Письма читателей

О пастушках-проповедниках – предтечах Греты

Примерно в 1220 г. в Германии и Франции почти одновременно появилось по пастушку. Каждому из них было видение Иисуса Христа, который сказал, что только дети смогут пойти и без оружия занять Иерусалим, тогда как сарацины обратятся в христианство. Один мальчик – Николас из Кёльнa – проповедовал в Германии. За несколько недель в Кёльн собралось 20 тыс. последователей – детей, подростков и юношей, которые были готовы идти за Николасом на Святую землю.

Второй пастушок – Стефан из Клуа – проповедовал во Франции примерно о том же. В его варианте эти сведения он почерпнул из письма Иисуса королю Франции – он его якобы должен был вручить. Вокруг Стефана собралось 30 тыс. последователей. «Рыцарям и взрослым не удалось освободить Иерусалим, поскольку они шли туда с грязными помыслами. Мы – дети, и мы чисты. Бог отступился от погрязших в грехах взрослых людей, зато раздвинет морские воды по пути к Святой земле перед чистыми душой детьми», – заявил Стефан королю.

Папа Иннокентий III поначалу поддержал эту сомнительную инициативу, заявив: «Эти дети служат укором нам, взрослым: пока мы спим, они с радостью выступают за Святую землю».

Немецкий пастушок повел своих адептов через Альпы в Италию, где, по убеждению Николаса, море должно расступиться перед детьми, чтобы они могли беспрепятственно добраться до Святой земли. Добралась до моря через Альпы только треть детей, остальные замерзли или по другой причине погибли, а также вернулись обескураженные домой. Николас пошел с остатком группы сначала в Пизу, оттуда – в Рим, где понтифик велел детям возвращаться домой и вести себя хорошо. На пути домой Николаса повесили злые родители его погибших адептов.

Французской группе было на пути легче: ей не нужно было путешествовать в горах, уже через месяц они пришли в Марсель и увидели Средиземное море, которое, несмотря на искренние молитвы, ежедневно возносимые входящими в воду пилигримами, не расступилось перед ними. Помощь предложили два купца, которые предоставили семь кораблей для дальнейшего путешествия. Kорабли благополучно достигли другого берега, но пришли не в Палестину, а в Алжир: оказалось, что «сердобольные» марсельские купцы заранее продали пилигримов – европейские девочки высоко ценились в гаремах, мальчики должны были стать рабами.

Семен Коган

 

Сказание о семье еврейской

В 13 лет я стала интересоваться своим родом по маминой линии. Фамилия Шленкевич всегда для меня была какой-то необычной и очень красивой. Я мечтала иметь двойную фамилию: и папину, и мамину. Но никто всерьез не воспринимал мои детские выдумки. Впоследствии мечта стала явью, и я гордо ношу фамилии моих предков: Юлия Владимировна Голубева-Шленкевич.

Сегодня хочу рассказать вам историю об одном еврейском роде. Прежде у нас эта тема была запретной, и о ней принято было говорить осторожно или умалчивать о страшных страницах истории.

Со слов предков, в 1860-е гг. в Баргузин из Польши прибыли два брата-еврея – Леонтий Израилевич и Симон Израилевич Шленкевичи. Братья не были сосланными, приехали добровольно, к тому же в Польше в разгаре было восстание. А первыми евреями в Баргузине в начале XIX в. были ссыльные. Вот и ходят легенды: жили тут Шленкевичи, Куперы, Этинги – участники польских восстаний. Оттуда был и дед Шостаковича. 200 лет прошло, где уж теперь искать правду…

Значительную часть еврейского населения Баргузина составляли купцы. В конце XIX – начале XX в. была образована еврейская община, в которой состояли и мои предки. Мой прапрапрадед Леонтий женился на дочери ссыльного еврея из Беларуси Шейне Гуревич. Было у них девять детей: пять сыновей и четыре дочери. Годы шли, подрастали дети, и новое поколение заводили уже свои семьи, пуская свои корни по селам вдоль «священного моря» Байкала. Но, конечно, селились по несколько семей, одной или две, в разных деревнях.

Так и мой прапрадед Лазарь Леонтьевич Шленкевич, сын Леонтия и Шейны Шленкевич, пустил свои корни в улусе Улюнхан нынешнего Курумканского района Республики Бурятия. Узнала я более подробно про быт и жизнь Лазаря из научных работ, а также из общения с заслуженным деятелем науки Бурятии Цыреном Цыдыповичем Чойроповым и Людмилой Сенгеевной Цыдыповой.

Так, в одной из научных работ Л. С. Цыдыповой написано: «Возле Улюнхана есть место под названием Лáзариин нуга, по правой стороне при въезде в село. Со слов местного краеведа Сэнгэ Аранзаевича Цыдыпова было реконструировано прежнее (до 30-х гг. XX в.) расположение родовых угодий – бууса в местности близ эвенкийских сел Алла и Улюнхан. Зафиксирован интересный факт вхождения в местную этническую группу топонима иного генезиса. Наряду с родовыми местами бурятского происхождения присутствует и Лáзариин бууса. Это наименование происходит от имени еврейского ссыльного Лазаря (фамилия в воспоминаниях информаторов не сохранилась). Лазарь с семьей жил здесь в конце XIX – начале XX вв., занимался торговлей, снабжал бурят и эвенков охотничьими боеприпасами и привозными продуктами питания, пользовался среди них авторитетом и уважением. При нападении белогвардейского отряда Дуганова на урочище Лáзариин бууса в начале 1920-х гг. буряты, не побоявшись смертельной опасности, спасли жену Лазаря, тайно увезли ее к себе и спрятали. До настоящего времени местное население хранит в памяти эту историю, а место Лáзариин бууса почитается среди людей».

Возможно, у кого-то возникнет вопрос: почему решила искать информацию о прапрадеде? Отвечаю: упоминания о пытках и побеге моей прапрабабушки Елены зимой босиком по снегу от банды белогвардейцев сохранились в памяти рода Шленкевичей, но о страшной судьбе Лазаря Леонтьевича Шленкевича никому не рассказывали – ни детям, ни внукам… И, конечно же, так бы и стерлась из памяти эта страшная история, если бы не мои многолетние поиски, запросы в архивы, знакомства с научными сотрудниками и просто отзывчивыми людьми из тех мест, где жили мои предки. Мир не без добрых людей, за что низкий поклон каждому, кто приближал меня к истине!

Повторюсь, сегодня место под названием Лáзариин бууса (нуга) почитают наравне с бурятскими родовыми местами (бууса), а население хранит в памяти его историю. По словам старейшин, благодаря евреям местные жители приблизились к прогрессу, а получение от них орудий труда и товаров первой необходимости облегчило бурятам и эвенкам дальнейшее их расселение по тайге. Отсутствие жесткой конкуренции, веротерпимость и доброжелательное отношение местного населения способствовали процветанию еврейской общины в регионе.

По ходу моих изысканий я ознакомилась с одной из версий события, которое произошло почти сто лет назад. Уважаемый Цырен Цыдыпович, еще учась в школе, готовил «научный» реферат на тему: «О банде белогвардейцев в Дырене зимой 1922 г.». Тема серьезная, понадобилось общение с пожилыми односельчанами для сбора информации о белогвардейцах. Историю поведал улусный старожил Митаб Цыремпилов: «В самом конце Гражданской войны остатки каппелевских войск во главе с полковником Дугановым, перебравшись через север Байкала, устремили свои взоры на Баргузинскую долину и холодной зимой начала 1922 г. оказались на просторах Дыренской земли. От разбитого на иркутской стороне белогвардейского корпуса осталось не так уж много людей. Тогдашние мои сородичи называли их почему-то „баандангууд“. Цель их – через Баунт и Еравну добраться до Читы и далее дойти до границы с Манчжурией. Из Нижнеангарска дугановцев привел в Дырен наш местный „знаток безопасного пути“ Милюшин Бата. Белобандиты Дуганова на дыренской земле убили четырех человек. Мученическую смерть приняли и те, кто отличался по некоторым этническим признакам. Недалеко от Ягдыка есть небольшое поселение с названием Лазарь-нуга. Еще одна бойня произошла именно там. На заимке жили три брата-еврея. Каппелевские белобандиты по своим взглядам, очевидно, были антисемитами. Ничего не предъявив, они их, связанных проволокой, убивали топорами (патронов жалко было)».

Вот и в этой истории имеется упоминание о родовом имении Лазаря Шленкевича. Ни в чем не повинный, уважаемый местными жителями еврей был жестоко убит без суда и следствия…

После этой трагедии прапрабабушка спряталась на бурятской заимке ДогдÓ. Она находилась с южной стороны от Лазарь-нуга, там жила семья Омпока Цыренова. Представители банды сняли у жены Шленкевича обувь, оставили ее только в чулках, чтобы она не убежала из дома. Но после того, как «бандановцы» уснули, она ночью покинула дом в чулках, добежала до Омпоковских и спряталась у них. Ну, а годами позднее жила в Среднем Улюнхане (между улусами Ягдык и Улюнхан располагалось тогда небольшое поселение) и стала полноправной хозяйкой дома Шленкевичей. Была хлебосольной хозяйкой, во время войны кормила соседских бурятских деток своей вкусной выпечкой – такими воспоминаниями поделилась Жигжидма Батуевна Мунгунова, заслуженный ветеран педагогического труда.

Редакция газеты «Нютаг хэлэн/Диалекты» не прошла мимо моих поисков и истории нашего рода – направила журналиста-краеведа Дулму Владимировну Баторову в Курумкан, где она беседовала о дыренских евреях с одним из старожилов района Бошикто (Балдоржи) Дымбреновичем Жигжитовым. Он рассказал: «Лазарь-нуга до сих пор известна, расположена на юге от урочища Хоолой и западнее улуса Ягдык. В 1947 г. дом Шленкевичей перевезли в Ягдык и сделали из него общежитие для учащихся. Между улусами Улюнхан и Ягдык располагалась маленькая деревушка на 4–5 домов. Шленкевичи туда перебрались. Там было и кладбище. Сейчас ничего не осталось... Все травой поросло…» На вопрос: «Что за народ был евреи?» Балдоржи Дымбренович ответил: «Очень доброжелательный. Народные люди».

 

Юлия Голубева-Шленкевич, дизайнер, член Союза художников России, г. Краснодар

 

 

 

Бывшей родины не бывает

Мне вот-вот 90 годков. Всегда хотелось рассказать, а скоро будет поздно... Тема устарела? Нет, к сожалению, не очень.

Мы жили в Харькове. Эмигрировали в Германию в 1992 г. Теперь наше семейное сообщество, даже без сватов, с которыми мы близки, насчитывает 19 человек. Это я, старейшина, дети, внуки, правнуки и супруги детей и внуков. Мы евреи, но есть у нас и имеющие русские и даже испанские корни. Еврейство определяют по-разному. Что это: национальность, религия, гражданство? Мы считаем – национальность со своей национальной культурой. Это свое наследие мы любим и ценим. Но культура наша в основном все же русская, как и родной язык, язык внутрисемейного общения.

Те из нас, кто в трудоспособном возрасте, работают. Мы учим, лечим, программируем и даже (внучка Анна) профессионально поем. Надеюсь, что Германия ничего не потеряла, приняв нас, а может быть, кое-что и приобрела.

Все это преамбула, что-то вроде развернутой визитки. Теперь – к теме. Почему мы оставили родину? Ведь это, в общем случае, нелегкий и, как многие считают, не очень благородный шаг. Этот вопрос нам приходилось, да и сейчас еще приходится слышать не раз. Ответ на него, исчерпывающий ответ, мог бы превратиться в трактат. Я же расскажу лишь о паре-тройке фактов. Но факты эти, может быть, оказались теми каплями, которые переполнили чашу терпения.

1985 г. К власти приходит Горбачев. Этому человеку Россия, да и мир в целом, обязаны многим. Кроме того, что знают все, мы, жившие во времена советской власти, впервые услышали из уст руководителя государства слово правды, горькой правды о положении в стране. Евреи же замерли в ожидании: а скажет ли он, или пусть даже не он, а кто-то из его соратников, правду и о нас? Конкретно: признают ли, что в стране царит государственный антисемитизм? И скажут ли: мол, будем с этим кончать? Мы ждем, внимательно читаем газеты, журналы, пытаемся читать между строк. Тщетно! Молчание...

1988 г. Широко отмечается 1000-летие крещения Руси. Для антисемитов любой повод годится, этот – тоже. Рассказывают: кое-где добросердечное начальство вызывает поодиночке сотрудников-евреев, чтобы сообщить им новость: готовятся покушения на евреев. «Вам лучше ближайшие дни пересидеть дома. Мы не будем считать это прогулом». Стучится соседка (наши квартиры дверь в дверь): «Вы уж извините, но если к вам будут рваться, мы не выйдем. Я ведь хожу в ночную смену. Встретят, отомстят». Сотрудница зятя, наоборот, предлагает: «Приходите к нам всей семьей. У нас вас не знают, переночуете пару дней».

1989 г. Подхожу к книжному развалу. Продавец, завидя меня, суетливо прикрывает какую-то книгу другой. Приближаюсь к спрятанной, достаю ее: «Речи Геббельса». В Германии пропаганда фашизма уголовно преследуется. А здесь вот такая «свобода слова». Тогда я написала басню с такими строчками:

...Свободы никому не мало.

Свобода восторжествовала!

Свобода убивать – бандиту,

Свобода зайцу – быть убиту.

Меня коробит от бытующего словосочетания «бывшая родина»: такой не бывает. Я от своей не отказываюсь. Мать нормальные люди любят и жалеют, какой бы она ни была. То же – с родиной. Ну, а Германии, чьими благами пользуюсь, благодарна. И хочу верить, что моим потомкам она будет родиной, достойной любви не только потому, что они здесь родились.

Нинель Левандовская, Марбург

 

Ты готов сказать, что у твоего города никогда не построят концлагерь?

На днях в очередной раз от вполне умных людей услышал фразу о том, что чего-то там ну не будет точно, потому что этого не будет никогда. От воевавших людей услышал, между прочим. Не помню, по какому поводу, да и неважно. Я эту фразу про то, что чего-то там никогда не будет, слышу с детства в самых разных формах и от самых разных людей по самым разным случаям.

Не будет же войны с Россией, говорили они до 2014 г. Какая же война, это ж братики наши; если отдадут приказ, надо встать с ними спиной к спине и стрелять в тех, кто такой приказ отдал. Помните такое?

Не свергнуть нам Януковича, говорили они. «Они» при этом были умными, рассудительными и патриотичными людьми, без всяких шуток и иронии. Вы посмотрите, говорили они, у него же армия есть и МВД, и рейтинг огромный. Как его свергнуть? Ну, действительно.

Про развал СССР я такого не слышал в силу возраста. Но, наверное, тоже говорили: КГБ же, армия, все дела…

Так вот, дорогие мои друзья. Докладываю вам, что буквально пару часов назад я вернулся из поездки в место, которое точно не должно было случиться. Ну, никак не должно было. И наверняка были сотни и тысячи умных, рассудительных людей, которые на кухне под сигаретку или в кафе под игристое могли бы убедительно доказать, почему именно оно ну никак не случится.

Место расположено в небольшом городке в часе езды от Кракова. Городок называется Освенцим. По-немецки – Аушвиц.

Холокост – вещь настолько же дикая, настолько невероятная, насколько и иррациональная. Для рассудительных немцев в те годы не существовало даже намека на весомую причину уничтожать евреев. Евреи не представляли реальной угрозы режиму, евреи были разобщены, «окончательное решение еврейского вопроса» было даже банально экономически невыгодно для воюющей на два фронта страны, у которой ресурсы были на вес золота, а ведь в уничтожении евреев были задействованы десятки тысяч людей, которые могли вместо этого воевать. Нет, это было омерзительное, невероятно идиотское, наполненное тупым средневековым мраком решение. Оно не дало и не могло дать немцам ничего, кроме вечного позора. Совсем ничего. Ноль. Зеро. Но из этого не следует, что поэтому оно не могло произойти. Ведь могло. И произошло.

История учит только одному: произойти может все что угодно. Я никогда не устану это повторять, и, может быть, кто-то это наконец запомнит. Логика не работает. Логики нет. Японцы не имели шансов выиграть войну против США, но это не значит, что не было Пёрл-Харбора. Название Освенцим ничего не говорило миру до 1944 г. Словосочетание Бабий Яр до Второй мировой означало просто один из киевских оврагов. Ты поручишься, что окружающие тебя места не будут через год звучать во всех новостях мира? Ты готов сказать, что в окрестностях твоего города никогда не построят концлагерь?

За последние пять лет мы должны были выучить только один урок. Только один, история нас больше ни о чем не просила. Готовься ко всему! В 2013 г. никто не знал, что при слове «Иловайск» у украинцев будут мутнеть глаза. В 2013 г. никто не знал, что слово «аэропорт» может вызывать ассоциации не только с отпуском. В 2013 г. никто не верил, что будет война с Россией. В 2013 г. никто бы не поверил, что за сине-желтый флаг людям будут вспарывать животы.

В 2019 г. в это верят. И не верят в то, что над Киевом могут появиться российские бомбардировщики. Не верят в угрозу существования самой украинской нации. Не верят в то, что наша война – это война не за Крым и не за Донецк, не за Луганск и не за Пески, а за независимость как таковую. Окруженные Россией и ее сателлитами с четырех сторон из четырех возможных, не верят в то, что Россия может поступить нелогично и попытаться просто смести нас с лица земли. Всех. До одного. Просто за то, что мы украинцы и у нас есть Украина. После аэропорта. После Иловайска. После Крыма. После пяти лет войны. Не верят.

Дорогие мои друзья. Купите билеты в Краков. Оттуда – на автобус до Государственного музея Аушвиц-Биркенау. Там есть очень понятный контраргумент. Вот он, на фотографии. Там несколько комнат этих аргументов подряд. Без подписей, без слов. Просто ты идешь из комнаты в комнату, а там за стеклом обувь. Горы обуви. Идешь и идешь, а горы обуви не заканчиваются и не заканчиваются. И слов, в общем-то, не надо. Им ведь не объяснишь, что такого не может быть.

Юрий Гудименко, Киев

 

Публикуемые письма отражают исключительно точку зрения их авторов. Редакция не несет ответственности за содержание писем, но готова предоставить возможность для ответа лицам или организациям, интересы которых затронуты читательскими письмами. Редакция также оставляет за собой право сокращать письма и редактировать их, не меняя смысла. Анонимные письма, а также письма откровенно оскорбительного и противозаконного содержания не подлежат публикации.