Vita brevis – ars longa («Жизнь коротка – искусство вечно»)

Летом 1951 г. молодежь Одессы восторженно обсуждала неслыханный случай, происшедший в консерватории на вступительных экзаменах по специальности:

– Ну и хохму отмочил Сёмка Снитковский! Облажал председателя приемной комиссии по полной!

Эту историю многие, в том числе и я, пишущая эти строки, помнят по сей день. Сегодня она воспринимается как закономерный пролог к жизни и творчеству выдающегося музыканта и педагога, каким, несомненно, был Семен Исаевич Снитковский.

Итак. «В день вступительного экзамена в консерваторию в зале не было свободных мест. Еще бы – решалась судьба одного из самых талантливых выпускников школы Столярского. Когда этот длинный парень с горбатым, как у Паганини, носом и курчавыми волосами вышел на сцену, в зале наступила тишина, которую нарушали только голоса членов жюри, что-то активно обсуждающих между собой. Семен поднял скрипку и внезапно резко опустил ее…

– Да играйте же, чего вы ждете? – отвлекся от беседы председатель комиссии.

– Извините, но вы своими разговорами мне мешаете. Да и как вы будете оценивать мое исполнение, если вы меня не слушаете? – ответил Семен.

Зал замер. Был слышен только шепот Б. З. Мордковича (педагога Семена. – Е. К.): «„Идиот, что он наделал! Теперь его примут, когда у меня на ладони вырастут волосы!“»

Его приняли. Единогласно. С оценкой пять с плюсом.

Я процитировала отрывок из книги «Вспоминая С. И. Снитковского», изданной братом музыканта Д. И. Снитковским. На призыв Д. Снитковского поделиться своими воспоминаниями о близком человеке, друге, коллеге и учителе откликнулись около 50 человек. И еще в книге можно прочитать более 40 восторженных рецензий на гастрольные выступления маэстро по Союзу и за рубежом, и в ней же 12 страниц в два столбца – перечень музыкального наследия великого музыканта. Недаром его коллеги говорили: «Снитковский превосходно играет все, что написано для скрипки в течение 300 лет – от Корелли до Р. Щедрина». А сам Родион Щедрин написал: «Я любил его игру. Она сочетала в себе исключительно теплый сочный звук и ослепительную виртуозность… Недавно я прослушал альбом с записями его игры. Какой он огромный музыкант и виртуознейший скрипач!»

В семье Снитковских музыка занимала большое место. Отец Семена в юности начал обучаться игре на скрипке, но помешала Гражданская войн­а. Музыкальное образование матери в Муздрамине оборвала смерть ее отца. Но с музыкой Мария Семеновна не рассталась. Будучи хорошей пианисткой, она в молодости подрабатывала тапером в кинотеат­рах, а затем много лет руководила художественной самодеятельностью в Одессе. Несбывшиеся мечты родителей о музыкальной карьере воплотились в их первенце Семене – Сёмочке, появившемся на свет 9 августа 1933 г.

Первым наставником Сёмы стал сам Столярский, который, как говорили одесские мамы, учил детей на Ойстраха. В «Письме к брату» Д. Снитковский вспоминает: «В семь лет, пройдя колоссальный конкурс, ты был принят в скрипичный класс знаменитой музыкальной школы П. С. Столярского, из которой тут же чуть не был исключен… живой мальчик с озорным характером не заметил и сбил с ног уборщицу с ведром и половой тряпкой…»

А дальше была войн­а. Эвакуация. У Марии Семеновны с восьмилетним Сёмой и трехмесячным Димой были посадочные талоны на пароход «Ленин». Посадка была ужасная. Снитковской с детьми удалось попасть на пароход. Но в последний момент руководивший их отправкой родственник снял семью с судна, решив отправить их другим пароходом. И тем спас их. Пароход «Ленин» подорвался на советской мине. По разным оценкам, погибло около 3000 человек.

Войну семья прожила в Самарканде. Мария Семеновна нашла сыну какого-то педагога. Но занятия с ним дали не много. Когда по возвращении в Одессу Семен встретился со своим новым учителем (П.  С. Столярский умер в эвакуации) Бениамином Зиновьевичем Мордковичем, выяснилось, что мальчик безнадежно отстал. Таково было мнение Мордковича. Он так и заявил Марии Семеновне:

– Ваш мальчик отстал навсегда. В этом возрасте нецелесообразно начинать все сначала.

– Он догонит, – ответила мать.

И он догнал. В 1950 г. Семен Снитковский сыграл в зале Одесской консерватории свой первый сольный концерт.

«Догонять» пришлось в коммунальной квартире, где стоило взять в руки скрипку, как раздавался крик вечно пьяного контуженого соседа: «Я убью этого еврейчика!» К счастью, года через два семья получила отдельную квартиру в доме на углу улиц Советской армии и Бебеля.

Проходя мимо этого дома и слыша звуки скрипки, мы говорили: «Сёмка занимается». Впрочем, Сёму даже строгая мама не могла заставить заниматься больше трех часов в день. Уже тогда знаменитый скрипач и педагог считал, что трех часов интенсивной работы достаточно, чтобы решить поставленную перед собой задачу. То же он позже внушал своим многочисленным ученикам. А в те годы нередко специально отклонявшийся от своего маршрута с работы домой Мордкович, останавливаясь под Сёмкиным домом, кричал: «Семен, я не слышу твоей скрипки!»

Зато у Семена оставалось достаточно времени, чтобы интересоваться литературой, театром, живописью. Он был всесторонне образованным, интересным и обаятельным собеседником. Профессор Одесской консерватории А. А. Кардашев вспоминал: «Я помню Сёмку, бегающего с другими пацанами во дворе школы, помню, как он часами мог смотреть на игроков в настольный теннис – это уже в консерватории. В консерватории мы близко сошлись. У него все годы концерт­мейстером была Вера Моисеевна Высоцкая. Она знала весь скрипичный репертуар. В консерватории она вела концертмейстерский класс и договорилась, чтобы концертмейстером у Сёмы во время его занятий был я. С ним мы переиграли очень многое: Испанскую симфонию Лало, концерты Сибелиуса, Чайковского, Хачатуряна… Играли много пьес. Он весь репертуар держал в памяти. Что ни попросишь, сразу начинал играть. Но я не помню Семена, играющего в перерывах в коридоре или где-нибудь в уголке под лестницей. Там, кстати, очень любила упражняться Роза Файн».

После десяти лет обучения школа Столярского не давала общеобразовательного аттестата. Чтобы в случае провала в консерватории можно было попытаться поступить в другой вуз, а не загреметь сходу в армию, ребята в десятом классе шли в вечернюю школу. Окончил вечернюю школу и Снитковский. Несмотря на золотую медаль, было понятно, что в Московскую консерваторию ему не поступить. Зарежут на специальности. В военкомате настойчиво уговаривали идти в Московское военно-дирижерское училище, с гарантией поступления. Но мама так же категорично, как когда-то произнесла: «Он догонит», сказала: «Он поступит». Он поступил.

В консерватории Семен – по-прежнему ученик Б. З. Мордковича. Профессор Мордкович – воспитанник и последователь Столярского, соученик Давида Ойстраха. Его лучшие ученики Роза Файн, Валерий Климов, Дора Шварцберг и др. становились аспирантами Ойстраха. Таким же Мордкович видел путь своего лучшего ученика Семена Снитковского. Семен очень ценил своего учителя, был ему предан, хотя бывало, что и обижался на его резкость. Так было, когда внезапно Мордкович заявил Семену:

– Ты никогда не сможешь играть, у тебя слишком большие руки. Тебе надо переходить на альт…

Думается, что это был сугубо воспитательный момент.

Через два года Семен вновь услышал нечто касающееся его рук, на этот раз от Давида Федоровича Ойстраха:

– Сеня, ну какая же у тебя кисть – это же рука Паганини!

Были и другие поводы для обид на своего педагога. Но Семен зла не держал, понимал: Мордкович добивается максимальной отдачи. И когда Мордковичу понадобилась его помощь, он получил ее. Злопыхатели обнаружили, что у профессора нет документов о высшем образовании. И, как это ни смешно, педагог, взрастивший плеяду музыкантов с мировым именем, вынужден был сам «сесть за парту». Одолеть рутинную программу помог Семен.

И все же, когда Снитковского не пустили в Прагу на объявленный на 1956 г. фестиваль, он решил переводиться в Москву. Запасся письмом к Ойстраху, написанным, кстати, не музыкантом, а легендарным в Одессе врачом И. Е. Циклисом, и поехал в Москву. Он настолько понравился маэстро, что тот добился, чтобы для талантливого юноши перебросили место с вокального факультета на оркестровый. Но перевод в Москву не состоялся. Ойстрах не смог пренебречь письмом Мордковича, в котором тот писал: «Ты вырываешь кусок моего сердца. Забираешь моего лучшего ученика. Я тебе его не отдам».

Семен оканчивает Одесскую консерваторию с красным дипломом и получает «почетное» назначение в Запорожскую филармонию на… шестой пульт. К счастью, его «перекупает» Львов. Во Львове, куда он приехал уже с женой – одноклассницей пианисткой Ольгой Ступаковой, – все складывается отлично: и с работой, и с квартирой.

Но Мария Семеновна говорит: «Лучше быть последним парнем в городе, чем первым на деревне». И в 1957 г. Снитковский поступает в аспирантуру к Ойстраху, одновременно начиная работать его ассистентом. Ольга поступает в аспирантуру к Я. Заку. В том же 1957 г. Снитковский становится лауреатом Всесоюзного конкурса скрипачей.

1958 г. Объявлен один из самых представительных конкурсов – конкурс имени великого румынского скрипача, пианиста, дирижера и композитора Джордже Энеску в Румынии. Предстояло пройти шесть туров отбора. Прошли трое: А. Алиев, Е. Смирнов и С. Снитковский, а также камерный ансамбль – С. Снитковский и О. Ступакова. В аэропорту конкурсантов провожал представитель Минкульта.

– Товарищ Смирнов, – произнес он, – мы уверены, вы вернетесь с победой. Товарищ Алиев, мы надеемся, что вы достойно представите нашу страну.

Затем он повернулся к Семену:

– Товарищ Снитковский, вы довольны, что мы вас посылаем?

– Я вам скажу о своих чувствах по приезде, – ответил Семен.

Поскольку в центральной прессе при перечислении участников конкурса имя Семена даже не упоминалось, можно себе представить реакцию в том же Минкульте, да и не только, когда стали известны результаты: С. Снитковский – 1-я премия, Е. Смирнов – 3-я, Алиев даже не прошел в третий тур. К тому же С. Снитковский и О. Ступакова заняли 2-е место в конкурсе камерных ансамблей, уступив только в сложном специфически румынском программном произведении румынскому дуэту.

В Московском аэропорту их встречал тот же чиновник.

– Сеня! Какая победа! – воскликнул он. – Поздравляю!

– Ну, вы довольны, что послали меня на этот конкурс? – ответил Семен.

После получения Золотой медали в Румынии жизнь осложнилась. Появились недоброжелатели. Надо было подтверждать неслучайность своей победы.

Не принесла победа покоя и в личной жизни. Требовавшая полной отдачи музыка, преподавательская работа, которая все больше увлекала Семена, концертная деятельность, сопряженная с гастролями… и желание иметь домашний очаг, детей. Но Ольга, талантливая пианистка, не видит себя в качестве домашней хозяйки, и они расстаются, хотя остаются друзьями, и вскоре каждый обзаводится семьей и детьми.

Еще не был оформлен развод с Ольгой, Семен съехал лишь на съемную квартиру, когда он познакомился с очень красивой, совсем молоденькой девушкой. Тамара Елина – 19-летняя студентка института педагогики и дефектологии. Она образованна, начитанна и музыкальна. С ней интересно. Вскоре взаимный интерес перерастает в большую любовь. Любовь, которую они хранили все 20 лет их брака, 20 лет трудного Тамариного счастья.

А счастье было действительно трудным. Легко ли быть замужем за гением! Тамару очень увлекала ее профессия. Но пришлось отказаться от самых интересных предложений в области научно-практического приложения ее знаний. Потому что Семен считал, что в одной семье два человека одновременно делать карьеру не могут (печальный опыт у него уже был). Тамара приняла эту точку зрения. Она устроилась логопедом в детскую железнодорожную поликлинику и проработала в ней до пенсии. Но у Семена теперь был Дом с большой буквы. Дом и двое детей – дочь и сын. Здесь его всегда ждали, здесь все было, как ему мечталось. Здесь он получал передышку от непрерывных разъездов, гастролей, мастер-классов, творческих поисков. Дом всегда был открыт для друзей, коллег, учеников. Ничего не умевшая в начале замужества девочка стала отличной хозяйкой, кулинаркой. Кормить принято было всех, кто переступал порог.

С годами Семена все больше затягивала гастрольно-педагогическая деятельность, все меньше удавалось побыть дома. Тамара ждала. Он приезжал, и в доме начинался праздник.

После победы в Румынии о Снитковском заговорили. Но его попытки стать солистом Московской филармонии были безуспешными. Кроме педагогической работы в консерватории, оставалась лишь работа в Госконцерте. Приходилось ездить по всему Советскому Союзу.

Однажды Снитковскому был запланирован концерт даже за Полярным кругом, в Хантайке, для работников местной ГЭС. Через залив пришлось ехать на тракторе по тонкому весеннему льду. Усадив своего бессменного аккомпаниатора Элеонору Иосиович в кабину к водителю, Семен стал на подножку с другой стороны, прижал к груди свой бесценный «Вильом», и так они пересекли залив.

Что касается зарубежных гастролей, то за них приходилось бороться. На все настойчивые приглашения Госконцерт отвечал отписками: «Снитковский заболел», «Снитковский занят»... Пока скрипач не договорился с зарубежными импресарио, чтобы те обращались непосредственно к нему.

1962 г. Очередной конкурс им. Чайковского. Снитковский решил принять в нем участие. Ойстрах, понимая ситуацию в стране, его отговаривал: «Сеня, я бы не стал рисковать. Они дадут какую-нибудь пятую премию, а у вас ведь есть первая».

Видимо, так же представляла себе ситуацию министр культуры Фурцева. А ей нужен был выдающийся скрипач, которого она могла бы отправить на престижный Конкурс королевы Елизаветы в Бельгию. Снитковский приглашен в Министерство культуры. После беседы с Фурцевой он соглашается «поменять» конкурс Чайковского на конкурс королевы Елизаветы.

Фурцева не просчиталась. В 1963 г. Снитковский привез из Брюсселя две золотые медали: лауреата 2-й премии и Бельгийского правительства. «Семен Снитковский – художник в высшем смысле этого слова, обладающий исключительным мастерством… Видя его олимпийское спокойствие, его совершенную технику, красоту и мощное богатство его смычка, его величественность в исполнении разных произведений, мы вспоминаем Фрица Крейслера», – писала бельгийская газета La Province.

Королева Елизавета, вручая ему свою фотографию, задала вопрос:

– Скажите, пожалуйста, как вас называла в детстве ваша мама?

И этот огромный человек, в руках которого, по словам Михаила Казиника, скрипочка казалась детской, ответил:

– Сёма.

Королева так и надписала фотографию: «Сёме Снитковскому».

В 1967 г. Международный фонд Э. Изаи в Бельгии удостоил Снитковского приза и Золотой медали, присуждаемых раз в пять лет.

Слава Снитковского как музыканта и педагога в Европе растет. Высшая школа музыки в Вормсе (Германия) приглашает его преподавать на международных мастер-классах. Там он знакомится с Ролло Коваком – скрипачом из Франции. Возникает идея создать собственный мастер-класс. Впоследствии из этого мастер-класса родилась Международная академия музыкального искусства в Туре.

После участия в фестивале Тибора Варги в Венгрии Снитковского приглашают на должность профессора в Будапештскую академию им. Ф. Листа.

В 1974 г. уходит из жизни Давид Ойстрах. Его ученики переходят к Семену Исаевичу. В нынешнем году на Международный фестиваль «Золотые скрипки Одессы» съехались виртуозы со всего мира. Среди них – ученики Семена Снитковского: Павел Верников, Захарий Зорин, Александр Винницкий, Михаил Вайман… Фестиваль проходил под эпиграфом «Наследники царя Давида». Концерт-открытие был посвящен «памяти великого скрипача – ученика Давида Ойстраха Семена Снитковского».

«Гениальный скрипач, гениальный педагог: по отношению к своим ученикам – отец, друг, брат, всё вместе. Он прожил короткую жизнь, но оставил нам в наследство свое ощущение счастья быть человеком», – написал о Снитковском Захарий Зорин.

Гениальной скрипач, которого сравнивали с Крейслером и Хейфецом, гениальный педагог, профессор двух консерваторий (Московской и Будапештской) Семен Исаевич Снитковский ушел из жизни 4 апреля 1981 г. Ему было всего 47 лет. На его могиле на Кунцевском кладбище установлен памятник – скрипка со сломанным грифом, на плите – бронзовое факсимиле...

Елена КОЛТУНОВА