«Как ХДС мог пойти на всё это?»

Йозеф Шларман родился в 1939 г., изучал право и экономику, в 1971 г. защитил диссертацию по теме «Сотрудничество между государством и бизнесом». В 1972 г. открыл собственную адвокатскую контору. Получив дополнительную квалификацию налогового консультанта и аудитора, вместе с партнерами он основал юридическую фирму Schlarmann von Geyso. С 2005 по 2013 г. Шларман был председателем Mittelstandsunion (Союз средних предпринимателей в рамках ХДС) и членом партийного руководства и, следовательно, одним из самых важных политиков эпохи Меркель. В своей новой книге он рассказывает о том, как Германия отошла от рыночной экономики и какую роль в этом сыграла канцлер.

 

– Господин Шларман, до 2013 г. вы были председателем влиятельного объединения Mittelstandsunion. Кроме того, вы долгое время входили в федеральное правление ХДС. Как вы оцениваете развитие событий?

– Это нисходящая спираль. Шаги в сторону от рыночной экономики начинались медленно и постепенно становились всё больше.

– В своей книге «Магия процветания» вы рассказываете историю экономического подъема Германии в XIX в. – и ее упадка в наши дни. А также подробно описываете, как вы воспринимали эпоху Меркель, будучи членом руководства партии. Когда, собственно, в германской политике начался отход от принципов рыночной экономики? С финансового кризиса 2008 г.? Со спасения Греции?

– Если вы хотите описать отход от основных принципов рыночной экономики, то вам нужно вернуться гораздо дальше: к началу «красно-зеленой» коалиции в 1998 г. Уже тогда «зеленые» придерживались четкой интервенционистской концепции по нескольким направлениям. Во-первых, то, что в то время получило название «экологическая налоговая реформа», то есть удорожание ископаемого топлива. А во-вторых, постепенный отказ от атомной энергии и субсидирование возобновляемых источников энергии. Поначалу это не привлекло особого внимания общественности, поскольку эта политика была заслонена разногласиями внутри СДПГ: между канцлером Герхардом Шрёдером, который считал себя «товарищем боссов», и министром финансов Оскаром Лафонтеном, проводившим политику, ориентированную на профсоюзы. В тени этих дебатов «зеленые» смогли с самого начала продвигать свои идеи. Отказ от атомной энергетики и развитие солнечной и ветровой энергетики, как того хотел министр охраны окружающей среды Юрген Триттин, оставались ключевыми вопросами до конца правления «красно-зеленой» коалиции в 2005 г.

– Если сравнить глав правительств ФРГ с 1998 г., может ли оказаться, что из всех трех именно Шрёдер был наиболее традиционно ориентированным в экономической политике и наиболее приверженным законам рынка?

– Безусловно. Его не интересовала климатическая политика. Он не очень серьезно относился и к продвижению возобновляемых источников энергии. Он мыслил категориями нефти и газа. Его амбиции были направлены на проведение традиционной промышленной политики и снижение тогдашнего высокого уровня безработицы.

– Поначалу казалось, что Ангела Меркель будет придерживаться именно этого курса, а не политических идей «зеленых».

– В то время ХДС еще в основном придерживался позиции Коля. Но даже когда Меркель была министром охраны окружающей среды (с 1994 по 1998 г. – Ред.), было заметно, что ее почти не интересовала самая большая экологическая проблема Германии того времени, а именно – экологическая катастрофа, оставшаяся после ГДР. Вместо этого на том посту она полностью сосредоточилась на климатической проблеме и фактически видела себя в роли министра климата. К тому же еще до 2005 г. в ХДС сложилась группа молодых политиков под названием «Pizza Connection», ставившая своей целью налаживание политических отношений с «зелеными». Когда Меркель стала канцлером, эта группа сразу же поднялась на самый верх. Не стоит также забывать и о том, что идея «преобразования» общества для спасения мира, при необходимости вопреки желанию большинства населения, возникла очень рано в документе Научно-консультативного совета Министерства охраны окружающей среды.

– В своей книге вы описываете эти изменения как очень постепенный процесс.

– В ретроспективе канцлерство Меркель можно разделить на четыре периода, каждый из которыx соответствуeт свoемy законодательнoмy периодy. Первый период характеризовался осторожным подходом. Она осознала это в конце финансового кризиса 2008 г., когда в СДПГ, а также в ХДС раздались призывы к более активному государственному вмешательству и экономическому контролю. Поняв, что это не встречает серьезного сопротивления в партии, она этим безжалостно воспользовалась. Во второй период она отказалась от немецкой модели стабильности на европейском уровне.

– В тот период, который вошел в историю как «кризис евро»...

– Это был не кризис евро, а кризис суверенного государственного долга. В то время финансовые рынки понизили кредитные рейтинги стран-должников, что означало, что они должны были платить более высокие проценты по своим облигациям. Однако на тот момент преобладало мнение – в том числе и среди руководства ХДС, – что недопустима ситуация, когда разные страны еврозоны будут платить разные процентные ставки. Началась так называемая политика спасения евро. И для этого было выброшено за борт всё, что Коль ранее выторговал в европейских договорах. ХДС обещал своим избирателям, что ни одно государство еврозоны не будет отвечать по долгам другого. Теперь это положение внезапно перестало действовать.

– Чем можно объяснить столь быструю смену мнения?

– Всё это прикрывалось господствующим девизом: «Мы хотим быть хорошими европейцами».

– Сперва Меркель заявила – по крайней мере, публично, – что Греции придется самой решать свои проблемы с помощью программы жесткой экономии. Когда и как произошел поворот?

– В 2010 г. тогдашний премьер-министр Греции Гиоргос Папандреу приехал в Берлин и попросил Меркель о необходимой поддержке. После встречи он заявил: «Нам не нужно ни цента от Германии». А Меркель подчеркнула: «Речь идет не об обещаниях помощи, а о поддержании хороших отношений между Афинами и Берлином». Однако, как вскоре выяснилось, она исказила правду. Ведь спустя совсем немного времени министры финансов еврозоны приняли решение о пакете помощи Греции, за которым должен был последовать комплексный пакет мер по спасению на европейском уровне. Меркель согласилась с отменой соответствующего пункта европейских договоров, то есть положения о том, что ни одна страна не несет ответственности за долги другой. Она также согласилась на то, что Европейский центральный банк будет уполномочен в будущем покупать государственные облигации стран еврозоны с чрезмерной задолженностью. Cогласиe она дала без консультаций.

– Сегодня аргументы Меркель, вероятно, звучали бы так: «Возможно, в то время всё это нарушало правила, но Греция осталась в еврозоне – и этот вопрос уже давно в прошлом».

– Но мы не должны забывать, что AfD была основана именно как реакция на это.

– Как Меркель удалось провести эту идею против линии ХДС? Ведь тогда она сама только что заявила совершенно противоположное по вопросу о греческом долге.

– Для меня и сегодня остается загадкой, как ХДС мог пойти на всё это. Я могу объяснить это только стадным чувством: когда руководство партии идет в определенном направлении, большинство членов парламента идут за ним, потому что боятся, что в противном случае они останутся за бортом.

– Однако, когда речь зашла о «спасении Греции», нашелся один очень видный христианский демократ, который публично высказался против помощи: Вольфганг Шойбле, в конце концов, самая важная фигура в партии после Меркель. Его фраза «isch over» даже вошла в разговорный лексикон.

– Греция – хороший пример того, что способность Шойбле отстаивать свои позиции вопреки мнению Меркель были сильно переоценены. Временами он симулировал силу реализации, которой на самом деле не существовало.

– Третий срок правления Меркель характеризовался отказом от ядерной энергетики. Партия также почти молча согласилась с этим поворотом. Почему?

– В марте 2011 г. штаб-квартира партии напоминала курятник – не из-за аварии на АЭС в Фукусиме, а из-за предстоящих выборов в земле Баден-Вюртемберг. Из-за Фукусимы рейтинг «зеленых» превысил 20%. Начиная с Аденауэра, все канцлеры ФРГ вплоть до Шрёдера выступали за атомную энергетику. Гельмут Шмидт оказался под сильным давлением, в том числе со стороны своей собственной партии, и выдержал его. А Меркель объявилa о постепенном отказе от атомной энергетики, чтобы спасти земельные выборы. Когда занимаешь столь высокий пост, то при принятии важных решений следует спрашивать себя: служит ли это стране, служит ли это партии – или это служит только мне? С этой точки зрения канцлерство Меркель оставило весьма сомнительный след.

– Годы правления Меркель, начиная с 2015 г., в значительной степени характеризовались массовой иммиграцией. В то время среди членов ХДС было много недовольства. Как вы ощущали это на федеральном уровне?

– Важнейшие социально-политические решения – отказ от ядерной энергетики, массовая иммиграция, климатическая политика – даже не обсуждались на заседаниях правления ХДС. Перед заседаниями проходили обсуждения в очень узком кругу приближенных к Меркель лиц, затем собирался президиум, после чего генеральный секретарь или сама Меркель объявляли членам правления о том, что решил президиум. И что за это проголосовали 98% его членов. После этого ставился лишь вопрос о том, как нам лучше всего реализовать принятое решение.

– Иными словами, в правлении правящей партии больше не было политических дискуссий?

– Да, так оно и было. Но это не соответствовало тому образу политика, который я себе представлял.

– Как стало возможным такое развитие событий? Если поспрашивать ветеранов эпохи Коля, то в его время в руководящем органе партии нередко возникали разногласия, хотя Гельмут Коль и не считался сторонником дискурса, свободного от доминирования.

– Принятие политических решений в целом стало гораздо более техничным и детальным. Сегодня решения практически никогда не принимаются в виде принципиального «да» или «нет» по какому-либо центральному вопросу; вместо этого с самого начала достигаются лишь компромиссы. Такое развитие событий, вероятно, связано и с тем, что нынешние депутаты Бундестага больше не имеют такого авторитета, как их предшественники.

– Вы были одним из немногих лидеров ХДС, кто публично противоречил Меркель как по Греции, так и по энергетической политике.

– Именно потому, что не проводились открытые дебаты и не принимались решения по ключевым вопросам, я часто обращался к прессе со своими заявлениями. Меня критиковали за это, но у меня не было другого выхода.

– Были ли у вас во время вашего пребывания на посту главы Mittelstandsunion и члена правления прямые дискуссии или споры с Меркель?

– За всё время работы на руководящих должностях я не слышал ни одной открытой дискуссии с Меркель с открытым сердцем. Вероятно, это объясняется тем, что в своем прошлом она не была знакома с открытыми дискуссиями.

– Неужели никогда не было разговора наедине?

– Был. Однажды она пригласила меня на беседу по теме корпоративного налогообложения. Ее не так интересовала общая картина, как детали.

– В бизнесе это называется микроменеджментом.

– Думаю, такой микроменеджмент вполне соответствовал ее натуре. До того, как она пришла в политику, ее профессиональная биография была довольно узкой: учеба, затем Академия наук ГДР. Умение погружаться в детали и способность хорошо их запоминать были для нее сильными инструментами власти. Она могла показать другим: «Я знаю то, чего не знаете вы». По этому принципу она решала и такие крупные вопросы, как реформа энергетики: было много детальных решений, но никогда не было ничего похожего на общий план, который был бы последовательным сам по себе.

– Сегодня «зеленые» в правительстве могут ссылаться на многое из того, что подготовила Меркель. Похоже, в течение четырех лет до 2021 г. в Ведомстве федерального канцлера сидела «зеленая»?

– Четвертый канцлерский срок стал для Меркель решающим. На этом этапе она разработала концепцию «зеленой трансформации». Центральным элементом стали бюджеты выбросов CO2 для отдельных секторов экономики и плановые цели по сокращению выбросов CO2 по объемам и по срокам. Очевидно, она хотела этим сказать: «Это мое политическое наследие, теперь я могу попрощаться, потому что знаю: Германия на верном пути к преобразованиям».

– Роберт Хабек – это, так сказать, ее политический наследник?

– Ее наследник – и в то же время центральная фигура этого преобразования.

– На ваш взгляд, есть ли еще шанс остановить процесс трансформации экономики из рыночной в политически контролируемую?

– Я не столь пессимистичен. Во-первых, Федеральный конституционный суд своим решением положил конец долговому сумасшествию. Так что теперь уже не так легко тратить миллиарды денег налогоплательщиков на субсидирование определенных отраслей промышленности. Во-вторых, я ожидаю, что запрет двигателей внутреннего сгорания на уровне ЕС будет снят. Председатель ХДС Фридрих Мерц, как известно, заявил о своей поддержке кандидатуры Урсулы фон дер Ляйен на второй срок в качестве председателя Еврокомиссии, но только при условии, что она откажется от запрета на двигатели внутреннего сгорания. И поскольку она дама гибкая, то, вероятно, так и поступит. У меня также складывается впечатление, что в общественном мнении всё чаще звучат критические голоса. Одним из примеров является заявление Федеральной счетной палаты о реформе энергетики.

– Как вы оцениваете события в вашей собственной партии?

– ХДС еще не полностью соответствует линии Мерца. В частности, на земельном уровне всё еще много политиков, сформировавшихся под влиянием эпохи Меркель. Даже после последних федеральных выборов меркелианцы поделили между собой важные посты. Однако после следующих федеральных выборов в парламентской фракции будет новый состав. Тогда влияние Меркель будет в значительной степени исчерпано.

 

Беседовал Александер ВЕНДТ

Перевод с нем. Оригинал опубликован на сайте Tichys Einblick online (www.tichyseinblick.de).

Josef Schlarmann

Die Magie vom Wohlstand:

Eine Zeitreise durch Deutschlands Wirtschaftspolitik

Lau Verlag & Handel KG, 2023, 568 S.

ISBN: 978-3957682512

Чужая среди своих

Экс-канцлер Ангела Меркель уже давно не принимает участия в мероприятиях ХДС. В частности, в мае она не присутствовала на партийном съезде в Берлине, несмотря на приглашение. В качестве причины отказа пресс-секретарь Меркель сослалась на предыдущую практику экс-канцлера: «Это соответствует многократно – как в конце своих полномочий, так и позднее – повторенному публичному объяснению, что после ухода из активной политики она не принимает участия в текущих событиях». Меркель также вышла как из руководства, так и в целом из состава связанного с партией Фонда им. Конрада Аденауэра.

Однако она приняла приглашение участвовать в прощальном мероприятии «зеленого» политика Юргена Триттина и даже выступить на нем.

В декабре минувшего года Триттин, которому в июле исполняется 70 лет, объявил, что покидает свой пост в Бундестаге, где заседал около 25 лет. Он занимал пост министра окружающей среды с 1998 по 2005 г. Меркель была его предшественницей на этом посту. В последние годы Триттин выступал в основном как эксперт по внешней политике.

Между тем в руководстве ХДС по-прежнему имеет место противостояние между меркелианцами и консерваторами, последним проявлением которого стала борьба вокруг фразы, посвященной исламу, в проекте новой партийной программы.

Председатель ХДС Фридрих Мерц открыл заседание программной комиссии указанием на то, что две темы, заданные ХДС, в настоящее время являются предметом особо острых общественных дебатов: призыв партии к подчеркиванию «ведущей роли немецкой культуры» и сформулированное в предыдущем проекте базовой программы предложение: «Мусульмане, разделяющие наши ценности, являются частью Германии». Мерц пояснил, что пункт о ведущей культуре не подлежит обсуждению, однако фраза о мусульманах подверглась критике не только со стороны исламских ассоциаций и левых партий, но и внутри ХДС. По мнению члена партийного президиума Серап Гюлер, формулировкa является предвзятой и не содержит упоминания о радикальных представителях других религий. Мерц признал, что по этому вопросу необходима дополнительная дискуссия.

В Германии проживает около 5,5 млн мусульман (6,6% населения страны), около половины из них имеют германское гражданство. Среди них есть те, кто не признаeт основные ценности западной демократии: равенство всех людей, светское государство, верховенство законa и монополия государства на применение силы. Это относится не к большинству, а к порой вопиющему меньшинству. Тот факт, что подобным людям нет места в стране, должен быть закреплен в основной программе ХДС.

Однако не все христианские демократы согласны с этим. Влиятельные члены партии, разделяющие позиции экс-канцлера Ангелы Меркель, такие как заместитель председателя ХДС и министр земли Шлезвиг-Гольштейн Карин Прин, бывший генеральный секретарь ХДС Пауль Зиемяк, председатель Союза женщин и доверенное лицо Меркель Аннет Видман-Мауц и Серап Гюлер, считают это заявление слишком дискриминационным и настаивают на том, что слово «мусульмане» следует заменить на «люди, не разделяющие наши ценности». Этого, в свою очередь, недостаточно для консерваторов. Они указывают на то, что среди немусульманских иммигрантских групп нет такого политико-религиозного экстремизма, как среди мусульман. При этом они согласны с тем, что не следует ставить мусульман под всеобщее подозрение. Пришлось изменить формулировку, окончательное решение по которой должно быть принято на партийном съезде.

В результате она звучит так: «Ислам, который не разделяет наши ценности и отвергает наше либеральное общество, не является частью Германии». Этого всё еще недостаточно меркелианцам, утверждающим, что теперь под удар поставлен ислам как таковой, а не отдельные его представители. Консерваторы возражают, что формулировка четко указывает на «ислам, который не разделяет наши ценности».

Тот факт, что лагерь сторонников Меркель смог настоять на корректировке, свидетельствует о его сохраняющемся влиянии и о том, что далеко не вся партия следует за Фридрихом Мерцем по его пути к значительно более консервативному ХДС.

Однако и консервативный лагерь не бессилен, о чем говорит тот факт, что программная комиссия приняла предложение группы консервативных евродепутатов из региона Нижний Рейн о значительном ужесточении охраны границы. Они требуют, чтобы внутренний пограничный контроль «в принципе был связан с отказом в приеме лиц, которые уже были приняты в другом государстве – члене ЕС или Шенгенской зоны или которые также могут просить убежище в государстве, из которого они хотят въехать». Поскольку ФРГ окружена исключительно безопасными третьими странами, это представляет собой явный сдвиг в иммиграционной политике и еще более явный отход ХДС от курса, взятого Меркель.