Неизлеченное юдофобство

Александр Солженицын, 1974 г.
© Wikipedia/Bert Verhoeff for Anefo/Dutch National Archives, Fotocollectie Algemeen Nederlands Persbureau

Солженицын и евреи – тема очень объемная. Ведь для русского нацио­налиста писателя Солженицына еврейская тематика была не просто очень важной, а какой-то идеей фикс. Так или иначе она звучит во многих его произведениях. А итоговую картину своего восприятия евреев он не поленился нарисовать в увесистом двухтомнике «Двести лет вместе».

«Кому-то Цезарь подмазал»

Антисемитизм неизменно сопровождал творчество Солженицына. Уже в первом его произведении «Один день Ивана Денисовича» находим… Цезаря Марковича. «В Цезаре всех наций намешано: не то он грек, не то еврей, не то цыган – не поймешь». Солженицын показывает, что в лагере для заключенных ему лучше, чем другим: «Цезарь богатый, два раза в месяц посылки, всем сунул, кому надо, – и придурком работает в конторе, помощником нормировщика» («придурками» называли зэков, которые не занимались в лагерях тяжелой физической работой. – А. К.). Ходит Цезарь в новой меховой шапке, присланной с воли: «Кому-то Цезарь подмазал, и разрешили ему носить чистую новую городскую шапку. А с других даже обтрепанные фронтовые посдирали и дали лагерные, свинячьего меха». Главный герой – заключенный, русский Иван – обслуживает Цезаря: «Шухов помнил, что одну миску надо Цезарю нести в контору (тот «сам никогда не унижался ходить в столовую»). «Цезарь оборотился, руку протянул за кашей, на Шухова и не посмотрел, будто каша сама приехала по воздуху». Шухов ждал, не угостит ли его Цезарь покурить. Но разговаривающий Цезарь «совсем об нем не помнил, что он тут, за спиной». И так далее в том же духе.

В романе «В круге первом» встречаем во многом нелицеприятно показанного филолога с коммунистическими убеждениями Льва Рубина. Его прообразом выступил писатель, диссидент еврей Лев Копелев, с которым Солженицын пересекался в тюрьме и одно время дружил. Негативно изображен бухгалтер Соломон в пьесе «Олень и шалашовка». В романе «Август Четырнадцатого» писатель акцентирует, что Дмитрий Богров, убивший премьера-министра Петра Столыпина, – еврей, а Столыпин даровал бы России светлое будущее и избавил бы от революций. «Ленин в Цюрихе» иллюстрирует зловещий образ революционера Александра Парвуса, составившего план обрушения Российской империи и предложившего его Ленину.