Доктор Элла

«Людей, заказавших и совершивших все эти ужасные злодеяния, было не так уж много. Гораздо большее число людей, не обладая мужеством эти злодеяния предотвратить, дало возможность им совершиться».

Из свидетельских показаний Э. Лингенс

 

Врач и юрист Элла Лингенс – одна из 115 австрийцев, удостоенных израильским мемориалом Холокоста «Яд ва-Шем» звания Праведника народов мира. Вместе со своим мужем Куртом она помогала евреям бежать из аннексированной Гитлером Австрии, в результате чего ей пришлось в качестве лагерного врача более двух лет провести в концентрационных лагерях Аушвиц и Дахау. Перед депортацией ее единственному сыну Петеру Михаэлю было чуть меньше трех лет. «Во мне победили не жалость и чувство долга – победила ненависть к системе, которая хотела меня сломить, которая хотела лишить меня чести и самоуважения. Поэтому я мысленно сказала своему маленькому сыну: „Дитя, тебе, возможно, придется немного подождать свою маму, но когда она вернется к тебе, она сможет смотреть тебе в глаза, тогда у тебя не будет основания стыдиться того, что твой родной язык немецкий“», – объясняла она.

•

Элла Лингенс (урожденная Райнер) родилась 18 ноября 1908 г. в Вене и была пятым ребенком в семье железнодорожного служащего Фридриха Райнера и его жены Эльзы. Ее отец владел большим поместьем в Словении, принадлежащей тогда Юго­славии, которым он управлял после своего выхода на пенсию.

Окончив частную школу, Элла, мечтавшая стать судьей, изучала право в Вене и Цюрихе, получив в 1932 г. докторскую степень. Мечта Эллы, к сожалению, не могла быть реализована, поскольку во время стажировки в Англии мать сняла ее с учета в полиции Вены, и Элла стала гражданкой Югославии, получив право проживать в Словении. В результате этого ей было запрещено поступать на австрийскую государственную службу. В 1935 г. Элла начала изучать медицину. Став студенткой Венского университета, она во время летних семестров стажировалась в Германии – в Мюнхене и Марбурге. В 1938 г. она отказалась от югославского гражданства и стала гражданкой Германской империи.

Элла с детских лет отличалась сильным характером и обостренным чувством справедливости. В 1926 г. из протеста против консервативной атмосферы в семье она в возрасте 17 лет вступила в Социал-демократическую рабочую партию. Во время гражданской вой­ны в Австрии в 1934 г. Элла предоставила свою квартиру в распоряжение редакции запрещенной тогда газеты социал-демократов Arbeiter-Zeitung, а также занималась хранением ее выпусков.

В марте 1938 г. Элла вышла замуж за своего сокурсника, члена антинацистского подполья Курта Лингенса. В августе 1939 г. у них появился сын Петер Михаэль. Супруг Эллы родился в Дюссельдорфе. Его отец был начальником полиции Кёльна, но в 1936 г. потерял работу из-за связи с католической Партией центра, выступавшей против нацизма и преследования католиков.

•

После аннексии Австрии гитлеровской Германией в марте 1938 г. супруги Лингенс – противники нацистского режима – оказались перед выбором: эмигрировать или продолжать жить в Австрии. Элла не хотела покидать страну, и тогда ее супруг решил: «Хорошо, но мы остаемся здесь с одним условием: мы никогда не откажем в помощи никому, кто просит нас о помощи и кого преследует режим». Самому Курту Лингенсу нацистские власти в 1933 г. запретили учиться в германских университетах из-за его антинацистской деятельности в студенческие годы. Он работал ординатором в медицинском корпусе.

После «Хрустальной ночи» Элла и Курт стали заниматься оказанием непосредственной помощи евреям: их просторная квартира стала убежищем для десятерых сокурсников-евреев. Позже, в течение нескольких месяцев между 1941 и 1942 гг. супруги Лингенс, несмотря на постоянный риск для себя и своего маленького сына, прятали у себя в квартире молодую еврейку Эрику Фельден. Для нее они приобрели у членов подполья продовольственные карточки. Когда y девушки обнаружилась желудочно-кишечнaя инфекция, экономка Лингенсoв предоставила Эрике свое удостоверение личности, чтобы та могла пройти лечение под ee именем.

Летом 1942 г. началась депортация евреев из Вены в концлагеря. Некоторые из них обращались к Лингенсaм за помощью в организации спасения от депортации. Были и такие, кто перед отправкой в концлагеря оставляли им свои ценности на хранение.

В 1939 г. супруги Лингенс познакомились с антифашистом и выходцем из богатой аристократической семьи бароном Карлом фон Мотесицки, изучавшим медицину в Венском университете. Подружившись с Лингенсaми, барон пригласил их остановиться в его доме в Хинтербрюле, в пригороде Вены. Здесь Мотесицки прятал скрывавшихся от депортации евреев и членов антинацистского сопротивления.

В августе 1942 г. находившийся в Кракове знакомый Эллы и Курта еврей-подпольщик Алекс Вайсберг-Цыбульский попросил их помочь его друзьям добраться до Швейцарии. Eврей Рудольф Клингер, к которому по этому поводу обратились Лингенсы, был бывшим актером. В июне 1942 г. он помог скрывавшемуся от преследования режима еврейскому банкиру перебраться через границу с Венгрией и с тех пор пользовался доверием супругов. Клингер, оказавшийся на самом деле агентом еврейской полиции, согласился сопровождать беглецов в Швейцарию. Таким образом в Вену из Кракова были отправлены две еврейские пары – братья Бернхард и Якоб Гольдштейны и их жены Хелене и Пепи. Имея на руках документы польских рабочих, они несколько дней находились в квартире Лингенсoв.

Рудольф Клингер хотя и доставил их до границы, но 4 сентября 1942 г. в Фельдкирхе передал местному гестапо. Он также донес туда и на супругов Лингенс, и на барона фон Мотесицки, которые помогали в планировании побега. Гестапо, кроме того, установило, что Эрика Фельден проживала у Лингенсов без регистрации в органах власти. Полицией было также обнаружено письмо на имя супругов Лингенс от еврейской семьи, эмигрировавшей в Соединенные Штаты, в котором они просили предоставить информацию о знакомых, находящихся в Австрии.

•

13 октября 1942 г. Элла и Курт Лингенс а также Карл фон Мотесицки были арестованы. Элла, подвергаясь допросам, четыре месяца провела в полицейской тюрьме Россауэр Лэнде, располагавшейся в бывшем отеле «Метрополь» в Вене. Вместе с Карлом фон Мотесицки они были признаны виновными в пособничестве евреям и депортированы в Аушвиц. Карлу фон Мотесицки не удалось пережить Аушвиц – он погиб там 25 июня 1943 г. Курт Лингенс, в то время младший врач вермахта, был уволен со службы, понижен в должности, приписан к штрафному батальону и отправлен на Восточный фронт, где получил тяжелые ранения.

Выдавший их гестапо Рудольф Клингер в 1943 г. был арестован. Не будучи больше полезным нацистам, он был депортирован в Аушвиц, где был уничтожен.

•

20 февраля 1943 г. Элла Лингенс и Карл фон Мотесицки прибыли в Аушвиц-Биркенау, Элле был присвоен номер политической заключенной 36 088. В лагере смерти ей пришлось стать свидетельницей работы адской машины уничтожения и открыть для себя существовавшие там чудовищные законы выживания. В своей автобиографической книге «Узники страха» Элла пишет: «Выжить в лагере можно было только в том случае, если вы имели привилегированную работу или, скажем, особенную красоту. Вы должны были делать всё, что в обычной жизни считалось злом и преступлением: воровать, лгать, жульничать, использовать локти в любое время и в любом месте».

В качестве «немецко-арийского» врача Элла была приписана к печально известному доктору Йозефу Менгеле – к Доктору Смерть, как его называли в Аушвице. При проведении селекции новоприбывших узников на лагерной платформе он всегда играл роль «вершащего судьбы»: «Когда партию евреев разделяли на тех, кто был еще годен для работы, и тех, кого уже следует умертвить, – вспоминала Элла, – Менгеле насвистывал какую-то мелодию, ритмически постукивая пальцем по левому или правому плечу, что означало: „газ“ или „работа“. Сам он считал условия нахождения в концлагере ужасными и даже пытался кое-что исправить, но, в то же самое время, уничтожал абсолютно безжалостно и без тени смущения».

Будучи врачом женского лагеря, доктор Элла пыталась спасти жизни многих женщин-узниц, скрывая их от отборов на уничтожение в газовых камерах. «Женщин мы прятали в бараке, – вспоминала она. – Эс­эсовцы приказывали выкрикивать на селекции имена, занесенные в учетные карточки. Мы тайком переправляли их в „арийские“ бараки или в те бараки, где уже был проведен отбор. Мы заносили их фамилии в список пациентов, подлежащих выписке из лазарета».

Ей, к счастью, удалось спасти 19-летнюю Мириам, дочь почтмейстера из Хорватии, которая работала уборщицей. Незадолго до этого, переболев тифом, девушка сильно похудела. Когда сотрудник СД появился в больничном блоке, 13 узниц должны были записать свои имена для отбора. Он сразу же определил Мириам как кандидата на отбор, но Элла объяснила ему, что девушка работает медсестрой вместе с ней. Таким образом доктор Элла спасла Мириам от предстоящего отбора, а значит, и от гибели.

С мольбой о спасении от отбора на уничтожение к доктору Лингенс обратилась и молодая женщина по фамилии Ляйман из Франкфурта-на-Майне. Для Эллы спасение этой женщины могло привести к трагическим последствиям, т. к. она сама с нетерпением ожидала освобождения из Аушвица, запланированного на ближайшие несколько недель. Лагерный врач предупредил ее, чтобы она не оказывала помощь Ляйман и не привлекала тем самым к себе внимания. «Одинокая и измученная, – писала Элла в своих воспоминаниях, – я ходила в раздумьях взад и вперед по лагерной улице в сумерках уходящего зимнего дня. Куда ни глянь – серые бараки, сторожевые вышки, колючая проволока. Я должна была вскоре сбежать из этого адского места, но теперь я могла поставить это под сомнение из-за Ляйман, которую на самом деле совсем не знала... Я мучила себя, и мучение мое не заканчивалось. И вдруг я подумала: я могла бы сказать себе, что моя жизнь и мой ребенок были для меня важнее, чем незнакомая женщина. Но дело было не только в этом. Если бы я пожала плечами и позволила умереть одному человеку, которого я реально могла бы спасти, только потому что я боялась личной опасности и думала о себе, я совершила бы ошибку, которую совершил весь немецкий народ... Тогда жертва, которую я принесла в своей жизни, была бы бессмысленной, тогда я могла бы спокойно остаться дома». И Элла твердо решилась помочь. Она обратилась к дежурному лагерному врачу и объяснила ему, что высокопоставленный офицер ваффен-СС поручил ей позаботиться о Ляйман. Лагерный врач отдал приказ воздержаться от ее отбора, и Ляйман была оставлена в лагере.

Находясь в Аушвице, Элла встретила и впоследствии находилась под опекой своего сокурсника, врача СС Вернера Роде, с которым она изучала медицину в Марбургском университете в 1938 г. В апреле 1943 г. Элла тяжело заболела сыпным тифом. Роде спас ей жизнь, переведя ее из Биркенау в лазарет главного лагеря Аушвица, а затем провел необходимые мероприятия по улучшению гигиенических условий в женском лагере. После окончания вой­ны за совершенные им садистские злодеяния по отношению к узницам концлагеря во время медицинских экспериментов Роде был приговорен к смертной казни через повешение и был казнен 11 октября 1946 г. Элла Лингенс свидетельствовала о нем на «процессе Аушвица» в 1964 г.: «Он (Вернер Роде. – Э. Г.) спас мне жизнь, но он также отправил на смерть десятки тысяч женщин-узниц. Тот, кто пытался таким образом получить для себя алиби, без колебаний совершал убийства».

Доктор Элла оставалась в Аушвице до декабря 1944 г., когда ее маршем смерти отправили в концлагерь Дахау. Через несколько дней Элла была отправлена в подлагерь в Гизинге, в котором свирепствовали жуткий голод и эпидемии. В январе 1945 г. по этой причине голландские узницы объявили забастовку. Последующее расследование привело к тому, что доктора Эллу обвинили в подстрекательстве к забастовке, и она должна была предстать перед судом. «Ее жизнь была там в большой опасности, – рассказывает сын Эллы. – В конце вой­ны ее даже должны были казнить». Только окончание вой­ны и сопутствовавший ему хаос не позволили продолжить дальнейшее рассмотрение этого вопроса.

•

Доктор Элла дождалась освобождения американской армией, находясь в главном лагере Дахау, где она работала врачом в женском лазарете. Здесь ей иногда удавалось, подвергая себя риску, выписывать узницам больничные листы и тем самым хотя бы на время избавлять их от тяжелой и вредной работы. После освобождения Дахау 29 апреля 1945 г. туда прибыло множество журналистов-репортеров. «Они пытались понять, что здесь происходит, – вспоминала Элла, – чтобы рассказать об этом миру, хотя, наверное, никто из тех, кто сам не испытал всего этого, никогда не сможет понять это по-настоящему». Проведя более двух лет в концлагерях, свое выживание она объясняла только тем, что была арийкой, немкой и работала там всё это время врачом, по своей профессии.

После окончания вой­ны доктор Элла вернулась в Вену. Ей предстояло найти свой путь в новой жизни. И быть рядом с сыном, который был обделен ее вниманием в годы вой­ны. Она сдала выпускной экзамен, завершив свое медицинское образование. Затем прошла обучение на врача-пульмонолога и работала в легочном санатории в курортном местечке Лаас в Каринтии, где Петер Михаэль находился на попечении няни во время ее заключения.

Брак супругов Лингенс распался, у Курта появилась любовница. В 1947 г. они развелись. Сын Эллы за долгие годы разлуки отдалился от нее. Он вспоминал позднее, что, когда мать вернулась к нему после вой­ны, он не сразу узнал ее: волосы у нее на голове были белоснежными… Ей тогда было всего 37 лет.

Он был зол на мать и ревновал к спасенным ею евреям. «Я был ребенком, моей мамы не было рядом два с половиной года, это для меня было не самое счастливое время», – рассказывал он. Осознание того, чего добивалась его мать, пришло к нему позднее. «Я вырос также и без отца и испытывал потребность в нем. Сначала он был на вой­не, а когда вернулся, развелся с матерью и уехал в Америку».

Когда Петеру Михаэлю было около 20 лет и он не знал, чем хочет заняться в жизни, мать предложила ему поработать личным секретарем у «охотника за нацистами» Симона Визенталя, с которым она познакомилась, став в 1960 г. президентом Австрийского сообщества бывших узников Аушвица. Молодой человек стал не только секретарем Визенталя, но и известным в Австрии журналистом: в течение многих лет Петер Михаэль Лингенс был главным редактором изданий profil и Wirtschaftswoche, а также автором многочисленных книг.

•

После вой­ны Эллу, как и многих выживших в Холокосте, мучило постоянное чувство вины. Она задавала себе один и тот же вопрос: «Я жива, потому что другие умерли вместо меня?». В отличие от других бывших узников концлагерей, она уже в 1947 г. начала записывать свои воспоминания и анализировать опыт пребывания в концлагерях. В послевоенные годы, когда национал-социалистическое прошлое Австрии замалчивалось, доктор Элла в качестве очевидца посещала школы и университеты, чтобы рассказать об этом молодым людям. Хотя ее уважали и ценили за пределами страны, доктор Лингенс оставалась малоизвестной у себя на родине. С 1954 г. она работала в нескольких клиниках и в системе здравоохранения. Выйдя на пенсию в 1973 г., стала советником министра здравоохранения и защиты окружающей среды.

Она всегда была убеждена в том, что основным делом ее жизни было информировать мир о Холокосте – темной главе истории, которую она сама чудом пережила. В марте 1964 г. Элла Лингенс в качестве свидетеля давала показания на первом «процессе Аушвица» во Франкфурте-на-Майне. В течение двух лет на этом судебном процессе она свидетельствовала в общей сложности по 22 делам. Большой интерес вызвали ее показания на тему проведения селекции врачами СС. «Таким, как Вернер Роде, который ненавидел свою работу, и Ханс Кёниг, которому она также внушала глубокое отвращение, приходилось выпивать спиртное перед тем, как появиться на помосте. Только два доктора осуществляли отбор без всякой предварительной стимуляции: доктор Йозеф Менгеле и доктор Фриц Кляйн, – вспоминала она. – Доктор Менгеле был особенно холоден и циничен. Он однажды сказал мне, что в мире существует только два типа одаренных людей: немцы и евреи, и вопрос заключается в том, кто кого превзойдет. Так вот, он решил, что последние должны быть уничтожены».

Элла рассказывала, как однажды она, показав рукой на дымящие трубы крематория, спросила нацистского врача Фрица Кляйна: «Как вы можете совмещать свою деятельность с клятвой Гиппократа, которую вы давали как врач?». Он ответил: «Бесспорно, я врач и хочу сохранить жизни. И из уважения к человеческой жизни я готов удалить воспаленный аппендикс из тела больного. Еврей – это воспаленный аппендикс в теле человечества».

В 1948 г. в Лондоне была опубликована английская версия ее книги «Узники страха» («Prisoners of Fear»). Немецкая версии была опубликована только 55 лет спустя, в 2003 г., под названием «Gefangene der Angst – Ein Leben im Zeichen des Widerstandes». Элле, к сожалению, не удалось дожить до ее выхода в свет.

По словам сына Эллы, ее автобиографическая книга изначально была неудачной. Во-первых, его мать с самого начала выступала против черно-белого изображения действительности в Аушвице, и, во-вторых, она утверждала, что в охране СС находились не только «лютые звери», да и среди жертв отнюдь не все были героями. «Я, пожалуй, не знаю такого эсэсовца, – писала она в своей книге, – который не мог бы сказать, что спас чью-то жизнь. Садистами были не многие. Процентов 5–10 были преступниками по природе своей. Остальные же принадлежали к числу обычных людей, открытых добру и злу. Они понимали смысл происходящего». Это высказанное Эллой мнение в любом случае ни в коей мере не снимает с эсэсовцев вины за участие в преступлениях против человечности.

Как отмечал Петер Михаэль, его мать, не подбирая слова и стремясь быть объективной, приводит в своих мемуарах аспекты лагерной жизни в противовес общим, упрощающим повествовательным схемам. В предисловии к книге сын Эллы пишет: «Она была свободна от всякого эгоизма, от всякого пристрастия, свободна от любых предубеждений. Моя мать до конца старалась проанализировать вину и ее искупление в меру своих познаний и убеждений. Я чувствовал это почти в каждой ее строчке. И я хотел бы, чтобы этот анализ не был искажен никакими эмоциями».

В январе 1980 г. за героизм и мужество по спасению еврейских жизней Элле и Курту Лингенс мемориал «Яд ва-Шем» присвоил почетное звание Праведникoв народов мира. Именем Эллы Лингенс были названы гимназия и улица в ее родном городе Вене, а также площадь в Мюнхене.

Доктор Элла ушла из жизни на 95-м году жизни 30 декабря 2002 г. «За несколько дней до смерти моя мать снова встала с постели, – рассказывал Петер Михаэль. – Она прижалась к стене спальни и, проследовав вдоль длинного коридора, внезапно остановилась в двери гостиной, явно немного сбитая с толку. Она повторяла одну и ту же фразу, широко раскрыв глаза от страха: „Ты не сожжешь меня? Вы же не собираетесь меня сжечь?!“…»

 

Эстер ГИНЗБУРГ