Благодетель человечества

Небольшое село Новая Прилука в 30 км от Винницы. Здесь 20 июля 1888 г. в религиозной еврейской семье родился мальчик, которого назвали Зельман Абрахам. В селе имелась большая еврейская община (более 2000 человек) и соблюдались еврейские традиции, поэтому на восьмой день у мальчика была брит-мила и праздничная трапеза для родственников.

Его родители, Яков Ваксман и Фрейда Ваксман (урожденная Лондон), арендовали участок земли и держали галантерейную лавку. Мальчик рано проявил интерес к знаниям, был любознательным и смышленым ребенком. Детские годы Зельмана прошли на берегу Десны, где летом он проводил время со своими сверстниками. Вспоминая свои детские годы, он писал: «Я до сих пор чувствую очаровательные запахи украинской степи».

Дать хорошее образование сыну было на первом месте для Якова и Фрейды. Зельман окончил местный хедер, где он изучал Тору и Талмуд. Но мать хорошо понимала ограниченность такого образования и, когда сыну исполнилось 10 лет, наняла ему частных репетиторов. С их помощью он основательно изучил русский язык и литературу, историю, математику, географию, немецкий и французский языки. Мама сыграла решающую роль в воспитании и образовании сына, она поощряла любознательность ребенка и его сильное стремление к знаниям.

В это время семья пережила страшную трагедию: от дифтерита умерла двухлетняя сестра Зельмана, и, хотя средства против этой болезни уже имелись, они были недоступны для глухого украинского села. Когда умирала малышка, в соседней комнате ее девятилетний брат плакал от жалости к любимой сестричке и от бессилия чем-нибудь ей помочь. Мог ли кто-либо предполагать, что пройдут годы и он спасет тысячи маленьких жизней…

В своей автобиографической книге «Моя жизнь с микробами» Вакс­ман пишет, что уже в 12 лет он сам начал давать уроки, организовав дома школу для малообеспеченных детей-односельчан.

•

Весной 1907 г. он приехал в Житомир для поступления в гимназию и сдачи экзаменов экстерном. Успешно преодолев письменные и устные экзамены по русской литературе и иностранным языкам, oн уже в душе праздновал победу: осталось сдать экзамен по его любимой географии. Но экзаменатор, в упор глядя на наглеца, да еще и еврея, который осмелился доказать, что осилил предмет, не вылезая из своего местечка, задал ему каверзный вопрос: «А скажите, молодой человек, какая река протекает через Берлин?»

Для советских людей старшего поколения, в чьей памяти сохранились события Великой Отечественной войны, ответить на этот вопрос не представляет никакого труда: все мы помним, что Берлин стоит на реке Шпрее. Но тогда 19-летний парнишка из украинского местечка этого не знал и получил «неуд».

После неудачной попытки поступить в житомирскую гимназию Зельман решил, что только Одесса может удовлетворить его ненасытную тягу к знаниям. И вот она, Одесса его мечты: «Новый мир и новые горизонты открылись передо мной. Прекрасный университет и пять гимназий наполнили меня надеждой на будущее». Здесь в 1909 г. он успешно сдал экзамены за пять классов (мама не напрасно старалась), а на следующий год – за полный курс гимназии. И еще Ваксману нравилась космополитическая атмосфера Одессы, резко отличавшаяся от всего того, к чему он привык на Винничине.

Он решил продолжить образование. Но где? Во все университеты России вход ему был закрыт, поскольку его отец не был купцом первой гильдии или врачом.

Правление Александра II ознаменовалось первым шагом на пути к эмансипации небольшой прослойки евреев. Им было разрешено жить вне «черты оседлости», а их детям – учиться в гимназиях и университетах. Но, как известно, начало пути в правильном направлении было оборвано трагедией на Екатерининской набережной, где народовольцы убили императора. Сразу же после покушения в российских газетах появились статьи с ожесточенными нападками на евреев; убийство царя называли «делом еврейских рук» и намекали на неизбежные погромы‚ потому что «после событий 1 марта народ оскорблен, озлоблен и рад на ком-нибудь сорвать свое зло». И погромы на юге России действительно начались.

Погромы вызвали массовое бегство евреев из России: с 1881 по 1911 г. из страны эмигрировалo 2 млн евреев, из них 1,5 млн – в США. Россия рассталась с ними без всякого сожаления, как с «людьми более вредными, чем полезными», по выражению Николая I.

Ясно что, в США иммигрантов из России не встречали c оркестром и цветами. Им пришлось пережить все тяготы и лишения людей, покинувших насиженные места и оказавшихся в другой стране, с иными условиями жизни. И тем не менее в 1913 г. академик В. Вернадский в своем очерке о командировке в США и Канаду писал: «Гонения и погромы, разорения и стеснения заставили их (евреев) тысячами семей двинуться в Новый Свет. И здесь, в Америке, особенно ярко видно, какую огромную творческую созидательную силу потеряла Россия в безумной политике антисемитизма, в его диких формах, имевших место у нас. В массе евреев, прекрасно устраивающихся в Новом Свете, поднимающих его национальное богатство, мы потеряли часть того капитала, который история дала России и которым должны были уметь воспользоваться ее государственные люди… Может быть, не менее чем чисто экономически, потеряла Россия культурно, ибо евреи принесли сюда не только руки – они принесли сюда и привычку к работе, направленной не только к созданию материального богатства». Комментарии излишни.

Как раз Ваксман, и не только он, и был в числе тех, кто оказался «потерянным капиталом, который история дала России». Уже через год после окончания гимназии умерла мама Зельмана – главный вдохновитель всех его успехов. Отец вскоре вновь женился, что привело к разладу в отношениях с сыном, не принявшим столь быстрое решение отца. Взвешивая свои шансы на поступление в университет для еврея, проживавшего в «черте оседлости», Зельман писал: «Поступление в российский университет исключалось. Возвращаться домой, где нет матери, – зачем? Кем бы я мог стать? Еще одним интеллектуалом без работы и без пристанища? Евреи в России живут в постоянном страхе… Нет никакой надежды на будущее».

В связи с этим он принял решение оставить Россию навсегда и переехать в США, к сестрам своей матери. К нему захотели присоединиться друг его детства Пейси Митник и сестра Пейси Берта Дебора, к которой Зельман питал более чем дружеские чувства; она должна была приехать позже, когда брат определится на месте.

•

2 ноября 1910 г. молодые люди прибыли в Филадельфию. Пейси решил обосноваться здесь, а Зельман уехал к своей двоюродной сестре Молки на ферму в Нью-Джерси. Зиму и лето он провел на ферме, помогая сестре и ее мужу выращивать цыплят и усиленно изучая английский язык.

Жизнь на ферме вселила в него «желание выяснить химические и биологические механизмы земледелия и его основные принципы». Молки посоветовала ему поехать в расположенный неподалеку городок Нью-Брунсвик, где находился знаменитый на всю Америку Ратгерский университет и агрономический колледж при нем.

Зельман колебался в выборе профессии и, следовательно, образования: должно ли оно быть медицинским или агрономическим. В Нью-Брунсвике он встретился с доктором Джейкобом Липманом и поделился с ним своими сомнениями. Доктор Липман, глава отделения бактериологии и декан агрономического колледжа, сам бывший иммигрант из России, убедил его в том, что агрономическое образование даст ему больше знаний и практики в интересующей его области. В сентябре 1911 г. Зельман Ваксман стал студентом Ратгерского агрономического колледжа. Он получил стипендию и возможность бесплатного обучения.

Поначалу 23-летний переросток, изъяснявшийся на ломаном английском, был посмешищем в глазах 17–18-летних однокурсников, но вскоре они оценили его блестящие школьные знания и ненасытное стремление к новым. А он, как губка, впитывал в себя все, чему его учили профессора и Мендель, муж Молки, обучавший Зельмана навыкам овощеводства и птицеводства. Что касается языка, то он настолько преуспел в нем, что опубликовал в журнале The Rural New Yorker статью «Как я выращиваю цыплят» и получил за нее свой первый гонорар 10 долл. Именно отсюда началось восхождение Зельмана к научному Олимпу – Нобелевской премии в области физиологии и медицины.

На третьем курсе под руководством Липмана Ваксман стал изучать бактериологию, еще не подозревая, что будет заниматься ею всю жизнь. Советы Липмана и общение с другими профессорами колледжа помогли Зельману серьезно заняться изучением микроскопических популяций в почве, их роли в почвенных процессах и биохимической активности микроорганизмов.

В ходе экспериментов Ваксман обнаружил многочисленные колонии организмов, с одной стороны, похожих на колонии бактерий, с другой – больше напоминавших грибки. Ваксман пришел к выводу, что эти бактерии, образующие ветвящиеся клетки, напоминающие грибницы (актиномицеты), играют важную роль в жизни почв. Так произошло его первое знакомство с актиномицетами – малоизученной в то время группой микроорганизмов, которая до конца жизни ученого станет главным объектом его научного интереса. Но он еще не знал, что они сыграют главную роль в разработке и создании им антибиотиков. Именно этот выбор впоследствии принес ему мировую славу, а миру – оружие против туберкулеза.

В 1915 г. Ваксман получил степень бакалавра и стал ассистентом-исследователем Агрономической опытной станции в Нью-Джерси. Следующий, 1916 г. был полон важных для него событий: опубликованы его первые научные статьи о распределении плесневых грибков и актиномицетов в почве; он стал гражданином США, получил степень магистра. И еще одно важное событие произошло в его жизни: 4 августа 1916 г. Зельман женился на Деборе Митник.

Но, занимаясь актиномицетами, Зельман почувствовал, что ему не хватает знаний по биохимии, и решил пополнить их в Калифорнийском университете в Беркли. Под впечатлением лестных отзывов профессоров из Ратгерса и появившейся незадолго до того в журнале «Почвоведение» статьи Ваксмана «Актиномицеты в почве» администрация Беркли выделила ему стипендию на проведение научно-исследовательских работ. В течение двух лет он работал исследователем в лаборатории биохимика Т. Б. Робертсона и одновременно посещал лекции по биохимии, физической химии и математике. По совету Робертсона он продолжил изучение грибков и актиномицет.

Весной 1918 г. Ваксман защитил докторскую диссертацию, а в июле 1918-го по приглашению Липмана вернулся в сельскохозяйственный колледж в Ратгерсе. Здесь он читал лекции по микробиологии почвы. Курс лекций, прочитанный в колледже в течение почти четырех лет, лег в основу монографии о началах почвенной микробиологии, которая вышла в свет в 1927 г. под названием «Библия микробиологии почвы». В то же время Ваксман работал микробиологом на экспериментальной станции в Нью-Джерси. Из-за финансовых трудностей основную работу в колледже и на экспериментальной станции молодой ученый совмещал с работой в промышленных лабораториях.

•

Очень быстро Зельман Ваксман превращается в одного из лучших ученых-почвоведов. Может, он и до конца жизни рассматривал бы почву в микроскопе, но к нему обратилась Американская ассоциация по борьбе с туберкулезом: попросила исследовать, почему палочка Коха погибает в почве; это давало надежду, что лекарство от болезни существуют.

Ученый предположил, что за этот процесс ответственны микробы-антагонисты. К 1939 г. он решил развернуть новую программу, касающуюся использования его исследований по микробиологии почвы для лечения болезней человека. «Я чувствовал по своему опыту, что грибки и актиномицеты могут быть значительно более эффективными источниками антибактериальных средств, чем обычные бактерии», – заявил он позднее.

Другой причиной его новой исследовательской программы была Вторая мировая война, «маячившая на горизонте, – говорил Ваксман, – и диктовавшая необходимость создания новых препаратов для контроля над различными инфекциями и эпидемиями, которые могли возникнуть».

И он решил проверить, действительно ли туберкулезные бациллы погибают в почве. Первая же лабораторная проверка подтвердила: да, это безусловно так. Ваксман повторил эксперимент – накрыл палочки Коха землей, и они начали исчезать. Было понятно: дело не в земле, это было действие микроорганизмов, которые в ней живут. Ho какиx именно? Чтобы ответить на этот вопрос и найти эти бактерии, Ваксман с отобранной им командой кропотливо и долго анализировал десятки тысяч бактерий из почвы, с тем чтобы найти среди них убийцу туберкулезной палочки.

К 1940-му искомые бактерии были найдены – ими оказались открытые Ваксманом актиномицеты, а из них было выделено и вещество, убивавшее палочку Коха, – актиномицин. Но не всё оказалось так просто: вместе со зловещей палочкой полученное вещество убивало и зараженных морских свинок, используемых в качестве подопытных животных. Поиски продолжились, и через два года был выделен стрептомицин, показатели которого были намного лучше. Но разница в его дозe между лечебной и летальной была настолько мала, что любой просчет в ней вновь приводил к смерти подопытных животных.

Тогда Ваксман решил найти способ исключить любую возможность этой погрешности и продолжил работу со стрептомицином. Ну а чтобы не терять времени, поручил своим сотрудникам проводить работы по поиску новой формы стрептомицина из исследуемых бактерий. Прорыв наступил в 1943-м: один из его аспирантов, Альберт Шац, наконец обнаружил тот самый стрептомицин, который убивал бациллы туберкулеза и в стеклянных чашках, и в организме животных. Необходимо подчеркнуть: стрептомицин обнаружили в штамме актиномицет, выделенных Ваксманом еще в 1914 г.

Для дальнейших исследований эффективности стрептомицина Ваксман привлек медиков Уильяма Фельдмана и Корвина Хиншоу из клиники Майо Национальной ассоциации туберкулеза США, которые провели тесты на морских свинках. Через несколько месяцев Ваксману сообщили об излечении больных туберкулезом животных. Несколько медицинских клинических центров провели проверку чувствительности штаммов туберкулеза в организме человека к стрептомицину. Результат оказался ошеломляющим: было зарегистрировано более тысячи успешных случаев лечения туберкулеза. На первой международной конференции, где были доложены результаты клинических испытаний, была признана высокая эффективность стрептомицина для борьбы с «большой белой чумой» – туберкулезом.

Таким образом, благодаря научному поиску профессора Ваксмана в 1945 г. человечество получило первое эффективное химиотерапевтическое лекарство для лечения туберкулеза. Как выяснилось позже, стрептомицин можно было также успешно применять при лечении холеры, брюшного тифа и других заболеваний.

В 1949 г. в лаборатории Ваксмана был получен еще один активный антибиотик – неомицин, что еще раз подтвердило эффективность разработанных Ваксманом подходов в создании химиотерапевтических лекарств. Прошло 30 лет упорной исследовательской работы коллектива ученых, возглавляемого Ваксманом, прежде чем был найден антибиотик против крайне опасной болезни – туберкулеза, а позже – еще 43 вида антибиотиков. По мнению А. И. Герцена, «в науке нет другого способа приобретения, как в поте лица; ни порывы, ни фантазии, ни стремления всем сердцем не заменяют труда».

•

Радость победы над опасным заболеванием была, правда, несколько омрачена начавшимися судебными тяжбами между Шацем и Ваксманом – ведь помимо всеобщего признания, которое еще как-то можно было разделить на двоих, на кону стояли и огромные суммы от фармацевтических фирм, производивших препарат. Отношения между учеником и учителем были испорчены безвозвратно. А так как само направление поиска антибиотиков в почвенных бактериях было признано судом за Ваксманом, как и постоянный контроль за работой своих ассистентов, стороны в итоге пришли к досудебному соглашению. Шацу по нему было выплачено финансовое вознаграждение, и за ним сохранялся статус «сооткрывателя стрептомицина». Но на стороне Ваксмана выступило всё научное сообщество, так что среди соискателей Нобелевской премии впредь значился лишь Ваксман. Он, кстати, был номинирован на эту премию много раз.

Антибиотик для нас – это, прежде всего, пенициллин, который открыл Александр Флеминг. Открыл он его во многом случайно, добиться выделения чистого и устойчивого к хранению вещества тогда так и не смог, да и к антибиотикам Флеминг пенициллин не причислял – не было тогда еще такого понятия. Термин «антибиотик» впервые был введен доктором Зельманом Ваксманом по отношению к другому антимикробному препарату – стрептомицину. Это вещество, создававшееся для борьбы с туберкулезом и оказавшееся в итоге эффективным в отношении его возбудителей, было открыто Ваксманом почти одновременно с описанным выше «чистым» пенициллином. Но Нобелевскую премию по медицине за свое открытие Ваксман получил все-таки семью годами позже, нежели Флеминг.

В 1952 г. Зельману Ваксману была присуждена Нобелевская премия по физиологии и медицине «за открытие стрептомицина, первого антибиотика, эффективного при лечении туберкулеза». В речи при вручении премии Арвид Волгрен из Каролинского института отметил: «В отличие от открытия пенициллина профессором Александером Флемингом, которое было в значительной степени обусловлено случаем, получение стрептомицина было результатом длительного, систематического и неутомимого труда большой группы ученых». Заметив, что стрептомицин спас уже тысячи человеческих жизней, Волгрен приветствовал лауреата как «одного из величайших благодетелей человечества».

Сам Ваксман до своей смерти в 1973 г. верил в целительную силу земли и, цитируя Книгу мудрости, говорил: «Б-г создал лекарства из земли, и Он, Мудрейший, не будет питать отвращения к ним».

В мае 1949 г. попечители университета в Ратгерсе приняли решение создать Институт микробиологии и назначить Ваксмана его главой. На строительство института ученый истратил значительную долю средств от авторских гонораров, полученных за разработку и создание стрептомицина, а также ряда других антибиотиков, например неомицина.

В 1950 г. Зельман Ваксман стал кавалером ордена Почетного легиона. Ему были присуждены почетные докторские степени Университета Льежа и Ратгерского университета, он был членом Национальной академии наук, Национального исследовательского общества, Общества американских бактериологов, Американского научного почвоведческого общества, Американского химического общества и Общества экспериментальной биологии и медицины.

После ухода в 1958 г. из университета на пенсию он продолжал писать статьи и читать лекции об антибиотиках в разных городах США, оставаясь главой американских ученых, занимавшихся микробиологией почвы. Ваксман скончался 16 августа 1973 г. в Хайенисе (штат Массачусетс).

•

У входа в учебный корпус университета, где работал Ваксман, установлена мемориальная доска с надписью: «Здесь, в Мартин-Холле, Зельман А. Ваксман и его студенты выделили антибиотики, производимые актиномицетами, из которых наиболее ценным является стрептомицин, первое эффективное средство при лечении туберкулеза, холеры и брюшного тифа. Они также выделили неомицин, используемый как наиболее ценный антибактериальный агент. Эти открытия основаны на исследовательской программе Ваксмана, в которой развиты методы обнаружения антимикробных агентов в почве. Ваксман получил Нобелевскую премию за оригинальные систематические успешные исследования, которые привели к открытию стрептомицина». В этом же здании, в аудитории, где помещалась лаборатория, в которой ученый проводил исследования почвенных микробов, располагается Музей Ваксмана. В честь ученого названа престижная премия по микробиологии.

Хранят память о своем великом земляке и там, где он родился, – на Винничине. В 2003 г. Винницкий национальный университет провел международную научную конференцию, посвященную памяти великого ученого. Был открыт памятник Зельману Ваксману на его родине – в селе Новая Прилука. На конференции и торжествах по случаю открытия монумента присутствовал сын ученого Байрон Х. Ваксман. В Винницком краеведческом музее действует экспозиция, посвященная Зельману Ваксману, а одна из улиц города названа его именем.

 

Реувен БЕСИЦКИЙ