Рожденный со скрипкой

Этого мальчика – пионера в коротких штанишках с неизменной скрипкой в руках – помнят многие поколения любителей музыки. Волшебные звуки его скрипки покоряли весь музыкальный мир. Еще будучи подростком, он, подобно ракете, взлетел на музыкальный олимп и наравне с самыми известными скрипачами мира участвовал в престижных музыкальных конкурсах, неизменно добиваясь успеха. В хвалебных отзывах деятели музыки называли его «скрипачом-вундеркиндом», «виртуозом», «гением», «рожденным со скрипкой». Несмотря на это, в послевоенное время и до середины 1970-х его имя всё реже появлялось на афишах концертных залов столицы...

Борис (Буся, как его называли в семье) Гольдштейн, родился 25 декабря 1922 г. в Одессе в семье Эммануила Абрамовича Гольдштейна и Сары Иосифовны Кигель. У родителей будущего скрипача-легенды не было профессионального музыкального образования, но музыку они оба очень любили. Буся был младшим ребенком в семье, и родители, заметив у него способности к музыке, решили обучать его ей, как и двух старших детей. Из-за нехватки средств им обоим пришлось даже поменять профессию. «Нелегко доставались родителям наши музыкальные занятия, – вспоминал брат Буси Михаил. – Отец был вынужден преподавать бухгалтерское дело. Мать из опытного педагога обратилась в массажистку».

Настойчивое желание родителей сделать детей музыкантами было не напрасным и дало замечательные плоды: сестра Буси Генриетта стала пианисткой, а старший брат Михаил – известным скрипачом, музыковедом и композитором.

«Следом за мной стал музыкантом и мой младший брат, – вспоминал Михаил. – У него было необыкновенное желание играть на скрипке, хотя родители хотели, чтобы в семье появился виолончелист. Брат явно торопился стать скрипачом и, когда встретил сопротивление, попросту объявил голодовку. Некоторое время спустя на сцену стали выходить два маленьких брата и играть дуэты в сопровождении маленькой пианистки. Это имело успех».

В возрасте пяти лет Буся Гольдштейн начал занятия в классе скрипки у легендарного одесского педагога Петра Столярского, воспитавшего целую плеяду выдающихся музыкантов, в том числе Давида Ойстраха. «Я сразу отметил у пятилетнего Буси три главных преимущества: отличные пальцы, прекрасный слух и замечательное чувство ритма», – рассказывал Столярский. Уже полгода спустя Буся выступил с целой программой, исполняя среди прочего пьесы Шарля Данкля «Полька», «Анданте» и др. В шесть лет он блестяще исполнял «Венгерскую рапсодию» Михаэля Хаузера.

Буся занимался у Столярского четыре года, пока в 1930 г. Гольдштейны не переехали в Москву. Бытовые условия семьи, оказавшейся впятером в 11-метровой комнатке в коммуналке, на которую им пришлось поменять свою просторную одесскую квартиру, мягко говоря, «создавали проблемы». Да и их соседям приходилось с утра до вечера слушать музыку – ведь музыкантов в семье было трое. «Иногда соседи грозили сжечь наши скрипки в печке, – вспоминал Михаил. – Тогда мама невозмутимо им отвечала: „Зачем жечь скрипки, лучше жгите контрабас, он дольше горит“. Жизнь превращалась в сущий ад».

В Москве старшие дети начали учиться в консерватории, а Буся был принят в особую детскую группу при консерватории (впоследствии преобразованную в Центральную музыкальную школу), в класс профессора Абрама Ямпольского. Успехи маленького скрипача были поразительными: вскоре он уже выступал с труднейшими произведениями Баха и Паганини. В день своего десятилетия – 25 декабря 1932 г. – Буся выступил с концертом Мендельсона-Бартольди, который исполнил с оркестром Московского радио под управлением Николая Аносова, заложив этим фундамент своей карьеры. «Великолепная техника, красивый звук, недетская зрелость 10-летнего скрипача, – рассказывает Михаил Гольдштейн, – вызывали восхищение. Он играл сложнейшие музыкальные произведения с легкостью опытного виртуоза».

Невзирая на возраст, молодому дарованию выдали скрипку «трex четвертeй» работы самого Антонио Страдивари из Государственной коллекции старинных инструментов. Такой чести удостаивались лишь немногие знаменитости! И все они в то время были, разумеется, старше Буси Гольштейна.

«Брат извлекал из своей маленькой скрипки чарующие звуки. Его часто представляли иностранным гостям, и Буся играл перед ними. Официальные лица говорили им, что советское правительство создало Бусе замечательные условия для жизни и учебы и даже подарило ему скрипку Страдивари. Но это был обман, рассчитанный на доверчивых и наивных людей. В действительности же Буся пользовался скрипкой из Государственной коллекции. За пользование ею надо было каждый месяц платить сумму, равную месячной зарплате врача или служащего в советском учреждении. И за свой счет оплачивать ремонт».

Через год, во время проведения Первого всесоюзного конкурса музыкантов-исполнителей, Бусю Гольдштейна по молодости лет к участию не допустили. «Мой 11-летний брат выступил вне конкурса, – продолжает Михаил. – На него обратил внимание сам „великий вождь“ Сталин. Бусе была выдана большая денежная премия (5000 руб. – Э. Г.) Для вручения премии его пригласили в Кремль. Деньги передавались в присутствии Сталина.

– Ну, Буся, теперь ты стал капиталистом и, наверно, настолько зазнаешься, что не захочешь меня пригласить в гости, – изволил пошутить Сталин.

– Я бы с большой радостью пригласил вас к себе, – честно ответил Буся, – но мы живем в тесной квартире, и вас негде будет посадить.

Ответ был поразительно удачен – и свершилось чудо. Сейчас же последовало распоряжение самого Сталина о предоставлении квартиры в новом доме, вблизи Курского вокзала».

Вскоре Гольдштейны поселились в отдельной квартире на улице Чкалова. «Это была двухкомнатная квартира со всеми удобствами, – вспоминал Буся много лет спустя. – Всё казалось нам сказочным после кошмара, в котором мы жили прежде».

Газеты пестрили репортажами о встрече маленького скрипача с «лучшим другом музыкантов» и «отцом народов». Буся стал всесоюзной знаменитостью. «В сопровождении сестры и матери брат ездил по стране и выступал с сольными концертами, – писал Михаил. – Всюду был большой успех. В поездках по стране, в скитаниях по поездам и неблагоустроенным гостиницам мальчику требовалась материнская забота. Мать оставила службу, семью и ездила с Бусей в долгие концертные путешествия. Какой-то фельетонист из газеты „Советская культура“ написал по этому поводу довольно гадкий опус под названием „Бусина мама“. Его смущало то, что вместе с Бусей ездит мать, и надо оплачивать ей дорогу и гостиницу».

Скрипачу-вундеркинду были предоставлены и номенклатурные привилегии. За «выдающиеся заслуги в области музыкального искусства», как сообщалось в прессе, в свои 14 лет Буся стал орденоносцем, награжденным орденом «Знак почета».

Скрипачy-орденоносцу приходилось со скрипкой Страдивари ездить в переполненном общественном транспорте. В то время в стране только начали появляться легковые автомобили, и рядовым гражданам их, как правило, не продавали. Но, по свидетельству писателя и журналиста Бориса Бурды, «Буся, точнее, его мама получила в свое распоряжение машину с шофером».

В 1934 г., во время гастролей в Москве мировой знаменитости – скрипача Яши Хейфеца, Буся Гольдштейн в числе других предстал перед мастером, исполнив свою получасовую программу. Игра 12-летнего Буси настолько поразила Хейфеца, что после гастролей по стране он вернулся в Москву с целью взять Бусю хотя бы на год с собой в США для продолжения занятий и концертных выступлений. «Отдайте мне в Америку этого мальчика, и через несколько лет это будет самый великий скрипач на планете», – обратился он к педагогам Буси.

Вскоре в газете «Правда» появилась статья о том, что Яша Хейфец, заезжий скрипач-гастролер, пригласил пионера-скрипача Бусю Гольдштейна учиться у него в Америке. Но, как было принято в те времена, «компетентные органы» это приглашение не поддержали.

В 1935 г. в Варшаве проходил Международный конкурс им. Генриха Венявского. СССР на нем представляли два талантливых скрипача: 27-летний Давид Ойстрах и 13-летний Буся Гольдштейн. Ойстрах занял второе место, а Буся – четвертое. Вот что написал о его выступлении в газете «Комсомольская правда» сам Ойстрах: «Борис Гольдштейн исполнил сложнейшие композиции, требующие от исполнителя безупречной техники и художественной зрелости. Зал умолкал в напряженной тишине, приходя во всё больший восторг по окончании каждого номера программы. Публика заставила Бусю несколько раз выходить на поклон…» Получить столь восхищенный отзыв от виртуоза такого масштаба дорогого стоило.

Параллельно с участием в конкурсах и концертах Буся учился в музыкальной школе при Московской консерватории. Вскоре после завершения конкурса в Варшаве наметились серьезные разногласия между профессором Ямпольским и Бусиной мамой. Профессор настаивал на посещении Бусей занятий в школе и выступлениях в концертах только в каникулы и в свободное от учебы время. Мама же Буси – типичная еврейская мама вундеркинда – была с этим категорически не согласна. Зная истинную цену талантy своего сокровища, она заявляла Ямпольскому: «Вундеркинд должен играть концерты. Дети более скромных способностей должны посещать все школьные занятия. Иегуди Менухин, например, в школу не ходит, а выступает на концертах».

Результатом этих разногласий стал в 1936 г. перевод Буси в класс профессора Цейтлина, который был сторонником мнения Бусиной мамы. «Обучение в классе Цейтлина, – вспоминал Буся, – я считаю важной вехой в моей жизни. Лев Моисеевич постоянно работал со мной над художественным пониманием исполняемой музыки. Значительно расширился и мой репертуар, а произведения уже много раз сыгранные, под его влиянием приобретали свежесть и новые краски – он умел вдохнуть в них новую жизнь».

В 1937 г. на Первом международном конкурсе им. Эжена Изаи в Брюсселе Буся Гольдштейн снова занял четвертое место, а Давид Ойстрах стал победителем. При этом пять из 12 премий были завоеваны советскими скрипачами. В дни конкурса к Бусе обратился директор Брюссельской филармонии с предложением выступить с концертом. Желающих попасть на этот концерт было так много, что пришлось поставить дополнительно 300 стульев.

Концерт, состоявшийся 21  апреля 1937 г., прошел триумфально. Брюссельские газеты с восторгом писали: «Огромный зал был переполнен. Юному виртуозу с блеском удалось привести публику в состояние восторга… Королева Бельгии Елизавета также присутствовала на этом замечательном волнующем музыкальном вечере… Маленький Гольдштейн станет великим».

После окончания конкурса и возвращения из гастрольного турне по Бельгии, Франции и Англии, в 1939 г. несколько скрипачей-победителей получили приглашение из США для выступления там в рамках Всемирной выставки. Имя Буси Гольдштейна было вычеркнуто из списка участников. Оказалось, что отказ отпустить Бусю учиться у Хейфеца в Америке был только первым звонком…

Начало войны круто изменило столь успешно начавшуюся карьеру международно признанного музыканта. Будучи студентом консерватории, Гольдштейн участвовал в концертах фронтовых бригад. В 1943 г. он полгода проводил концертные выступления на базах Северного флота, пропуская экзаменационные сессии в консерватории. В результате за несвоевременную сдачу экзамена по курсу истории партии его оттуда исключили, и только в 1953 г. новый ректор Александр Свешников вновь принял Бусю в консерваторию. Фактически уже добившись мировой славы, он оканчивает консерваторию по классу профессора Константина Мостраса.

Проблемы с консерваторией были лишь началом «воспитательного процесса». В конце 1940-х для начальства стало очевидным, что Гольдштейн не отвечает «высоким требованиям советского музыкального искусства»: сначала Наркомат по делам искусства, а потом Министерство культуры делали всё возможное в целях торможения его концертно-исполнительской деятельности.

Стать профессором Московской консерватории, которую он сам окончил, Гольдштейну тоже было не суждено. После долгих унизительных хлопот его наконец принимают преподавателем в Педагогический институт им. Гнесиных. Там он проработал в течение 20 лет, став замечательным педагогом и подготовив целую плеяду талантливых музыкантов, среди которых были такие, как Захар Брон, Александр Скворцов, Александр Межибовский, Владимир Зинскинд, Григорий Аронов, Мария Умерова, Ирина Добротина, ставшая впоследствии супругой Гольдштейнa.

Дискриминация по отношению к всемирно известному скрипачу существовала и в сфере звукозаписи. В начале 1950-х был введен негласный запрет на его дальнейшие записи на грампластинки. Неоднократные обращения Гольдштейна к фирме «Мелодия» оставались безрезультатными, пока в 1961 г. лично композитор Дмитрий Шостакович с возмущением не спросил у директора «Мелодии» Бориса Владимирского, почему это так. Тот ответил, что давно разыскивает Гольдштейна, но, к сожалению, не может найти… После этого разговора его почему-то сразу нашли, записали две пластинки, но этим и ограничились.

С 1941 по 1974 г. Гольдштейн в течение 33 лет был солистом Московской областной филармонии. За это время за границей он выступал всего три раза: в 1955 г. – в Греции и Болгарии, в 1958 г. – в Венгрии. Его объявили «невыездным», но даже и в своей стране по решению «сверху» большинство его концертов проходило на периферии – в Сибири, Средней Азии и на Дальнем Востоке. Программы его выступлений также сперва ложились на стол цензуре – приходилось исполнять то, что разрешали. 22 декабря 1973 г. состоялся последний концерт Гольдштейна в Большом зале Московской консерватории.

В чем причина такой перемены отношения к Бусе Гольдштейну со стороны советского истеблишмента? Волна антисемитизма, которая в эти годы была на подъеме, безусловно могла сыграть свою роль. Тем более, что Гольдштейн был не единственным объектом дискриминации. В числе жертв можно назвать и таких выдающихся скрипачей-евреев, как Борис Фишман, Самуил Фурер, Лиза Гилельс. Все они тогда совершенно исчезли из музыкальной жизни.

Из всей блестящей плеяды учеников Столярского лишь карьера Давида Ойстраха оказалась «отвечающей интересам государства». В конце 1950-х мировой славы удалось добиться также Леониду Когану, заплатившему за это подорванным здоровьем. Но Коган, ко всему прочему, умел вписаться в советский культурный истеблишмент, в отличие от Буси и вышеперечисленных музыкантов, которые в коридорах власти чувствовали себя совершенно потерянными. Там действовали иные законы, к искусству никакого отношения не имевшие. Буся Гольдштейн жил в мире музыки, не умея лгать, писать постыдные статьи или подписывать «письма протеста», т. е. делать всё то, что давало «пропуск наверх».

В ноябре 1974 г. Гольдштейн с семьей покидает Советский Союз и эмигрирует в Германию. Никакой иммиграционной квоты и, следовательно, официальной помощи эмигрантам из СССР там в то время не существовало. Найти работу он смог не сразу, да и попытка устроиться преподавателем в Венскую высшую школу музыки не удалась. Тем не менее трудности первых месяцев эмиграции Буся сумел пережить, и летом 1975 г. Иегуди Менухин пригласил его участвовать в Фестивале музыки Бетховена в Гштадте (Швейцария). Исполненный Гольдштейнoм Концерт для скрипки с оркестром Бетховена имел огромный успех.

«А знаете, и это самое главное, сколько оказалось рядом прекрасных людей! – вспоминал Буся. – Первое время в Германии совершенно незнакомые люди – русские, немцы – помогали нам найти учеников, организовывали концерты в частных домах. Потом я выдержал конкурс на должность профессора, сначала в Ганновере, а затем в Высшей музыкальной школе в Вюрцбурге. Всё начало становиться на свои места…»

Педагогическая работа Буси на Западе была успешной: многие его ученики, окончив мастер-классы Гольдштейна, стали лауреатами международных конкурсов, концертмейстерами европейских оркестров. Наряду с преподавательской деятельностью он также записывал диски, активно участвовал в концертах, причем с неизменным успехом. «Профессор Борис Гольдштейн, – вспоминал о нем учившийся у него скрипач Фолькер Буркхардт, – один из самых выдающихся педагогов нашего времени. Полностью поглощенный любимым делом – Музыкой, он требует этого и от своих учеников».

Один из бывших российских учеников Гольдштейна, принятый в состав оркестра Метрополитен-оперы Владимир Баранов, определил исполнительскую манеру мастера очень точно: «Самим своим существованием на концертной эстраде Гольдштейн сумел поразить слушателей и, конечно, музыкантов-скрипачей, своим неповторимым, волнующим „золотым“ тоном. Он создал эталон, звуковой идеал, к которому стремился каждый скрипач, кто когда-либо его слышал».

Выступления Гольдштейна проходили в лучших концертных залах Западной Европы. «Пресса с теплотой реагировала на новые „дебюты“ выдающегося скрипача на Западе», – писал его биограф Яков Сорокер.

С 1981 г. Буся неоднократно концертировал в ансамбле со своей дочерью Юлией Гольдштейн-Манц. В последние годы жизни отца дочь-пианистка была его аккомпаниатором и замечательным партнером. В программе их выступлений были сочинения Блоха, Пуленка, Равеля, Дебюсси. Западная пресса неоднократно отмечала идеальную сбалансированность, установившуюся между маэстро и его дочерью.

В сентябре 1982 г. Буся Гольдштейн впервые в жизни в качестве члена жюри был приглашен на Международный конкурс скрипачей им. Родольфо Липицера, проходивший в Италии в городе Гориция.

Каким был Буся Гольдштейн в повседневности? По мнению его друзей и коллег, он на протяжении всей своей жизни сохранял доброту, отзывчивость и простодушие, так же как и имя, которым называли его с детства. Не желал заглядывать в прошлое и не задавался целью объяснить себе, кто и почему ломал его карьеру на протяжении десятилетий.

Помимо занятий музыкой, в эмиграции Буся Гольдштейн был занят организацией помощи соотечественникам, оставшимся в Москве. Дом Гольдштейна в Ганновере был хорошо известен его коллегам-эмигрантам как место, где всегда помогут. Некоторые из них жили там подолгу в поиске работы. Стараясь помочь, Буся садился в машину и ехал за сотни километров представлять человека, просить за него и часто добивался нужного результата. Он мог отправиться в любой город Германии, чтобы через музыкантов, приезжающих на гастроли, передать знакомым в Москву необходимые лекарства.

К сожалению, этот период жизни Буси продолжался совсем недолго: проблемы со здоровьем начались и у него самого – пережитое напомнило о себе. В конце 1980-х он был вынужден ограничить концертные выступления и занятия со студентами. В июне 1987 г. он сообщал в письме: «У меня подписан контракт на два концерта с оркестром Солт-Лейк-Сити, но, к сожалению, мне придется отказаться из-за серьезной болезни ног. Сидя играть не могу. Я уже ездил лечиться, пока ничего не помогло…»

В последний год своей жизни Гольдштейн получил приглашение для выступления в Израиле. Именно здесь, на исторической родине, 17 марта 1987 г. в переполненном зале иерусалимского театра «Жерар Бехар» триумфально прошел последний концерт великого скрипача. Он исполнял свои любимые произведения Моцарта, Франка и Бетховена. «Мы благодарны судьбе за то, что именно нам, израильтянам, довелось услышать последние звуки его волшебной скрипки. Да будет благословенна его память!» – так написали в некрологе израильские друзья и соученики мастера.

18 ноября 1987 г., прожив всего 64 года, покинул этот мир Буся Гольдштейн – гений, рожденный со скрипкой, один из самых уникальных скрипачей XX в., подаривший столько радости своим слушателям в разных странах мира.

 

Эстер ГИНЗБУРГ