Интервью с палачом

14 октября 1943 г., в день восстания в Собиборе, его организатор Александр Печерский произнес перед строем узников: «Наш день настал. Если умрем, то с честью. Помните: те, кто выживут, должны рассказать миру о том, что здесь произошло». Этот призыв стал жизненной миссией для Томаса Блатта – одного из последних свидетелей Собибора.

Холокост не только уничтожил миллионы евреев, он еще затронул души выживших, разделив их на жертв, наблюдателей и палачей. Такое разделение, на мой взгляд, слишком условно. Ведь среди жертв часто находились герои, а среди наблюдателей и даже палачей – те немногие, кто помогал евреям спастись. Мой рассказ пойдет о судьбах выживших: жертвы – узника Томаса Блатта, и палача – коменданта Карла Френцеля, оказавшихся в это страшное время по разные стороны колючей проволоки лагеря смерти Собибор. А кроме того – о мужестве и предательстве, о памяти и беспамятстве, о правосудии и возмездии.

 

Судьба жертвы

Сын владельца алкогольной лавки Томас (Тойви) Блатт, родившийся 15 апреля 1927 г., жил до войны в небольшом местечке Избица в Люблинском воеводстве. В 1939 г. Избицу заняли русские, а когда пришли немцы и начали войну, евреи задумались: бежать в СССР или оставаться. Старики, помнившие Первую мировую войну, советовали оставаться, и родители Тойви так и поступили. Потом было гетто. Потом – лагерь смерти Собибор, куда в апреле 1943 г. он 16-летним подростком попал вместе со своей семьей. Его родители и младший брат Герш в первый же день погибли в газовой камере, а Тойви, к счастью, удалось остаться в живых.

Он был невысоким, очень худым рыжеволосым веснушчатым пареньком. Тем не менее каким-то образом, когда комендант Карл Френцель приказал, чтобы торговцы вышли вперед из толпы новоприбывших, их взгляды встретились. «Я умоляюще посмотрел на Френцеля, повторяя про себя: „Выбери меня!“, и каким-то образом он вдруг произнес: „Малыш, выходи…“». Это означало: «Живи!». Разве мог тогда каждый из них предположить, что через 40 лет их пути вновь пересекутся, они встретятся и разговор их будет другим...

В Собиборе Тойви сортировал вещи убитых, чистил сапоги эс­эсовцев, в том числе и коменданта Френцеля, брил наголо узниц перед уничтожением...

В лагере готовились к восстанию. Тойви оказался в числе узников – членов рабочей команды, которым в тот знаменательный день 14 октября 1943 г. удалось сбежать. «Мы не мечтали о свободе, – вспоминал он, – мы хотели уничтожить этот лагерь и предпочитали умереть лучше от пули, чем от газа. Мы хотели устроить засаду на эсэсовцев, а затем по одиночке убить, полагаясь на их жадность и пунктуальность. Это сработало. Мы, например, сообщили унтершарфюреру СС Йозефу Вольфу, что для него есть хорошее кожаное пальто. Когда он пришел на примерку, его убили узники лагеря. Нам удалось уничтожить около десятка эсэсовцев и какое-то количество охранников. Немцы и охрана это не сразу заметили.

Как мне удалось сбежать? Я хотел пролезть через дыру в ограде из колючей проволоки. Пальто, которое было на мне, зацепилось за нее. Это спасло мне жизнь. Я стащил с себя пальто и убежал. Тех, кто бежал до меня, разорвало на минных полях по ту сторону ограды... Тогда бежало более 300 узников лагеря. Больше половины были пойманы и уничтожены. Но многие из укрывшихся погибли в основном от рук местного населения. До освобождения Красной армией дожили лишь 47 узников».

В лесу повстанцы решили разделиться на маленькие группы. Блатт оказался вместе с польскими евреями Шмулем Вайценом и Фредеком Костманом. Плутая по лесам, они вышли наконец к Избице. Соседка, принявшая на хранение деньги, когда семью забрали в гетто, не пустила их в дом. Марчину Боярскому, отцу одноклассницы Тойви, они пообещали оплату – бриллианты, золото, деньги, взятые из лагеря. Его жена забрала бриллиантовые серьги, а дочь – кольца.

Спали они в тайнике, в хлеву, на соломе. На улицу выглядывали только по ночам: одежду и обувь Марчин забрал, чтобы они не попались на глаза соседям. Раз в день он приносил им суп и хлеб. В тайнике можно было только лежать или сидеть, пригнув головы. Когда пел петух, было ясно, что это утро; когда приходил Боярский – вечер.

В Избице поговаривали, что Марчин наверняка прячет евреев, иначе откуда у него завелись деньги и он стал лучше одеваться. Соседи даже пытались переворачивать солому в хлеву вилами, но убежище не нашли. Под Рождество Красная армия начала наступление, но в Избицу не приходила. Марчин злился: «Если б знал, что русские так долго не придут, не спрятал бы вас». Заточение их продолжалось пять месяцев. Потом Марчин прятал их в земляной яме, вырытой в сарае, где трое парней едва поместились. Однажды, желая с ними разделаться, он привалил эту яму сверху... тяжеленным жерновом.

В ночь на 23 апреля 1944 г. парни услышали голоса... Фред Костман поднялся за котелком, и парни услышали наверху выстрелы... Костман и Вайцен погибли. Марчин посчитал, что Блатт тоже убит (на самом деле он притворился мертвым. – Э. Г.), и дажe специально это проверил: приложил руку к губам Тойви, чтобы услышать дыхание. Парень сдерживался на пределе сил, и когда уже готов был выдохнуть, Марчин убрал руку... Тойви выполз, отыскал спрятанный кошелек с оставшимися драгоценностями и убежал в лес... Пуля Боярского застряла у него в нижней челюсти. Она сидела в нем всю его жизнь... Несмотря на ранение, он чудом сумел найти прибежище в другой деревне. Потом прибился к партизанскому отряду.

После войны Блатт вернулся в Польшу, потом два года жил в Израиле, а в 1959 г., встретив в кибуце американскую еврейку, приехавшую изучать иврит, женился на ней и переехал в США. Там он стал Томасом и занялся бизнесом, пойдя по стопам отца.

Томас Блатт стал живым рупором 250 тыс. евреев, погибших в Собиборе. В 1987 г. он сказал в интервью газете Washington Post: «Я никогда не покидал Собибора. Он со мной каждое мгновение. Я иду по улице, смотрю на людей и задаюсь вопросом: что бы вы сделали, если бы оказались в Собиборе?»

Блатт написал книги «Собибор: забытое восстание» и «Из пепла Собибора», которая стала бестселлером. Фильм по ее мотивам «Побег из Собибора» с Аланом Аркиным и Рутгером Хауэром был номинирован на четыре премии «Эмми», получил две награды «Золотой глобус» и премию Гильдии писателей Америки за лучший сценарий.

Томас Блатт часто приезжал в Собибор для проведения экскурсий. Cоздав веб-сайт sobibor.net, oн вел обширную переписку с тысячами людей, которые обращались к нему с вопросами по этой теме.

В 1960-е гг. в Собиборе был установлен монумент и мемориальный камень с надписью, противоречащей истории: «В Собиборе погибли 250 000 русских, евреев, поляков и цыган». А на территории концлагеря расположился... детский сад с игровой площадкой. С этим Блатт, разумеется, смириться не мог. Его требования об исправлении мемориальных надписей не были тогда услышаны в Польше. Лишь по прошествии семи лет, когда сменились три президента Польши, Блатту все-таки удалось добиться успеха: детский сад был закрыт, а в помещении разместился музей. На новой мемориальной доске появилась надпись: «В Собиборе были уничтожены 250 000 евреев и 1000 поляков».

По просьбе американского журналиста Рихарда Рашке, пишущего о Собиборе, Томас Блатт встречался и с бывшими узниками Собибора. В 1980 г. oн взял интервью у Александра Печерского.

В мае 2009 г. Томас Блатт давал свидетельские показания в ходе предварительного следствия в Мюнхене против бывшего охранника Собибора, матерого убийцы Ивана (Джона) Демьянюка и сделал заявление на процессе против него в январе 2010 г. в Мюнхенском суде.

А вскоре судьба снова свела Блатта с... Карлом Френцелем, одним из палачей Собибора. Но давайте сначала немного познакомимся с его биографией.

 

Судьба палача

Карл Август Вильгельм Френцель родился 20 августа 1911 г. в городе Цеденик-на-Хафеле (ныне федеральная земля Бранденбург). Работал помощником плотника, затем мясником. В 1930 г. оказался безработным. Вступил в нацистскую партию, обещавшую создание рабочих мест. В августе 1930 г. присоединился к штурмовым отрядам, где служил до лета 1933 г. Затем по совместительству работал плотником и дворником.

С 1929 г. Френцель два года встречался с девушкой-еврейкой. Узнав, что Карл – член нацистской партии, ее отец запретил дочери общаться с ним. В 1934 г. ее семья эмигрировала в США. А Карл Френцель вскоре женился. У супругов было пятеро детей. В 1945 г. жена Френцеля была изнасилована солдатами Красной армии. Впоследствии у нее развился тиф, от которого она вскоре умерла.

Нацистская карьера Френцеля шла в гору – он сумел дослужиться до звания обершарфюрера. С января 1940 г. был направлен в центры эвтаназии (центры уничтожения инвалидов, признанных нацистами «неполноценными». – Э. Г.) Графенек, Хадамар и Бернбург. Там он отвечал за очистку газовых камер и извлечение золотых коронок после кремации тел.

В силу своего опыта, 20 апреля 1942 г. Френцель был назначен одним из исполнителей операции «Рейнхард» и направлен в лагерь смерти Собибор. Здесь он командовал лагерем I (газовые камеры), подменяя коменданта Густава Вагнера в его отсутствие, и вскоре сменил eго на этом посту. В обязанности Френцеля входил отбор новоприбывших узников и распределение их на работы, а также для уничтожения в газовых камерах.

В конце 1943 г. Френцель руководил демонтажем конструкций лагеря. Затем был переведен в «операционную зону R» в Триесте на побережье Адриатики, которая предназначалась для уничтожения итальянских евреев. После окончания войны он был арестован армией США, интернирован в лагерь для военнопленных под Мюнхеном, откуда был освобожден в ноябре 1945 г.

Нацист не просто пережил войну – он стал спокойно жить и работать техником по свету во Франкфурте-на-Майне. Позже он работал на киностудии в Гёттингене. В марте 1962 г. Френцель был опознан и отправлен под суд по делу о преступлениях, совершенных в Собиборе. 6 сентября 1965 г. ему было предъявлено официальное обвинение в убийстве 42 евреев и участии в убийстве около 250 тыс.  евреев. 20 декабря 1966 г. Френцеля приговорили к пожизненному заключению за личное убийство шести евреев и за участие в массовом убийстве 150 тыс. евреев Собибора. Он был освобожден в 1982 г.

 

Интервью жертвы с палачом

В течение 60 лет Томас Блатт выступал в качестве свидетеля на судебных процессах над эсэсовцами-убийцами из Собибора, оказавшимися на свободе, и зачастую подвергася жестоким нападкам со стороны агрессивных адвокатов. При этом ему приходилось обнажать в памяти тяжелые душевные раны, которые никак не могли зажить.

В 1983 г. Томас Блатт взял интервью у Карла Френцеля – одного из главных убийц Собибора, которому он когда-то чистил сапоги. Их встреча произошла 40 лет спустя... Тогда Блатт приехал в Германию, в город Хаген, чтобы присутствовать на суде над палачом. Журнал Stern предложил Блатту взять у Френцеля интервью, и он проводил его вместе со своей тогдашней супругой.

Находясь на свободе, Френцель попросил Томаса Блатта поговорить с ним в гостиничном номере. Он хотел извиниться перед Блаттом за убийство евреев. Для Блатта решение о проведении интервью было непростым. Да это и понятно: предстать перед убийцей всех твоих близких, соблюдая при этом невозмутимость и спокойствие... Он решил просто встретиться лицом к лицу с убийцей и попросить его сообщить факты о Собиборе для своей книги. Но прощать грехи палачу был не намерен...

По словам Блатта, это был первый и единственный случай в историографии Холокоста, когда жертва брала интервью у палача, находясь с ним лицом к лицу. Дословное содержание беседы Френцеля и Блатта было опубликовано в журнале Stern oт 22 марта 1984 г. под заголовком «Свидетель и его убийца». Вот несколько отрывков из него с комментариями Блатта.

«Я спросил Френцеля: „Вы помните меня?“ „Не совсем, – ответил он. – Вы были маленьким мальчиком“. Вполне возможно, что он меня не помнил, но я его помню. Я не могу его забыть.

„Вы Карл Френцель, бывший обершарфюрер СС. Вы были комендантом лагеря I в Собиборе. Может, вы меня и не помните, но я вас помню“. Я дрожал, глядя на него. Стараясь заглушить ненависть, я отнесся к интервью просто как репортер. Как бывший комендант лагеря смерти, один из немногих, кто еще был жив, Френцель мог дать мне ценную информацию о лагере и восстании.

Я продолжил: „Мне было 15 лет. Я выжил, потому что вы сжалились надо мной, выбрав из толпы обреченных. Но моего отца, мать, брата и других евреев из Избицы вы отправили в газовую камеру“.

„Это было ужасно, – оветил он тихо и спокойным тоном, – это и сейчас, и тогда меня ужасно мучило. Вы не знаете, что с нами происходило, и не понимаете обстоятельств, в которых мы оказались“.

Я сказал: „Френцель, я хотел бы знать, что вы чувствовали тогда... Были ли вы антисемитом? Вы поступали так, потому что вам было приказано?“

Он явно боялся показаться жестоким: „Нет, – сказал он тихо, – но мы должны были выполнять свой долг. Для нас это было также очень страшное время. Я осуждаю всё, что случилось с евреями... Я никогда не был антисемитом. Я просто выполнял приказы. Я могу представить себе, что вы (евреи. – Э. Г.) чувствуете. Я не могу это забыть, так же, как и вы. Мне снилось это все годы нахождения в тюрьме“. Конечно, он не сравнивал свои кошмары с моими... или же он делал вид, что его мучила совесть...

„В Собиборе были уничтожены 250 тыс. евреев. Считаете вы это выполнением своего воинского долга?“

Он посмотрел на меня прямо: „Я был в тюрьме более 16 лет, и у меня было достаточно времени, чтобы подумать о добре и зле, и я пришел к выводу, что в те времена всё, что было сделано по отношению к евреям, было неправильным...“

Я слушал как будто издалека. Я пытался сохранить тон интервьюера, но мой голос дрожал. „Мы должны были выполнять свой долг, – повторил он. – Я очень сожалею о том, что происходило в Собиборе, но исправить ничего не могу“.

На самом деле Френцель действовал сверх „долга“. Добросовестно выполняя приказы высшего командования, он с ледяным равнодушием лично давал распоряжения на отправку прибывающих еврейских транспортов в газовые камеры. Узников лагеря он подвергал жестоким побоям за малейшие проступки. Тех, кто был болен или уличен в совершении таких „преступлений“, как, например, кража еды, он подвергал уничтожению.

Я напрямую спросил его: „Почему вы хотели поговорить со мной?“ Он сказал, что хочет извиниться передо мной за уничтожение евреев. Он не мог этого сделать в зале суда...

Я догадывался, что многие из выживших свидетелей Собибора осудят меня за это интервью. Я предполагал, что если соглашусь на него, то буду жалеть об этом, а если нет – мне будет жаль еще больше. Время пройдет. Я уйду, Френцель уйдет, но то, что будет записано, войдет в историю. Просил ли он меня понять его страдания и посочувствовать им? Во мне не было ни жалости, ни гнева. Чтобы взять у него интервью, я отключил все чувства точно так же, как более 40 лет назад в Собиборе. Там я не чувствовал страданий по своим отравленным газом родителям и брату – иначе я бы сломался и погиб... Теперь я старался быть объективным репортером и хотел знать, что чувствовал в те годы он.

Я спросил: „Почему вы вступили в нацистскую партию?“ Он ошеломленно посмотрел на меня и ответил: „Потому что была безработица“. Обстоятельства, а не фанатичная расовая ненависть заставили его стать нацистом, объяснил он. Работы не было. А потом уже решения принимали за него. А он их приводил в исполнение...

„Вы были членом нацистской партии с 1930 г., – сказал я. – Почему вы сейчас выступаете против нее?“

„Не только сейчас, – ответил он, – я проклинал нацистов начиная с 1945 г. за то, что они сделали. С этого времени меня больше не интересовала политика“. Я подумал, что его позиция изменилась, когда немцы проиграли войну. После войны он жил, как и любой гражданин. После смерти жены он заботился о своих пятерых детях.

„Френцель, – сказал я, – десятки тысяч детей были убиты в Собиборе. У вас самого ведь тоже были дети…“ В качестве оправдания и с легкой долей гнева он сказал, что никогда не убивал детей, но другие свидетели обвиняли его в этом.

„И у вас как у христианина нет никаких проблем со своим прошлым?“ Он сразу же ответил: „Мне нечего скрывать. Мне жаль, что я тогда был в этой неразберихе“. „Но в Собиборе вы не испытывали угрызения совести?“ – настаивал я. „До прибытия я не знал, куда меня направляют, – ответил он. – Нам было сказано, что мы должны охранять концлагерь“. Френцель утверждал, что, когда он получил направление в Собибор, ему сказали, что Собибор – это просто рабочий лагерь, который он должен охранять. Когда он узнал истинное предназначение лагеря, ему запретили обсуждать это с кем-либо, иначе его ждало заключение в концлагерь или даже смерть.

„Меня интересует Ваше мнение об организации восстания“. Он не ответил. „По вашему распоряжению всех оставшихся евреев в лагере уничтожили?“ Он быстро возразил, сказав, что евреев приказал уничтожить генерал СС Шпоренберг, а не он. Затем, отведя глаза, он сухо добавил: „Я рад за каждого еврея, которому удалось спастись“. Я не стал это комментировать».

Давайте проясним для себя под­оплеку этой беседы. После 16-летнего заключения Френцель был морально сломлен. У него было только одно желание – не оказаться вновь за решеткой, прожить оставшиеся годы на свободе. Подобно другим обвиняемым на процессах нацистских преступников, он не отрицал своей вины как таковой, не возражал против участия в организованном массовом убийстве евреев, но ссылался на присягу и на приказ: «Мы должны были выполнять свой долг».

В июле 1984 г. суд в Хагене отклонил ходатайство защиты о прекращении судебного разбирательства на том основании, что Френцель страдает сердечными заболеваниями. После тщательного медицинского обследования он был повторно судим и снова приговорен к пожизненному заключению 4 октября 1985 г. Но в силу преклонного возраста и плохого состояния здоровья Френцеля обвинительный приговор не был приведен в исполнение, и он был освобожден.

 

Финал

Последние годы своей жизни Карл Френцель провел в Гарбсене, недалеко от Ганновера, в доме престарелых, куда сдали своего отца-убийцу, у которого руки были по локоть в еврейской крови, его пятеро детей. Френцель прожил на свободе 11 лет и умер 2 сентября 1996 г. в возрасте 85 лет.

Он был, к слову, почти ровесником Александра Печерского – героя, с которым родная страна «расплатилась» за его героизм, отправив в «места не столь отдаленные». Но это уже совсем другая история... Палач Собибора Карл Френцель пережил героя на шесть лет, не получив отпущения своих грехов у жертвы. На что он, правоверный католик, очень рассчитывал... Френцель отправился в мир иной палачом...

Томас Блатт стал в Америке преуспевающим бизнесменом, владельцем трех магазинов по продаже радио и магнитофонов для автомобилей. Он был отцом троих детей, у него было шесть внуков и четыре правнука. В этом была личная победа Блатта над планом Гитлера по уничтожению евреев. До конца своей жизни он всегда оставался узником лагеря смерти Собибор, откуда бежал... каждую ночь.

Томас Блатт скончался 31 октября 2015 г. в возрасте 88 лет в США, в г. Санта-Барбара, штат Калифорния. Он обрел, наконец, покой, и ему больше не нужно бежать из Собибора...

 

Эстер ГИНЗБУРГ