Ицхак Рабин: между войной и миром

Биография Ицхака Рабина протянулась почти через весь XX в., вобрав в себя вехи становления и развития Израиля в прошлом столетии. Первый сабра (коренной израильтянин), возглавивший израильское правительство – один из наиболее дискуссионных образов в израильской политике. Особые разночтения и накал страстей, понятно, вызывает последний период его жизни, ознаменовавшийся попытками урегулирования еврейско-арабского конфликта. А произошедшее более 25 лет назад убийство Рабина повышает градус полемики.

 

Военная репутация

Будущий премьер родился в Иерусалиме. Его родители Роза Коэн и Нехемия Рабин – выходцы из Российской империи (Ицхак очень любил украинский борщ и вареники), активисты левого сионистского движения. Рабин хорошо учился в престижной сельскохозяйственной школе, собирался продолжить обучение в США, но арабское восстание 1936–1939 гг. в Палестине и Вторая мировая война нарушили его планы. Ицхак научился пользоваться оружием. В 1941 г. добровольцем пошел в еврейский отряд, сражавшийся под командованием Моше Даяна с войсками вишистской Франции. Затем вступил в ряды «Пальмаха» – еврейского армейского соединения. После войны участвовал в борьбе против англичан, выступавших властью в подмандатной Палестине и препятствовавших созданию еврейского государства. Был арестован и провел около пяти месяцев в британском лагере.

Воевал с арабами в Войне за независимость Израиля. В качестве командира бригады участвовал в ожесточенных сражениях за Иерусалим и в пустыне Негев. Быстро раскрыл свои таланты в военной сфере, завершил войну в звании подполковника, стал правой рукой командующего «Пальмахом» Игаля Алона. Как отмечает в своей книге «Ицхак Рабин. Солдат. Лидер. Политик» израильский дипломат и политолог Итамар Рабинович, Рабин превратился в одного из наиболее известных командиров израильской армии, за ним «укрепилась репутация блестящего военного планировщика».

 

«Альталена»

Антисемиты и просто несведущие часто стереотипно разглагольствуют о всегдашнем единстве евреев, их совместных действиях, однако в реальности еврейская история наполнена многочисленными примерами серьезнейших идеологических и межличностных разногласий различных еврейских общественно-политических групп. Далеко не всегда объединяли их и общие враги. В биографии Израиля это выразилось в противостоянии левых и правых и продолжалось, увы, даже и параллельно с Войной за независимость. А в наибольшей степени проявилось в трагическом инциденте с «Альталеной».

В 1948 г. организация ЭЦЕЛ привезла в Израиль на корабле «Альталена» оружие из Франции. Но хотя еврейская община остро нуждалась в оружии для ведения войны, судно по приказу главы израильского временного правительства Давида Бен-Гуриона было обстреляно и затоплено.

Бен-Гурион и его левые единомышленники в еврейском руководстве рассматривали ЭЦЕЛ как террористическую группировку в составе ревизионистского движения во главе с Менахемом Бегином (см. стр. 30–31), которое проповедует радикальный национализм. Подозревали в подготовке фашистского путча, разжигании гражданской войны. Бегин же артиллерийский обстрел определил как «преступление, глупость и слепоту» и заявил, что «не будет гражданской войны, когда враг стоит у ворот». Правые обвиняли левых в готовности поставить партийные интересы выше государственных даже в период войны.

Рабин командовал боем с эцельцами на набережной Тель-Авива, в котором евреи убивали евреев. Но непосредственно к артобстрелу причастен не был. По мнению И. Рабиновича, роль Рабина в инциденте с «Альталеной» вообще была малозначительной. А остальное ему приписали израильские правые в мифологии середины 1990-х, когда шла интенсивная демонизация этого политика.

С точки зрения Ури Мильштейна, автора книги «Рабин: рождение мифа», никаких доказательств «мятежа» не было, а Бен-Гурион просто использовал ситуацию для расправы со старым политическим противником и его лидером Бегином – оппонентом на предстоявших вскоре выборах. Расстрел «Альталены» не позволил расширить границы государства, на много лет вперед определил политическую историю страны и стал трамплином для карьеры Рабина. «Обе стороны вели борьбу за голоса, за политическое влияние, реализуемое на первых и во многом определяющих выборах. Разница была в методах борьбы. ЭЦЕЛ хотел поднять свой авторитет, привезя оружие… Бен-Гурион охранял свой авторитет, уничтожая оружие привезенное ЭЦЕЛом».

До сих пор мнения о кровавом «альталенском происшествии» в израильском обществе расходятся: для одних это спасение страны, демократии от переворота фашистов, для других – национальная трагедия.

 

Карьерная лестница

После войны Ицхак Рабин окончил штабной военный колледж в Великобритании, быстро идет по лестнице военной карьеры: генерал Армии обороны Израиля, замначальника и начальник Генерального штаба. При нем, во время Шестидневной войны 1967 г., израильская армия нанесла сокрушительное поражение арабам – Египту, Иордании, Сирии и их союзникам. Рабин был признан одним из главных организаторов победы. Например, Р. и У. Черчилли – сын и внук экс-премьер-министра Великобритании, работавшие военкорами в Израиле, отмечали в книге «Шестидневная война» проведенную им эффективную модернизацию армии.

В 1968 г. в карьере Рабина происходит крутой разворот. 46-летний генерал-лейтенант уходит в отставку и появляется дипломат Рабин. И не просто дипломат, а на важнейшем направлении – посол в США. Премьер Израиля Голда Меир старалась использовать уверенную и стремительную победу в войне для укрепления отношений с Белым домом, увеличения военных поставок Израилю. Для этой миссии выбор пал на Рабина, чье имя тогда приобрело громкую известность в мире.

Редко встретишь военного, ставшего успешным дипломатом. Области явно противоречат друг другу. Рабину это удалось. Хотя он и был весьма своеобразным дипломатом. Изучавший эту тему Роберт Слатер, американский автор книги о Рабине «Воин за мир», отмечает, что сдержанный по натуре Рабин не любил светские мероприятия, не позволял себе обычно столь привычных для дипломатов дружеских объятий и похлопываний по плечу, не умел поддерживать светские беседы. Однако окружающих подкупала его откровенность, способность говорить, что он на самом деле думает, и немедленный переход генерала к самому главному для него вопросу – к безопасности Израиля. «Ума и упорства ему было не занимать, в остальном же он был мало похож на посла. Молчаливый, осторожный, рефлексирующий, Рабин не выносил пустой болтовни. Он обладал немногими качествами, которые обыкновенно сопутствуют профессии дипломата. Его утомляли говоруны, его задевала заурядность… Он терпеть не мог двусмысленности, на чем, собственно, и зиждется дипломатия… цельность его натуры и способность к анализу, благодаря чему он сразу ухватывал самую суть проблемы, поражали» – так вспоминает о Рабине тогдашний советник по национальной безопасности США Генри Киссинджер. Рабин установил хорошие личные контакты с президентом Ричардом Никсоном, с Генри Киссинджером и рядом других ведущих американских политиков. Его действия привели к усилению сотрудничества между Израилем и Америкой.

 

Слово вместо оружия

В 1973 г. Рабин возвратился в Израиль, стал одним из лидеров партии «Авода». От левых сил был избран в Кнессет и получил в правительстве пост министра труда. Произошедшая в 1973 г. очередная израильско-арабская война вызвало резкую критику кабинета Г. Меир за большие человеческие потери в начале войны, неготовность страны к внезапному арабскому нападению. Правительство ушло в отставку. Новым премьером стал И. Рабин. В годы его правления было подписано предварительное соглашение об урегулировании отношений с Египтом, упрочены контакты с США, проведена успешная операция в угандийском аэропорту «Энтеббе» по освобождению израильских пассажиров захваченного пропалестинскими террористами самолета авиакомпании «Air France».

Но в 1977 г. разразился скандал. Одна из израильских газет опубликовала информацию о существовании в банке США счета на имя супруги Ицхака – Леи. Зарубежные счета для государственных деятелей и их родственников запрещались израильским законодательством. Хотя сумма там для государственных масштабов была довольно смешная – всего 2000 долл. – и проверявшая спецкомиссия определила, что достаточно просто уплатить штраф, Рабин взял на себя ответственность и подал в отставку.

Партию возглавил Шимон Перес. Тогда же высказывалось и предположение, что это он мог стоять за публикацией. Вообще, происходившее в 1970–1990-х между Рабиным и Пересом перманентное соперничество в борьбе за пост главы «Аводы» и правительства – отдельная большая тема. Недаром их взаимоотношения часто обозначают эпитетом «заклятые друзья».

За отставкой кабинета последовали выборы, на которых впервые в истории Израиля победу одержали правые силы – блок «Ликуд». В 1980-е гг. Рабин реализовывал себя в качестве министра обороны в коалиционном правительстве «Аводы» и «Ликуда». В частности, он возглавил подавление Первой интифады (восстания палестинских арабов). Выступал за жесткие меры, но постепенно стал склоняться к прекращению конфликта путем переговоров. Такая вот примечательная эволюция взглядов: из генерала, знающего военный язык разрешения проблем, он все больше превращался в дипломата, предпочитающего слово – оружию. Существовало и сильное международное давление на Израиль и палестинцев, дабы усадить их за стол переговоров.

 

«Война за мир»

B 1992 г. Ицхак Рабин снова в кресле премьер-министра, одновременно занимая и пост министра обороны. Теперь он последовательно проводил политику «мир в обмен на территории». В рамках так называемого «мирного процесса Осло» с председателем Организации освобождения Палестины (ООП) Ясиром Арафатом были достигнуты соглашения о взаимном признании Израилем и ООП друг друга. Часть территорий Западного берега реки Иордана и сектора Газа полностью или отчасти перешли под контроль Палестинской национальной администрации. ООП отказывалось от террора. Также последовал мирный договор с Иорданией, готовность обсуждать уход Израиля с Голанских высот для заключения мира с Сирией. В то время И. Рабин провозглашал: «Я, посылавший армии в огонь и солдат на смерть, говорю сегодня: мы движемся в войну, в которой нет жертв, нет раненых, нет крови и страданий. Это – единственная война, в которой приятно участвовать – война за мир». За усилия по достижению мира на Ближнем Востоке в 1994 г. И. Рабин, Ш. Перес и Я. Арафат получили Нобелевскую премию мира. Израильский руководитель называл вождя палестинцев «верным партнером на дороге к миру». Но и подчеркивал, что это «мир с врагами».

Отношение в Израиле к соглашениям с ООП было, мягко говоря, очень неоднозначным. Можно сказать, что они выявили заметный мировоззренческий раскол в израильском политикуме и обществе. Сторонники мирной линии Рабина, уставшие от противостояния, верили в возможность урегулирования сложнейшего конфликта с помощью компромиссов, уступок. Уповали на авторитет Рабина как полководца, понимающего толк в безопасности. Другую же часть еврейского населения страны столь радикальный поворот в политике явно озадачил, вызывая гневную реакцию. Рабину ставили в вину нарушения незыблемых фундаментальных положений в политике безопасности Израиля, невыполнение собственных предвыборных обещаний в этой области, одурманивание народа «миром» и т. п.

Так, например, прозаик Фридрих Горенштейн писал, что Рабин представляется ему неглупым человеком, который по наущению милых советчиков садится играть в карты и проигрывает, не понимая, что играет с опытным картежным шулером и его сообщниками. Причем главная опасность впавшему в азарт незадачливому игроку исходит не столько от партнера-шулера, сколько от друзей-советчиков. Игрок, может, и встал бы из-за картежно-переговорного стола, но взяты обязательства перед «мировым сообществом», получены авансы – престижные премии. «Свое доброе имя, свои прошлые заслуги, свой разум и свою мораль Рабин уже проиграл. Теперь он… ставит на кон жизнь государства и его солдат». Функции защиты от террора переложил на Арафата. «А это означает, что… азартная картежно-переговорная игра все больше напоминает гадание и фокусы, политический пасьянс: сойдется – не сойдется… Рабин не позволит остановить „миротворческий процесс“, ибо тогда придется признать свою игру глупой и даже аморальной… бывший защитник страны превратился в самую серьезную для нее опасность». Между тем, когда Израиль добровольно пошел на эту игру, мировая обстановка была в его пользу. Ведь мир как раз лишился советского империализма, и эту ситуацию, по мнению Горенштейна, можно было использовать гораздо успешнее.

На протестных израильских демонстрациях Рабина называли «убийцей еврейского народа», «лакеем Арафата», изображали его похожим на Ясира, а порой и нацистом в черной форме СС. Аналогично в штыки встретили договоренности и палестинские оппоненты Арафата. Они отказывались поддерживать мирный процесс, говоря, что это настоящая капитуляция перед Израилем, который не имеет права на существование. ХАМАС, «Исламский джихад» и другие террористы резко усилили волну терактов. Понятно, что для многих израильтян это явилось еще одним весомым аргументом против плана Рабина.

 

Загадка убийства

Атмосфера на финише 1995 г. была очень накалена. Остроты добавляли предстоявшие через полгода выборы премьер-министра и Кнессета. Политики правых сил интенсивно атаковали Рабина. Лидер правых Биньямин Нетаньяху заявлял, что «Рабин унизил нашу нацию, приняв диктат террориста Арафата». Рабин же продолжал гнуть свою линию, опираясь на минимальное парламентское большинство. 4 ноября 1995 г., после выступления на тель-авивской площади Царей Израиля на многотысячном митинге сторонников «решений Осло», Ицхак Рабин был убит.

Конечно, теракт вызвал шквал эмоций в израильском обществе и огромный резонанс в международном сообществе. «Схватился за голову, забыв о руле автомобиля», – вспоминает известный израильский журналист Давид Шехтер о своей первой реакции на известие об убийстве Рабина. Шехтер опасался, что над страной нависла реальная угроза гражданской войны и критиковал тех политиканов из левой среды, которые после смерти премьера «пытались нажить на убийстве политический капитал и, нагнетая ненависть к правому лагерю, прежде всего думали о результатах будущих выборов, а не о возможности гражданской войны. Они стремились канонизировать Рабина, сделать его мучеником, символом и высшим авторитетом, индульгенцией от всех провалов ословского процесса. Одновременно они проводили последовательную делегитимацию правого лагеря». Их выступления были выдержаны в духе сталинской речи «Уходя от нас, товарищ Ленин завещал...» А так как было известно, что убийца – религиозный еврей, то антиклерикальные элементы развернули тотальную кампанию, демонизирующую религиозных, звучали призывы к их покаянию, закрытию иешив, прекращению государственного субсидирования религиозных организаций и т. д.

По официальной трактовке убийцей оказался 25-летний студент религиозного колледжа Игаль Амир. Он состоял в ультраправой группировке ЭЯЛ, члены которой считали, что Рабин своими действиями предает израильский народ, а земля не может быть предметом торга. Амир сказал, что его поступок – защита народа Израиля от «норвежских соглашений».

На самом деле личность убийцы вызывает у многих вопросы. Израильский писатель и журналист Барри Хамиш, расследовавший обстоятельства теракта, высказывает в книге «Кто убил Ицхака Рабина?» и в своих интервью мнение, что убил его не Игаль Амир, а официальная версия – фальсификация. Подробно разбирая преступление и ход следствия, он выстраивает свою гипотезу произошедшего: за ЭЯЛ стояла служба безопасности ШАБАК, а главой ЭЯЛ был агент ШАБАКа, задачей которого было спровоцировать Амира на покушение. Амир не мог убить Рабина, его пистолет был заряжен холостыми патронами, но он должен был взять на себя ответственность за покушение от имени ЭЯЛ. Инсценировка позволяла вызвать общественный шок, обвинить противоположный политический лагерь в попытке убийства, продвигала вперед «мирный процесс». Любительская видеозапись и показания свидетелей зафиксировали, что телохранители позволили Амиру беспрепятственно выстрелить в Рабина, а премьер после выстрелов продолжал идти как ни в чем не бывало.

Но у сценария была и вторая сюжетная линия, о которой мало кто ведал: после выстрелов Амира Рабина посадили в лимузин и повезли в больницу. В машине его и ждал настоящий убийца. По официальной версии, Рабину стреляли в спину, но врачи изначально свидетельствовали о ранении в грудь. Криминалисты утверждали, что он был убит выстрелом в упор, с нулевого расстояния. А Амир, исходя из его расположения, не смог бы это сделать. Конечно, это гипотеза – акцентирует Хамиш. Однако выдвинутая на основе сотни страниц полицейских отчетов, судебных протоколов и показаний свидетелей.

Прав или не прав Хамиш в своих доводах, но в любом случае вердикт правоохранительных органов по картине преступления оставил серьезные сомнения у многих. А Шерлока Холмса, Эркюля Пуаро и их израильских аналогов здесь не оказалось.

Еще более важный вопрос: кто стоял за убийством? Левые кивают на лидеров правых (особенно на главу «Ликуда» Биньямина Нетаньяху, будущего победителя на премьерских выборах), натравливавших единомышленников на Рабина. Правые считают, что организатором мог быть Шимон Перес, стремившийся ликвидировать своего давнего конкурента, дискредитировать оппозицию и добиться победы «Аводы» во главе с собой на выборах. По тогдашним опросам предвыборного общественного мнения Нетаньяху стабильно опережал Рабина. Существуют и другие многообразные предположения о том, кто и почему приказал совершить убийство, представленные в публикациях изданий разных стран.

Барри Хамиш, обвиняя левых в инсценировке, не считает их виновными в убийстве: «Версия, по которой убийство планировалось в Израиле, кажется мне маловероятной. Лишь немногие люди обладают такой властью и таким влиянием в спецслужбах, чтобы отдать приказ об убийстве. Кажется исключительно неправдоподобным, чтобы кто-либо из них стал убивать Рабина по собственной инициативе. Поступить так означало бы навлечь на себя гнев могущественных иностранных сил, связанных с Рабиным. Приказ об убийстве должен был поступить извне, а не от Переса или кого-либо еще внутри Израиля». Автор книги конспирологически полагает, что убийство Рабина – «заговор руководителей Нового Мирового Порядка». Рабин тоже был его участником, но на финише своей жизни пытался выбраться из-под колпака «новопорядковцев», говорил, что его «мирный процесс» направляли лидеры США, поэтому «стал для них опасен». В то же время Хамиш не знает, кто отдал приказ об убийстве.

Точно понятно одно: по своей запутанности, загадочности и масштабу убийство Рабина стоит в одном ряду с убийством Джона Кеннеди и иными самыми громкими терактами в истории человечества.

 

«Нам не дано предугадать…»

На похороны Рабина приехало около 80 руководителей стран из разных регионов мира. Ежегодно в Израиле отмечается День памяти Ицхака Рабина. Его имя увековечено в названиях израильских улиц, бульваров, школ и других мест, но и четверть века спустя не стихают споры израильтян вокруг его политического образа. Затрагивая эту тему, доводилось встречать и преданных приверженцев Рабина, и непримиримых противников. Для одних он – борец за долгожданный мир, для других – предатель, отдававший израильские земли. Одни переживают об упущенных возможностях мирного урегулирования, другие – сетуют, что оно привело бы к крушению державы.

При всех объективных законах исторического развития, всевозможных тенденциях и предпосылках роль личности – положительная или отрицательная – в истории колоссальна. Харизматичный Ицхак Рабин пытался провести революцию в ближневосточном мировоззрении. С точки зрения редактора «Би-би-си» по Ближнему Востоку Джереми Боуэна, Рабин был единственным израильским политиком, способным принести мир на Ближний Восток (хотя «невозможно точно предсказать»), после его смерти исторический шанс на примирение оказался неиспользованным. Переговоры продолживших мирный курс преемников Рабина с Арафатом и Аббасом не привели к достижению компромиссных, приемлемых для обеих сторон решений.

Мы знаем, как дальше развивалась израильская история, ближневосточный политический процесс. Но мы уже никогда не узнаем, как проходил бы он при Ицхаке Рабине. «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовется…»

 

Александр КУМБАРГ