«Известно лишь 12–15% имен погибших евреев»

В январе 2021 г. Израильский культурный центр «Натив» в Москве пригласил зрителей на виртуальную встречу с Борисом Мафциром и на показ его документального фильма «Холокост. Восточный фронт». Мы также пообщались с израильским продюсером и режиссером около 200 документальных картин и телевизионных программ, бывшим руководителем специального проекта «Яд ва-Шем» по документированию имен евреев, погибших в Холокосте в СССР. Он является создателем проекта о Катастрофе на территории бывшего СССР и ведет весьма кропотливую и очень важную работу по поиску имен жертв Холокоста на территории бывшего Советского Союза в попытке задокументировать коллективную судьбу около 2,7 млн евреев – почти половины из 6 млн еврейских жертв нацистов. Используя кинематографический подход, Мафцир объездил около 160 городов и деревень на территории России, Украины, Беларуси, Молдовы, Латвии и Литвы, опрашивая очевидцев тех чудовищных событий и по крупицам восстанавливая факты. Материал, который ему удалось собрать, лег в основу цикла документальных фильмов «Холокост в СССР».

 

– Борис, расскажите, пожалуйста, о себе, о своих корнях. Коснулись ли ваших близких трагические события войны?

– Родился в Риге в 1947-м. В Холокосте сгорела вся семья моей мамы, кроме нее самой и одного ее брата, который погиб на фронте. Я назван в его честь – Берл, однако в то время не записывали еврейские имена, поэтому я Борис. У папы один брат с семьей погиб в гетто, другой – на фронте. Мой отец воевал и выжил, еще двое его братьев и сестра тоже спаслись. В 1970 г. я был арестован КГБ и приговорен к году тюрьмы за «сионистскую деятельность», в 1971-м репатриировался в Израиль. На исторической родине окончил Тель-Авивский университет, первый поток отделения кино и телевидения (1976 г.). Далее работал продюсером Кинослужбы Израиля, а с 1994-го по 1999-й – ее директором. Занимал руководящие посты в министерствах образования, культуры, абсорбции, возглавлял делегацию Еврейского агентства в России, Беларуси и странах Балтии. В 2009 г. основал факультет документального кино в колледже искусств WIZO в Хайфе и до 2014 г. руководил им. С 2006 по 2012 г. был директором проекта музея «Яд ва-Шем» по восстановлению имен жертв Холокоста на территории Советского Союза.

– Вы завершили работу над циклом из девяти документальных фильмов о Холокосте на территории СССР. Восемь из них фиксируют примерно сто акций массового уничтожения евреев на огромных пространствах от Балтийского до Черного моря и Кавказских гор. Расскажите об этом подробнее, пожалуйста.

– Верно. В первом фильме цикла под названием «Хранители памяти» речь идет о периоде с осени 1941-го по зиму 1942-го, когда в Белоруссии происходило массовое уничтожение евреев. О расстреле евреев в 1941 г. в Пушкине, городе еврейских кантонистов, расположенном неподалеку от Ленинграда, где стоит знаменитый Екатерининский дворец, рассказывается в следующем фильме «Холокост. Восточный фронт». Далее повествую об акциях по уничтожению евреев в Любавичах (Смоленская область). Не всем известно, что это была еврейская деревня, где расстреляли около 500 евреев, не успевших эвакуироваться. К тому времени Любавичский ребе в тех краях уже не находился, он уехал во время Первой мировой войны. Третий эпизод – Ростов, Змиевская балка, ее иногда называют «российским Бабьим Яром». Четвертый эпизод – Минеральные Bоды, Кисловодск, Северный Кавказ. Около Минеральных Bод было расстреляно около 10 тыс. евреев, многие из них – еврейские беженцы из Украины и Ленинграда, которых немцы настигли в 1942 г. Следующий эпизод описывает чудесную историю, когда местная мусульманская община не выдала своих горских евреев и таким образом спасла их.

Фильм «Дорога в Бабий Яр» напоминает о первых ста днях оккупации Украины нацистами, когда при активном участии пособников из числа местного населения происходили массовые убийства евреев, включая женщин, детей, стариков. В остальных своих кинолентах документирую злодеяния нацистов и их помощников на территории Латвии, Беларуси, Одессы, Транснистрии. В фильме «Готенланд» рассказываю об уничтожении евреев в Крыму.

Девятый фильм цикла носит название «Загадка Черной книги». Сталин запретил публикацию Черной книги – летописи Холокоста на территории СССР, что сигнализировало о кардинальном изменении его отношения к «нашим людям». После войны многие советские евреи стали ощущать нарастание антисемитизма, который негласно поощрялся властями и достиг пика, когда злодейски убили Соломона Михоэлса и разгромили Еврейский антифашистский комитет. Мне повезло: последнюю картину своего документального кинопроекта я успел представить в Москве в декабре 2019 г. – январе 2020 г., еще перед пандемией. С самого начала создавал их для открытого использования, так что с ними можно ознакомиться на сайте: https://holocaustinussr.com/

– Вы начали этим заниматься в память о погибших родственниках?

– Моя история – вполне конкретная. Я решил работать над данной темой немного по иным причинам. В 2006 г. руководитель израильского мемориального комплекса «Яд ва-Шем» пригласил меня проверить возможность создания системы поиска и сбора имен евреев, погибших в Холокосте на территории бывшего СССР. В марте 2005-го открылся новый музей «Яд ва-Шем», тогда же на сайт выставили на иврите и на английском архив имен погибших. Вскоре нашелся неизвестный мне меценат, который предложил свою помощь в переводе всей информации на русский. Тогда же публично была озвучена информация о том, что известно лишь 12–15% имен евреев, погибших на территории Советского Союза, главным образом в Украине и Белоруссии, в то время как в Центральной и Западной Европе знают 95% имен жертв Шоа. Это было связано прежде всего с тем, что на территории СССР в течение десятков лет Холокост не признавался, не проводилось исследований, не имелось отдельной признанной мемориализации, документации. Да, были отдельные непубличные исследования, выполнявшиеся частными лицами, но не на государственном уровне. Кроме того, расстрельная система уничтожения фашистами в СССР была безымянной. Злодеи просто собирали евреев, выводили на окраину населенного пункта и расстреливали. При этом документации имен не оставалось, нацистов и их местных помощников подобные «мелочи» не интересовали. И когда историки – исследователи Холокоста начали пытаться восстановить имена, оказалось уже поздно: прямых свидетелей оставалось мало, время сделало свое дело.

– Как долго вы занимались этим проектом?

– Много лет, создав за это время довольно большую систему волонтеров. Они трудились на территории стран Балтии, Украины, Беларуси, Молдовы, России, собрали несколько сотен тысяч свидетельских листов. Мы не сидели в архиве, а работали с народной памятью. Я объездил порядка 160 городов, деревень, местечек, причем называю эту цифру не по памяти, а потому, что каждый раз по возвращении писал отчет: где был, когда, с кем встречался. Благодаря этому в итоге сохранил все списки. На седьмом году вышеописанной деятельности отчаянно захотел погрузиться в съемки документального кино, то есть заняться своей основной профессией. Таким образом начал свой первый фильм о Холокосте в Белоруссии. Вскоре эта задумка превратилась в проект о Катастрофе на территории бывшего Советского Союза, девять фильмов, 12,5 часов экранного времени. Так что, как видите, моя история не связана с семейной, личной памятью.

– Насколько вы оказались морально готовы к такой тяжелой теме, растянувшейся для вас на годы?

– Тяжело ответить на этот вопрос. Либо до сих пор не осознал масштаб произошедшего и того, над чем пришлось работать, либо не хочу к этому возвращаться. Хотя, может быть, через какое-то время начну понимать, как для меня прошли минувшие годы. В первую очередь, главным для меня на тот момент было успеть собрать имена и запечатлеть свидетелей, так как моя идея выстроена на памяти очевидцев тех событий. Все факты озвучиваются на камеру непосредственными свидетелями произошедшего, с конкретного исторического места. Здесь и кроется мой метод документалиста. Я спешил запечатлеть рассказы «детей войны», ведь самым молодым моим героям стукнуло уже 84–85 лет, то есть шла своего рода гонка со временем и в графике не оставалось «окон», дабы о чем-то дополнительно размышлять, копаться в эмоциях.

– Чем сегодня наполнены ваши дни?

– Занимаюсь новым проектом с условным названием «Пятый пункт», который пока находится в предварительной фазе и связан с советским государственным антисемитизмом после смерти Сталина, с брежневским периодом. Меня интересует судьба евреев, которые родились и учились при Брежневе, покинув родные пенаты в последние годы существования Советского Союза.

– Почему вас заинтересовал именно брежневский период? Ведь самый лютый государственный антисемитизм господствовал в СССР при Сталине?

– Сталинский антисемитизм довольно хорошо описан, о нем уже немало рассказано. Но меня заинтересовало то, что произошло после Сталина, в том числе – как жили советские евреи, потерявшие в последние годы правления «вождя народов» свой престижный статус, которым они обладали в 1920–1930-е гг. Это будут три фильма, действие их происходит в Москве, Ленинграде и Киеве. В этих трех крупнейших городах СССР евреи методично вычищались. Они, конечно, оставались на некоторых должностях, но уже не в той пропорции, что раньше. Новый проект пока находится в стадии разработки. Очевидно, он потребует немало сил и средств.

 

Беседовала Яна ЛЮБАРСКАЯ

P.S. Работа над проектом «Пятый пункт» наткнулась на препятствие в виде коронавируса, но не остановилась. Борис Мафцир обращается к нашим читателям за помощью в сборе информации об уволенных или пострадавших иным образом в СССР в период с 1948 по 1953 гг., а также в хрущевские и брежневские времена. Материалы можно присылать по адресу электронной почты: 6622122@gmail.com