«Я, следователь...»

В 1968 г. братья Аркадий и Георгий Вайнеры издали книгу «Я, следователь...», в которой действовал уже знакомый читателям инспектор уголовного розыска Тихонов. Карьера следователя напоминала карьеру самого Аркадия – в романах, в которых главным героем является капитан Тихонов, он проходит по таким же ступеням служебной лестницы, что и старший из братьев. Кроме всего прочего, он был наделен и многими его чертами.

Когда в одном из интервью Аркадия Вайнера спросили: «Как вы стали следователем?», он, не задумываясь, ответил: «Мне понравилась эта работа. Понимаете, человека в принципе влечет всякая тайна, detective, и в следственной, уголовно-розыскной работе этих тайн, наверное, не меньше, чем у ученых, которые исследуют секреты мироздания. Поскольку Бог не наставил меня на ученый путь с микроскопом, а скорее – по линии наблюдения психологии человеческих поступков… то я выбрал именно эту работу».

Он начал с должности следователя 21-го отделения милиции и за два десятка лет дослужился до старшего следователя 2-го отдела Следственного управления исполкома Мосгорсовета. А потом развернулся и круто изменил свою жизнь.

 

Цена «Часов для мистера Келли»

Как известно, многое в нашей жизни определяет случай. «Я был дежурным следователем, – вспоминал Аркадий Вайнер, – когда прозвучал вызов на Сретенку, где в квартире был обнаружен труп старика. В убогой обстановке обычной московской квартиры наш эксперт обнаружил в стене деньги, валюту, драгоценности… И там же – стеклянный пузырек из-под валокордина, в котором поместилось множество крохотных металлических деталей. Потом мы узнали, что называются они аксами, служат основанием баланса часового механизма и стоят дороже бриллиантов. А было их в том пузырьке около десяти тысяч штук. Откуда у нищего старика это сокровище? Стало ясно, что убийцы шли по наводке, но, в отличие от нашего эксперта, не сумели найти клад».

В это же время один из друзей братьев занял крупный пост в Агентстве печати «Новости». И в очередном споре на тему: кем быть лучше и труднее – журналистом или следователем, он предложил: вместо того чтобы рассказывать все свои увлекательные истории за столом, возьмите и напишите небольшой рассказ страниц на восемь. И за них АПН заплатит вам 400 рублей. Что по тем временам составляло два должностных оклада Аркадия. Братья переглянулись и согласились. Но написали не рассказ в восемь страниц, а целую повесть на 600 страниц. Которая и стала их первой книгой «Часы для мистера Келли».

 

Прямая речь Аркадия Вайнера

«По знаку зодиака я – Козерог. Везунчик и жизнелюб, одним словом. Самый счастливый момент своей жизни я не забуду никогда. В этот день раздался телефонный звонок из редакции журнала... Редактор сообщил мне, что принята к печати моя первая повесть „Часы для мистера Келли“. Я был тогда уже матерым розыскником, бывалым офицером милиции. И вдруг вступил на новую стезю! Я был в таком восторге, что чуть не расколол кулаком столешницу!..»

 

Двое в одной лодке

Вайнеры пришли в литературу в конце 1960-х гг. и сразу же обратили на себя вниманиe читателей и критиков. Что бывает нечасто. И те и другие отмечали безупречно выстроенный сюжет и строго выверенную, почти протокольную, точность.

Писать вместе они начали в 1965-м. Но первую книгу «Часы для мистера Келли» под именем «братья Вайнеры» (под этим именем их узнает весь Советский Союз, а затем и остальной мир) издали только через два года, в 1967-м.

Популярность пришла после публикации повести «Я, следователь», успех – после повести «Эра милосердия».

После первой книги об инспекторе Тихонове они поняли, что именно литература и есть их призвание и предназначение.

Когда Вайнеры начинали писать свои детективные повести и романы, в этом жанре работали несколько «стариков» – Аркадий Адамов, Аркадий Васильев, Василий Ардаматский (первый был приличным человеком, двое последних имели в писательской среде, мягко говоря, неоднозначную репутацию: Васильев был известен как общественный обвинитель на процессе Синявского и Даниэля, Ардаматский «прославился» своим антисемитским фельетоном «Пиня из Жмеринки», опубликованным в журнале «Крокодил» 20 марта 1953 г. во время «дела врачей»), писали и молодые – Анатолий Безуглов, Юрий Кларов, Эдуард Хруцкий и другие. Успех братьев заключался в том, что они нащупали свой собственный путь в этом довольно не простом жанре – они сами не раз говорили, что пишут психологическую прозу с криминальным сюжетом. Аркадий хорошо знал «дно» столичной жизни, Георгий – быт: после окончания юридического факультета до прихода в ТАСС успел поработать и техником, и механиком, и инженером.

Оба решили попробовать свои силы в литературе. Литературе особого – детективного – жанра. Аркадию в какой-то момент надоело писать стандартные протоколы – захотелось понять психологию преступника. Георгию – писать статьи и заметки. Погони и перестрелки оставили другим «мастерам» этого жанра. Человеческие взаимоотношения, так или иначе возникающие между следователем и преступником, было интереснее исследовать, нежели выдумывать лихо закрученные сюжеты. При всем при том, как не раз подчеркивал старший из братьев, в литературе они не имели учителей, писали не по общепринятому шаблону и не пытались кому-либо подражать. Другими словами, искали – и находили – свои художественные приемы, своих героев, вырабатывали свой, не похожий на других стиль.

Это была настоящая литература, которая оказалась востребованной читателем. Тираж повестей и романов братьев Вайнеров, отличающихся жизненной достоверностью, психологической глубиной и хорошим знанием того, как раскрываются преступления, к концу 1990-х превысил миллион экземпляров – они стали одними из самых издаваемых и раскупаемых авторов в стране.

 

«Какая вы счастливая!..»

До того как братья сели в одну литературную «лодку», они плыли разными курсами: младший учился так себе, по его же собственному признанию, был лентяем и двоечником, старший ходил в отличниках и был председателем совета отряда. Вырастали на печально знаменитой бандитской Сухаревке, на которой после войны собирался уголовный элемент со всего города. Георгий вспоминал: «Соседи говорили моей матери: „Какая вы счастливая! У вас двое парней, и ни один в тюрьме не сидел“». После школы он решил, что его призвание – быть юристом. Подал документы на юридический факультет Московского университета, и его приняли. Но юристом он пробыл недолго, ушел в журналистику. Приняли на работу в престижное ТАСС.

Аркадий увлекался математикой и физикой, хотел стать инженером. Выбрал Московский авиационный институт, но проучился там только один семестр, после чего перешел в МГУ, где уже учился Георгий. И после окончания юридического факультета пошел работать в милицию.

 

Прямая речь Георгия Вайнера

«Когда мне исполнилось 18 лет, мы с другом стали ходить на танцплощадку. Находили там симпатичных девушек, дрались с их кавалерами и уезжали с этими девушками вчетвером на одном мотоцикле без коляски. Из-за этого мы круглогодично ходили с синяками на самых видных местах. Аркадий постоянно предупреждал родителей, что я кончу жизнь в тюрьме. Родители очень расстраивались и тут же ставили мне его в пример. В отличие от меня Аркадий был серьезный человек, имел много положительных качеств. Он умел прекрасно играть на аккордеоне, фотографировать, печатать на машинке, первым в нашем дворе, собрав денег, купил себе магнитофон. Я ничем этим не интересовался. Родители говорили: „Что же ты за болван такой?“ А я просто ощущал, как прекрасно жить…»

 

Рядовой мент

В милиции Аркадий служил самым простым оперуполномоченным в самом обычном отделении милиции Москвы не самого благополучного в криминальном отношении района, примыкавшего к ВДНХ. О таких говорили, что они работают «на земле». От рядового инспектора дослужился до следователя по особо важным делам. Постоянно встречался с хулиганами и убийцами, так называемыми тунеядцами и проститутками, которых в «образцовом коммунистическом городе» было хоть отбавляй.

Он служил добросовестно и честно – принципиального следователя, не желавшего вступать в сделку с собственной совестью, трижды пытались исключить из партии, когда приходилось идти наперекор начальству. Ему не раз предлагали взятку – он не брал. Случалось – угрожали. Но какие бы дела капитан Вайнер ни вел – от крупных хищений до убийств, – он всегда доводил их до суда.

 

Прямая речь Аркадия Вайнера

«В силу своей профессии мне довелось пережить много ужасных случаев. Это и кровь, и грязь... Однажды мы с дежурной группой целые сутки искали по городу подлеца, который изнасиловал семилетнюю девочку. Хорошо, что он ее не убил. В больнице я видел это хрупкое тельце, которому оказывали помощь, оперировали. В это время я был вынужден расспрашивать девчушку о приметах насильника. Врачи мне разрешили. Я был просто потрясен этим случаем! У меня как раз тогда родилась дочка, она была совсем маленькой, поэтому этот случай я принял особенно близко к сердцу. По горячим следам я этого преступника нашел за сутки. Правда, потом пришлось еще два месяца доказывать его вину».

 

«Черная кошка»

В 1975 г. в журнале «Смена» Вайнеры опубликовали роман «Место встречи изменить нельзя». В 1976-м издали книгу под названием «Эра милосердия». Сюжет был основан на истории банды Ивана Митина, действовавшей в начале 1950-х в Подмосковье, только авторы перенесли действие в послевоенную Москву. В обнищавшей столице, страдавшей от разгула преступности, убивали и грабили – банд было довольно много, самой узнаваемой по почерку была «Черная кошка». После каждого ограбления – будь то добропорядочные граждане, промтоварные или продуктовые магазины – преступники оставляли на месте преступления либо живого черного котенка, либо рисунок кошки. Для ликвидации банды в Московском уголовном розыске была создана специальная оперативная группа. Группу возглавил капитан милиции, старший оперуполномоченный, начальник оперативной бригады отдела МУРа по борьбе с бандитизмом Глеб Жеглов. К нему для стажировки был направлен бывший разведчик-фронтовик, старший лейтенант Владимир Шарапов. В это же время происходит убийство некой Ларисы Груздевой. В ходе следствия оперативники понимают, что расследуемое дело об убийстве Груздевой и дело «Черной кошки» связаны между собой… Читатель заинтригован и не может оторваться от романа.

Почти все произведения Вайнеров экранизировались. Аркадий вспоминал, что после выхода книги они с братом подарили несколько экземпляров близким друзьям, среди которых был и Владимир Высоцкий. Прочитав роман, Высоцкий приехал к Вайнерам и сказал, что из «Эры милосердия» может получиться хороший фильм и что он хочет сыграть в будущей картине роль Жеглова. Он же, когда братья написали сценарий, предложил, чтобы фильм снимал Станислав Говорухин. Вайнеры согласились, но выставили одно условие: режиссер не должен изменить ни одного слова в сценарии. Говорухин пообещал, сценарий приняла к производству Одесская киностудия, где он был своим человеком. На роль Жеглова утвердили Владимира Высоцкого, на роль Шарапова – Владимира Конкина. Пятисерийную картину сняли за два года и преподнесли подарок стражам порядка аккурат ко Дню милиции, который каждый год отмечался 10 ноября.

Когда 11–16 ноября 1979 г. по первой программе ЦТ демонстрировали фильм, улицы Москвы, Ленинграда, Киева или Саратова мгновенно опустевали – так было только когда транслировали футбольные или хоккейные матчи. Те из читателей «Еврейской панорамы», кто жил в те годы в этих или других городах бывшего Советского Союза, думаю, это помнят. Каждая новая серия повышала нагрузку электросетей. В милицейских сводках сообщали о резком падении в эти дни и часы самого разного рода криминальных происшествий. В Севастополе Станислав Говорухин стал свидетелем того, как выход очередной серии «Места встречи…» сорвал городской праздник: люди предпочли фильм очередному формальному мероприятию местных властей.

Зритель картину оценил, как и высшее милицейское начальство: создатели фильма получили почетные грамоты МВД.

Реплики персонажей – «Вор должен сидеть в тюрьме»; «Ты не сознание, ты совесть потерял»; «Это ты умный, а я только так, погулять вышел» – ушли в народ и со временем превратились в крылатые выражения.

 

Еврейская нота

В конце 1970-х они обратились к еврейской теме и написали в жанре политического детектива дилогию «Петля и камень в зеленой траве» и «Евангелие от палача». Отдавая себе отчет, что пишут «в стол». Оба романа рассказывали о государственном антисемитизме в Советском Союзе, об убийстве Михоэлса и «деле врачей». Обо всем том, что на протяжении десятилетий старательно замалчивалось Москвой.

Соломона Михоэлса Аркадий знал с ранних лет, школьником часто бывал в ГОСЕТe, который в те годы располагался на Малой Бронной. Он знал идиш и понимал все, о чем говорится на сцене. В одном из интервью рассказывал: «У нас с братом было множество идей, мы хотели писать правду о нюансах жизни людей в СССР, но многое не разрешалось. Поэтому мы приняли решение: половину своего времени посвятить зарабатыванию денег, а вторую – написанию романов для души. Мы разъезжали и выступали в разных городах страны, тем самым ухитрялись заработать на хлеб... А в свободное от поездок время секретным образом создавали роман „Петля и камень“, посвященный теме преследования евреев в Советском Союзе. Наша деятельность заслуживала, по крайней мере, 5–7 лет лагерей. Мы располагали секретными сведениями, хотя никогда не переступали порог этого учреждения. Просто у нас было много знакомых среди бывших работников КГБ, пострадавших от этой организации, и влиятельных адвокатов. Таким образом, роман с каждой страницей приобретал антисоветский накал. Дома мы с Жорой никогда не держали более трех страниц, а хранили все в разных местах. Тогда мы сами превратились в своих же персонажей. Но зато мы впервые в жизни писали без внутренней цензуры, которая жила в каждом советском литераторе. И уже потом мы стали писать „Евангелие палача“ о „деле врачей-убийц“. Это – книги о том, как в СССР должен был произойти еврейский Холокост, по масштабам соотносимый с гитлеровским».

К этому времени пришло осознание тогo, чтó из себя представляет советская власть. Жить стало невыносимо, терпеть не было сил, молчать больше не хотелось. Они попали в ситуацию, которая в шахматах называется цугцванг – следователя по особо важным делам МУРа и корреспондента ТАСС, освещавшего официальные правительственные события, подавших заявление о выезде из страны, элементарно бы закатали в асфальт. Как признавался уже в несоветские годы Аркадий Вайнер, борцами за идею они не были – у обоих были семьи, дети (от себя добавлю: в конце концов, не всем быть Солженицыными). Вот тогда и было принято решение укрыть рукописи от «государева ока», в надежде, что когда-нибудь они станут книгой и увидят свет.

«Петля на траве» и «Евангелие для палача» были изданы в начале 1990-х, когда от Советского Союза осталось лишь воспоминание. Еврейская нота и в эти годы, когда страна стала избавляться от государственного антисемитизма, прозвучала во всеуслышанье – сильно, громко и мощно.

 

Прямая речь Георгия Вайнера

«Никто, как евреи, не имели и не имеют столько тягот и сложностей в своей судьбе. И для преодоления всех этих испытаний в течение нескольких тысячелетий существования с Торой Господь снабдил евреев большими талантами. Это – идея не шовинистическая, она подтверждается чисто статистически.

Евреи – очень талантливый народ. При этом их еврейское избранничество не дает им никаких преимуществ, оно дает им только обязательства. Только тот, кто способен выполнить эти обязательства, становится настоящим евреем – избранником Божьим.

Быть евреем – не наказание и не награда, а высокая и трудная честь. Потому что каждый еврей евреем считается не по крови, с моей точки зрения, не по месту проживания, а от своего осознания, что он еврей, – от Моисея и до сегодняшних дней. Это большая честь. Это – избранничество.

Бывая в Израиле у Стены плача, я стараюсь не обременять Всевышнего мелкими просьбами. У меня всегда одна просьба: чтобы те, кого я люблю, были живы и здоровы, в мире и благополучии. В этом случае я буду счастлив».

 

Как вы пишете?

Этот вопрос задавали многим писателям, которые писали вдвоем, – от братьев Гонкуров до братьев Стругацких. Истории неизвестно, что отвечали Гонкуры, но известно, что – Стругацкие. Борис говорил: «Сюжеты мы всегда придумывали вместе – обычно вечером, после основной работы, во время прогулки. Тексты писали тоже вместе, хотя в самом начале пробовали писать и порознь, но это оказалось нерационально, слишком медленно и как-то неинтересно. Обычно же один сидел за машинкой, другой бродил тут же по комнате, и текст придумывался и обсуждался постепенно – фраза за фразой, абзац за абзацем, страница за страницей. Это было как бы устное редактирование, каждая фраза проговаривалась три-четыре раза, пока мы взаимно не соглашались поместить ее в текст. Самый эффективный – как показал опыт – метод работы вдвоем. Рекомендую».

Ильф и Петров отшучивались: «Да так и пишем, как братья Гонкур: один бегает по редакциям, а другой стережет рукопись, чтоб не украли знакомые».

На этот же постоянный читательский вопрос Аркадий Вайнер на одной из читательских конференций ответил вполне серьезно: «Да очень просто. Сначала мы решаем, о чем будем писать. Потом составляем примерный план, разбиваем его на главы и решаем, кто какую будет писать. Если про войну – значит, Георгий, если про любовь – я. А потом, когда каждый напишет те главы, которые выбрал, мы снова заглядываем в план и смотрим, что осталось. И чаще всего оказывается, что главы, которые изначально никто из нас не выбрал, просто не нужны».

Дочь Аркадия, Наталья Дарьялова, вспоминала: «Какие-то эпизоды они записывали на магнитофон. Работали очень много, чаще всего – ночью, выкуривая блоки сигарет и выпивая литры кофе. Часто спорили: братья по характеру были разными, но жизненные принципы и понимание людей у них было схожим. Отец прекрасно выстраивал сюжет, придумывал повороты, Георгий „вышивал“ писательское полотно. Они друг друга гармонично дополняли».

 

Остались книги

В 1991 г. после развала Советского Союза Георгий уехал в США, Аркадий остался в России.

Старший ушел из жизни в ночь с 24 на 25 апреля 2005 г. Младший пережил брата на четыре года. После себя они оставили книги, которые читали, читают и будут читать.

 

Андрей ДНЕПРОВ