Харбинский Сион

В истории евреев Дальнего Востока первой половины ХХ в., до предела насыщенной драматическими событиями, Авраам Кауфман сыграл исключительную роль. Он был руководителем еврейства Харбина в годы его расцвета и защитником – в самых тяжелых ситуациях.

 

Глубокие корни

В конце XIX в. располагавшееся в 30 верстах от железной дороги местечко Мглин Черниговской губернии было скромным населенным пунктом: 2000 евреев составляли большинство его населения. Зажиточная хасидская семья Кауфманов, владельцев крупного пенькового дела, была одной из самых уважаемых в городе.

В большой патриархальной семье Шнеура-Залмана Кауфмана предметом особой гордости было то, что сын Иосиф женился на красавице Софье, которая была из семьи прямых потомков Алтер Ребе – рабби Шнеура-Залмана бар-Баруха из Ляд, выдающегося каббалиста, автора основополагающей книги этого учения «Тания», основателя хасидского движения «Хабад». Естественно, и сами молодые гордились такими предками.

Абрам (Авраам), родившийся в 1886 г., был вторым сыном в семье после брата Бориса. Затем родилась дочь Зина. В 1891 г. Иосиф с Софьей и тремя детьми переехали в Пермь, один из разрешенных для евреев и перспективных для купечества городов за «чертой оседлости». Тогда в Перми насчитывалось 45 тыс. жителей, в том числе тысяча евреев. Иосиф открыл здесь оптовый склад мануфактуры. Через четыре года в семье появился еще один сын – Семен.

В суровом уральском климате евреи быстро приспосабливались к местным условиям и в то же время сохраняли свои национальные обычаи, общинные связи. Еще в 1886 г. здесь была построена первая деревянная синагога, в 1903-м – каменная. Семейным и внутриобщинным языком оставался идиш.

Как и братья, Авраам начинал учебу в хедере. Затем была гимназия, куда евреев принимали, соблюдая процентную норму: один на 20 «гоев».

Отец был знатоком еврейской литературы – в молодости даже писал стихи на иврите. Отлично знал Талмуд и еврейские законы. Иосиф, начав с участия в палестинофильском движении доктора Лео Пинскера, затем включился в работу сионистского кружка, со временем возглавив его. Часто и сам выступал с докладами на еврейские исторические и сионистские темы. Авраам с юных лет впитал сионистские настроения отца. Окончив гимназию, он продолжил учебу в Швейцарии, на медицинском факультете Бернского университета. После революционных событий в России и октябрьских погромов 1905 г. политические страсти в еврейской студенческой общине были накалены. Первый шок от многочисленных сообщений о зверствах в кровавых погромах сменился бурным возмущением. В университете был организован цикл платных лекций о бесправии евреев России, в защиту веротерпимости. Все сборы были направлены в фонд помощи жертвам погромов.

В знак протеста против черносотенных акций в те годы Россию покинули и поселились в Швейцарии виднейшие еврейские писатели Шолом-Алейхем, Менделе Мойхер-Сфорим, Бен-Ами, поэт Шауль Черниховский, доктор Иосиф Клаузнер и др. Общение с этими выдающимися личностями, их пример верности своему народу сыграли важную роль в формировании мировоззрения и сионистском воспитании еврейской студенческой молодежи.

Кауфман был в числе самых активных: его избирают заместителем председателя Бернского академического союза еврейских студентов. Председателем был аспирант Женевского университета Хаим Вейцман, будущий первый президент Израиля.

В 1908 г., получив диплом Бернского университета, доктор Авраам Кауфман приехал к родителям в Пермь и приступил к медицинской практике. За четыре года, как пишет исследователь истории евреев Урала Ирина Антропова, Авраам стал одним из наиболее известных пермских врачей. В то же время он не мог оставаться в стороне от политической борьбы своего народа. По поручениям признанного руководителя сионистского движения в России тех лет Иехиэля Членова Авраам много ездил по городам Урала и Поволжья, способствуя развертыванию деятельности местных организаций и сбору средств в фонд покупки земель в Эрец-Исраэль.

В 1911 г. в Пермь приехала подруга Авраама по учебе в Бернском университете и его единомышленница Берта. Родители ее жили в бессарабском городке Бричаны. Вместе с Авраамом Берта получила диплом врача. В Перми молодые пошли под хупу, после чего решили начать самостоятельную жизнь, что называется, с чистого листа. Тем более что, воспользовавшись льготами царского правительства, предоставлявшимися переселенцам в зону Китайско-Восточной железной дороги (КВЖД), масса евреев из европейской части Российской империи переезжала в этот богатый, но необжитой край. В 1912 г. Авраам и Берта Кауфманы приехали в Харбин, тогдашнюю «столицу» КВЖД.

 

В строящемся Харбине

В ту пору началась новая волна притока евреев в этот город на северо-востоке Китая, основанный русскими в 1898 г. как станция на строившейся тогда железной дороге. А первые иудеи начали селиться здесь после заключения в 1897 г. договора России с Китаем о строительстве КВЖД. Маньчжурия считалась приграничной зоной, куда евреи не допускались, но без богатых еврейских подрядчиков властям было не обойтись. И в 1901 г. генерал-губернатор Гродеков согласовывает с Генштабом вопрос о разрешении въезда в Маньчжурию тем евреям, чье пребывание «будет признано желательным интересам дороги по удостоверению администрации последней».

Уже в 1903 г. в Харбине насчитывалось 500 евреев – больше, чем во Владивостоке. Была создана и зарегистрирована Харбинская еврейская духовная община, приобретен большой участок для строительства синагоги. Несмотря на запрет, рост еврейского населения продолжался и в период Русско-японской вой­ны, усилившись в связи с волной погромов в европейской части Российской империи. После окончания боевых действий многие из 25 тыс. евреев, принимавших участие в Русско-японской вой­не, остались жить в зоне КВЖД, воспользовавшись разрешением бывшим военнослужащим селиться в любой зоне. Немалое число из них пригласило к себе и родственников.

К 1907 г. в Харбине было уже не менее 3000 евреев. Работали общественное училище, бесплатная еврейская столовая; благотворительное общество оказывало помощь 200 семьям. В 1909 г. в новом здании открылась синагога. Общественная библиотека к 1912 г. насчитывала 13 тыс. книг. Быстрое всестороннее развитие еврейской общины Харбина стало возможным потому, что зона КВЖД как частного предприятия находилась на особом положении, не подпадая, как все российские города Дальнего Востока, под продолжавшие действовать драконовские ограничения для еврейского населения.

Но еврейская община не в полной мере использовала свои возможности как для внутреннего духовного развития, так и для участия в быстро нараставшей в то время политической борьбе еврейского народа во всем мире. Приезд в 1912 г. Авраама и Берты Кауфманов заметно оживил общественную жизнь в городе, прежде всего сионистскую деятельность, «пробудил от летаргического сна» харбинских евреев и «ввел их в контакт с внешним миром», как писал современник. Уже в год их приезда создается Палестинское общество, ставшее центром сионистской деятельности всего Дальнего Востока. Прекрасный организатор, знаток еврейской истории и литературы, Авраам не только сам читает лекции и пишет статьи, но и вовлекает в активную деятельность других. Он публикует яркие статьи в защиту Бейлиса, вызывая недовольство цензуры, но завоевывая уважение в общине. Одновременно Авраам и Берта как врачи включились в профессиональную деятельность, быстро обрели авторитет и клиентуру.

Время перед Первой мировой вой­ной характеризовалось как количественным ростом общины (в том числе за счет переселения евреев из Сибири и Дальнего Востока), так и ростом доли еврейского капитала в промышленном и торговом развитии Харбина и зоны КВЖД. О роли еврейской общины в жизни города лучше всего говорит то, что в городской думе из 40 гласных 12 были евреями. Это стало возможным также благодаря городской атмосфере, отличавшейся в то время, по словам историка Г. В. Мелихова, «высоким уровнем образования и культуры, широтой взглядов, веротерпимостью, более широким размахом культурной, торговой и предпринимательской деятельности».

С началом Первой мировой вой­ны многочисленное еврейское население местечек «черты оседлости» было изгнано из прифронтовых районов, и харбинская община включилась в кампанию помощи беженцам. Потом начался массовый исход евреев, в том числе в Америку, причем многие бежали через Китай, и Харбин служил для них перевалочной базой.

С надеждой приветствовали евреи Февральскую революцию 1917 г. А. Кауфман писал, что евреи Харбина встретили ликвидацию самодержавия «не как раскрепощенные рабы, а как свободные сыны еврейского народа, всегда свободной в своей духовной жизни еврейской нации, идущей по историческому пути национального возрождения».

Российские события октября 1917 г. сионисты Харбина встретили сдержанно, зато с ликованием – Декларацию Бальфура, сыгравшую важнейшую роль в дальнейшей борьбе за создание еврейского государства в Палестине.

Среди еврейского населения возросла роль сионистских партий, а Авраам стал одним из их авторитетнейших лидеров. В конце 1918 г. он был избран заместителем председателя Национального совета евреев Сибири и Урала, возглавлявшегося М. Новомейским. А в 1919 г. Кауфман избирается председателем Харбинской еврейской общины. В совете шла острая внутриобщинная борьба. Основным противником сионистов во главе с А. Кауфманом был Бунд, прочие социалистические и рабочие партии включились в работу Палестинской комиссии, созданной для реальной помощи возрождению Эрец-Исраэль.

Аврааму приходилось преодолевать оппозицию и в других вопросах. Так, Бунд и «Поалей-Цион» настаивали на приоритете идиша в еврейских школах. Но сионисты, защищавшие иврит, одержали победу в этом вопросе. Одновременно новое руководство общины укрепляло свой авторитет практическими делами. Еще в 1918 г. было открыто новое здание еврейской гимназии. Построили общежитие для беженцев и малоимущих, школу в еврейском пригороде, новую дешевую столовую. Для финансирования всесторонней социальной и благотворительной работы ввели добровольный прогрессивно-подоходный налог, и в этом вопросе преодолев сопротивление оппозиции. Эти своевременные меры помогли общине выстоять в тяжелый период Гражданской вой­ны в России. Авраам и группа врачей с помощью банкира М. Бунимовича создали медицинское общество «Мишмерес холим» («Охрана здоровья») и организовали бесплатную медицинскую помощь для неимущих и малоимущих.

 

Между вой­нами

Поток еврейских беженцев из России через Китай возрос многократно. Многие оседали в Харбине. В 1919 г. здесь было уже свыше 7500 евреев. Авраам Кауфман занимался приемом и обустройством евреев-беженцев, оказанием гуманитарной помощи жертвам погромов и приемом еврейских сирот, чьи родители погибли в антисемитских акциях. Но при этом он не ослаблял работу в пользу еврейской Палестины. В Харбине проходит конференция с участием председателя Национального совета евреев Сибири и одновременно председателя Сибирского бюро сионистов М. А. Новомейского. Приезжает из Лондона в Харбин эмиссар ЦК сионистов И. Коэн, организуется сбор средств в пользу палестинских проектов. С 1921 г. начинает выходить еженедельник «Еврейский вестник» на русском языке.

Между тем в дружной семье Кауфманов были и свои радости, и свои невзгоды. В 1919 г. родился сын Исай, в 1924-м – второй сын Теодор. К сожалению, в 1925 г. от заражения крови умерла Берта. Авраам долго и тяжело переживал кончину жены и близкого друга. Пройдет время, и в 1933-м мать сыновьям Авраама заменит Эсфирь Давыдовна Миндлина, а в семье прибавится ее сын Давид. Эсфирь станет близким другом для Авраама и второй матерью для Исая и Тедди, а Давид для них – настоящим младшим братом. Неоценимую положительную роль в воспитании всех троих сыграют родители Авраама – дед Иосиф и бабушка Софья, которые 1921-м, потеряв все с приходом большевистской власти, из Перми приехали в Харбин. Здесь они взяли на себя управление домом престарелых еврейской общины.

И в 1920-е, и в начале 1930-х продолжалось, несмотря на все сложности, развитие еврейских организаций и учреждений. В 1921-м приняло первых учащихся Харбинское общественное коммерческое училище, где Авраам Кауфман вел уроки еврейской истории. В том же 1921 г. открылся дом престарелых, в 1932-м – приют для «хроников» и душевнобольных. В 1933 г. в большом здании начала работать еврейская больница, в которой лечили больных 25 врачей разных специальностей.

В ходе и после Гражданской вой­ны десятки тысяч бывших белогвардейцев и членов их семей бежали в зону КВЖД, главным образом в Харбин. Среди них было немало антисемитов. Созданные ими партии и общества профашистского толка терроризировали советских граждан и еврейское население, усиливая свои наглые действия по мере вытеснения Японией Советского Союза из зоны КВЖД. Разнузданный антисемитизм пропагандировался с начала 1930-х со страниц газеты Русской фашистской партии «Наш путь» под редакцией К. Родзаевского. Участились хулиганские нападения и похищения людей с целью выкупа.

В этих условиях еврейская община и лично Кауфман многократно выражали протест японским властям, требуя запрета деятельности хулиганских элементов. Одновременно еврейская община приняла меры самообороны. Еще в мае 1921 г. в Харбине состоялся съезд еврейской молодежи и была создана организация «Геховер» для подготовки молодежи к жизни в Палестине. В 1929-м была создана секция всемирной молодежной полувоенной организации «Брит Йосеф Трумпельдор» («Бейтар»), где молодежь проходила духовную, военно-спортивную и профессиональную подготовку, изучала иврит для будущей палестинской жизни. Одновременно членам «Бейтара» и другого общества – «Маккаби» – не раз приходилось давать отпор антисемитам Харбина.

Но, конечно, численное преимущество, да и негласная благосклонность властей и полиции были на стороне фашиствующих молодчиков, и они позволяли себе многое. Харбин потрясло похищение, а затем и зверское убийство в 1933 г. Семена Каспе, сына крупного предпринимателя, молодого музыканта и, между прочим, французского подданного. Хотя нацисты признались в преступлении и убийцам был вынесен суровый приговор, все они в результате вышли сухими из воды.

В апреле 1934 г., после прихода к власти в Германии нацистов, в знак протеста против травли и убийств евреев этой страны состоялся грандиозный митинг в синагоге Харбина – в противовес трусливому отмежеванию большинства Совета общины. На митинге в присутствии 2500 евреев с яркой антинацистской речью выступил и А. Кауфман.

Положение общины усложнилось после создания в 1934 г. Бюро по делам российских эмигрантов (БРЭМ). Хотя еврейская община основные вопросы решала напрямую с китайскими и японскими властями, контакты с БРЭМ были неизбежны.

 

В годы Второй мировой

Весь период японской оккупации Авраам, вынужденный контактировать с властями Японии и марионеточного государства Маньчжоу-го в интересах общины и беженцев, в то же время вел бескомпромиссную борьбу с антисемитизмом, печатая на страницах «Еврейской жизни» острые статьи, выражая протесты властям. Заключение Антикоминтерновского пакта Германии и Японии в 1936 г., нацистская пропаганда и демарши германских властей – все это сказалось на росте антисемитских настроений. Но, тем не менее, японцы принципиально проводили свою линию, и с 1935 г. первые из 20 тыс. европейских евреев прибыли в Шанхай. В 1939 г. А. Кауфман приехал в Токио, где многое сделал для защиты евреев Китая и еврейских беженцев из Европы. И все-таки ограничения продолжались. В 1940 г. закрыли коммерческое училище, которое окончил Теодор. Старшему сыну Исаю удалось в 1939-м эмигрировать в США.

В декабре 1941 г., когда Япония начала вой­ну против США, десятки евреев были арестованы как шпионы и подвергнуты пыткам и истязаниям. В 1943 г. в Шанхае было создано еврейское гетто для европейских беженцев. Закрыли журналы «Еврейская жизнь» и «А-Дегель», одновременно – и русский нацистский журнал «Нация». В то же время основные учреждения еврейской общины продолжали функционировать, обеспечивая интересы еврейского населения Харбина, вплоть до вступления советских войск 17 августа 1945 г.

 

Арест, тюрьма, лагеря

А уже 21 августа Кауфман был арестован советскими властями наряду с 250 другими активными административными и общественными деятелями города. Свыше месяца он провел за решеткой в ужасных условиях. И 26 сентября оказался в числе многих вывезенных в российский лагерь. Работал по специальности, но как заключенный без суда, и лишь в конце 1946 г. был переведен в тюрьму Свердловска, где началось продолжительное следствие: от него требовали признания в шпионаже в пользу англичан и японцев.

Затем за Авраама Кауфмана, бывшего, по словам следователей, «вождем сионистов», взялась непосредственно Лубянка. Авраам не отрицал своей сионистской деятельности, но категорически отрицал какую-либо причастность свою и сионистских организаций к деятельности против СССР. Приговор был вынесен не судом, а так называемым Особым совещанием при МГБ день в день через три года после ареста в Харбине. 1 августа 1948 г. Авраам Кауфман был приговорен к высшей мере того времени – 25 годам лишения свободы.

Невозможно без содрогания читать в книге доктора Кауфмана «Лагерный врач» о том, что пришлось испытать ему самому и чему он стал свидетелем за долгие годы пребывания в застенках и лагерях Казахстана и Мордовии, из которых его освободили только в сентябре 1956 г. Произвол следователей, тюремного и лагерного руководства, безнаказанность уголовников-убийц, унизительное полуголодное существование заключенных на долгие сроки без суда и следствия… Большой авторитет и повсеместная востребованность опытного врача в сочетании с умением завоевывать симпатию и уважение людей помогли Аврааму выжить в этой адской обстановке.

Все эти годы Кауфман не имел возможности переписываться с семьей и далеко не сразу узнал, что Эсфирь с Тедди в 1950-м (а Давид – несколько раньше) смогли репатриироваться в Израиль. После освобождения Авраам приехал в Москву и навестил сестру, с которой незадолго до выхода из заключения начал переписку через третьих лиц. Но оставаться в Москве, как и еще в восьми десятках городов Союза, он права не получил. Обратившись в ОВИР, сионист А. Кауфман, несмотря на отсутствие советского гражданства, не получил права выезда в еврейское государство для воссоединения с семьей. Не смог он также, несмотря на имевшееся разрешение и закон, получить прописку в Подмосковье, а потому вынужден был вернуться в Карагандинскую область Казахстана, где до того отбыл в лагерях несколько лет. Здесь он приступил к работе врача и, наконец, начал переписку с семьей.

В Караганде, получив из Израиля вызов от семьи, Авраам подал в ОВИР заявление на выезд. Но там ему заявили, что для продолжения разговора следует иметь советское гражданство или вид на жительство. От получения советского гражданства, памятуя прошлое, Кауфман отказался. Но когда через полгода он получил вид на жительство, оказалось, что вызов из-за границы принимается во внимание только для граждан СССР.

Тогда Авраам избрал другой путь. Сделав фотокопии своего паспорта без гражданства, он послал их заказным авиаписьмом в посольство Израиля в Москве с просьбой о предоставлении ему израильского подданства. После томительного ожидания и контактов с представителями посольства в июле 1958 г. Кауфман получил загранпаспорт гражданина Израиля, а в августе подал в ОВИР заявление о выезде. Начальник ОВИРа обещал оформить визу в срок до шести недель, но время это растянулось на два с половиной года. И только в марте 1961-го, проявив невероятную настойчивость, Авраам Кауфман с помощью посольства Израиля вылетел через Вену в Тель-Авив.

Молодое государство приняло выдающегося сына своего народа с радостью, теплотой и уважением. В Израиле Авраам оказался в окружении своих соратников и учеников, к тому времени уже объединенных Ассоциацией выходцев из Китая – «Игуд йоцей Син». А потом, как писал Теодор Кауфман, сын и верный продолжатель дела Авраама, «на склоне жизни – десять лет счастья, подаренных Судьбой на Родине. Не как пенсионер, не как наблюдатель, а как активный, полезный гражданин страны, врач и общественный деятель».

Авраам Кауфман скончался на 86-м году своей насыщенной жизни, которой он, как писал его ученик и последователь И. Надель, «отобразил решающую эпоху истории нашего народа, и его биография составляет экстракт жизни целого поколения».

В 1972 г. вышел специальный номер «Бюллетеня» в память патриарха общины выходцев из Китая, в котором есть такие строчки: «Ушел… человек, чей жизненный путь был бурной, никогда не прекращающейся борьбой. Борьбой за еврейство, за сионизм, за свободу, за правду, за здоровье, за человека, за жизнь». Ассоциация «Игуд йоцей Син» продолжила свою работу под руководством Тедди Кауфмана, а после его кончины – Йоси Клейна, верного ученика и последователя отца и сына Кауфманов.

 

Михаил РИНСКИЙ

Фото из архива Ассоциации «Игуд йоцей Син» и семьи Кауфман