Забытый герой России, ставший героем Израиля

Этот человек вызывал всеобщую симпатию. С самого рождения его судьба была не совсем обычной для еврея Российской империи: он не познал жизнь в «черте оседлости», где большинство евреев жило в скученных бедных местечках.

•

Иосиф, появившийся на свет 21 ноября (3 декабря) 1880 г. в северокавказском Пятигорске, первые четыре года провел в этом городе, где поселился его отец – николаевский солдат и военфельдшер Вульф Трумпельдор. Женившись после долгой службы в царской армии, он лишь в 50 лет впервые стал отцом. Спустя четыре года семья перебралась в Ростов-на-Дону, где была большая еврейская община. Здесь Иосиф окончил хедер, затем общеобразовательное русское училище. Изучив зубоврачебное дело, стал работать дантистом. Но его интересы были гораздо шире. Отлично владея русским языком, он был увлечен русской литературой. «Читал он даже такие вещи, которых никто не знал, а помнил каждую прочитанную строчку», – вспоминал впоследствии его друг и ровесник Владимир (Зеэв) Жаботинский.

В 20-летнем возрасте молодого человека увлекли две идеи: толстовская идея сельскохозяйственных коммун, которые уже существовали неподалеку от Ростова-на-Дону, и идея сионизма. Он мечтал о том, чтобы коммуны, где бы добровольно трудились свободные люди, были созданы еврейскими поселенцами на землях Палестины.

•

В 1902 г. Иосиф был призван в армию, куда в силу своих убеждений идти не хотел. Но страх быть не принятым, прослыть жиденком, цепляющимся за чужую идеологию из трусости перед трудностями, которые под силу лишь русскому человеку, заставил его сделать этот шаг. Он попал в часть, расположенную в Киевском военном округе. А в начале 1904 г., когда началась Русско-японская вой­на, сразу же написал рапорт с просьбой направить его на фронт.

Был назначен военным фельдшером 27-го Восточно-Сибирского полка, который направлялся на Дальний Восток, в крепость Порт-Артур. Прикомандированный к госпиталю, Трумпельдор имел возможность быть избавленным от трудностей окопной жизни, не участвовать в военных действиях. Но он добился перевода в полковую разведку и принимал участие во многих опасных операциях, проявляя при этом чудеса храбрости. В одном из боев он получил тяжелое ранение и потерял левую руку.

Казалось бы, вой­на для него закончилась. Но как только язвы на культе затянулись, он обратился к командиру части с рапортом, в котором писал: «У меня осталась одна рука, но эта одна – правая. А потому, желая по-прежнему делить с товарищами боевую жизнь, прошу ходатайства Вашего благородия о выдаче мне шашки и револьвера». Восхищенный этим, комендант крепости Порт-Артур генерал-лейтенант К. Смирнов в приказе от 29 ноября 1904 г. писал: «Будучи тяжело раненным, Трумпельдор не пожелал воспользоваться законным правом обратиться в инвалида и, презирая опасность, вновь предложил свою полуискалеченную жизнь на борьбу с врагом. Трумпельдор приносит на благо Родины больше того, что требуется нашей присягой, и поступок его заслуживает быть вписанным золотыми буквами в историю полка. Награждаю его Георгиевским крестом и произвожу в старшие унтер-офицеры».

Иосиф и после этого воевал геройски, за что получил четыре солдатских Георгиевских креста – «полный бант», как говорили в то время.

В декабре 1904 г. Порт-Артур после многомесячной обороны пал, его защитники, в том числе и Трумпельдор, оказались в японском плену. Но и здесь он нашел себе поле деятельности: среди пленных было более полутора тысяч евреев, и Иосиф вел среди них сионистскую агитацию, а также организовал группу, ставившую своей целью создание в Палестине сельхозкоммуны. Он сразу занял ведущую позицию среди военнопленных евреев, сумевших в условиях плена организовать свою культурную автономию. Трумпельдор организовал кассу взаимопомощи, школу, библиотеку и театральную труппу. Он ходатайствовал перед японскими властями об организации перед Песахом пекарни для выпечки мацы и приобретении талесов и свитков Торы для организации синагоги. Наладив связь с сионистским руководством, он организовал кружок «Бней Цион а-Швуйим бе-Япан».

В 1906 г., после освобождения из плена, Трумпельдор прибыл в Санкт-Петербург, где был встречен как герой. Царица Александра Федоровна в присутствии своего мужа царя Николая II произвела его в офицеры и вручила подарок – специально изготовленный протез руки. Он был удостоен нескольких высоких военных орденов и, минуя процентную норму, был принят на юридический факультет столичного университета. Трумпельдор мог стать преуспевающим адвокатом, но им владела другая мечта: его влекла к себе земля предков… «Если начнется вой­на в Эрец-Исраэль, наверняка назначат меня командиром, хоть я и готов служить там простым солдатом. Только там мы будем в своем доме, не у чужих… Я верю, что придет день, и я, усталый и утомленный, в радости и старости буду смотреть на свои поля в моей стране. Никто не скажет мне: убирайся, презренный, чужой ты здесь! И если кто все же скажет, с силой и мечом я защищу мои поля и мои права. И если паду в бою, буду счастлив, я буду знать, во имя чего умираю», – писал он брату Шмуэлю в 1911 г.

•

Прибыв в Эрец-Исраэль, Трумпельдор не искал там легкой жизни. Наравне с другими он работал – сперва на одной из сельскохозяйственных ферм, а затем – в основанной выходцами из России сельскохозяйственной коммуне Дгания, расположенной на севере, недалеко от озера Кинерет. Именно Дгания стала образцом для зарождавшегося кибуцного движения и по праву заслужила название «матери всех кибуцев». Одновременно Трумпельдор организовал вооруженную охрану еврейских поселений Нижней Галилеи.

В кибуце он настолько разработал свою единственную руку, что управлялся без всяких затруднений: мылся, брился, одевался, чистил одежду… Одной рукой управлял конем, метко стрелял из винтовки. В его комнате царил «девичий порядок», как шутливо отмечал Жаботинский, который при этом так характеризовал своего друга: «Издавна он был вегетарианец, социалист и ненавистник вой­ны – только не из тех миролюбцев, которые прячут руки в карманы и ждут, чтобы другие за них воевали».

•

1 августа 1914 г. началась вой­на, вскоре ставшая мировой. В октябре на стороне австро-германского блока в вой­ну вступила Османская империя, в течение трех столетий владевшая Палестиной. И хотя Всемирная сионистская организация объявила о своей нейтральной позиции в начавшейся вой­не, перед сионистами Палестины вопрос стоял более конкретно: какая из воюющих стран в большей мере способна содействовать достижению сионистского идеала. Часть еврейской молодежи полагалась на Османскую империю и шла служить в ее армию. Но тысячи молодых еврейских мужчин отказались принять подданство Турции и служить в ее армии; они направились в Египет, находившийся в зависимости от Англии. Среди них был и Трумпельдор, которому не грозила мобилизация в турецкую армию.

Он поддержал идею Жаботинского о создании еврейского добровольческого легиона, который воевал бы на стороне Англии и тем самым облегчил бы осуществление сионистских планов. Но английское законодательство в то время запрещало принимать в армию иностранцев. Единственной возможностью было создать в составе британской армии вспомогательный транспортный отряд. Жаботинский счел этот вариант унизительным. Еще большее разочарование заключалось в том, что британское командование не планировало в скором времени наступление в направлении Палестины. Тем не менее Трумпельдор поддержал идею создания транспортного подразделения, полагая, что оно будет содействовать успеху борьбы англичан против турок. А то, что подразделение будет действовать не на палестинском направлении, не так важно: главное – разбить турок. Он говорил: «В такой вой­не любой фронт – это фронт за Сион».

В начале 1915 г. в Египте было сформировано подразделение из 650 человек, которое получило название Сионский корпус погонщиков мулов. Командиром подразделения был назначен английский подполковник Д. Патерсон. Трумпельдор в чине капитана стал его заместителем.

В мае 1915 г. отряд был направлен в одну из самых горячих точек вой­ны – на Галиполийский полуостров, в центральный пункт Дарданелльской десантной операции англо-французских войск, которая преследовала цель захватить проливы Дарданеллы и Босфор, прорваться к Стамбулу и вывести Турцию из вой­ны. Но неожиданно для союзников турки оказали упорное сопротивление. Бойцы отряда во время тяжелых боев, под обстрелом неприятеля доставляли на передний край боеприпасы, продовольствие и воду. Трумпельдор был на самых опасных участках, подавая пример смелости. И хотя в декабре 1915 г. Дарданелльская операция завершилась неудачей, британское командование признало, что еврейские бойцы проявили мужество и выдержку. Это подтвердил не только Патерсон, проеврейски настроенный христианин, но и командующий английским экспедиционным корпусом генерал И. Гамильтон. Что же касается Корпуса погонщика мулов, то он был переправлен в Египет и расформирован.

Но это не остановило Трумпельдора и Жаботинского. Они направились в Лондон и там развернули агитацию за создание нового еврейского подразделения – Еврейского легиона в составе британской армии. Они подали петицию на имя премьер-министра Д. Ллойд-Джорджа и по его распоряжению оба были приняты военным министром, которому представили свой план. При этом Трумпельдор четко заявил, что на большое количество добровольцев можно рассчитывать лишь в том случае, если еврейское подразделение с самого начала будет предназначено для освобождения Палестины. Лондон согласился, и в августе ставший уже полковником Патерсон начал формировать Еврейский легион. Но в его составе уже не было Трумпельдора: его влекли неожиданно развернувшиеся в 1917 г. события в России и связанные с ними судьбы миллионов евреев этой страны.

•

Свержение российского самодержавия в феврале 1917 г. и отмена антиеврейского законодательства открывало огромные возможности для деятельности еврейских организаций. Особенно быстро росло сионистское движение. Если до революции оно насчитывало не более 18 тыс. человек, то уже в мае 1917 г. численность сионистов возросла до 140 тыс., а в сентябре достигла 300 тыс. И это без учета многих тысяч сионистов на территориях бывшей Российской империи, занятых германскими вой­сками!

24–31 мая в Петрограде проходила Всероссийская конференция сионистов, на которой обсуждались многие актуальные вопросы, в том числе и выдвинутый В. Жаботинским, находившимся за границей, план организации Еврейского легиона в составе британской армии. Присутствовавший на конференции Трумпельдор предложил создать в России еврейскую армию, которую следовало направить на Кавказский фронт против Турции для освобождения от нее Палестины. Однако оба предложения были отвергнуты конференцией, которая следовала решению Всемирной сионистской организации о нейтралитете в вой­не.

Неудача не остановила Трумпельдора. Он окунулся в деятельность Общества еврейских солдат в России и принял участие в собрании общества в Киеве, на котором было принято решение о создании Всеобщей федерации еврейских солдат в России и Всеобщей федерации еврейской самообороны. Трумпельдора избрали комиссаром по делам еврейских солдат.

Действия большевиков, пришедших к власти в октябре 1917 г., первоначально вселяли надежды: Трумпельдору дали разрешение на создание первого еврейского полка, в задачи которого входила защита евреев от возможных погромов. Но эти надежды быстро рассеялись: большевики отменили свое решение в отношении еврейского полка, и он был распущен; еврейская самооборона была объявлена вне закона, а сам Трумпельдор арестован. К счастью, арест длился недолго.

После освобождения он активно включился в возникшее ранее, в 1880-е гг., движение «Хе-Халуц» («Первопроходец»), целью которого была подготовка еврейской молодежи к поселению в Палестине. Опубликованная в ноябре 1917 г. Декларация Бальфура ускорила рост движения «Хе-Халуц», вызвала возникновение новых групп во многих местах бывшей Российской империи. Трумпельдор занимался их созданием.

6 января 1919 г. Трумпельдор принял участие в конференции «Хе-Халуц» в Москве, собравшей представителей этого движения из многих городов Центральной России и Белоруссии. Он привлек внимание участников конференции предложением создать «военный „Хе-Халуц“» численностью в 10 тыс. человек, который должен был бы сменить британские войска в Палестине. Авторитет Трумпельдора был столь велик, что на состоявшемся несколько позднее I съезде «Хе-Халуц» он был избран председателем движения. Не без его влияния многие члены «Хе-Халуц» переселялись в Палестину, положив начало третьей алие. Однако с лета 1919 г. большевистские власти развернули широкое наступление на сионистские организации. Трумпельдор был вынужден покинуть Россию.

•

Он вернулся в Палестину. Теперь она уже не была частью Османской империи, а находилась под управлением британских мандатных властей. Трумпельдор сразу же предложил им привезти из России 10 тыс. еврейских солдат с тем, чтобы включить их в Еврейский легион, созданный в Англии летом 1917 г. и вступивший вместе с британскими войсками в Иерусалим в декабре того же года. Но англичане его предложение отвергли, а сам легион по их распоряжению был распущен весной 1920 г.

Вскоре после прибытия в Палестину Трумпельдор включился в еврейское рабочее движение, в котором в то время существовало несколько небольших сионистско-социалистических партий и профсоюзов. Он стал активно добиваться их объединения, а в конце 1919 г. выступил с призывом к созданию всеобщей надпартийной федерации рабочих, которая положила бы конец конкуренции между ними. Этим Трумпельдор в значительной степени содействовал образованию Всеобщей федерации еврейских трудящихся в Эрец-Израэль (Гистадрут).

•

Это произошло в декабре 1920 г., уже без его участия. Ибо одновременно с усилиями по объединению организаций трудящихся Трумпельдор взялся решать и другую проблему – создание отрядов самообороны еврейских поселений в Верхней Галилее, которым угрожали арабские повстанцы, действовавшие против французских властей в соседней Сирии. 1 января 1920 г. он прибыл туда и вместе с добровольцами приступил к укреплению трех поселений-форпостов – Тель-Хая, Кфар-Гилади и Метулы. Трумпельдор стремился сохранить мир с восставшими арабами. Но события приобрели иной оборот.

1 марта 1920 г. значительные силы арабов атаковали эти еврейские поселения (см. ниже). В бою он получил рану, от которой вскоре скончался. Ему было всего 40 лет.

•

Еврейский народ хранит память о своем героическом сыне. В 1921 г. был основан кибуц, названный в его честь Тель-Иосеф. В 1934 г. останки Трумпельдора и семи его погибших товарищей были перенесены из Кфар-Гилади на новое кладбище, расположенное возле Тель-Хая. Над их могилами возвышается памятник – «Рычащий лев». Возле него регулярно проводятся торжественные церемонии.

За пределами Палестины, в Риге, в 1923 г. была создана молодежная сионистская организация «Бейтар» («Брит Иозеф Трумпельдор – Союз имени Иосифа Трумпельдора»), члены которой вдохновлялись его самоотверженной борьбой и готовностью умереть за дело еврейского народа. Так, например, поступали бейтаровцы, когда в годы Второй мировой вой­ны героически сражались и умирали в борьбе против нацизма в гетто, в Еврейской бригаде, во многих других местах. Память о Трумпельдоре вдохновляла борцов за независимость еврейского государства. Он не забыт и в современном Израиле, где есть Музей Трумпельдора и улицы его имени. Герой России, забытый ею, навечно стал героем Израиля.

 

Аркадий ЦФАСМАН

Ревущий лев

Англичане, воевавшие на Ближнем Востоке с турками в то время, как их союзники вели кровопролитную вой­ну с Германией и Австрией, в качестве компенсации готовы были поделить его с русскими и французами в случае удачного завершения кампании. Чтобы ослабить немцев и турок, они также сыпали обещаниями перед арабами и евреями о создании национального очага. Так в 1916 г. появился договор Сайкса – Пико, согласно которому одним росчерком карандаша по линейке весь север страны от Хайфы до Кинерета отходил к Франции. Конечно, стороны понимали, что этот росчерк потребует корректировки. И тем не менее, когда закончилась вой­на, англичане отступили к той самой линии. Арабы и французы видели себя претендентами на владение этими территориями. Евреи, пытавшиеся выжить и закрепиться на своей законно выкупленной земле, держали нейтралитет.

Два наиболее крупных населенных пункта – один бедуинский, Хальса, сегодняшний Кирьят-Шмона, другой еврейский, Метула, – стоят в этом районе один напротив другого. Рядом с Метулой еще три еврейские точки на карте – коммуны Хамара, Кфар-Гилади и Тель-Хай.

12 декабря 1919 г. ничто не предвещало бурю. В Тель-Хае готовятся встретить Субботу. Арабы, возвращаясь со свадьбы, стреляют в воздух, и шальная пуля поражает Шнеура Сапожника, одного из товарищей. Убийство Сапожника начинает череду перестрелок, Метула и Хамара эвакуируют своих людей на юг, Кфар-Гилади спасает женщин и детей. По дороге поселенцы встречают человека, одиноко бредущего в противоположную сторону. Они узнают его сразу: «Ося!» Иосиф Трумпельдор уже бывал здесь до вой­ны.

Тель-Хай строился не как крепость, а как амбар, который был нужен, чтобы крестьяне Метулы, обрабатывая свои удаленные земли, оставляли там тяжелый инвентарь, кормили скотину, хранили урожай. Хорошие соседские отношения и использование местных арабов в охране и на сельхозработах не заставляли крестьян думать над тем, как укрепить двор. При этом двор расширялся, ведь Метула процветала. Так было до того, как пришла «Ха-Шомер» (одна из первых военизированных еврейских организаций в Палестине, состоявшая из небольших отрядов самообороны. – Ред.). Хотя и новые поселенцы Кфар-Гилади сумели наладить хорошие отношения с соседями, ее руководители решили укрепить Тель-Хай. На всякий случай. И случай не заставил себя ждать. Выстрел, убивший Шнеура Сапожника, открыл череду перестрелок, вытеснявших евреев с их позиций. Первой ушла Хамара, за ней Метула. В Кфар-Гилади и Тель-Хае остались только бойцы. Север страны попал в центр споров и дискуссий в сионистском руководстве. В то время как Зеэв Жаботинский призывал оставить земли, которые не войдут в пределы британского мандата, его оппоненты, сторонники социал-демократической партии «Поалей Цион», требовали сделать все для укрепления этих точек на карте.

Один из них, Аарон Шер, возвращается в Тель-Авив и оставляет на столе редактора газеты статью, в которой, в частности, говорится: «Это место нельзя оставлять, и все, что построено, нельзя уступать. Ведь мы всего лишь горстка, горстка, горстка. Еще чуть-чуть, и мы потеряем момент, и то, что еще вчера мы могли сделать с легкостью, завтра нам будет стоить многих жертв».

Аарон Шер пал 6 февраля, через день после его смерти этот призыв увидел свет. На север отправляются бойцы. Теперь в Кфар-Гилади и Тель-Хае находится от 30 до 50 человек. Но большинство из них – необученная и плохо вооруженная молодежь. Трумпельдор, изначально приехавший лишь временно, чтобы наладить оборону, видит необходимость остаться.

1 марта 1920 г. арабы из соседней Хальсы под предводительством эфенди Камаля эль-Хусейни подошли к Тель-Хаю. Окружив его, они потребовали впустить их, чтобы проверить, есть ли во дворе французы. Трумпельдор в это время был в Кфар-Гилади, завтракал. Послали за ним. Камаль-эфенди был знаком многим из защитников, поэтому, прибыв, Трумпельдор сразу впустил его. Камаль и его помощник отправились в верхнюю комнату. Там находились пять человек: Сара Чижик, Двора Дрекслер, Вениамин Мунтер, Зеев Шерф и Ицхак Каневский. Они чистили оружие. Трудно понять, что там произошло, но вдруг раздался крик Дворы: «Ося, он берет у меня револьвер!» И выстрел. Трумпельдор скомандовал: «Огонь!» Это послужило сигналом к атаке на Тель-Хай – в окрестностях находилось еще множество вооруженных арабов.

Перестрелка закончилась лишь к вечеру. Бойцы сумели отбиться и заставили арабов отступить. Лишь в конце схватки они узнали страшную весть. Выходя из комнаты, Камаль и его помощник бросили туда ручную гранату. Не выжил никто. Смертельно ранило и Трумпельдора. Было решено перенести раненых в Кфар-Гилади. Там Трумпельдора увидел доктор Гэри. «Ничего, – сказал Трумпельдор, – мне хорошо. Хорошо умереть за свою страну».

Шестеро бойцов были похоронены в братской могиле, на следующий день Кфар-Гилади эвакуировался.

В 1921 г. сионистское руководство сумело убедить власти британского мандата в стратегической важности для Британии истоков реки Иордан, и новая комиссия по разработке уже реальных границ начала свою работу…

В 1934 г. скульптор Авраам Мельников создал памятник, который возвышается над братской могилой восьмерых погибших при защите Тель-Хая. Он высек его из особого камня – речного конгломерата, символизировавшего, по мнению скульптора, еврейский народ, возрождающийся в Эрец-Исраэль из разбросанных по всему миру осколков единой скалы, обточенных течением истории. Лев – символ Иудеи – смотрит на восток и рычит. Его рык – это призыв к защите своей страны и предупреждение врагу.

Весной 1920 г. во Львове на съезде еврейской молодежной социалистической организации «Ха-Шомер ха-цаир» (не путать с движением «Ха-Шомер». – Ред.) на трибуну поднялся 22-летний Авраам Шнеллер, лидер движения в своем родном городе Турка. В 1918 г. ему и его товарищам удалось защитить евреев города от погромщиков, и теперь он пользовался авторитетом в движении. Вместо речи он начал петь:

В Галилее, у Тель-Хая

Шел кровавый бой.

За наш народ, за нашу землю

Пал Трумпельдор – герой.

Через горы и долины

Он шел на света край.

Братья, он сказал, идем мы

Защищать Тель-Хай…

В духе этих событий воодушевленные песней участники съезда приняли решение отправить первые группы членов движения в Эрец-Исраэль. Круг замкнулся. Движение «Ха-Шомер ха-цаир» перенимало эстафету у своего духовного наставника. Начиналась новая эпоха. Эпоха борьбы за свою страну.

 

Арик МАЙЗЕЛЬ

 Фото: Wikipedia / Nadavspi