Однажды, семь лет спустя…

Снова канун Нового года, снова молодые мужчины-иммигранты испытывают верховенство закона на прочность. Полиция, «скорая помощь» и пожарные подверглись массированной атаке пиротехническими средствами, были раненые и травмированные жители. Но вместо того, чтобы открыто обсуждать социальное и культурное происхождение преступников, политики обсуждают запрет на использование петард. Очевидно, что из мультикультурных параллельных обществ в германских городах выросло агрессивное контр-общество, которое отвергает свободную демократическую систему и пытается установить свою собственную «Leitkultur». Ниже мы приводим ряд откликов на происшедшее.

 

Счет за провал иммиграционной политики

Пелена дыма после новогодней ночи рассеялaсь, и мы увидели, что произошло на самом деле. Огненная надпись на стене в наличии, нужно только захотеть ее прочитать.

А ведь для меня и моей семьи это была очень хорошая новогодняя ночь. Сначала мы вкусно поели в Панкове в ресторане, которым управляет группа иммигрантов из разных стран. Когда там началась вечеринка какой-то фирмы, мы перешли в «наш» итальянский ресторан, основанный очень успешной черногорской семьей. Около полуночи гости и персонал вместе танцевали, встречая Новый год, а за дверью запускали самые грандиозные фейерверки из тех, какие я только могу вспомнить. Каждый фейерверк – это декларация против нашего одержимого запретительной моралью правительства – и это в центре избирательного округа, где «зеленые» получают больше всего голосов. Я была уверена, что год начинается как нельзя лучше.

Отрезвление наступило в новогоднее утро. Во время утренней прогулки мое приподнятое настроение остыло при виде загаженных улиц в центре фешенебельного жилого района. Шок наступил, когда я открыла свой ноутбук и на меня посыпались сообщения о ситуации, похожей на гражданскую войну, в других частях Берлина: баррикады, нападения на полицейских, пожарных, медиков, ракетные залпы по прохожим и аварийным службам, пивные ящики и взрывчатка на автомобилях… Чем дальше, тем яснее становилось, что беспорядки произошли не только в Берлине, но и во многих городах.

Несколько недель назад мы читали о подобных жестоких, разрушительных «празднованиях» в Бельгии и других странах по случаю победы марокканской футбольной команды в Катаре.

Виновников нынешних беспорядков в Германии поначалу привычно неконкретно называли «мужчинами». Только 2 января газета Bild сообщила, что это в основном были выходцы из иммигрантской среды (первоначально СМИ сообщили со ссылками на полицию, что из 145 задержанных только 45 имеют германский паспорт, но умолчали о действительном происхождении этих «немцев»; затем стало известно, что из этих 45 у одиннадцати двойное гражданство, а потом вдруг оказалось, что задержаны… всего 38 человек, причем преимущественно граждане ФРГ. Как говорили когда-то в СССР, важно, не как считают, а кто считает. – Ред.). С каждым часом становится все яснее, что мы имеем дело с войной, объявленной молодыми иммигрантами против нашего общества. На протяжении многих лет неоднократно появлялись явные признаки этого, но иx игнорировали.

Самое позднее, со времен насилия на площади перед кафедральным собором в Кёльне новогодней ночью 2016 г. и многочисленных атак на церкви в канун Нового, 2017 г. мы были предупреждены. Но истеблишмент предпочитал смотреть на это сквозь пальцы и клеймил всех, кто указывал на проблему, как правых. Кульминацией репрессий стало заявление министра внутренних дел Фэзер о том, что правый радикализм является самой большой проблемой в нашем обществе, а также «совместное предприятие» наших «качественных» и общественно-правовых СМИ с целью заставить общественность всерьез поверить, что правоохранителям с помощью 3000 полицейских удалось в последнюю секунду предотвратить государственный переворот, который якобы готовили два десятка пенсионеров под руководством не менее престарелого принца.

Сейчас же на наших глазах действительно происходит покушение на государственные институты, но мы не должны воспринимать то, что видим. Полицейский профсоюз призывает запретить петарды, и вот уже обсуждение отвлекающих маневров идет полным ходом. Как будто запрет на петарды что-то изменит в реальной проблеме. Нет, он только от нее отвлекает.

Как и прежде, нас стараются заставить не говорить о причинах того, что акты насилия совершаются преимущественно новыми гражданами, которые не уважают ни наш образ жизни, ни наши институты и даже борются против них. Нам не следует думать о депортации тех, кто утратил свое право быть гостем, поскольку преступно посягает на наш образ жизни. Мы не должны обсуждать тот факт, что политика открытых границ потерпела болезненный крах, потому что она разъедает саму суть нашего общества.

Согласно пожеланиям министра внутренних дел Фэзер, нелегальную иммиграцию нельзя остановить даже сейчас, поскольку количество «украинских студентов», которые якобы учились в Киеве или Одессе, но не знают ни украинского, ни русского, ни английского языка, сегодня зашкаливает. Опасаюсь, что это будет продолжаться до тех пор, пока взрыв общества не положит этому конец. Но лучше бы не рисковать.

 

Вера ЛЕНГСФЕЛЬД

 

Недопустимые обобщения

Никто всерьез не оспаривает, что за беспорядки в Берлине в канун Нового года ответственна весьма специфическая среда. Тем не менее аргументы политически ответственных лиц в столице против утверждения, что это связано с недостатком интеграции, в сочетании с просьбой не делать из этого проблему становятся все менее убедительными.

Например, уполномоченный по вопросам интеграции в берлинском районе Нойкёльн Бальчи просит не принимать во внимание происхождение преступников, утверждая, что они, в конце концов, не составляли большинство населения кварталов. Вопрос решен. Бургомистр Нойкёльна Хикель отвергает «паушальную» ссылку на происхождение преступников, утверждая, что и сами иммигранты также являются жертвами актов насилия и что большинство среди них – миролюбивые люди.

Все эти аргументы бессмысленны. Никто и не утверждает обратного ни по одному из этих пунктов. Это тактика отвлечения внимания, которая весьма прозрачна и предназначена только для обслуживания собственной клиентуры. Речь идет о том, что не следует стричь всех иностранцев под одну гребенку. Но кто это делает?

Ситуация извращается таким образом, как будто те, кто заявляет, что 90% преступников – это люди с миграционным прошлым из «Западной Азии» (новый полицейский жаргон), тем самым утверждают, что 90% процентов всех «западноазиатов», находящихся в стране, совершают насилие. Но это не так, это совершенно разные вещи, и тот, кто объединяет их, занимается демагогией против необходимого чувства реальности – как это сейчас практикуют все политики представленных в Сенате партий, высказывающиеся на эту тему.

Стригущими под одну гребенку являются не те, кто говорит, что преступники неизменно имеют иммиграционное происхождение, а те, кто считает, что это происхождение не имеет никакого отношения ко всему происходящему. Именно они, а не их оппоненты, делают недопустимые огульные обобщения.

 

Улли КУЛЬКЕ

 

Похоже, мы стали объектами гигантского эксперимента Милгрэма

Вся Германия обсуждает беспорядки в канун Нового года. Так было и сегодня на канале Deutschlandfunk Kultur, среди прочих, с гостем Андреасом Зиком, который исследует групповую мизантропию. Тенденция дебатов, в которой все были согласны друг с другом, была столь же неудивительной, как и рефлекторно требуемый запрет на петарды: вина за эскалацию и беспорядки лежит в основном на нашем расистском, нетерпимом обществе большинства.

Слишком мало предложений по интеграции, слишком мало возможностей для участия в жизни общества, слишком мало признания, слишком низкий статус, слишком высокое неприятие преступников, которые, очевидно, имеют миграционное прошлое. «Кроме того, в конце концов, все мы когда-то были мигрантами, пусть и сотни лет назад». Заявление, которое, на мой взгляд, нанесло последний смертельный удар по тому, что в любом случае было лишь попыткой научной аргументации.

Почему очевидно умные и образованные люди не могут распознать и назвать самые банальные причины? Почему наши политики не могут (или не хотят) решать проблемы, которые явно становятся все более актуальными? Массовые проблемы, неизбежно возникающие из-за растущего числа новых граждан, которые не только не уважают наши ценности и нашу культуру, но и глубоко презирают их.

В 1961 г. социальный психолог и исследователь Стэнли Милграм провел эксперимент, в котором испытуемым давалось задание бить током третьих лиц (незнакомых испытуемым актеров), если тe неправильно отвечали на бессмысленные вопросы. Более 60% испытуемых, несмотря на растущую неуверенность в себе, переходили на самый высокий уровень вольтажа, даже если предположительно подключенные испытуемые уже кричали от боли или теряли сознание. Вот так.

Избранные нами политики до сих пор не хотят признать фатальные условия в нашей стране, до сих пор горячо защищают мультикультурализм и отсутствие границ. Они называют правыми радикалами или реакционными ксенофобами всех, кто уже давно предсказывает подобные сценарии, опираясь на политические реалии и здравый смысл. Политики, морально осуждающие фактические аргументы и законные опасения. С их лево-«зелеными» последователями, которые верят, что сотни тысяч молодых людей, импортированных из архаичных обществ, где преобладает закон кулака, без проблем приживутся здесь, будут вечно благодарны нам, а затем все станут педиатрами или гериатрическими медсестрами.

Как власть имущие должны реагировать на эти инциденты? Признать, что все предостережения были правильными? Как минимум сейчас начать ограничивать ущерб (что, безусловно, подразумевает, что он был нанесен раньше)? Называть вещи своими именами? Это может оттолкнуть лояльный электорат. Однако ничего не делать, попытки преуменьшать или перекладывать вину – тоже. Систематическая катастрофа теперь слишком очевидна, и ее больше нельзя преуменьшать и называть досадным единичным случаем или извращенной выдумкой ксенофобов.

Здесь происходит процесс балансирования – не как предотвратить вред немецкому народу и увеличить его благосостояние и выгоду, а как обеспечить голоса избирателей, свое положение во власти и синекуру. По крайней мере, именно этого следует опасаться. Отсюда и ссоры, когда позицию нужно было занять много лет назад.

Но предположим, что кого-то действительно осенит, что прежний подход, все меры, решения и постановления (а наша катастрофически провалившаяся иммиграционная политика – лишь один пример из многих, и его можно распространить на климат, «корону», энергетику и т. д.) были продиктованы ложной идеологией. То, что зарубленные мачете отцы семейств, заколотые ножом девочки, подвергшиеся групповому изнасилованию женщины или врачи «скорой помощи», в которых стреляли, скоро станут не исключением, а правилом. Что наша некогда прекрасная страна превратится в ад, если мы не поставим заслон людям, которые не приемлют верховенство закона, не хотят принимать правила нашего сосуществования и для которых человеческая жизнь часто ничего не значит. Что мешает исправить неверный путь, который мы выбрали? Почему для таких людей (избирателей или ответственных лиц) также невозможно разрешить этот конфликт совести, если он существует, простым поворотом, простым «до сих пор и не дальше»?

Ну вот мы и добрались до вышеупомянутого легендарного милгрэмовского эксперимента, который с тех пор стал предметом бесчисленных фильмов, книг, повторений и обсуждений. В политическом триллере 1979 г. «И, как Икар» этот эксперимент повторен. Психолог объясняет ошеломленному главному герою, наблюдающему за происходящим через стекло, что происходит в субъектах-исполнителях, которые испытывают все большие сомнения, угрызения совести и страхи по мере того, как они выполняют задание, но все равно идут вперед. «Но, если конфликт действительно едва выносим для него, почему бы ему просто не прекратить его?» – «Если он остановится сейчас, то признает, что все, что он делал до сих пор, было неправильно. Если же он продолжит, то оправдает все, что сделал до сих пор».

 

Дэнни ЗАЙДЕЛЬ