«КГБ буквально наводнил Израиль агентами»

Автор более десятка книг о разведках и разведчиках не доверял Шабтаю Калмановичу, раскусил Маркуса Клингберга и удивился проницательности Юрия Кобаладзе. О том, переходит ли количество шпионов в качество, в чью невиновность верил сын Жаботинского и как Голда Меир дала санкцию на арест австрийского бизнесмена, оказавшегося советским нелегалом, он рассказал корреспонденту «Еврейского журнала».

 

Убить перебежчика

– Прошлой зимой в Москве скончался Джордж Блейк, один из самых крупных сотрудников британских спецслужб, перешедших на сторону СССР. Есть ли израильский аналог Блейка (см. «ЕП», 2021, № 2)?

– Был такой профессор Хью Хэмблдон, канадец, который работал в НАТО и периодически посещал Израиль. Он занимался исследованиями в области экономики. Советская разведка завербовала его, как говорится, по месту работы и попросила, чтобы он, кроме военных секретов, собирал информацию о еврейском государстве.

О Хэмблдоне я узнал совершенно случайно. Арестовали его в Британии. Я тогда работал корреспондентом газеты «Гаарец» и коротал время в суде Олд-Бейли. Там разбиралось дело пресс-секретаря посольства Великобритании в Израиле, которая влюбилась в египетского дипломата и начала передавать ему секреты двух стран. В соседнем зале разбиралось дело Хью Хэмблдона, я прочел обвинительное заключение и увидел слово «Израиль».

КГБ буквально наводнил Израиль агентами, и советскими, и теми, кого изначально курировали разведки социалистических стран. В 1958 г. оперативный отдел «Шин-Бет» задержал репатрианта из Польши Леви Леви, который был завербован местными компетентными органами. При этом в Израиле с ним сотрудничал КГБ.

– Его так и звали – Леви Леви? Необычное имя.

– По польским документам – Люциан Игнаций. Он родился в 1922 г., примкнул к молодежному сионистскому движению «Гордония». Его задержали за незаконное хранение оружия и предложили сотрудничество. В 1948-м Леви Леви репатриировался и устроился в отдел контрразведки «Шин-Бет». Тогда проверки были минимальными: коллеги друг другу доверяли. И это при том, что Леви сыпал деньгами и постоянно носил с собой фотоаппарат.

Затем начали скапливаться свидетельства других репатриантов – им еще до выезда кто-то где-то рассказывал, что в израильской разведке работает «наш героический польский патриот». Леви Леви подходил под описание, его арестовали, допросили, но предъявить обвинительное заключение не могли: не хватало доказательств. И тут на помощь пришли французские коллеги – к ним поступил перебежчик, польский офицер. Среди выданной им информации была и та, которая неопровержимо указывала на Леви. Позднее перебежчика ликвидировали агенты разведки ПНР. Леви признал вину, отсидел в тюрьме семь лет, а потом перебрался в Австралию.

– Насколько эффективной была описанная вами тактика – наводнить Израиль советскими шпионами?

– Количество переходит в качество. Было немало действительно талантливых и эффективных агентов. Тот же Курт Ситте, физик немецкого происхождения, антифашист, который отсидел в Бухенвальде. После войны его завербовала разведка Чехословакии. Ситте одно время преподавал в Сиракузском университете в Нью-Йорке, и ФБР что-то заподозрило. Ему отменили визу, и тогда выдающийся – без кавычек – ученый принял приглашение хайфского «Техниона». В 1954 г. он возглавил отделение физики, позднее стал членом израильского Комитета по атомной энергии.

Чехи возобновили контакт с Ситте. «Шин-Бет» узнал о его двойной жизни случайно. Физик слишком активно общался с сотрудником посольства Чехословакии, и за ним установили наблюдение. После ареста Курта Ситте одним из тех, кто верил в его невиновность, был сын Владимира Жаботинского Ари. Он даже возглавил группу активистов, требовавших освободить физика.

В 1960 г. начался судебный процесс над Ситте, куда пригласили в качестве общественных наблюдателей сотрудников «Техниона» и Еврейского университета в Иерусалиме. Отсидев два года из четырех, Курт Ситте был помилован президентом Израиля. Он перебрался в Восточную Германию, где продолжил научную деятельность.

– Ситте – пример качественного агента. А куда более известный Шабтай Калманович?

– Серединка на половинку. Его готовили к вершинам разведработы, хотели, чтобы Калманович проник в высшие эшелоны власти, втерся в доверие к Голде Меир и руководству организации «Натив». На практике он смог стать всего лишь парламентским помощником депутата Кнессета Игаля Гуревича, а потом Шмуэля Флатто-Шарона, бизнесмена-авантюриста.

В деловых сферах Шабтай Калманович достиг куда большего. Он разбогател благодаря знакомствам, завязавшимся в ЮАР. Параллельно Калманович встречался со своим советским куратором в ГДР, всякий раз получая от него 500 долл. Зная не понаслышке о стиле жизни Шабтая, я уверен, что куратору он преподносил подарки, которые в десятки раз превышали этот гонорар.

Интересным является тот факт, что Калманович был двойным агентом, но не в классическом варианте: его не перевербовали, а завербовали по отдельности. Служба безопасности ШАБАК не знала о его карьере в КГБ. Калмановича пригласили на беседу: вы, мол, постоянно ездите по миру, у вас много знакомых, не хотите ли сообщать нам определенную информацию?

– Кто в результате разоблачил Калмановича?

– Возможно, один из перебежчиков выдал его имя американской разведке. Может, разведка Великобритании, учитывая, что незадолго до ареста в Израиле Шабтая Калмановича задержали в Лондоне. Его подозревали в выдаче фальшивых чеков на многомиллионную сумму. Калмановича сначала экстрадировали в США, потом он вернулся в Израиль. В 1988 г. он был арестован.

С Шабтаем я встречался несколько раз. По ощущениям человеком он был харизматичным. Да, харизматичным аферистом и донжуаном. Он подкупил начальника тюрьмы, пообещав, что спонсирует его сыну обучение в одном из университетов Запада. В обмен на это начальник обеспечил Калмановичу бесперебойную поставку… мм… поклонниц.

Если уж мы заговорили о рейтинге шпионов, в самом низу, безусловно, находится Шимон Левинзон.

– Кто это?

– Абсолютно беспринципная личность, человек, который открыто признавался, что пошел на сделку с КГБ из-за денег. Левинзон был кадровым военным, некоторое время служил в военной разведке. После демобилизации возглавил государственную компанию по выпуску памятных медалей, но был уволен за фабрикацию ложных отчетов. Несмотря на это, его приняли на работу в ШАБАК, а потом и в «Моссад».

Следующим этапом стала работа в качестве офицера по связи с ООН. По линии этой организации Левинзону предложили должность, связанную с борьбой против наркоторговцев в Таиланде. В 1983 г., находясь в Бангкоке, Шимон Левинзон отправился в советское посольство и предложил свои услуги. Кураторам он передавал документы, касающиеся военных аспектов и ядерных разработок Израиля.

Когда началась перестройка, связь с Левинзоном прервалась. Возобновил он ее самостоятельно в 1991 г., постоянно жалуясь людям из КГБ, что они ему мало платят. Отвратный тип, пример беспримесного предателя.

 

Профессор без диплома

– О да. Был такой подполковник Юрий Линов, которого изначально готовили к работе в США. Потом планы изменились, и Линова отправили сначала в Ирландию, где он выдавал себя за страхового агента Карла Берндта Муттеля, австрийца по национальности. Укрепив «легенду», Юрий Линов полетел в Израиль, чтобы восстановить связь с агентурой КГБ. Начало 1970-х, дипломатические отношения разорваны после Шестидневной войны, официальных связей нет, делегации не приезжают. Абсолютный вакуум.

В Израиле Линов побывал несколько раз. Поначалу он присматривался к обстановке, собирал информацию самостоятельно. Его интересовали военные базы, атомный реактор в Димоне и тому подобные объекты. Юрий Линов был полиглотом, любил иностранные языки и во время второй по счету поездки даже записался в ульпан для туристов. В ходе третьей поездки он установил связь с тремя членами шпионской сети КГБ. Всю информацию Линов передавал в СССР при помощи миниатюрного передатчика, прямо из гостиничного номера. Санкцию на арест Линова давала лично Голда Меир. На допросе нелегал сообщил свою настоящую биографию. Его приговорили к 18-летнему тюремному заключению, но уже через два года обменяли.

– На кого?

– На нескольких человек, включая жену Эдуарда Кузнецова Сильву Залмансон и сотрудника болгарской миссии ООН Гейдриха Шефтера, которого обвинили в шпионаже в пользу Израиля и приговорили к смертной казни. Есть предположение, что дело Шефтера было инспирировано намеренно, в качестве давления на израильское правительство: отдавайте, мол, нашего Линова, а не то расстреляем вашего еврея. В 1990-х Юрий Линов дал интервью израильскому телевидению, ностальгически вспоминая визиты в Израиль.

– Кто был самым загадочным персонажем среди разоблаченных шпионов?

– Во многом – Исраэль Беер. Он перебрался в подмандатную Палестину в 1938 г., рассказывал, что родом из Австрии, был членом антифашистской организации «Республиканский шуцбунд», воевал в Испании. Впоследствии оказалось, что вся его биография выдумана. Беер утверждал, что он окончил австрийскую военную академию, но генерал-майор Эйтан Ависар, который действительно учился в этом заведении, это опроверг. На всю академию было два еврея, сам Ависар – урожденный Зигмунд Адлер фон Фридман – и будущий генерал Армии обороны Израиля Шалом Эшет (Фриц Айзенштадт).

Беер был не просто вруном, но талантливым вруном. В Израиле он сделал блестящую карьеру военного обозревателя. Некоторое время Беер даже был советником Бен-Гуриона. Я в детстве зачитывался книгой «Безопасность Израиля – вчера, сегодня, завтра», которую Исраэль Беер написал в тюрьме, после разоблачения. Он в корне отличался от официальных историографов.

Беер, например, считал, что победа Израиля в Войне за Независимость в 1948 г. – это не чудо сродни ханукальному, не просто «кучка евреев победила несколько громадных арабских армий», а результат нескольких факторов. У еврейского государства было более качественное оружие, у арабов не было единого командования, их политические лидеры преследовали диаметрально противоположные цели. Написать такое в 1965 г. – неслыханная смелость.

Но более загадочным мне представляется профессор Маркус Клингберг.

– В каком смысле?

– До сих пор неясно, по каким причинам он согласился работать на советскую разведку. Всякий раз Клингберг озвучивал иную версию. На допросах в ШАБАКe он говорил, что его завербовали в 1956 г. Потом возникло подозрение, что НКВД взял Клингберга на крючок во время Второй мировой войны и что в 1949 г. он репатриировался в Израиль именно с разведывательными целями.

По одной из версий, у Маркуса Клингберга не было диплома о медицинском образовании и он предложил свои услуги в обмен на необходимую бумажку. Он успел отучиться лет шесть в Варшавском университете. После оккупации Польши нацистами Клингберг бежал в Минск, где продолжил обучение. Когда нацисты напали на Советский Союз, Клингберг перебрался в Москву и вступил в Красную армию. Он был помощником военного врача и занимался эпидемиологией. На Урале как раз было массовое отравление, и Клингберг обнаружил причину – промокшая пшеница, из которой изготовили некачественный хлеб.

Маркуса Клингберга арестовали в 1983 г. К тому времени он был подполковником, работал заместителем директора секретного Института биологических исследований в Нес-Ционе. Его приговорили к 20-летнему заключению. Через 15 лет Клингберга освободили по состоянию здоровья, он уехал в Париж и написал книгу, где датой вербовки указан 1952 г. Дескать, завербовал его некий член Компартии Израиля, с которым Клингберг отдыхал в санатории в Гиват-Бренере после автомобильной аварии.

– Какие отношения были между КГБ и Израильской коммунистической партией?

– После войны советская разведка старалась не действовать руками зарубежных коммунистов. До войны был Коминтерн, люди искренне верили в идеи Ленина и Сталина, завербовать их на идеологической почве было легко. А потом преступления коммунистического режима стали постепенно вскрываться, и западные коммунисты начали критиковать старших братьев.

По этой причине и в Израиле, и в других странах КГБ предпочитал искать и задействовать агентуру среди представителей истеблишмента, членов мейнстримных партий. Клингберг в этом смысле был идеальным вариантом – крупный ученый, на хорошем счету, член МАПАЙ.

Были и агенты среди членов более левой партии МАПАМ. Например, уроженец Бессарабии востоковед Аарон Коэн, который в 1958 г. передал сотруднику советской дипмиссии некую «чувствительную информацию».

– Вернемся к Клингбергу. Он был идейным шпионом?

– Абсолютно. Денежного вознаграждения Клингберг не получал. Он пишет, что во время холодной войны пришел к выводу, что в мире должен быть баланс между двумя сверхдержавами – СССР и США. Вопреки мнению израильских контрразведчиков, жена Маркуса Клингберга не только работала вместе с ним в Нес-Ционе, но и была активной помощницей в разведывательной деятельности, об этом тоже рассказывается в его книге.

Нетривиальная личность. Я даже пьесу о Маркусе Клингберге написал, ее ставили в тель-авивском Камерном театре. Мы встречались в Париже – в Израиле сделать это было невозможно: после освобождения Клингберг имел право на одну прогулку в день, с охранниками, которых он должен был нанимать за свой счет. Поскольку я тоже родом из Польши, ментальность Клингберга была мне понятна. Он даже в тюрьме элегантно одевался и всем своим видом демонстрировал превосходство над «пигмеями»-следователями. Уголовное дело Клингберга построено на его чистосердечном признании, никаких конкретных доказательств, кроме подозрений, у ШАБАКa не было. А признался он именно в рамках вышеописанной парадигмы: «Я такой образованный, такой крутой, я десятилетиями водил вас за нос».

– Он испытывал угрызения совести? В 1980-х ни у кого сомнений по поводу сущности советского режима не было.

– Маркус повторял: «Я не собирался вредить Израилю, я только хотел отблагодарить Советский Союз, который спас мне жизнь».

С его дочерью Сильвией произошла трагикомическая ситуация. Радикальные взгляды у нее появились в ранней юности. Отца Сильвия считала мелкобуржуазным прихвостнем, который поддерживал правящую партию МАПАЙ. Она вступила в троцкистскую организацию «Мацпен» и вышла замуж за ультралевого активиста Уди Адива, бывшего агента сирийской разведки. Внезапно оказалось, что Клингберг-папа радикальнее нее.

С Адивом Сильвия Клингберг развелась. Ян Бросса, сын от второго брака, – заместитель мэра Парижа и член компартии.

– Наследственность?

– Ян говорил мне, что гордится дедом.

 

Аппетит во время еды

– Нет, но я интересовался политикой и с детства мечтал стать журналистом. На протяжении четырех лет, с 1980 по 1984 г., я был корреспондентом газеты «Гаарец» в Лондоне. В 1982 г. палестинские боевики во главе с Абу Нидалем совершили покушение на посла Израиля в Лондоне Шломо Аргова. Через три дня началась Ливанская война. Я решил написать книгу про Абу Нидаля, познакомился с сотрудниками Скотленд-Ярда, с их израильскими коллегами. Аппетит приходит во время еды. Я втянулся, стал писать о разведке и разведчиках и занимаюсь этим вот уже 40 лет. Одну из моих книг даже перевели на фарси и издали в Иране. Естественно, без моего ведома.

– По-русски вас издавали?

– Да, в конце 1990-х вышла книга, которая в оригинале называется «Неидеальные шпионы». В 1999 г. я полетел в Москву, чтобы освещать выборы. Подходит коллега-журналист: «Хочешь, чтобы твою книгу напечатала российская разведка?» Я на него посмотрел как на ненормального. Коллега поясняет: есть некое книгоиздательство, в советские времена за ним стоял КГБ. «Но для них сейчас бизнес стоит на первом месте», – благодетель похлопал меня по плечу и дал номер телефона генерала Кобаладзе.

– Юрия Кобаладзе?

– Да. Он был пресс-секретарем СВР, потом имел отношение к этому издательству. Захожу в кабинет, Кобаладзе вглядывается и говорит: «А я вас знаю. Вы четыре года назад были израильским корреспондентом в Лондоне». Не успел я удивиться проницательности генерала, как он пояснил, что в то время его направили в столицу Великобритании работать под прикрытием, в качестве корреспондента Гостелерадио. Мы потом несколько лет общались, позже Юрий перешел в инвестиционную компанию, занялся бизнесом. Он говорил мне, что хочет посетить Израиль, что эта земля интересует его с религиозной, христианской точки зрения.

– Предположим, что машина времени существует. С учетом того, что вы знаете о спецслужбах, вам не хотелось бы вернуться на полвека назад, чтобы поступить на службу в ШАБАК или «Моссад»?

– О работе в разведке я не думал. Но часто задавал себе вопрос, членом какой подпольной организации хотел бы быть в годы британского мандата, если бы родился не в 1950-м, а лет на 30 раньше. При том, что я человек левых взглядов, я бы присоединился к ЛЕХИ (см. стр. 31). Это неоднозначная организация, ее участники прибегали к террору против британцев и арабов. Я беседовал с бывшим премьер-министром Ицхаком Шамиром и спросил его, какой период его жизни был наиболее интересным. Шамир тут же ответил, что служба в ЛЕХИ. Интересную жизнь я люблю. Я вступил бы в ЛЕХИ, а потом, после основания Израиля, сидел бы и скучал.

 

Беседовал Павел ЛЬВОВСКИЙ (jewishmagazine.ru)

 

Бег за сенсациями

Йоси Мельман родился в Польше в 1950 г. Через семь лет уехал с семьей в Израиль, где вступил в «Ха-Шомер ха-Цаир», молодежное движение левой направленности. Cлужил в спецподразделении Армии обороны Израиля «Сайерет Шакед», принимал участие в боях на Суэцком канале, в Ливане и секторе Газа.

После демобилизации Мельман изучал историю и международные отношения в Еврейском университете. Журналистскую карьеру начал на армейской радиостанции «Галей Цахаль» и продолжил в газетах «Давар», «Гаарец», «Маарив». Автор 11 книг, большинство из которых были переведены на иностранные языки.

Одно из наиболее громких расследований Мельмана было посвящено израильско-французскому бизнесмену Аркадию Гайдамаку, который в середине 2000-х пытался пробиться в политику и даже претендовал на пост мэра Иерусалима. Гайдамак подал иск против журналиста, но в 2009 г. отозвал его.

В качестве хобби Йоси Мельман занимается бегом на длинные дистанции. Он принял участие более чем в 35 марафонах в Израиле и за его пределами. Несмотря на перенесенный в 2009 г. инфаркт, Мельман продолжил тренировки. В день своего 66-летия он пробежал 66 км.