Суверен не является ничьей собственностью

Государственный муж, вынужденный спасаться от толпы. Именно так следует трактовать случившееся с позиций Робертa Хабека, его коллег и общественно-правовых СМИ. Демонстранты-фермеры не позволили министру экономики покинуть паром, так что ему пришлось вернуться в Халлиг-Хооге, где Хабек проводил отпуск. Перед этим полиция, применив перцовый аэрозоль, не позволила группе в составе 30 человек из 300 протестующих фермеров проникнуть на паром.

Перешли ли фермеры «красную черту»? Теперь обеспокоенные политики и их клакеры из СМИ задаются вопросом, не проникли ли в ряды протестующих фермеров «правые и инакомыслящие», не презирают ли они государство и его «лево-зеленое» трансформированное обличье и не злоупотребляют ли правом на демонстрацию. Чтобы правильно классифицировать политические гримасы, с которыми сейчас высказываются подозрения, нотации и угрозы, нужно взглянуть на произошедшее на фоне «традиционной», «лево-зеленой культуры протеста». Тогда становится понятно, насколько это смешно.

Не стоит ожидать от политиков ничего, кроме гипервентиляции и стереотипных реакций, когда они сталкиваются с силой уличного мнения, которое не ищет умиротворения, а демонстрирует «четкую позицию» – именно так называют это политики, когда считают своим «демократическим долгом» врезать оппоненту. Обиженные, они сначала снисходительно признают, что протест вполне легитимен, но тут же порочат мотивы протестующих, ставят под сомнение их лояльность праву и государству и распространяют слухи о проникновении в ряды протестующих правых экстремистов, готовых к насилию и подрывной деятельности. В высказываниях политических деятелей всё это истерически преувеличивается. Профессионалы демократии, повинуясь своего рода рефлексу собаки Павлова, тут же указывают пальцем на предполагаемых врагов демократии.

 

Узколобый «зеленый» патриотизм

Весьма показательно, что «зеленые» и левые политики как будто забыли о свойственном их товарищам и единомышленникам в последние 50 лет поведении на демонстрациях, которое характеризовалось ненавистью, насилием, подрывной деятельностью и чрезмерным преувеличением собственной политической легитимности. Некогда величайшие ненавистники этого государства сегодня заявляют, будто левые и «зеленые» всегда уважали государство и защищали его Конституцию на улицах. Разве это не они скандировали: «Ломай то, что ломает тебя!», «Германия – паршивый кусок дерьма!», «Германия, сдохни!» и «Свинская система»?

Теперь же в видеоролике, снятом в ответ на свое бегство от фермеров, Роберт Хабек призывает к новому виду патриотизма. Разве не он лично не хотел никогда иметь что-либо общеe с Германией? Его слова: «Любовь к родине всегда вызывала у меня рвотный рефлекс. Я никогда не знал, что делать с Германией, и до сих пор не знаю». И что, нынче мы должны ему верить? Теперь он хочет объяснить горожанам и фермерам, каким должен быть настоящий, верный, узколобый «зеленый» патриотизм, с которым можно ездить на грузовом велосипеде, но не на тракторе. В своем выступлении на сайте t-online он хочет, как сам говорит, «сгладить ситуацию»: «Раздаются призывы с фантазиями о беспорядках (от фермерского сообщества? – Ф. Н.), формируются экстремистские группы (как 1 мая? – Ф. Н.), открыто демонстрируются националистические символы. Становится ясно, что в последние годы что-то пошатнулось (политическая компетентность, процветание, безопасность, свобода слова? – Ф. Н.), что ограничивает законный, демократический протест и свободу слова, так что ранее невыразимое теперь кажется узаконенным (неужели фермеры кричали перед паромом „Хайль Гитлер!“? – Ф. Н.)».

 

Унижение как пример в назидание

Хабек продолжает: «Надежда на лучшее будущее уступила место страху перед худшим. Усталость и разочарование, беспокойство и гнев берут верх. Но, и это большое „но“: мы не должны позволить экстремистам воспользоваться этой неопределенностью. Мы не должны быть слепы (от некомпетентности и перекладывания вины? – Ф. Н.). Фантазии о свержении власти означают не что иное, как желание разрушить наше демократическое государство (сломать то, что сломано? – Ф. Н.)... Нет никакой гарантии, что дебаты в Германии не станут еще более жесткими, так что в конце концов закон и верховенство права окажутся под угрозой... Наша республика – это то, ради чего мы должны работать (действительно ли должны? является ли это обязательным? если да, то с каких пор? – Ф. Н.). Против программы недовольства и популизма мы придерживаемся понимания обновленного республиканизма – вот что сейчас на кону! Речь идет именно о таком патриотизме – в самом лучшем смысле (э, «Deutschland, Deutschland über allen»? – Ф. Н.)».

Именно здесь министр экономики переходит к сути своей задачи: «Союз фермеров неоднократно подчеркивал, что хочет проводить мирные демонстрации без насилия. Однако опыт недавних демонстраций показывает, что это не всем нравится. Когда на тракторах установлены виселицы, когда колонны тракторов подъезжают к частным домам („Антифа“ называет это „посещением на дому“, верно? – Ф. Н.), значит, грань перейдена... Отличительной чертой либеральной демократии является то, что она также предоставляет пространство своим противникам. Но наша Конституция устанавливает ограничения для ее врагов (и министр полагает, что фермеры являются таковыми? – Ф. Н.)… Мы не должны терпеть политические программы, которые призывают к свержению строя или даже используют термин „переселение“ и всегда обвиняют других, а также правых радикалов, которые используют защиту свободы, чтобы ее отменить (а почему забыты левые радикалы? – Ф. Н.). Гражданское общество процветает благодаря гражданскому мужеству (наконец-то! именно поэтому фермеры и выходят на демонстрацию. – Ф. Н.)».

Сделав в своей речи большую дугу, Роберт Хабек возвращается. Создается впечатление, что он чувствует себя униженным. Так чувствует себя ученик на уроке математики, когда учитель просит его выйти к доске, чтобы там торжественно и назидательно поставить ему «двойку» – унижение как пример в назидание.

 

Без окон наружу

Министр экономики видит в своей «зелено»-патриотической респуб­лике жертву и при этом имеет в виду себя. В это трудно поверить: человек, который никогда не хотел иметь что-либо общеe с Германией, теперь пытается взывать к нашим патриотическим чувствам и обязанностям. В обратной ситуации Хабек обрушился бы со злобными нападками на настоящего консерватора. Таковы двой­ные стандарты неудачливого министра экономики.

В конце речи – благословение «Urbi et Orbi»: «Сейчас крайне важно, чтобы значительное молчаливое большинство приняло участие, другими словами: пошло голосовать... Давайте отразим угрозу. Давайте объединимся. Давайте проявим солидарность и в этом смысле – патриотизм!». Давайте переведем дух после этой морали, которую нам прочел некто с обаянием слизняка.

Похоже, у герметичного «зеленого» пузыря отсутствует окно во внешний мир. Так и хочется сказать: «Господин Хабек, если молчаливое большинство придет на выборы, то, согласно последним опросам, вы сможете вернуться к написанию детских книг». Теперь нам всем интересно узнать, что предпримет ваша партия, чтобы помешать молчаливому большинству в Саксонии, Тюрингии и Бранденбурге предотвратить ее избрание в сентябре. И мы с тревогой ждем, что еще будет разработано в „зеленых“ мозговых центрах для удержания власти. Однако суверен – сложный собеседник, когда речь идет о политических провалах, господин Хабек».

Злоупотребление «правыми» правом на демонстрации – это давний «лево-зеленый» фетиш и одновременно теория заговора, с помощью которой, с одной стороны, делается попытка затушевать экстремизм собственного партийно-политического прошлого, а с другой – дискредитируется легитимность критики правящих политиков. «Правая инфильтрация» либерально-консервативных демонстраций – это политически и медийно контролируемый спазм, призванный установить узкие моральные рамки для достаточно далеко идущего права на демонстрацию.

 

Обвиняя «плебс» в его низости

Предупреждение против «правых попутчиков» призвано стать сдерживающим фактором для любого демонстранта, чьи взгляды противоречат «лево-зеленому» мировоззрению. Оно ведет к пониманию внутренней сути оппозиционных, внепарламентских демонстраций. Представители фермеров были вынуждены покорно произносить призывы и декларации о лояльности государству еще до того, как колонна тракторов прибыла в Берлин. Это позорно. Политикам следует прекратить беспрестанно проповедовать гражданам демократические правила поведения и при этом априори ставить под сомнениe их истинные убеждения.

Превентивное обязательство признания в лояльности не является необходимым. Ни один демонстрант не виновен в том, если в манифестации участвуют «правые». Может быть, он сам из их числа. Но «правые» тоже имеют право выражать свое мнение, если это не нарушает Конституцию. Консервативным фермерам, придерживающимся правых взглядов, также разрешено протестовать, потому что их проблемы не обязательно должны отличаться от проблем их либеральных коллег. Левые фермеры, вероятно, тоже выходят на демонстрации, потому что чувствуют себя ущемленными и хотят выразить свое недовольство. Звучащие в связи с этим заявления о подрывной деятельности – это печально известная инсинуация, с помощью которой с высоких кафедр политической власти пытаются манипулировать демонстрациями еще до того, как они состоятся.

Левые и «зеленые», очевидно, не выносят, когда им угрожает народное недовольство. Они не желают признавать, что именно их политика, их самонадеянная полемика и их неудачи вызывают у людей всё большее недовольство. Рефлекс политических элит имеет аспекты отрицания реальности и лжи, когда они отказываются признать, что в демократическом обществе является нормальным отвергать политиков и порицать их провалы. Vox populi – это объявление о предстоящих голосованиях. Судя по всему, политическая «элита» нынче струсила и ищет повод обвинить «плебс» в его низости. Это называется высокомерием. Так политики полностью дисквалифицируют себя как представителей народа.

 

С воинственным пылом и чистой ненавистью

«Зеленый» министр сельского хозяйства Джем Ёздемир пожаловался после паромной эскапады своего однопартийца, очевидно, еще не зная и не имея возможности оценить подробности события: «Я очень хорошо понимаю, когда наши... фермеры излагают свои позиции, мы их также слушали, мы корректировали наши позиции, я благодарен за это, я всегда предостерегал от этого. Но то, что происходит… это люди, которым наплевать на германское сельское хозяйство, они мечтают о перевороте, а этого не произойдет». Его товарищ по партии Роберт Хабек высказался так: «Протесты – это высокая ценность в Германии. Принуждение и насилие разрушают это благо. Мы должны противостоять этому словом и делом». Здесь множество инсинуаций...

Другими словами, налицо желание применять к своим политическим оппонентам иные стандарты, чем к своему собственному политическому прошлому. «Зеленые» и левые социализировались в протестной среде, которая в некоторых случаях была очень жесткой, включая «коктейли Молотова», дубинки, брусчатку, горящие машины, баррикады и разрушительный антикапиталистический фурор. Но и политики из ХДС и СвДП, которые уже несколько лет ведут себя как «слегка левые», сегодня также заранее возмущены и барабанят те же заявления об «угрозе со стороны правых».

У Джема Ёздемира не очень хорошая память, поскольку его партия является представителем «культуры протеста», которая всегда применяла к собственным демонстрациям и вопросу об уместности «сопротивления» совершенно иные стандарты, чем те, о которых сегодня заявляют фермеры. Я сам, будучи подростком, мог наблюдать насилие, воинственный пыл и чистую ненависть, с которой левые и хаоты из «экологического движения» действовали против полицейских в начале 1980-х. Презрение к государственным органам ощущалось повсюду, левые и «зеленые» почти в любом контексте говорили о необходимости смены системы, в чем они, безусловно, преуспели за последние 50 лет. Теперь, утверждая свои идеи, они сами превратились в мастеров эксклюзивной демократии, которые хотят изолировать всех, кто выступает против того или иного их воззрения.

Брокдорф, Вакерсдорф, «Штутгарт 21» – вот лишь некоторые места беспорядков и осадного положения, где, согласно сегодняшней интерпретации, преследовались «достойные» цели. В ходе таких «демонстраций» многие полицейские были серьезно ранены, а на Startbahn West двое даже убиты. Теперь бывшие противники атомной энергетики хотят объяснить нам, что протесты фермеров носят подрывной характер. Как самонадеянно.

 

Часть «безграничной» протестной культуры

Левоэкстремистские «автономы», входящие в традиционную протестную культуру «зеленых», всегда были частью германской демонстрационной тусовки, действующей против государственной власти анонимно, насильственно и жестоко. Подвергать сомнению претензии государства на власть всегда было частью «интеллектуальной ДНК» левых и «зеленых» интерпретаций права на демонстрацию. Так в чeм же бывшие протестные партии обвиняют сегодня фермеров, чье поведение далеко от тех беспорядков, которые произошли в Берлине после смерти Бенно Онезорга 2 июня 1967 г.? Не говоря уже о «традиционных» эксцессах насилия на первомайских демонстрациях в берлинском Кройцберге, о протестах против выселения самовольно занятых домов, против атомной энергетики, строительства АЭС в Брокдорфе (1981) и завода по переработке атомных отходов в Вакерсдорфе (1986).

Склонность к эскалации насилия под влиянием «подрывных фантазий», как это называет Хабек, – типичный спутник демонстраций, инфильтрированных левыми «автономами». И политики, которые вышли из такой протестной среды или одобряли подобные демонстрации, теперь хотят сказать либеральным, консервативным и «правым» фермерам, ремесленникам и прочим разочарованным гражданам, что тe должны проявлять сдержанность, поскольку их эмоциями могут злоупотребить «халявщики» из экстремистских кругов. На каких «мирных», «законных» и «не имеющих никакого отношения к экстремистским, подрывным идеям» демонстрациях присутствовали в свои молодые годы «зеленые» и левые менторы, которые сейчас находятся у власти и надувают щеки в качестве блюстителей демократии? Нелепо априори называть сегодняшние протесты «опасными» и «подозрительными», когда собственная партия и, возможно, даже собственная биография были частью «безграничной» протестной культуры.

В 2012 г. Федеральный центр политпросвещения писал по теме «Политически мотивированное насилие на демонстрациях»: «Большинство правонарушений, зарегистрированных в связи с демонстрациями, относятся к категории PMK-links [политически мотивированная преступность приверженцев левого спектра]. С 2001 по 2010 г. ежегодно регистрировалось в связи с демонстрациями в среднем около 2000 правонарушений левого толка и 450 – правого. В то время как в области PMK-links правонарушения, связанные с демонстрациями, составляют около трети от общего числа зарегистрированных правонарушений, в области PMK-rechts они играют лишь незначительную роль (около 3%). Основное внимание в случае правых сосредоточено на пропагандистских правонарушениях и, в случае насильственных преступлений, на нанесении телесных повреждений. Правое насилие сосредоточено на нападениях на людей. Классическими преступлениями являются нападения на почве ксенофобии и расизма. В отличие от этого, левое насилие направлено преимущественно против институтов и их представителей, особенно полиции».

 

От одного сценария страха к другому

Следует отметить один побочный эффект, который напоминает отношения между учеником колдуна и призраками. Это непреднамеренная положительная «подзарядка» политического противника через постоянную клевету на него. Так создаются политические мученики. Постоянная интерпретация скрытой «правой опасности» в контексте законных протестов – почти исключительно в случае критики, направленной против «лево-зеленого» совершенствования мира – запускает самоисполняющееся пророчество, результатом которого становится передача авторитета политическими оппонентам. AfD не нужно ничего делать, ничего доказывать, и всё равно она получает поддержку. Люди считают клеветников несимпатичными и ориентируются на «мучеников».

Настойчивое повторение «нарратива» не только не углубляет его правдивость, но порой и сокращает ее. Ведь пока адресаты указаний о «правильных» взглядах вынуждены мириться с ухудшением условий жизни, снижением благосостояния и внутренней безопасности, пока морально-политическая доктрина, этика убеждений, бюрократия и авторитарное государство определяют повседневную жизнь, экономика поставлена на колени под игом регулирования энергетической политики, рабочие места находятся под угрозой, а социальный мир и чувство свободы развеяны по ветру.

С каждым из этих ухудшений люди теряют частичку дома и «патриотической» идентификации, а политики переходят от одного сценария страха к другому и объявляют сомнительными любые ценностные ориентации, не совпадающие с целями «лево-зеленого» (бес)порядка. Но теплое гнездышко уже не спасет Хабека. Он проиграл.

 

Левые «ученики волшебника» – идиоты

Чем больше увещеваний, тем больше усталость от них. Левые подпитывают правых, вместо того чтобы эффективно ослабить их политически. Люди затыкают уши, и надоедливая мантра «лево-зеленой» морали в конце концов приводит к краху нарратива, потому что реальность политического провала сулит разочарованным гораздо большие перспективы в реализации его противоположности. Это приводит к когнитивному процессу идентификации с противоположностью. Это не желание переворота, как хотели бы нас убедить Хабек и иже с ним, а стремление к демократической реализации подлинных альтернатив в противовес повседневным ограничениям и навязыванию плохо продуманной политики. Внезапно оказывается, что это не «правые» – призрак, а «левый» ученик колдуна – идиот.

Устоявшаяся партийная и медийная среда собственноручно взрастила «проблемную» AfD и теперь хочет изгнать ее, как прокаженного из деревни. При этом каждой своей неудачей и обвинением они лишь укрепляют репутацию изгоя, потому что он не виноват в каскаде нежелательных событий. Он просто наблюдает. Истеблишмент и «элита» не задумываются о том, что это делает с «нормальными» наблюдателями, чья последняя надежда на демократию связана с возможностью избрания подлинной оппозиции.

Если бы две ранее консервативные, буржуазные партии (ХДС/ХСС и СвДП) позиционировали себя справа от центра, как они это делали раньше, «проблему» можно было бы решить более элегантно с точки зрения идеологии. Однако они больше не будут (не смогут) это делать и скорее предпочтут оставаться носителями катастрофической политики, чем всерьез заниматься содержательным анализом позиций своих оппонентов, от которых отгородились брандмауэром. Но одна лишь диффамация не поможет. Запреты не устраняют («неправильные») взгляды; антидемократические предрассудки могут быть исправлены только с помощью диалога и соучастия.

В нашем государстве бездумная защита как рефлекс в целях сохранения власти и бездумная клевета стали стратегией политической обороны, исключение и сегрегация – частью повседневной «демократической» жизни. Когда политика не работает, никакие аргументы не помогают, приходится придумывать призраки. Такие кампании привлекают людей на улицы, при этом выходят как левые, так и правые демонстранты. Они не выходят на демонстрации в поддержку демократии, как это «патриотично» представляет себе Роберт Хабек. Потому что демократия и ее полномочия ныне находятся в руках политиков, которые ведут себя так, будто им принадлежит государство, его органы и народ. Но суверен не является ничьей собственностью, как провозглашает Конституция, как учили философы государственности эпохи Просвещения и как полагают разумные граждане и истинные демократы.

 

Фабиан НИКОЛАИ