«Германия, лучше, лучше, много денег…»

Недавно я наткнулся в Интернете на уличное предвыборное интервью из Турции. В основном такие интервью берут у людей турецкого происхождения, живущих в ФРГ. Обычно они превозносят Турцию за то, что там создано. Начинаешь даже думать, что живешь в параллельном мире, где в Турции всё так замечательно, а в Германии всё так плохо. На этот раз перед камерой были два предпринимателя, оба из Штутгарта. То, что они говорили, было вполне осмысленно, речь шла о Германии. Основная идея заключалась в следующем: в ФРГ лучше убить человека, чем уклоняться от уплаты налогов: за убийство вы получите максимум 15 лет и будете освобождены через пять лет за хорошее поведение, а вот за уклонение от уплаты налогов…

«Как звали того парня из мюнхенской „Баварии“?» – спросил один. «Ули Хёнес?» – «Да, он. Представь себе Али Коча в Турции. Он также является президентом футбольной команды и принадлежит к клану Коч (самая богатая семья в Турции. – Ред.). Как ты думаешь, он может за что-то оказаться в тюрьме?» – «Уж точно не за налоги». На самом деле, когда дело доходит до уплаты налогов, самые богатые люди в Турции проявляют чудеса виртуозности, чтобы этого избежать. По мнению интервьюируемых, своим богатством Германия обязана прежде всего дотошности своих налоговых служб. Оба подтвердили, что более половины заработанного ими достается государству.

Я хотел бы привести пример того, куда уходят эти налоги. Я подрабатываю в качестве помощника по воспитанию в немецких и иностранных семьях. Семья беженцев, которую я до недавнего времени сопровождал, состоит из пяти детей в возрасте от 5 до 18 лет и их родителей. Дети хорошо говорят по-немецки, родители почти не говорят. Они приехали в ФРГ в рамках продолжающейся и сегодня кампании «Мы сможем!». Они родом из Палестины и прибыли в Германию через Сирию, Турцию, оттуда на лодке в Италию, а затем по суше. Будучи любопытным, я спросил: «Почему именно Германия?» Отец семейства ответил по-немецки: «Германия, лучше, лучше, много денег».

Видимо, у семьи были хорошие советчики. Старший сын съехал месяц назад – сразу же, когда ему исполнилось 18 лет. С этого момента он больше не был членом семьи, и его заработок (он единственный в семье работает) больше не мог быть засчитан в семейный доход. Поскольку он зарабатывает недостаточно, его квартплату оплачивает государство. Таким образом, остальные члены семьи могут пользоваться полным набором социальных благ. В целом с момента прибытия в ФРГ семья обходится германскому государству примерно в 5000 € в месяц. Поскольку мне приходилось в основном заниматься с одним из сыновей, так как он постоянно оказывается замешан в кражах, я хотел время от времени приглашать переводчика, чтобы иметь возможность поговорить с отцом тет-а-тет. Хотя дети и переводили отцу мои слова, но было бы лучше, если бы это делал нейтральный переводчик.

Когда я упомянул слово «переводчик», родители забеспокоились. Переглянувшись, они оба сказали по-немецки: «Нет, нет!» Я не мог взять в толк, в чем дело, ведь мы понимали бы друг друга гораздо лучше. Отца никак не удавалось успокоить, как будто я мог мгновенно вызвать переводчика. Но это долгая процедура: сначала я должен подать заявку, затем согласовать с семьей сроки использования переводчика…

Один из сыновей перевел мне опасения отца: арабоязычные жители города настолько хорошо связаны между собой, что слухи о проблемах семьи распространятся как лесной пожар. Верно, я об этом не подумал. С турками не иначе, я знаю это по собственному опыту… Поэтому переводчик должен был приехать за 100 км, городские власти это организовали. Вообще-то я хотел отказаться от этой затеи, но в ведомстве по делам молодежи настаивали, что будет лучше, если раз в пять-шесть недель со мной будет переводчик. Стоимость, включая проезд и прочее, составляла почти 700 € за встречу. На мой взгляд, совершенно излишне, вполне хватило бы и одного раза.

И вот встреча с семьей с участием переводчика… На самом деле переводчику из далекого города отец тоже не доверял, так что я узнал не больше, чем обычно. Но один вопрос вертелся у меня на языке и не давал покоя: «Вы родом из Палестины. Что вы думаете о евреях и Израиле?». Я и представить себе не мог, что этим вопросом подвергну себя опасности. Внезапно против меня ополчились и семья, и переводчик.

Все одновременно и возбужденно заговорили по-арабски, и я вдруг понял, что, когда речь заходит об Израиле и евреях, можно неожиданно начать понимать арабский язык. Переводчик доносил до меня лишь некоторые безобидные нюансы, но и их было достаточно, чтобы понять все происходящее. Придумывать проеврейские и произраильские контраргументы было бы бесполезно. Переводчик спросил меня, что я думаю по этому поводу. «Вы спрашиваете меня об этом после того, как увидели и услышали, что вы думаете по этому поводу?». Я попрощался и сдал дело. Опасения отца семейства в плане того, что переводчик из нашего города будет распускать слухи, подтвердились для меня: с тех пор мне поручают сопровождение лишь тех семей, которые не являются выходцами из ближневосточного региона.

Как можно сохранить такую ненависть к евреям и Израилю после семи лет жизни в Германии? Особенно если учесть, что один из детей приехал в ФРГ в возрасте двух лет, а двое других родились здесь. Наверное, им здесь привили эту ненависть, судя по тому, как они, наряду с родителями и переводчиком, вербально «стреляли» в меня.

Это возвращает меня к высказываниям турок из упомянутого выше уличного интервью. Германия должна и впредь обирать посредством налогов своих наемных работников и предпринимателей, чтобы совершенно бесполезно тратить эти деньги на пожизненное содержание не желающих и неспособных интегрироваться. Это же глупо! Остается вновь процитировать отца семейства: «Германия, лучше, лучше, много денег!».

 

Ахмет Рефии ДЕНЕР