Мы все учились понемногу…

Политики осознают, что в Германии существует реальная проблема с образованием. Буквально та же самая, которая существовала пять лет назад. И 10 лет назад. И 15 лет назад. Но эти недостатки накапливаются – и страна в целом глупеет.

 

Наконец-то «республика образования»!

Хорошо, что наконец-то что-то происходит! Правительство ясно дает понять, что система образования должна дать каждому молодому гражданину «шанс на продвижение». Статистика и исследования ситуации в образовании не радужные, не будем преумалять проблему. «Десятки тысяч молодых людей покидают школу без аттестата», – читаем мы. Если Германия хочет придерживаться обещания «благосостояние для всех», она должна также гарантировать «образование для всех».

Хорошо, что правительство ФРГ пообещало, что Германия скоро станет «республикой образования» («Bildungsrepublik»). Обещание «продвижения» и возможности реализовать собственные цели своими собственными усилиями является «цементом» общества. Но это обещание трудно выполнить, когда «не удается набрать достаточное количество квалифицированных учителей». Нехватка учителей, «плохое структурное состояние многих школ и зачастую неадекватная цифровизация» затрудняют мотивацию школьников к соответствующему обучению. Это «особенно тревожно, поскольку доля иммигрантов в школьных классах растет с каждым годом». Поэтому правительство созвало «образовательный саммит». «Наша система образования должна предоставлять справедливые возможности, – говорится в соответствующем документе. – Учитывая этот вызов, необходимо переломить тенденцию в образовательной политике». Хорошо, что наконец-то что-то происходит!

Однако, дорогие читатели, я только сейчас понял, что перепутал некоторые цитаты. Часть из них взята с сайта bundesregierung.de, а часть – с сайта faz.net, и я их перепутал. Вероятно, интересны также даты: цитаты из первого источника датированы 14 марта 2023 г., а из второго – 12 июня 2008 г.

В 2018 г. я написал статью «Хватит ли наших сил, чтобы вернуться назад тем путем, которым мы пришли?», в которой отмечал тревожные сигналы о состоянии образования в Германии. И сопоставлял их с заявлениями Меркель, сделанными годом ранее. Да, в 2008 г. Германия уже провозгласила «республику образования», но и после этого можно было из года в год копировать пугающие сообщения и вновь публиковать их.

Если попросить сайт искусственного интеллекта ChatGPT написать несколько строк по ключевому выражению «напряженная образовательная ситуация в Германии», то он сообщит: «Образовательная ситуация в Германии продолжает оставаться напряженной и представляет собой вызов для системы образования. В частности, проблемой является неравное участие в образовании и отсутствие равных возможностей. Сохраняется дефицит в квалификации и оплате труда учителей». Программа знает даже конкретные детали, причем они весьма актуальны: «Недостаточная цифровизация обучения и необходимость ликвидации пробелов в образовании, возникших из-за пандемии, сделали слабые места германской системы образования еще более очевидными». И, конечно же, программа знает, что нужно делать: «Для улучшения ситуации необходимы устойчивые инвестиции в образование, поощрение индивидуальных достижений и повышение квалификации учителей».

Приведенные выше цитаты являются краткой версией ответа компьютера. Более пространный ответ при поиске с большим количеством ключевых слов ссылается, помимо прочего, на сравнения ОЭСР и другие рейтинги. Бедствия Германии в сфере образования настолько постоянны, что они стали частью банка данных мировых знаний, с помощью которых создатели программ искусственного интеллекта обучают машины компетентно говорить о Германии.

Однако даже политики уже не воспринимают политику всерьез. Из 16 приглашенных на саммит представителей федеральных земель только двoе нашли время. Даже общественно-правовые СМИ смеются над этим. «Созван образовательный саммит, а никто на него не явился», – сообщил сайт tagesschau.de 14 марта.

«Хорошо, что наконец-то что-то происходит» – так, вероятно, должны восклицать мы, когда политики дают свои ежегодные обещания по поводу вечных кризисов. Не так давно я цитировал выражение «Будь сам тем изменением, которое ты хочешь увидеть». Сегодня я бы уточнил его: создайте сами для себя перемены, которых вы хотите и в которых, возможно, нуждаетесь, потому что мир не изменится ради вас.

Лучше не станет, иначе уже стало бы лучше. Если вы хотите лучшего образования или лучшего будущего для своих детей, вам придется организовать это самим. Как гласит немецкая пословица, «Es gibt nichts Gutes, außer man tut es». Нынче мы должны применять это на практике. Xотите, чтобы для вас стало лучше? Отлично! Позаботьтесь об этом сами.

 

С аттестатом или без него

Как нам недавно сообщили, десятки тысяч учеников в Германии ежегодно покидают школу без аттестата о ее окончании. Те, кто отчасти в этом виноват, хотят бросить на решение проблемы больше денег, вместо того чтобы честно рассказать о причинах.

Я иногда прогуливал школу. Я долгое время скрывал это от своих детей, чтобы они не копировали меня. В те времена, когда я прогуливал школу, я ходил в библиотеку и читал там книги по философии и психологии, от Аристотеля до Зимбардо. Я находил чтение в тишине умных книг – по возможности в оригинале – более увлекательным, чем скопированные рабочие листы из школы.

Не поймите меня превратно: я не вижу альтернативы школам и обязательному образованию для всех. Даже в Древних Афинах существовали государственные школы, но «государственные» в то время означало, конечно, «для детей мужского пола из семей свободных граждан». В Европе монастырские школы обучали, не считая собственных «отпрысков», в основном молодых дворян. В XVII в. образовательный идеал постепенно изменился в сторону реализма и просвещения. Под латинским девизом «omnes omnia omnino» («учить всех основательно») ставилась цель дать всем детям базовое образование. И только в XIX в. удалось в какой-то степени снизить уровень неграмотности.

Да, я знаю, что школы могут потерпеть неудачу – и иногда их упорно направляют прямо в провал безумные левые политики. Да, я знаю, что сегодня, в конце первой четверти XXI в., нам грозит новая неграмотность на нескольких уровнях: опасное незнание эффективности языка пропаганды, а также капитуляция перед триггерами цифровой зависимости, которая может сделать часть целых поколений непригодными даже для неквалифицированного труда; безграмотность в языке, на котором действительно будет написано будущее, – компьютерный код.

Уже более десяти лет учителя рассказывают мне о буквальном разрушении душ детей, которых во имя «инклюзии» насильно переводят из созданных для их защиты спецшкол в «обычные» школы, из-за чего страдают все. Более медленные от природы дети чувствуют себя изолированными и одинокими, в то время как обычные дети чувствуют себя заторможенными, из-за чего у некоторых из них развивается агрессия по отношению к «тормозу». Неудивительно, что некоторые дети просто отсиживают время в школе: зачем прилагать усилия, если от этого все равно ничего не улучшится?

Во имя другого модного слова, а именно «интеграция», школьниками также злоупотребляют как помощниками интеграции, чтобы «смягчить» детей из более авторитарных культур. Я слышал о школах, где учителя заняты раздачей перевязочных пакетов для лечения синяков, полученных на переменах, причем речь идет не только о печально известных школах в «горячих точках».

И, как будто этих сложностей недостаточно, в Германии в порыве истерии по поводу «короны» во многом без необходимости закрывали школы и изолировали детей дома, нанося непоправимый ущерб их душевной биографии.

Но, несмотря ни на что, кто станет отрицать: ответом на плохие школы могут быть только хорошие школы, а не их отсутствие.

Получать образование означает быть поставленным на пресловутые плечи гигантов. Общество, которое не ставит своих детей на «плечи гигантов», вскоре снова станет карликовым. Образование и мудрость не знают остановки: мы становимся либо умнее, либо глупее. Cтановиться умнее, как известно, так же утомительно, как подниматься по лестнице, а становиться глупее – так же быстро, как падать с нее.

И все же, как бы ни была важна школа для общего образования, она не является самым важным фактором для успеха и счастья человека. И я намеренно формулирую это в то время, когда в Германии обсуждается новое тревожное исследование. Что бы мы ни думали о Фонде Бертельсмана, но если он публикует голые цифры и если эти цифры шокируют, к ним следует присмотреться.

Основной тезис: каждый год десятки тысяч молодых людей в Германии покидают школу без аттестата. Я подробно ознакомился с исследованием. В его первой главе подчеркивается, что это исследование не о «бросивших школу». Речь идет о людях, которые отучились в германских школах минимально обязательное время, то есть девять или десять лет, в зависимости от федеральной земли, но не имеют в кармане аттестата о среднем образовании. В исследовании говорится, что в 2021 г. около 47 500 молодых людей в Германии – 6,2% соответствующей возрастной группы – не смогли по окончании школы получить даже свидетельство о минимальной квалификации. В чем может быть причина?

В качестве реакции на это исследование сразу же раздались обычные заявления о том, что нужно выделять еще больше денег туда, где они явно не работают. У меня есть сомнения, что дело только в нехватке денег. Если двигатель автомобиля неисправен, можете сколько угодно полировать лакокрасочное покрытие, но он не будет работать.

Когда я прогуливал уроки – против воли моих родителей и без их ведома, я, тем не менее, жил ценностями, которые они мне прививали. Эти ценности сформировали то, кем я являюсь по сей день. А какие ценности прививали дома детям, которые оканчивают школу, не получив аттестата? Было ли среди них понимание важности завершить начатую работу? Сомнительно, если десятки тысяч молодых людей выходят из школы без аттестатов о ее окончании (не говоря уже о том, что, по словам многих предпринимателей, даже по многим выпускникам с аттестатами не всегда можно определить, чему они научились за годы пребывания в школе).

Мы должны присмотреться к этим родительским домам или их осколкам и признать, что они зачастую даже не знают, какие ценности нужны, чтобы успешно окончить школу, получить профессию, заниматься ею всю жизнь, а потом уйти на пенсию «старым и жизнерадостным». У кого эти семьи должны заимствовать свои ценности? У политиков, среди которых немало недоучек и манипуляторов несуществующими учеными степенями? У журналистов, большинство которых хорошо умеет лишь петь под чужую дудку? Или от звезд TikTok, которые прославились, тряся задницами? И если бы у нас была возможность научить родителей новым ценностям, какими бы они были? Левые сразу же захотят научить их левацкому дерьму, но что именно было бы разумным?

Я знаю, что многие из нас колеблются, когда сталкиваются с таким вопросом. Но это известная проблема человечества, что мудрые колеблются, а болваны всегда уверены в свой правоте и поэтому нередко становятся министрами, журналистами и, к сожалению, иногда даже учителями.

Было бы правильно, но в то же время слишком просто заявить, что у родителей многих из этих молодых людей просто отсутствуют правильные ценности. Но давайте заглянем внутрь себя: какие ценности должны быть у этих родителей? Живем ли мы сами по этим ценностям? Я слышал, что желающий изменить мир должен начинать с себя. Молодые люди, которые покидают школу без аттестата, вероятно, были воспитаны на неправильных ценностям. Для меня это, прежде всего, призыв к самоанализу: могу ли я назвать «правильные» ценности? И если могу, то живу ли я ими?

 

Душан ВЕГНЕР

Глядя в зеркало заднего вида

Говоря о состоянии образования в Германии, стоит упомянуть две недавние статьи в газете Die Welt, проливающие свет на некоторые важные аспекты этой проблемы.

Статья Штефана Лаурина «В школе орудуют идеологи» рассказывает о профессоре математики Университета Падерборна Бернхарде Крётце. В 2020 г., во время локдауна, когда университеты были закрыты и студенты сидели дома, Крётц, как и многие его коллеги, начал использовать для обучения Интернет. Позже спектр расширился, и вот уже год математик использует свой канал не только для обучения математике, но и для анализа политики в области образования. В конце февраля он выложил видеоролик, в котором сравнивает школьное преподавание математики в Индии и в своей федеральной земле Северный Рейн – Вестфалия.

Профессор начинает свой видеоролик с представления теста, который молодые индийцы должны сдать, чтобы быть принятыми в один из инженерных колледжей страны. Экзамен состоит из основной части, которую в прошлом году сдали 1,5 млн молодых людей в Индии. Лучшие 400 тыс. из них были допущены ко второй части. Во время экзамена запрещено пользоваться калькуляторами.

В этом тесте речь идет в основном о математике, но включены также некоторые вопросы по физике и химии. Только 10 тыс. участников правильно решают более 50% заданий, после чего им гарантировано место в элитных университетах страны. Но ни один участник не решает менее 15% заданий. Крётц проанализировал тест, он в восторге от многих вопросов и их постановки. Его вывод: практически никто в Германии этот тест бы не прошел.

В основном это связано с тем, чтó и как изучают в германских школах на уроках математики. В видеоролике профессор демонстрирует новую учебную программу по математике для II ступени средней школы в Северном Рейне – Вестфалии. Она еще не вступила в силу, но, по планам политиков, вскоре именно она будет диктовать, чтó преподавать в школе. По мнению Крётца, эта программа недостаточно требовательна в плане обучения математике. К тому же она направлена не только на это, но содержит также так называемые гендерные аспекты и элементы межкультурного образования.

В конце видео Крётц показывает математические задачи выпускного экзамена в реальной школе, который проводился в Баден-Вюртемберге в 1971 г. Сравнивая их c нынешними экзаменами для будущих учителей реальных школ, профессор уверен, что сегодня практически невозможно, чтобы кто-то из них сдал эти экзамены 1971 г.

«Математика – это основа подготовки хороших инженеров, физиков или химиков. Математические знания – основа нашего процветания, и люди это знают. Но мы все меньше заботимся об этой основе. Учителя, объясняющие что-то своим ученикам, сегодня не приветствуются; предполагается, что дети должны приобретать знания самостоятельно. Учителя вынуждены играть роль модераторов», – говорит Крётц.

Предполагается, что дети должны многому учиться дома, просматривая видео: «Они должны сами приобретать теоретические знания, но это не работает. В школе работают идеологи. Даже „письмо на слух“, метод, который должен был облегчить детям обучение письму, обернулся катастрофой. На уроках математики сейчас совершаются другие, но не менее серьезные ошибки. В первую очередь от этого страдают дети из неблагополучных в образовательном отношении семей: тем, кто не может рассчитывать на помощь родителей, приходится нелегко».

Непросто приходится и детям из семей иммигрантов: «Математические символы являются международными. Знак „плюс“ или „минус“ означает в Турции или Сирии то же самое, что и в Германии. Раньше математика была предметом, в котором многие дети иммигрантов преуспевали. Сегодня же предпочтение отдается текстовым задачам, что создает сложности для всех, кто не владеет немецким языком в совершенстве».

Крётц хочет, чтобы преподавание математики снова улучшилось. Для этого, по его словам, необходимо, чтобы учебные группы состояли из школьников примерно одинакового уровня подготовки, а учителя имели солидное математическое образование. Нынешний аттестат зрелости, говорит профессор, больше не имеет ничего общего с квалификацией для поступления в вуз: «Образование для всех звучит хорошо, но это обещание не выполняется». Поэтому математик выступает за то, чтобы университеты проводили вступительные экзамены.

Статья Тобиаса Кайзера «Финляндия как образец для подражания? Правда о некогда лучшей школьной системе в мире» разрушает устоявшийся миф: долгие годы финские школы считались лучшими в мире, а их ученики находились на вершине международных рейтингов. Однако вот уже 20 лет их показатели неуклонно ухудшаются, что недавно была вынуждена признать статс-секретарь финского Министерства образования Анита Лехикоинен.

Для наблюдателей в Германии это стало неожиданностью. Здесь, как и в других странах, финская школьная система по-прежнему считается одной из лучших, если не самой лучшей. Этот ореол обусловлен отличными результатами финских школьников в так называемом сравнительном анализе PISA.

Первая публикация его результатов в конце 2001 г. вызвала в Германии бурные дискуссии из-за посредственных результатов немецких школьников и привела к реформам в отдельных федеральных землях. В ФРГ, как и в других странах, Финляндия считалась победителем теста, поскольку ученики из этой страны показали результаты выше среднего по чтению, письму и арифметике. В последующие годы эксперты в области образования со всего мира совершали паломничество в Финляндию, чтобы выяснить, почему финские школы так успешны.

Однако в самой Финляндии, несмотря на всю гордость за свою мировую репутацию, отечественные школы теперь рассматриваются как проблемный случай. «Показатели финской школьной системы ухудшались на протяжении 20 лет, и в последние годы падение ускорилось, – говорит Яакко Сало, руководитель отдела образовательной политики финского профсоюза учителей. – Это хорошо видно не только по национальным исследованиям, но и по международным сравнениям PISA. Будь то чтение, письмо или математика, картина везде одинакова».

Жалобы профсоюзных деятелей на условия в школах вполне ожидаемы, но их подтверждают и международные эксперты. «Падение эффективности финской школьной системы очевидно. Мы наблюдаем эту тенденцию в международных сравнительных данных уже несколько лет, и она затрагивает все сферы деятельности», – говорит Андреас Шляйхер, координирующий исследование PISA. Финская школьная система все еще хороша в международном сравнении, но уже не превосходна. Даже некогда образцовые школы нынче испытывают проблемы: средний уровень компетентности в чтении, математике и естественных науках падает с начала тысячелетия, а доля учеников с высокой успеваемостью по математике и естественным наукам за последние 20 лет резко сократилась, в то время как доля слабоуспевающих неуклонно растет. По данным финских исследований, за последние десятилетия здешние школьники потеряли в уровне своей подготовки от одного до двух учебных лет.

«Финские результаты теста PISA, впечатлившие весь мир, на самом деле были взглядом в зеркало заднего вида и с самого начала рисовали ложную картину состояния школьной системы, – поясняет Яакко Сало. – В то время, когда в начале тысячелетия были опубликованы великолепные результаты теста, финская школьная система уже находилась в упадке». Согласно исследованию, к наиболее образованной возрастной группе относятся финны, которые родились в 1978 г. и окончили школу в середине 1990-х. Последующие возрастные группы никогда больше не достигали такого уровня образования.

Эксперты уже давно дискутируют о причинах неблагополучия. По мнению Шляйхера, «иммиграция и вызванное ею увеличение разнообразия контингента учащихся, несомненно, является причиной падения показателей финской школьной системы».

С учетом численности населения скандинавские страны пострадали от миграции после 2015 г. даже больше, чем Германия. «Иммиграция беженцев застала финскую школьную систему врасплох, – говорит Шляйхер. – С одной стороны, у нее не было необходимого потенциала, с другой – были языковые проблемы и разный культурный фон». Исследователь уверен, что Германия должна серьезно отнестись к этому развитию, а ее политики в области образования могли бы поучиться у Канады, Норвегии и других стран, имеющих в этом плане положительный опыт.

Однако он предостерегает от завышенных ожиданий: «Швеция прежде была образцом для подражания, но школы там переполнены мигрантами, и система образования уже не справляется. Германия также сталкивается с этой проблемой. Как только доля детей из семей иммигрантов достигает 40–45%, становится трудно, и я не знаю ни одной страны, которая бы справлялась с этим особенно хорошо. Разве что Канада».

Другая причина бедственного положения Финляндии также служит предупреждением для политиков в области образования во всем мире: амбициозная и поспешная реформа финских учебных программ привела к тому, что учителя оказались не в состоянии справиться с ситуацией и, во многих случаях, перегружены. Несколько лет назад Министерство образования осуществило радикальный переход от преподавания по фиксированным учебным программам к обучению, ориентированному на «феномены»: отдельные школьные предметы больше не преподаются, вместо этого учителя преподают предметные комплексы, в рамках которых обсуждаются сведения из разных предметных областей (многим пожилым выходцам из СССР этот подход знаком на практике, а кому-то – по описанию посвященного утке урока из романа В. Каверина «Два капитана». – Ред.). Ныне приняты контрмеры, и учебные программы снова стали больше ориентироваться на традиционное обучение.

Данные статистики также показывают, что равенство возможностей в финской школьной системе в последние годы снизилось. Это особенно задевает Финляндию, поскольку способность поддерживать детей с низким предпосылками к образованию, чтобы они могли догнать более привилегированных детей, всегда считалась одним из величайших достижений финских школ. Однако во время банковского и экономического кризиса в Финляндии в 1990-е и в последующие годы финское правительство резко сократило расходы на образование, и они до сих пор не вернулись на прежний уровень. В результате у школ и муниципалитетов не хватает денег на дорогостоящую индивидуальную поддержку. «Сейчас из начальной школы выходят дети, которые не умеют ни писать, ни читать, ни считать, – говорит Сало. – Это было немыслимо 15 лет назад».