Новая «зеленая» экономика – не более чем кейнсианская схема государственных расходов

Теория изменения климата гласит, что общество должно резко сократить потребление, чтобы спасти окружающую среду. В то же самое время кейнсианская экономическая теория утверждает, что увеличение потребления населения – это самый верный путь к процветанию экономики. Несмотря на явное противоречие между этими идеями, западная политическая элита придерживается обеих доктрин одновременно.

Неужели элита не видит, что политические действия, одновременно основанные на теории изменения климата и на кейнсианской экономике логически невозможны? Вероятно, нет. А возможно, существует скрытая согласованность действий элиты, которую можно обнаружить, изучив стимулы, лежащие в основе взаимоисключающих теорий, представленных общественности.

Суть кейнсианской экономики заключается в том, что рецессии происходят из-за падения совокупного спроса (т. е. из-за желания потребителей тратить меньше), и поэтому единственным способом вернуться к экономическому росту является повышение совокупного спроса. Поскольку именно настроения частных лиц привели к снижению совокупного спроса, единственная сила, которая может привести к его увеличению, – это государственные расходы через субсидии, социальное обеспечение и программы создания рабочих мест, обеспечиваемые за счет дефицитного финансирования (бюджетных расходов сверх запланированных).

В отличие от традиционной, или австрийской, экономики, кейнсианцы игнорируют такие понятия, как структура капитала, временные предпочтения и ошибочные инвестиции. Решающим фактором является увеличение краткосрочного общественного потребления в соответствии с известным афоризмом Кейнса: «В долгосрочной перспективе мы все покойники». По его словам, «eсли бы Казначейство наполнило старые бутылки банкнотами, закопало их на подходящей глубине в заброшенных угольных шахтах, которые затем заполнило до поверхности городским мусором, и предоставило частному предпринимательству на хорошо проверенных принципах laissez-faire (фр. «позволить делать», принцип невмешательства – экономическая доктрина, согласно которой экономическое вмешательство и государственное регулирование экономики должны быть минимальными. – Ред.) выкапывать банкноты снова… не должно было бы быть больше безработицы, и реальный доход общества и его капитальное богатство также, вероятно, стали бы намного больше, чем были до того. Разумнее было бы, конечно, строить дома и т. п., но если на пути к этому стоят политические и практические трудности, то все вышеперечисленное лучше, чем ничего».

В то же время, главное политэкономическое требование лобби, выступающего за изменение климата, заключается в том, что общество должно принудительно ограничить свое потребление, поскольку, по мнению этого лобби, наш нынешний образ жизни истощает ресурсы Земли и загрязняет ее атмосферу с неприемлемой скоростью. Все чаще эти люди заявляют, что средний уровень жизни не заслуживает особого внимания, поскольку, по их мнению, наша жизнь находится в большой опасности. Одним из самых смелых сторонников стремления к сокращению потребления является писатель Джордж Монбиот. По его словам, «производство и потребление отвечают за 57% выброса парниковых газов в Великобритании. Неудивительно, что почти никто не хочет говорить об этом, поскольку единственным значимым ответом является сокращение объема потребляемой нами продукции».

Поставьте эти два аргумента рядом, и их взаимоисключаемость станет очевидной. Теории изменения климата и кейнсианской экономики, взятые по отдельности, могут показаться разумными, но мейнстримное мнение заключается в том, что они верны одновременно и должны быть реализованы.

В доказательство того, что западные политики действительно придерживаются обеих теорий одновременно – два высказывания депутата Палаты представителей Конгресса США Ричи Торреса (демократ, штат Нью-Йорк).

Об экономике: «Лучший способ покончить с бедностью в Америке, стимулировать экономику – это положить деньги в карманы нуждающихся, потому что жители таких округов, как мой, будут тратить эти доллары на местах, что создаст доход не только для предприятий, но и для работников, занятых на этих предприятиях. Таким образом, это не только высокоморально, но и хорошo для экономики».

Об изменении климата: «Глобальное изменение климата является самой большой угрозой для нашей планеты и будущих поколений. Пришло время действовать и изменить курс. Вместе с демократами Палаты представителей мы призываем администрацию президента США сделать приоритетом глобальную климатическую справедливость».

В качестве другого примера возьмем администрацию Обамы. Он вступил в должность во время рецессии, его ответом на нее было принятие крупнейшего в истории пакета мер по стимулированию экономики. Однако он также стал первым президентом в истории США, который сделал одним из приоритетов изменение климата и сопутствующее ему сокращение потребления. Если изменение климата и кейнсианская экономика никак не стыкуются друг с другом, почему они объединены в один мейнстримный консенсус?

Есть люди, в том числе наверxy иерархии вершащих политику, которые верят в возможность реализации как политики изменения климата, так и кейнсианской экономики и просто не продумали логическую невозможность таких действий. «Австрийцы» понимают, что ошибки в мышлении могут сохраняться десятилетиями, даже когда государственная политика, основанная на таком мышлении, не приносит ожидаемых результатов. Такое поведение вполне закономерно для политической и бюрократической элиты, учитывая доступ правительства к печатному станку, отстраненность от давления реального мира и, как следствие, отсутствие здравого смысла.

Однако, когда так много представителей элиты выступают за противоречащие друг другу действия, стоит задаться вопросом, знают ли некоторые из них, чтo именно они делают. Изучение их интересов и стимулов позволяет предположить, что так оно и есть.

Римский клуб, который в 1970-е гг. стал инициатором значительной части исследований о якобы антропогенном изменении климата, заявил: «В поисках общего врага, против которого мы могли бы объединиться, мы пришли к идее, что загрязнение окружающей среды, угроза глобального потепления, нехватка воды, голод и тому подобное вполне подходят для этой цели. В своей совокупности и взаимодействии эти явления действительно представляют собой общую угрозу, которой должны противостоять все вместе. Но, называя эти опасности врагами, мы попадаем в ловушку… принятия симптомов за причины. Все эти опасности вызваны вмешательством человека в природные процессы, и преодолеть их можно только путем изменения отношения и поведения. Настоящий враг – это само человечество».

В своей книге «Неудобная правда» Эл Гор заявил, что Майами окажется под водой к 2020 г. Этого не случилось, но стремление к иерархическому контролю сверху вниз, о котором свидетельствует приведенная выше цитата, никуда не делось.

Помимо социального контроля, элита получает выгоду, распределяя субсидии между своими друзьями и делая конкуренцию с ними незаконной или непомерно дорогой. Общепризнано, что «зеленые» компании никогда не смогли бы выйти на рынок в 2000-х гг., если бы их не поддерживали центральные правительства. А поскольку правительство, климатическое лобби и «зеленые» компании связаны между собой, проследить за движением денег – задача несложная.

Например, рекордные 38 млрд долл., которые Германия выделила «зеленым» компаниям в 2020 г. Или эта статья Сары Кнут в издании theconversation.com, в которой говорится, что большая часть выгоды от субсидий на борьбу с изменением климата достается крупным банкам. Рекордные цены на бензин хороши для производителей электромобилей.

Тезис о том, что субсидии на ископаемое топливо больше, чем на возобновляемые источники энергии, не соответствует действительности, что иллюстрирует график Колумбийского университета:

Не оспаривая научную достоверность ни одной из теорий, отметим, что, помимо проблем с их согласованностью, которые обсуждаются в этой статье, доверие к каждой из них в отдельности подрывается лицемерием, демонстрируемым их сторонниками.

Хотя изменение климата и кейнсианская экономика и противоречат друг другу в теории, на практике они совместимы: обе подразумевают щедрые и произвольные субсидии, распределяемые центральной политической властью.

Элита не верит ни в какое кредо, кроме собственных интересов. Государственная политика часто представляет собой упражнение в подборе подходящих идеологических покрывал; иногда власть имущие выбирают изменение климата, иногда – кейнсианскую экономику. Никогда не предпринимается попытка полностью и навсегда внедрить ту или иную теорию, их меняют местами по мере необходимости. Таким образом, на практике результаты применения этих различных теорий одинаковы: кумовской капитализм, неэффективность и всеобщее обнищание.

Определение элиты предусматривает, что ее составляет лишь небольшое число людей. Поэтому большинство является жертвами этой повестки дня. Мы должны информировать население, прорваться через индустриализированный комплекс вины, внушаемый СМИ, и отстаивать собственные интересы.

 

Дж. Р. МАКЛЕОД

Перевод с англ. Н. Афончиной (mises.ua.org)