Разрушение и забвение

Еврейскую общину Евпатории сегодня представляет раввин Ремесленной синагоги Мендел Гитман. В старом еврейском молельном доме ему помогает его супруга, а в Шаббат к ней присоединяются две дочери-подростка. В синагоге я также познакомился с еврейским активистом Геннадием Прицкером. Узнал, что у общины есть как свои радости, так и немало проблем: разрушающееся здание «Хеседа», заброшенное старое еврейское кладбище, нехватка еврейской молодежи… Я приехал в Евпаторию из Израиля и, оказавшись там, пришел в общину взять интервью о ее современной жизни, однако местные евреи обратились ко мне с просьбой поведать миру об их давней, неразрешенной беде, которая тянется еще со времен Украинской СССР. Встретившись, мы поехали к высокому железному забору, скрывающему от людских глаз разрушающийся монумент жертвам Холокоста. Позже, когда я написал об этом в социальных сетях, то, к моему огорчению, столкнулся со шквалом критики от некоторых пользователей, которые писали в комментариях, что «в руках захватчиков не будет радостей». С этим сложно спорить, но хотел бы напомнить, что речь идет о забытом монументе жертвам Холокоста. Согласитесь, убитые много лет назад евреи не виноваты в том, что нацисты уничтожили их именно в Крыму, ныне оккупированном Россией. Надеюсь, читатели «ЕП» не станут делить еврейские кости на «свои» и «чужие».

В Евпатории есть и другое, более известное, ухоженное захоронение жертв Холокоста – мемориальный комплекс «Красная горка», сооруженный на месте братского захоронения у пересечения проспекта Победы и улицы 9 Мая. Он включает в себя братскую могилу жертв фашизма, памятник морякам-десантникам, памятник «Скорбящая мать» с Вечным огнем и городской парк с площадью для проведения памятных мероприятий. «Красная горка» легко доступна, на ней всегда можно возложить цветы, показать это место детям и внукам. Но это невозможно в отношении второгo, закрытогo для посещения и разрушающегoся монументa жертв Холокоста, находящегoся в районе станции Евпатория-Товарная, на улице 51-й Армии, 4. Проход к нему ограничен уже много лет, и местные власти не делают ничего для того, чтобы помочь еврейской общине в этом вопросе. Они не желают открывать дорогу к памятнику, фактически не позволяя общине начать его реконструкцию.

Евпатория была оккупирована 31 октября 1941 г. Через три дня в город прибыла айнзацкоманда 11а, в городе был образован Еврейский комитет. Уже 6 ноября был издан приказ о регистрации евреев, было зарегистрировано 750 человек. Были также изданы приказы об обязательном ношении отличительных знаков, о сдаче ценностей. 20 ноября евреев собрали под предлогом переселения. На сборный пункт явились 650 человек. Здесь их продержали два дня, а 23 ноября партиями погрузили в машины и увезли по направлению к товарному вокзалу к противотанковому рву, где расстреляли. Из всей еврейской общины Евпатории уцелели лишь два еврея: жительница города Фишгойт спаслась благодаря тому, что знакомая караимка принесла ей паспорт погибшей во время бомбежки сестры, с которым она бежала из Евпатории; сапожника Биренбаума по очереди прятали у себя в яме четыре русские и украинские семьи.

После освобождения города комиссией было установлено, что, по неполным данным, в Евпатории замучено и расстреляно более 12 тыс. евреев и детей от смешанных браков, если один из родителей был евреем. Казалось бы, память о них следовало бы достойно хранить, но…

 

– Как давно закрыт проход к памятнику? – спрашиваю я раввина Гитмана.

– Еще с тех времен, когда Крым входил в Украинскую СССР, точная дата мне неизвестна. Монумент по-прежнему располагается на закрытой ведомственной территории Крымской геологоразведки, и доступ к нему закрыт забором и массой бюрократических преград. (В этом я убедился лично, отправившись вместе с еврейскими активистами к расстрельной яме на окраине города. Лишь после 20 минут унизительного ожидания за забором, звонков в охрану и долгих переговоров с людьми по ту сторону забора нас нехотя пропустили на территорию, где расположен памятник. – Я. Т.)

– Кто покоится в этом месте?

– Там лежат кости 2000 евреев, а также крымчаков, военнопленных. Памятник открыли в 1967 г., а в 2002-м при поддержке еврейской общины реконструировали. Именно тогда на шестиметровой стеле неравнодушные люди установили плиты из итальянского мрамора. На боковых плитах мемориала изображены символическая Стена Плача и Скрижали Завета с десятью заповедями. А на центральной плите выбиты слова из поминальной молитвы Изкор: «И прощу я (всем племенам их грехи), но крови народа моего, пролитой ими, не прощу». Слова заключены в композицию: раскрытые ладонями вверх руки, слева от них – дубовая ветвь (скорбь), сплетенная с лавровыми листьями (слава) и переходящая в колючую проволоку, обвивающую возвышающийся железобетонный столб. Все это символизирует единение жизни и смерти. Авторы проекта – председатель общины Ефим Трахтенгерц и директор клуба «Хеседа Шалом» Лидия Вульфович. В камне его воплотил известный заслуженный деятель искусств России Виталий Зайков.

– Что сегодня происходит с памятником?

– С годами он приходит в негодность. Территория вокруг стелы неухоженная, заброшенная, поросшая травой. Вокруг валяются старые выцветшие могильные венки, опрокинутые корзины с потерявшими краску пластмассовыми цветами и другой кладбищенский мусор, создавая вокруг весьма неприглядную картину.

– Представляю, как вы устали от этой изнуряющей борьбы…

– Конечно, мы очень устали, но продолжаем бороться, надеяться и верить. Вера всегда поддерживала евреев, даже в самые сложные времена. И я не отступлюсь. То, что монумент ныне подвергнут забвению, – настоящая беда для нас! Мы настоятельно просим дать нам доступ к памятнику, чтобы там был организован такой же мемориал, как и на «Красной горке». Помимо свободного прохода к монументу, мы требуем провести в этой зоне размежевание и помочь нам найти средства на реконструкцию, ведь с годами памятник рассыпается. Да, 7 мая там проводился субботник, о чем власти сообщили нам в своем ответе на наши обращения, но согласитесь: на давно заброшенной и неухоженной территории веник не принесет большой пользы. Hужна полная реконструкция, восстановление памятника, качественный уход, материальные вложения, чтобы там возник реальный мемориал, чтобы люди имели возможность в любое время без препятствий прийти туда и привести своих детей, внуков, чтобы туда могли свободно приходить педагоги, студенты и школьники, исследователи.

– Видно, что на этом памятнике до сих пор нет плиты с именами всех погибших…

– И это тоже наша трагедия, ведь имена расстрелянных там 2000 жертв Холокоста и поныне неизвестны широкой общественности. Община постоянно пишет письма в различныe органы, но регулярно получает отписки. Когда к монументу приезжают родственники расстрелянных, они также не могут туда подойти.

 

В разговор вступает активист Геннадий Прицкер, написавший «в верхи» уже не одно письмо, в ответ на которые неизменно приходят формальные отписки.

 

– Геннадий, что бы вы хотели добавить к сказанному раввином?

– Община пытается провести вокруг монумента уборку хотя бы своими силами, но каждый наш проход к монументу начинается со скандалов, нас не пускают на территорию, как вы сами видели, нам приходится долго стучать в забор, звонить в охрану, мучительно согласовывать свой проход, терпеть постоянные унижения. Просто так к монументу пройти невозможно. А мы хотим сделать там достойное общественное пространство.

– Когда вы узнали об этой ситуации?

– В 2012 г. и с тех пор живу ради того, чтобы исправить это положение. Я считаю это делом своей жизни.

– Вас не пропускают к монументу, потому что он находится на закрытой ведомственной территории?

– Да. И когда нам, после скандалов, наконец разрешают подойти к памятнику, чтобы убрать там, положить цветы и прочесть Кадиш, то мы должны при входе предъявлять охраннику паспорта, которые он регистрирует. Это больно, унизительно и несправедливо. А обиднее всего, что половина жителей города и вовсе не знает про это трагическое место. Мы ждем, когда ситуация в Евпатории изменится к лучшему и местные власти наконец услышат нас.

 

Беседовал Яков ТУЛЬЧИНСКИЙ