Кто остановит криминализацию?

Результаты парламентских выборов в Швеции, состоявшихся 11 сентября, стали печальными для социалистов, которые с 1980-х гг. с некоторыми перерывами удерживали власть в этой стране. Главный перерыв во власти социалистов был с 2006 по 2014 г. В это время страной управляла праволиберальная коалиция, наладившая экономику, а также ликвидировавшая хаос во власти и правоохранительной системе, наступивший во время правления социалистов. Население, которое за этот период стало жить благополучнеe и обрело уверенность в завтрашнем дне и собственной безопасности, в 2014 г. снова проголосовало за социалистов, к которым тяготеет идеологически.

За следующие восемь лет премьеры-социалисты Стефан Левен и Магдалена Андерсон снова отбили у населения охоту голосовать за социалистическую партию. И хотя на минувших выборах она и получила большинство мест в Риксдаге, правые партии, шедшие на выборы блоком, вкупе перекрыли это большинство и смогли заблокировать для социалистов создание коалиции, поскольку их традиционные союзники – «зеленые» – получили всего 18 депутатских мест. В итоге Магдалена Андерсон подала в отставку с поста премьер-министра.

Накануне выборов проправительственные германские СМИ с тревогой сообщали о возможном «сдвиге вправо» и зловеще предупреждали о «судьбоносных выборах». На шведов это, конечно же, не произвело никакого впечатления, и они проголосовали так, как считали нужным. Сенсацией этих выборов стала откровенно правая партия «Шведские демократы». Она придерживается умеренно-националистических позиций, настаивая на ужесточении иммиграционной политики, сокращении приема беженцев и запрете на воссоединение семей беженцев, то есть «перетягивания» в Швецию родственников уже прижившихся там иммигрантов. «Шведские демократы» считают необходимым поддерживать традиционный семейный уклад и настаивают на недопустимости усыновления детей однополыми парами. Все это еще недавно считалось в Европе «неприличным», и пресса вообще замалчивала существование подобных политических движений.

Правоцентристский «Альянс за Швецию», конкурировавший с социалистами, во время своего правления боялся демонстрировать внешние проявления правой идеологии. Именно этим объясняется быстрый рост популярности «Шведских демократов», не испытывающих подобных опасений. На этих выборах «Шведские демократы» набрали 73 места в Риксдаге, став второй по величине политической силой в парламенте. Во внешней политике они поддерживают Израиль и выступают за нанесение удара по иранским ядерным объектам. Они неоднократно осуждали шведских политиков левого толка за контакты с членами пропалестинских движений.

В 2010 г. партия «Шведских демократов» впервые вошла в парламент с 5,7% голосов, и с тех пор дела у нее пошли в гору. Ее лидер Йимми Окессон ранее участвовал в местной политике в Сёльвесборге на юге Швеции, где он вырос. Окессон не сомневается в том, что проблемы Швеции могут быть решены только с помощью более ограничительной иммиграционной политики. Кроме того, он планирует снизить непомерно высокие налоги, облегчить положение среднего класса и усилить поддержку семей с детьми.

Подобно AfD в Германии, на контакты со «Шведскими демократами» в течение многих лет был наложен запрет со стороны политико-медийного картеля власти. Любое сотрудничество с ними было запрещено. Именно поэтому социал-демократам раз за разом удавалось создавать левые правительства меньшинства, не имевшие реальной оппозиции. На сей же раз Ульф Кристерссон, глава занявшей третье место по числу мандатов партии «Умеренных» и лидер консервативного оппозиционного альянса, решил, что пришло время отказаться от этого. Для того чтобы стать премьер-министром, он инициировал создание коалиции своей партии с либералами и христианскими демократами, а также пригласил в нее «Шведских демократов».

 

Победа «Шведских демократов» – это последовательный ответ на угрожающую ситуацию в городских центрах Швеции. Кланы арабского происхождения держат их в своих руках и угрожают еврейским гражданам как там, так и в Германии, где расследованиям в отношении них нередко препятствуют из-за боязни быть обвиненными в «расовом профилировании».

В Германии существует тенденция – говоря словами еврея Иисуса – видеть соринку в чужом глазу, но не замечать бревно в собственном. Несмотря на то что нашу жизненную ситуацию, конечно, нельзя сравнить с авторитарными государствами, наши СМИ постоянно пестрят фразами: «У нас все хорошо!», призванными заставить нас забыть обо всех проблемах страны. У журналистов есть опасения по поводу независимости судебной системы в Польше, но не по поводу идеологически мотивированных решений в Германии, которая весьма снисходительно относится к сторонникам движения «Пятницы ради будущего». Это неудивительно, ведь многие читатели им симпатизируют, а мнимая несправедливость часто воспринимается человеком только тогда, когда она затрагивает его лично, такова уж человеческая природа. Аналогичная ситуация складывается и с побочными эффектами нерегулируемой иммиграции.

Результаты выборов в Швеции всколыхнули германскую прессу, поскольку у избирательных урн произошел так называемый «сдвиг вправо». Объяснение не заставило себя ждать, потому что в некоторых шведских городах клановая преступность вышла из-под контроля. Поскольку членами клана являются в основном мигранты арабского происхождения, групповая преступность затронула и еврейских граждан Швеции: после того как синагога в Мальмё неоднократно подвергалась таким масштабным повреждениям, что вряд ли можно говорить о «шалости», и череды нападений молодежи община покинула город. Мэра города это не особенно обеспокоило, он сказал, что чувствует облегчение, так как видел нарушителей спокойствия скорее в местных евреях, – но настроение в Швеции, как показали выборы, изменилось.

В Германии же больше любят ходить вокруг да около. Здесь, как и в Швеции, мало заботятся о жертвах преступных кланов, хотя те, в частности, широко вовлечены в торговлю наркотиками и, вероятно, разрушили, по крайней мере косвенно, многие молодые жизни. Hемцев волнует cкорее выбор правильного термина, который не должен быть дискриминационным. Если в Северном Рейне – Вестфалии время от времени проводятся рейды, в ходе которых обыскиваются соответствующие места, служащие целям отмывания денег, то в Берлине это уже может быть истолковано как «расовое профилирование». Следует признать: рейды полиции в «клановом» районе вряд ли можно назвать незаметными. В подобные рейды не рекомендуется отправлять небольшую группу сотрудников, поскольку члены клана имеют такую же мощную сетевую структуру, как «Антифа», и могут в мгновение ока с помощью мобильных телефонов созвать на помощь несколько десятков друзей и родственников. Опасная ситуация для полицейских.

Является ли сплоченность семей истинной причиной того, что власти уклоняются от решительной борьбы с кланами? По крайней мере, политкорректные социологи любят выводить из этого всевозможные оправдания для членов клана, которые должны вызывать лишь зевоту, но все же считаются убедительными, особенно в Берлине. Они вписываются в нарратив: за преступления, совершенные по их приказу, ответственны не лидеры кланов, а германское общество. Оно, дескать, пренебрегает своим долгом по интеграции и не дает отпрыскам соответствующих семей шанса начать жизнь в среднем классе. Вот вам и теория, которую также охотно применяют к серийным убийцам и другим романтизированным группам преступников.

В действительности же скорее сами эти семьи делают для своих членов невозможным уход из криминальной среды, поскольку кланово-семейные структуры тесно переплетены, они изолируют себя от внешнего мира и безошибочно дают понять всем молодым членам, что те должны быть верны только клану. Даже если власти и общественные организации делают все возможное для того, чтобы показать молодежи иные перспективы, это имеет в лучшем случае лишь краткосрочный успех, так как давление со стороны клана оказывается сильнее. Это также одна из причин, почему так трудно получить выдерживающие проверку свидетельства для привлечения к суду ключевых фигур кланов: мало кто осмелится пойти против «семьи», это считается изменой. Перспективы успешной борьбы с клановой преступностью в Германии не очень хорошие – отчасти потому, что ответственные лица десятилетиями смотрели на это сквозь пальцы из-за ложной толерантности. Однако ответ на вопрос, можно ли что-то сделать, мы узнаем только в том случае, если власти, наконец, решатся на настоящие действия. Иначе не стоит удивляться тому, что кланы чувствуют себя в Германии комфортно и видят смысл расширять свою преступную деятельность. Об этом им сигнализируют каждый день.

 

Мирьям ЛЮБКЕ

 

В Германии, которая поддерживает неограниченную иммиграцию в социальные системы, шведская ситуация становятся всe более распространенной, что не обсуждается широко только потому, что СМИ активно отказываются сообщать об этом и поднимать соответствующие вопросы. Проблему иммиграции в Германии до сих пор принято замалчивать. Опыт Швеции демонстрирует опасность неконтролируемой иммиграции и пределы усилий по интеграции в либеральном конституционном государстве. Это началось не вчера, но германские СМИ предпочитали об этом не сообщать. Ныне Германии грозит та же участь, что и Швеции. Вот только найдутся ли правые партии, готовые взяться за решение этих проблем?