Есть вопросы про опросы

Любая предвыборная кампания сопровождается регулярной публикацией опросов общественного мнения, данные которых в той или иной мере влияют на результаты выборов. И журналисты, желающие быть в авангарде событий, спешат поговорить с руководителями ведущих социологических институтов страны. Не стала исключением корреспондент газеты «Маарив» Илана Штотланд. Ее первым собеседником стал Дуди Хасид – владелец и гендиректор социологической компании «Кантар Исраэль».

– Вне сомнения, период предвыборной кампании для нас наиважнейший и самый тяжелый, – говорит Хасид. – Приходится много работать, причем в необычайно высоком темпе. И самое важное: мы должны быть максимально точны, цена любой ошибки может оказаться очень велика. Особенно когда дело касается партий, находящихся на грани прохождения электорального барьера. Ведь если мы выдаем ошибочный прогноз о том, что она барьер не проходит, ее потенциальные избиратели могут испугаться, что их голоса пропадут, и отдать предпочтение другой партии. Еще одна особенность этого периода: люди нашей профессии оказываются в центре внимания СМИ. Это выбивает из колеи – и заканчивается в день выборов.

– Многие политики сомневаются в том, что данные опросов действительно отражают мнение общества...

– Ну, это известно. Когда опросы предсказывают им успех, политики охотно упоминают их в своих интервью. Но если результаты опросов не соответствуют их ожиданиям, oни публично выражают сомнения в их точности. Это нормально. На самом деле политики знают: результаты опросов, проводившихся нами и нашими коллегами, были очень точны, а ошибки вполне вписывались в допустимую погрешность. Сегодня мы располагаем новыми технологиями, которые делают излишними классические опросы по телефону и в то же время дают куда более точные результаты. Хотя и к телефонным опросам приходится время от времени прибегать. Мы стараемся делать свою работу добросовестно, охватить жителей всех районов страны и представителей всех секторов населения. При этом важно понять, что любой опрос отражает моментальную ситуацию. Его результаты нельзя рассматривать как прогноз и уж, тем более, как прогноз долгосрочный. Завтра все может измениться в связи с новыми событиями и политическими решениями. Плата за ошибочное решение или неудачное высказывание, за которое уцепились журналисты, может быть велика, и опросы это немедленно отразят.

Сходной точки зрения придерживается известный израильский социолог профессор Камиль Фукс:

– Я убежден, что грядущие выборы – это плохо для страны, лучше бы они состоялись через год. Думаю, это мнение разделяют многие наши сограждане. Но для нас, это, конечно, самое благодатное время. Мы, можно сказать, те немногие, кому выборы выгодны. Но следует помнить, что на нас лежит и огромная ответственность. Если представленные нами данные окажутся ошибочными, мы заплатим своей репутацией. Наш главный экзамен начинается на избирательных участках. Поэтому необходимо особо тщательно продумывать формулировку каждого вопроса, чтобы не подталкивать людей к ответу, который больше всего устраивает составителя опроса.

– И все же, насколько можно доверять данным опросов?

– Точность опросов обычно повышается по мере приближения к выборам. На данные, которые публикуются сейчас, полагаться не стоит. Все еще в тумане, политическая карта не сформировалась, многие граждане пока колеблются. Следует помнить, что все опросы отвечают на вопрос: «За кого бы вы голосовали, если бы выборы состоялись сегодня?» Но выборы состоятся не сегодня, поэтому важно обращать внимание не на данные одного отдельно взятого опроса, а на их динамику в течение всей предвыборной кампании. Вырисовывающиеся тенденции действительно могут многое рассказать о том, каким будет окончательный расклад на выборах.

Публикуемые в СМИ результаты опросов носят поверхностный характер. Они, безусловно, важны, вызывают интерес, помогают публике сориентироваться в ситуации. Только представьте, как бы сейчас изменились предвыборные кампании партий, если бы, скажем, опросы сулили «Ямине» во главе с Нафтали Беннетом 15 мандатов. И все же подлинно глубокие исследования общественного мнения проводятся по заказу не СМИ, а партий и их лидеров. Их результаты не публикуются, они предназначены исключительно для внутреннего пользования и помогают политикам и политтехнологам лучше понять, чего именно от них ждут избиратели, какие инициативы и лозунги могут оказаться эффективными, а какие – наоборот. Подобных опросов проводится много, их результаты нужны как можно скорее, потому в предвыборный период наша нагрузка резко возрастает. Мы были к этому готовы.

Еще одним собеседником Иланы Штотланд стал Давид Дрор, гендиректор компании «Аскарио», специализирующейся на опросах среди ультраортодоксов. Не секрет, что результатам опросов в этом секторе принято меньше всего доверять, так как харедим в прошлом не раз сознательно вводили в заблуждение социологов.

– Ультраортодоксальное сообщество – один из самых быстро растущих секторов Израиля, а значит, растет и степень его влияния, – считает Дрор. – Поэтому интерес к его мнению и попытки заполучить голоса этого сектора проявляют почти все партии. Расхожее представление о том, что харедим голосуют исключительно за «своих», ошибочно, и с каждым годом мера этого заблуждения возрастает. Понятно, что основная их часть симпатизирует партиям правого лагеря, но не всё так однозначно. Что касается степени достоверности опросов среди ультраортодоксов, то тут многое зависит от того, как и кем они проводятся. Да, многие из них неохотно идут на контакт с интервьюером, но если в их роли выступают такие же харедим, то они раскрываются и отвечают честно. Разумеется, наша работа имеет очень много особенностей. К примеру, новейшие технологии – не для нас, мы проводим опросы только по телефону. Работать приходится допоздна, поскольку лучшее время проведения опросов среди нашей публики – поздний вечер.

Не многие знают, что значительную часть сотрудников компаний, проводящих опросы общественного мнения, составляют... школьники. Многие из них занимаются этим в течение всего учебного года, а уж летом это замечательная возможность заработать. Мне удалось поговорить с одним из них – учеником 12-го класса Сергеем Габаевым.

– Я начал работать на опросах с 15 лет. Вообще-то в нашей фирме принято брать на работу только после 16, но я соврал – прибавил себе год. Мои родители тогда оказались в тяжелой материальной ситуации, и часть зарплаты я отдавал им. Через месяц обман раскрылся, но у меня были хорошие результаты, и босс сказал, что оставляет меня в виде исключения. Я привел в компанию трех друзей – русскоязычные ребята пользуются спросом, поскольку могут проводить опросы на двух-трех языках. Правда, в последнее время опросы на русском почти не проводятся. Платят очень хорошо, при этом ты знаешь, что работаешь в приличном месте, где не обманут.

– Тяжело проводить опросы?

– Непросто. Иногда к концу дня чувствуешь себя совершенно выжатым. Мы начинаем работать в 17.00, когда люди обычно возвращаются с работы, и заканчиваем в 22.00. Час занимает дорога до дома, так что возвращаюсь я почти в полночь, а утром – в школу. Есть определенное число эффективных звонков, которые следует сделать за смену, иначе могут уволить. А норму выполнить непросто, ведь далеко не все готовы отвечать. Хуже всего, когда человек подробно расспрашивает, от какой ты компании, что за опрос и т. д., а потом говорит, что ему это неинтересно. Или прерывает опрос посередине. Получается, что ты зря потерял время. Бывает и так, что человеку хочется поговорить. Ты задаешь ему вопрос о том, за какую партию он голосовал на прошлых выборах, а он тебе начинает подробно рассказывать, почему он за нее тогда голосовал, а сейчас не будет. Это тоже потеря времени, но бросить трубку нельзя, поскольку человек с тобой сотрудничает. За нами строго следят. Часть сделанных звонков обязательно прослушивается, чтобы оценить качество нашей работы. Например, от нас требуют точно воспроизводить каждый вопрос анкеты – нельзя ни пропустить слово, ни добавить что-либо от себя.

– Были звонки, которые особенно врезались в память?

– Да, конечно. Например, в прошлом году мы проводили опрос среди жителей Иерусалима. Я позвонил по одному из телефонов в моем списке, и мне ответила девочка лет десяти, говорившая на каком-то незнакомом языке. Я на иврите попросил ее позвать маму или папу, а она только и спрашивает: «Вус? Вус?» и что-то бормочет. Пришлось повесить трубку. Потом мне сказали, что она говорила на идише, в Иерусалиме многие харедим говорят только на этом языке. В другой раз мы проводили опрос по проблемам безопасности Израиля, и один из собеседников меня поразил. На вопрос об иранской проблеме он ответил, что, по его мнению, эта проблема в ближайшие годы решится сама собой, так как в Иране произойдет революция, и после нее он станет дружественным нам государством. А на вопрос, когда, по его мнению, будет достигнут мир с палестинцами, он ответил: «Не в этом веке». Эти ответы заставили меня о многом задуматься...

– Ты интересуешься политикой?

– Стал интересоваться, когда начал работать на опросах. Думаю, сейчас я разбираюсь в политике лучше, чем мои одноклассники. Но гордиться тут особо нечем, просто почти все они этими вопросами не интересуются. Многие даже не могут перечислить партии, представленные в Кнессете, хотя на этих выборах мы уже будем голосовать. У нас работают очень интересные люди. Не только школьники и студенты, но и те, кто во время эпидемии потерял работу или бизнес и решил временно поработать интервьюером. Благодаря этим людям я очень много узнал и многое понял...

Беседуя с Сережей, я тоже кое-что узнал и понял. Если вам звонят с просьбой принять участие в опросе общественного мнения, не спешите класть трубку. Ведь вполне возможно, что завтра в роли интервьюера могут оказаться ваши дети или внуки...

 

Петр ЛЮКИМСОН