Международное шоу трусости

Путин дважды вторгался в Украину – первый раз при Обаме в феврале 2014 г., второй – нынче, при Байдене в феврале 2022 г. Даты обоих вторжений, произошедших с точностью до месяца с разницей в восемь лет, не были выбраны случайно. Оба раза Владимиру Путину противостояла в Вашингтоне «хромая утка» – демократ, только что уклонившийся от военного столкновения.

Каждый раз Путин чуял слабость и наносил удар.

В 2013 г. Обама декларировал красные линии в Сирии, но затем запаниковал и отступился. Когда же он поддержал украинские протесты против пророссийского режима в Киеве, Москва, разоблачая его блеф, пошла на захват Крыма и частей Донбасса. В ответ Обама позвонил Путину, предупреждая того, что, мол, действия России являются «нарушением суверенитета Украины» и потому «в координации с нашими европейскими партнерами мы готовы возложить на Россию дополнительные расходы за ее действия». Эти «санкции» в итоге свелись к удвоению в январе 2015 г. закупок российской нефти по сравнению с февралем 2014 г.

Нынешнее российское вторжение последовало за сдачей Кабула и жалким зрелищем американских войск, бросающих собственных граждан на произвол талибов, что сделало Байдена явной «хромой уткой». Стали бы мы свидетелями вой­ны в Украине, если бы не позор Байдена в Афганистане?

Помимо вопросов о том, как нам следовало поступить в Афганистане или Сирии, есть еще один крайне важный аспект – национальная репутация. Нации могут ошибаться, совершая за границей как умные, так и глупые поступки. Единственное, чего они не могут себе позволить – это допустить, чтобы к ним не относились всерьез. Когда говорит президент Соединенных Штатов, мир должен замереть и обратить на это внимание, а не переключать, зевая, каналы.

Путин, несмотря на утверждения администрации Байдена и послушных ей СМИ, вполне рациональный игрок. Как всякий тиран, он не видит никакой иной ценности в риторике, кроме утверждения силы или признания слабости.

Байден, как и его бывший босс, продолжает оскорблять Путина и угрожать ему, но не с позиции силы, а скорее, расписываясь в собственной слабости. Байден призывает к смене российского режима и к судебным процессам против Путина за совершенные им военные преступления, тормозя при этом поставки оружия в Украину и отказываясь передавать ей самолеты. Это выглядит так же жалко, как осуждение путинского вторжения в Крым Обамой, в то время как он отказывался поставлять Украине серьезное вооружение, затягивая даже с поставками примитивной амуниции.

Путин понимает такое послание так же, как большая собака понимает подтявкивание мелкой собачонки из подворотни. Москва обращает внимание не на то, что говорит Вашингтон, а на то, что он делает. И настоящее послание Байдена выглядит как страх перед Путиным, который Байден пытается скрыть за своей резкой риторикой. Байден хочет получить все политические дивиденды от занятой им позиции на стороне Украины, но без каких-либо военных рисков. Как и Обама, он пытается поддержать международный порядок, сосредоточенный вокруг Соединенных Штатов, делая вид, будто это возможно одними лишь дипломатией и санкциями без применения силы.

Вот только реальный мир так не работает.

Это и есть тот самый ложный выбор между глобализмом и изоляционизмом. Внешняя политика – это ведь не идеология, это баланс. Когда нации проводят идеологическую внешнюю политику, они навлекают на себя катастрофу. Катастрофа Путина в Украине – это прямой результат стремления поставить идеологию выше стратегии, принять желаемое за действительное, игнорировать реалии поля боя и цену вой­ны. И мы это видим сейчас совершенно ясно.

Но какой бы ущерб Путин ни наносил сегодня России агрессией в Украине, Байден наносит Америке еще больший ущерб. Помимо болезненной экономической цены, Байден в очередной раз подорвал доверие к США, когда, взяв на себя публичные обязательства и сделав определенные заявления, поставил честь американцев на карту в вой­не, в которой он не собирается ни побеждать, ни даже участвовать. Путин понимает, что даже частичная его победа в Украине означала бы поражение не только самой этой страны, но и США, и Европы, которые предстали бы перед всем миром этакими бумажными тиграми. Москва вполне готова пожертвовать десятью, двадцатью тысячами человек и даже более ради этой стратегической цели.

Байден поставил Америку в ужасное положение, ввязавшись в вой­ну, в которой победить может лишь третья сторона. И он не собирается должным образом вооружать эту третью сторону, чтобы дать ей возможность победить на поле боя. На самом деле это означает одно: Байден и его администрация подвели Америку к заведомому проигрышу. Как в свое время Обама, Байден с его администрацией втянули США в череду международных унижений, которые, похоже, рассчитаны именно на то, чтобы ослабить Соединенные Штаты как мировую державу и подорвать к ним доверие.

Байден неуклюже использует санкции и поставки вооружения Украине, все время отставая от стратегического графика Путина, не успевая за темпом событий и раз за разом уступая инициативу России. Всё это отнюдь не делает вой­ну менее болезненной или безопасной, напротив, она становится лишь все более мучительной для всех.

Если Россия все же потерпит поражение в Украине, Байден постарается присвоить себе весь успех, хотя не заслуживает даже самой малой его доли.

Пугающая нерешительность администрации США создала у Путина впечатление, будто бы он может быстро захватить Украину и победить. Дав Путину разрешение на «незначительное вторжение» в качестве своей версии красной линии Обамы, Байден столкнулся с полномасштабным вторжением, но и сейчас, спустя месяцы, так и не дал понять ни России, ни Украине, ни кому-либо из американских союзников, что же им в конце концов ждать от него? Что Америка намерена сделать в нынешней ситуации? Все эти двусмысленные сигналы убедили обе стороны в том, что они все еще могут победить, и лишь затянули вой­ну.

Если Байден считает, что поражение России отвечает национальным интересам США, он должен это сказать и повести себя соответственно, а не продолжать пустую болтовню о том, кто должен управлять Россией (решение о чем находится вне его компетенции) или уж тем более бессмысленно грозить Москве судом над военными преступниками. Если он хочет вооружить Украину, он должен сделать это как следует или же вообще остановиться, поскольку половинчатый подход лишь убьет еще больше людей.

Вашингтон может свести вой­ну в Украине к вой­не хэштегов, подобной тем вой­нам, которые он ведет против «Боко Харам» или «Исламского государства». Вот только Китай и Иран, наблюдая за происходящим, извлекают для себя важные уроки. Если США решили относиться к Тайваню и Ближнему Востоку – своим технологически и энергетически жизненно важным регионам – как к чему-то ненужному, то разразится вой­на, в которой американцам придется сражаться. И да помогут нам небеса, если мы попытаемся бороться с этим с помощью хэштегов и санкций.

Сильные нации ясно дают понять, за что они будут сражаться, а за что – нет. И они не посылают двусмысленные сигналы, которые свидетельствуют лишь об их слабости. Они также не говорят о том, как они боятся драки. Это не означает, что вой­ны за границей – это хорошая идея или их следует рассматривать как последовательную политику. Это значит лишь то, что лучший способ избежать внешних вой­н – это иметь значимые красные линии и доктрины, которые четко излагают национальные интересы, а также рассматривать вой­ну как выбор, сделанный с позиции силы, а не как катастрофический выход из серии неумелых и неуклюжих шагов, убедивших наших врагов в том, что мы не станем сражаться, и в том, что им не о чем беспокоиться, даже если мы решим драться.

Увы, Байден продолжает неудачную политику двусмысленных международных обязательств под прикрытием международного права и совершенно неубедительных ценностей международного сообщества, в которых нет четких красных линий ни для принятия жестких решений, ни для отказа от них. В итоге в Украине Байден, как и Обама, прикрывается европейцами, которые, в свою очередь, прикрываются американцами в этом международном шоу трусости.

Владимир Путин понимает, что вой­на – это то, в чем нужно побеждать, в то время как вашингтонский истеблишмент не ведет вой­ну, а направляет американские силы на реализацию многосторонних ценностей. Вот поэтому мы никогда и не побеждаем. Если вы не ведете вой­ну, как вы можете ее выиграть?

Путин понимает, почему он в Украине. А американцы? Каковы их национальные интересы там, да и вообще где угодно? Как применение военной силы делает американцев более защищенными, сильными или богатыми? Они ввязываются в вой­ну, чтобы поддержать низкие цены на энергоносители и хлеб или чтобы избежать будущей вой­ны на худших условиях?

Это основные вопросы, и неспособность ответить на них каждый раз неизбежно приводит нас к поражению. В итоге вот уже две администрации демократов посылают союзникам и врагам США, а также прочим странам сигнал с вопросом, кем те хотят быть в мире, в котором американская эра подошла к концу.

 

Дэниэл ГРИНФИЛД

Перевод с англ. А. Непомнящего