Возврат к банальному вместо «спасения мира»

На конференции G20 в Риме и на «климатической конференции» в Глазго снова и снова упоминался «новый мировой порядок» – как будто этот термин не отягощен двумя мировыми войнами и двумя тоталитарными системами и не привел к всемирно-историческим трагедиям. И теперь мы снова брошены на поиски единого мирового порядка. Но на этот раз это больше похоже на фарс – разрушительный и эгоцентричный. Уже сейчас можно предвидеть, что в мире не существует глобальной силы, которая бы всерьез хотела и могла насадить этот порядок. Но актеры на сцене делают все возможное, чтобы скрыть эту правду (даже от самих себя). Грандиозное повествование о «спасении мира» повторяется так часто, что звучит банально и повергает значительную часть аудитории в скуку.

 

Вспомнить Версаль

В Риме и Глазго голосили о конце света: «На часах без одной минуты 12!» Но при этом трудно скрыть, что страны, у которых растут выбросы CO2 (в первую очередь, Китай) не признают ограничительных обязательств. На словах они соглашаются, но это их ни к чему не обязывает, поскольку они заявляют, что имеют право на развитие и это записано в Парижском протоколе. Что же это за международный договор, который одним предписывает обязательные цели, а других лишь призывает «прилагать усилия»? Это кабальный договор, во имя которого в западных странах демонтируются целые отрасли промышленности, радикально снижается пропускная способность транспортной системы и деформируется система расселения. Эти глобальные климатические соглашения напоминают радикальные репарационные договоры после крупных войн (например, Версальский), разорявшие побежденных.

Нынче Запад разрушает сам себя. Уже понятно, что соглашения приведут к дальнейшему увеличению выбросов CO2 в глобальном масштабе. Однако Урсула фон дер Ляйен твердит, что ЕС и США должны показывать пример, и тем самым объявляет «спасение мира» педагогическим процессом, который не подразумевает изменение действительности. «Это будет долгий процесс…» – говорят представители правительства ФРГ. А как же «одна минута до 12»?!

 

Отрицатели действительности

Неужели кто-то всерьез верит, что, даже если мы достигнем «нейтралитета» в выбросах CO2, у нас будет другой климат с меньшим количеством «катаклизмов»? Правдоподобнее предположить, что в XXI в. нам придется мириться с ростом выбросов, поскольку численность населения планеты растет. Провести его через это столетие без массовой гибели (и одновременно сдержать его рост) – вот задача, без решения которой не может быть организован ни один масштабный эксперимент с этим миром.

В этом отношении за отказом развивающихся стран внести свой вклад в сокращение выбросов CO2 стоит вполне реальная необходимость. Но и сдерживание роста населения – это также долг этих стран, который никто не может с них снять. Особенно – открывая свои границы для массового исхода оттуда. Однако проблема народонаселения – табу для «спасителей климата».

Таким образом, «климатический кризис», провозглашением которого политики заявляют о новой глобальной реальности, показывает прямо противоположное: фундаментальное безрассудство. Растет неспособность и нежелание практически справляться с проблемами реального мира. Политика стала сферой, в которой стремления и реальность расходятся, как никогда ранее в современной истории. И не только политика, но также экономика, наука, образование и культура. Двойная игра между стремлением и реальностью стала социальным явлением. И Германия, увы, находится в его авангарде.

В ней в связи с катастрофой в Фукусиме было принято решение вывести из эксплуатации все АЭС. Это означает отказ от технологии, позволяющей производить электроэнергию независимо от ветра и солнца почти без выбросов CO2. Но если задача снижения выбросов столь актуальна, то логично предположить, что актуальна и атомная энергия, позволяющая к тому же компенсировать нестабильность «природного» производства электроэнергии и избежать использования ископаемого топлива для обеспечения базовых энергетических потребностей. Тот факт, что решение об отключении АЭС не было пересмотрено, показывает, что действующие лица не воспринимают всерьез собственный нарратив о переломном моменте глобального климата.

На сей счет нет даже политического спора. Новый лидер ХДС Фридрих Мерц говорит о «неправильной последовательности» в энергетической реформе, поскольку первыми были закрыты не угольные электростанции с высоким уровнем выбросов, а АЭС, но не выступает за продление срока их службы. Он говорит, в Германии существует «общественный консенсус» в отношении отказа от ядерной энергетики, и не хочет его менять.

Можно ли более четко выразить кризис политики? Есть понимание того, что требуется, но политика жертвует этим в пользу «общественного консенсуса». Разве не ее задача – разрушить ошибочный консенсус для пользы страны? Для чего нужны политики, если они просто говорят то, что и все? И как низко пала здесь политика, если даже те, кто считается представителем либерально-консервативной буржуазии, отдают приоритет общественному мнению перед реальностью.

Пустые лозунги

Между тем парламентская демократия немыслима без примата реальности. Только в этом случае дебаты и принятие решений в парламенте имеют фундаментальное значение для государственной системы. И только на основании этого граждане могут понять, что на парламентских выборах что-то поставлено на карту и это не просто формальное «участие граждан», хотя в действительности уже все решено. Но на выборах 2021 г. создалось именно такое впечатление, что на основные реальные вопросы уже даны ответы власть имущими, их экспертами и СМИ, которые заблаговременно представили готовый спектр «правильных» и «ошибочных» мнений. Реальные политические вопросы не фигурировали в избирательной кампании. Особенно те, которые граждане могли связать со своим опытом: с ростом стоимости жизни, неопределенностью в поставках энергии, дефицитом кадров, пробелами в системах образования, здравоохранения и ухода… Даже несостоятельность некоторых внешнеполитических и внешнеэкономических позиций ФРГ не упоминалась. Все это было стерто во имя якобы более важных «проблем человечества», которые на самом деле вовсе не проблемы, а моральные постулаты. Таким образом, речь шла не о решениях, а о лозунгах типа «прорыв», «будущее» – без учета достижений прошлого и реалий настоящего.

 

Несостоятельные миссии

2021 г. мог стать поводом для отчета о решениях прошлого: с одной стороны, потому, что в ФРГ завершилось многолетнее канцлерство, с другой – потому, что во многих странах становится очевидным, что основные решения десятилетий этого века были опрометчивыми и лишь отодвигали проблемы вместо того, чтобы их решать.

Так, на долговой кризис отреагировали не ростом производительности или жесткой экономией, а искусственным умножением денежной массы. Иммиграционный кризис был решен не путем восстановления суверенного права отказывать во въезде на границах Германии и ЕС, а путем заключения сделок с иностранными державами или оставления жестких мер на усмотрение отдельных периферийных стран ЕС. В условиях климатического кризиса германская энергетическая реформа с ее безрассудным и безальтернативным отключением электростанций уже сегодня оказывается тяжелым бременем. Во внешней политике международные миссии, военные и гуманитарные, оказываются несостоятельными (последний случай – Афганистан), во внешней торговле «китайский путь» оказывается тупиковым. В случае с пандемией Covid-19 чрезвычайное положение не может закончиться, потому что опрометчиво была обещана «победа над вирусом» вместо того, чтобы принять нормальное положение дел с сохраняющимся остаточным риском.

 

Обманчивая легкость решений

Везде одна и та же картина: поскольку людям внушили веру в легкие решения, то и выбирали бесконфликтные пути к ним. И главное – глобальные, всепланетные. Для политики это своего рода печатный станок для выпуска не обеспеченных денег.

И здесь необходимо упомянуть о втором легком решении: дигитализация и Интернет обещали новый охват коммуникациями и новый авторитет и обязательность их «истин». Вера в это определила первые два десятилетия XXI в. Они составляют основной материал, из которого были сконструированы глобальные проекты, промышленные «революции», «строительство нации» путем вмешательства извне, «великая перезагрузка» всей мировой истории. Именно так можно понять безрассудство и безумную беспощадность по отношению ко всем достижениям современности, которыми отмечены эти десятилетия.

Причем не только в Германии. Кризис связи буржуазных кругов с реальностью существует в различных формах в разных странах: во Франции, в Италии, Испании и, конечно, в США. В ФРГ завершается эпоха Меркель, а значит, имелись возможности для перемен. О многолетнем пребывании Меркель на посту канцлера можно сказать, что она хорошо понимала, как искусно играть на клавиатуре легкомыслия, производя при этом впечатление трезвомыслия.

Если вы реально воспринимаете время, в котором мы живем, то можете дистанцироваться от него. Вы же не думаете, что эпоха современности и буржуазного мира закончилась? Если бы это было так, мы бы повелись на дешевый нарратив «нового мира». Маловероятно, что эти десятилетия определят весь XXI в. Возможно, отрезвление займет еще десятилетие, но уже сейчас можно предположить, что за пристрастие к легким путям придется дорого платить. Это касается политики дешевых денег, равно как дигитализации и Всемирной сети. В обоих случаях становится ясно, что это не замена реальности.

Вот почему баланда, которую намешали, чтобы сформировать правительство, неинтересна: игры «зеленых» и СвДП; «перестройка» ХДС/ХСС, снова вращающаяся вокруг кадровых вопросов; колебания Шольца, не сильно отвечающие его предвыборным плакатам, – нигде не видно желания справиться с реальной серьезностью ситуации, которую уже ощущают многие.

 

«Тонкое место», где непременно порвется

Давайте на мгновение представим, что «планетарных» кризисов перегрева Земли или вынужденной массовой миграции больше не существует: они оказались манипуляциями и преувеличенeм. И тогда мы вновь обретем спокойствие и ясный взгляд, чтобы оценить ситуацию. Нам больше не придется приводить весь мир к единому знаменателю, а можно будет обратиться к конкретному положению, которое наша страна занимает в мире. Мы могли бы, зная ее ограниченные возможности, говорить более уверенно и действовать более ответственно. И не были бы зависимы от тех, кто претендует на обладание «мировым знанием» и «мировой совестью».

Но что мы обнаружим, посмотрев на нашу страну в начале 2022 г. и опустив «спасение мира»? Можем ли мы сказать, что она на правильном пути? Нет, потому что в ней идет ползучий процесс увеличения дефицита и убытков. Она теряет несущие элементы своей экономики и государственного устройства. И это происходит независимо от столь желанных некоторыми глобальных кризисов. «Спасителей мира» это не интересует, но именно здесь кроется настоящая проблема.

Строго говоря, есть два процесса, определяющих серьезность ситуации. Во-первых, потери приводят к тому, что наша страна становится все более однобокой и, следовательно, более подверженной кризисам. Экономика специализируется на высокотехнологичных товарах и услугах, государство – на роли модератора и «мягкой силе». Во-вторых, навыки, на которые Германия полагается в одностороннем порядке, все меньше востребованы на международном уровне. Они либо осваиваются другими странами, либо оказываются слишком дорогими. Таким образом, экономическая и государственная система ФРГ, которая в конце XX в. была еще относительно устойчивой к кризисам, сейчас приводит к узкому месту. Германская «образцовость» оказывается миражом и все более хрупкой основой для существования. И это не угроза далекого будущего, а опасность, которая проявится уже в этом десятилетии.

 

Кризис почище «короны»

Уровень заражения коронавирусом снова растет, и можно предвидеть, что даже при высоком уровне вакцинации вирус не удастся полностью остановить. Можно добиться того, чтобы инфекции не приводили к тяжелым формам заболевания, но оставшимся тяжело больным необходима надежная система здравоохранения и ухода. И в этот момент кризис «короны» приобретает другое название: он в значительной степени является кризисом системы ухода. О нем в Германии говорили еще до «короны», но добиться перелома не удалось.

И сейчас, в пылу глобальной борьбы с «короной», этой проблеме не уделяют должного внимания. Предпочитают не углубляться в деликатную тему: говорят о переполненности отделений интенсивной терапии, но не о том, что реально не хватает не коек, а персонала. И не только из-за имевшейся и ранее его нехватки, но и из-за нового обострения ситуации: в минувшем году произошел настоящий отток персонала интенсивных отделений – вместо первоначально предполагавшегося сокращения на 1000 коек теперь говорят о 5000.

Кризис системы ухода указывает на фундаментальный перекос в Германии. Он касается той области, которая не фигурирует в преобладающем видении будущего страны. Речь идет о тяжелой, часто неприятной и монотонной посменной работе. Работа в сфере ухода считается требующей лишь базовой или средней квалификации, но она требует высокой степени заботы и внимания. Этот профиль совсем не вписывается в политический и социальный нарратив, который нацеливает большинство населения на академическое образование. Благодаря нерациональной концентрации государственных и частных инвестиций возник непропорционально большой сектор «высококлассной» деятельности – и социальный пузырь «верхнего среднего класса». Тем самым вся остальная работа и образование обесцениваются.

Жалкие попытки что-то изменить в этом направлении бессмысленны. Отток из профессий, связанных с уходом, увеличивается, несмотря на повышение зарплаты. Деньги не являются ответом на этот структурный дисбаланс. Пока германский «центр» будет настолько «академизирован» политически, экономически и культурно, девальвация профессий в сфере ухода продолжится. И это имеет серьезные последствия, поскольку делает страну беспомощной не только во время пандемий, но и в условиях увеличения количества стареющего населения.

 

Как страна сама себя ограничивает

Здесь стоит расширить перспективу. Ведь тот же структурный дисбаланс проявляется во многих других местах. В знаменательный 2021 г. со многих фронтов поступали сообщения о чрезвычайных ситуациях, и в основном они касались одной и той же проблемной области. Конечно, существует нехватка инженерных кадров, но все чаще не хватает квалифицированных работников в промышленности и ремесле, в строительстве, на транспорте, в сельском хозяйстве, в сфере услуг и в органах безопасности. И каждый раз это означает сужение элементарных навыков страны.

И еще одно расширение перспективы важно. Возможности страны включают в себя не только профессиональные навыки ее населения, но и материальные активы ее предприятий и инфраструктуры. Это не подарок природы, а должно быть создано и поддерживаться в должном состоянии, иначе оно приходит в негодность. В наше время, когда эта материальная база приобрела огромные масштабы, опасность общего промышленного кризиса велика, если страна станет равнодушной и небрежной. В этом случае, даже с такими материальными активами, происходит ее самоограничение, которое невозможно исправить в краткосрочной перспективе.

Фактически это происходит на наших глазах. Примером является автомобиль. Поэтапный отказ от двигателя внутреннего сгорания и принудительный переход на электромобили, недоступные для людей со средним достатком, означает де-факто отказ от автомобиля как массового средства передвижения. Кроме того, учитывая текущее состояние технологий, электромобили не подходят для повседневного использования в большинстве населенных пунктов Германии. Однако на самом деле никакого кризиса в автомобильной промышленности нет. Кризис заключается в том, что теперь значительная часть политиков и общества считают традиционные автомобильные технологии, доступные по разумной цене, и существующую дорожную инфраструктуру «неприемлемыми».

Соответственно, экологические стандарты были повышены так, что их соблюдение де-факто означает конец массового автомобильного транспорта. Радетели «транспортной реформы», как правило, не испытывают на себе ее непосредственного влияния: у них высокие доходы, и они живут в привилегированных районах с короткими расстояниями или быстрым железнодорожным сообщением. Они могут – пока – игнорировать тот факт, что «транспортная реформа» значительно сократит число мест для размещения жилых и деловых объектов, что приведет к бегству на оставшиеся места и, как следствие, росту цен. Однако в долгосрочной перспективе никто не сможет игнорировать тот факт, что атака на двигатель внутреннего сгорания радикально снизит устойчивость всей системы расселения в ФРГ. Бессмысленно ожидать в этом плане в ближайшие десятилетия технологического поворота, который не приведет к потере эффективности.

 

Глобальное воздействие локальных стандартов

Можно привести ряд других примеров, в которых действует аналогичный механизм: всегда можно найти экологические или социальные области, в которых желательно повышение норм. Но это стремление изменится, если составить баланс всех повышений норм. Если взглянуть на все стандарты, способствующие транспортной или энергетической «реформе», то они отнюдь не служат сокращению выбросов CO2. Дизельный двигатель считается главным врагом, хотя он выбрасывает меньше CO2, чем бензиновый. Речь идет о, наверное, десятом повышении норм чистоты воздуха. А АЭС были закрыты, тогда как с точки зрения выбросов они должны были бы продолжать работать.

Во имя «социального» и «окружающей среды» происходит самоограничение страны, причем оно даже не рассматривается в комплексе и осуществляется без политического решения. Оно происходит через «заднюю дверь» административных актов и затрагивает не только граждан и частный бизнес, но и ту часть государства, которая должна обеспечивать функционирование инфраструктуры. Разрушительные последствия для общего функционирования страны до поры до времени остаются невидимыми. Политический учет и подотчетность больше не практикуются. Таким образом, спираль стандартов может раскручиваться почти безостановочно.

 

Мир развивается иначе

А теперь представьте, что страна, подвергшая себя самоограничению, сталкивается с ситуацией, когда «высококлассные» товары и навыки, на которые она полагается, становятся менее востребованными в мире. Тогда и ставка на внешнюю торговлю оказывается тупиковой: звание «чемпиона мира по экспорту» обманчиво.

Правдоподобно ли предположение, что германская специализация на «высококлассном» становится все менее востребованной в меняющемся мире? Можно услышать совет стать «чемпионами мира по изобретениям» и идти в авангарде инноваций. Если посмотреть на историю развития технологий и экономики, то это наивный совет: в современной истории еще никто не удерживал долгое время титул чемпиона мира по изобретательству.

Мы живем в такое время, когда развивающиеся страны переходят в сферу производителей «высококлассного». Следствием этого является то, что в будущем глобальное разделение труда будет менее иерархичным: страны, до сих пор считавшиеся менее развитыми, будут справляться с все более сложными задачами. Для былых лидеров это означает необходимость осваивать более простые виды деятельности и отражать это в своих стандартах. Расширение внутреннего диапазона полезно для их стабильности и не умаляет их достоинства. Нынешняя ситуация, когда «грязные» виды деятельности и производства выводятся на аутсорсинг, а готовая продукция импортируется, не является ни более стабильной, ни более достойной. Конечно, мировая торговля сохранится и к натуральному хозяйству никто не призывает, но в этом столетии разделение труда между странами будет иметь тенденцию к уменьшению иерархии.

На этом фоне важно рассмотреть проблему цепочек поставок. Дело в том, что поставки сырья и промежуточных продуктов для промышленности Европы и США застопорились. Наблюдается значительное повышение цен, а в некоторых случаях и прекращение импорта. Как долго это продлится, неясно. СМИ объясняют, что это связано с «короной».

Но есть признаки того, что происходит более глубокая переориентация торговых потоков: значительная часть мировой торговли, которая раньше направлялась в Европу и США, теперь обходит их стороной. Насколько велики и продолжительны эти изменения, пока неясно. Но за этим нужно следить. Ведь если тенденция подтвердится, это будет иметь последствия и для валютно-финансовой системы. Тогда будет не только постоянно высокая инфляция, но и уменьшится спрос на евро и доллары. Мы окажемся в «узком месте», в котором не поможет даже денежный станок ЕЦБ. А в случае военных конфликтов односторонняя опора на «мягкую силу» также достигнет своего предела.

Тогда станет ясно, насколько «спасение мира» было просто безрассудным сотрясанием воздуха, построенным на решениях, которые недоступны ни ФРГ, ни любой другой нации. Но ликования по поводу этого разочарования не будет. Ведь тогда Германия столкнется с теми тяжелыми дефицитами и огромными потерями, которые удалось скрыть только с помощью воздушных замков. И тогда придется иметь дело с реальной серьезностью ситуации, и даже оппозиция поймет, что невозможно извлечь из противостояния с ветряными мельницами решения, которые бы соответствовали серьезности ситуации.

Страна должна вернуться – политически, экономически, культурно – к элементарным способностям современного государства, утраченным за последние десятилетия. И это должно быть не на словах, а на практике. Речь идет о реабилитации вещей, которые в этой стране десятилетиями считались слишком тяжелыми, скучными и банальными.

 

Герд ХЕЛЬД