Деньги не создают процветания

Титульная статья прошлого выпуска «ЕП» завершалась словами: «До тех пор, пока благосостояние, накопленное предыдущими поколениями, обеспечивает достаточный резерв для смягчения последствий утопической лево-„зеленой“ политики, переосмысления со стороны широкого большинства вряд ли стоит ожидать. По словам Франца Йозефа Штрауса, всё должно стать намного хуже, прежде чем произойдет поворот к рациональной и реалистичной политике». Если судить по основным германским СМИ, до переосмысления еще далеко. Но так ли это на самом деле?

Очередной ежегодный опрос, в рамках которого страховая компания R+V вот уже 30 лет интересуется опасениями и беспокойством немцев, показал, что для 53% респондентов самой большой проблемой является страх перед повышением налогов или сокращением социальных выплат в результате огромных долгов, связанных с пандемией. На втором месте стоят опасения по поводу инфляции, за которыми следует страх, что немецким налогоплательщикам придется платить за долговой кризис ЕС. В то же время неустанно упоминаемая «защита климата» занимает в рейтинге лишь 8-е место, а «изменение климата» – 11-е. Даже для подростков и молодежи страх перед возможным ростом налогов затмил климатические опасения. Но при этом, как показал опрос, в целом люди чувствуют себя в безопасности. Так называемый «индекс страха» ныне находится на самом низком уровне с 1992 г.

Это своего рода замкнутый круг: СМИ убаюкивают население, отвлекая его от реальных проблем выдуманными «страшилками», население в опросах демонстрирует спокойствие. Между тем причин для тревоги более чем достаточно. Когда более десяти лет назад ныне покойный лидер СвДП Гидо Вестервелле предупреждал Германию об опасности «позднеримского декадентства», не было СМИ или политика, не иронизировавшего по этому поводу. Однако жизнь с каждым днем все больше подтверждает его правоту: из европейского лидера ФРГ превращается в середнячка во все большем числе областей, а в некоторых, например в дигитализации, вообще скоро может стать аутсайдером.

Начиная с 1950-х гг. экономическая мощь Германии вызывала во всем мире как восхищение, так и опасения. Сейчас экономический рост здесь ниже среднеевропейского уровня. Промышленность стагнирует, инфраструктура приходит в упадок, вооруженные силы практически развалены. Германия выглядит запущенной. Ей уже давно наплевать на себя, но, чтобы это было не так заметно, она рвется спасать весь мир. Спасибо хоть, что не завоевывать, как прежде… Вместо того чтобы заботиться о поддержании достигнутого благосостояния, германская и прочая западная «элита» ввергает свои страны в идиотский и опасный акционизм, в то время как благосостояние пусть пока и незаметно, но уплывает на Восток.

Удивительно, но опасения и предупреждения на сей счет звучат не в Германии, а в отчетах зарубежных инвестиционных банков.

В то время как в ходе предвыборной кампании в Германии обсуждались меры по «защите климата» или новые социальные льготы, специалисты Goldman Sachs, JPMorgan или Citi задавались вопросом, какой политический альянс будет править Германией в будущем и что это означает для экономики страны и всей Европы.

Британский деловой журнал The Economist также заметно раздражен самоуспокоенностью, охватившей Германию, которая игнорирует глобальные угрозы основам своего процветания. В обширном досье он приводит крайне критический отчет о состоянии крупнейшей экономики Европы в конце эпохи Меркель. На 11 страницах эксперты безапелляционно дают понять, что Германии предстоит экономический упадок после золотой эры. «Германия – сильная, богатая, демократическая страна, у которой на самом деле должно быть хорошее будущее», – говорится в начале редакционной статьи, не уже вскоре становится ясно, что будущее это не столь радужно. И в этом в немалой степени виновата уходящий канцлер Ангела Меркель, которая плохо подготовила страну к грядущим опасностям.

По мнению авторов статьи, Меркель, возможно, хорошо лавировала в кризисных ситуациях, но за 16 лет ее правления в стране не было проведено ни одной значительной реформы: «Возможно, самое тревожное состоит в том, что политический класс Меркель, похоже, понял, что лучше не пугать избирателей слишком большими переменами, оставляя лишь ограниченный мандат на проведение реформ».

Британцы озаглавили свое досье «После Ангелы», и это похоже на лебединую песню для Германии. Эксперты считают, что почти все факторы, способствовавшие богатству и процветанию Германии в минувшие годы, находятся под угрозой. Начиная с немецкой экспортной модели. Во времена деглобализации и торговых барьеров корпорации сталкиваются с сильным противодействиeм. К тому же Германия находится в опасности стать жертвой противостояния между Китаем и Америкой. США – самый важный экспортный рынок для германской экономики, за последние 12 месяцев туда было экспортировано товаров и услуг на сумму 113,5 млрд. €. Китай с объемом экспорта 104,3 млрд.  € занимает второе место.

The Economist также считает, что важную для ФРГ автомобильную промышленность ждет неопределенное будущее. Многие рабочие места здесь находятся под угрозой из-за перехода на электрический привод. С другой стороны, существует острая нехватка квалифицированных работников, ускоряемая демографическим кризисом, к которому неизбежно движется Германия. Британские эксперты ссылаются на исследование Организации экономического сотрудничества и развития, согласно которому в ближайшие десять лет численность трудоспособного населения ФРГ сократится более чем на 4 млн человек, c разрушительными последствиями для германской пенсионной системы: если в 2000 г. одного пенсионера финансировали четверо работников, то к 2025 г. это соотношение снизится до 2,4. «Среди богатых стран только Италия и Япония имеют еще более старое население», – пишут эксперты The Economist.

Это британское издание известно своими анализами состояния дел в Германии и демонстрирует значительный процент «попаданий». В 1999 г. онo называлo Германию «больным человеком Европы», и «красно-зеленому» правительству под руководством Герхарда Шрёдера потребовалось четыре года, чтобы в рамках программы Agenda 2010 осуществить далеко идущие реформы. Когда страна все еще мучительно рожала эти реформы, The Economist вдруг сменил тон. Уже в августе 2005 г. издание неожиданно призналo «удивительную метаморфозу экономики Германии». И действительно, вскоре германская экономика всех удивила, догнав другие европейские страны и пережив золотую эру относительно высоких темпов своего роста и неуклонного снижения уровня безработицы.

Но, очевидно, дела в экономике шли слишком хорошо, и это быстро ослабило рвение Меркель, пришедшей на смену Шрёдеру, к реформам. И вместо перспективных государственных инвестиций был расширен социальный бюджет.

The Economist признает, что Меркель обычно удавалось справляться с кризисами, возникавшими перед Германией или Европой. Однако она не занялась ни решением климатических проблем, о которых сама говорила еще в начале века, ни налоговой реформой, сокращением бюрократии и продвижением инноваций, которые значились в ее предвыборной программе 2005 г.

Эта часть анализа The Economist напоминает знаменитый портфель акций «что было бы, если…», который принес бы куда лучшие доходы, если бы человек вовремя вложил свои деньги в Amazon, Apple или Microsoft. Вот и германский фондовый рынок отставал в период правления Меркель: Dax рос в среднем на 7% в год. При Гельмуте Коле показатель был почти вдвое выше. Да и в дигитализации Германия не достигла особого прогресса. Пока Европа движется от кризиса к кризису, Кремниевая долина постулирует цифровые факты. Сегодня ведущие компании этой отрасли, такие как Apple, Amazon, Microsoft и Google, стóят больше, чем весь Dax, который сейчас состоит уже из 40 акций. В этой области Германия тоже, похоже, осталась на обочине.

В этом плане может показаться парадоксальным, что The Economist, тем не менее, с грустью рассуждает об уходе Меркель. Это, вероятно, связано с тем, что британское деловое издание опасается, что после выборов Германия еще глубже погрузится в решение надуманных проблем и раздачу неоплаченных подарков, что может иметь весьма негативные последствия не только для нее, но и для всей Европы.

 

Экономика Германии еще далека от восстановления после спада, вызванного «коронным» кризисом, и в настоящее время находится далеко не в лучшей ситуации. Индекс делового климата ifo, отражающий настроение в экономике Германии, падает второй месяц подряд. В промышленных компаниях деловая ситуация и, кроме того, деловые ожидания оцениваются как настолько же плохиe, что и в начале промышленного спада в 2018 г. Ожидания компаний в отношении экспорта в прошлом месяце также значительно снизились. «Германская экспортная экономика теряет темп», – пишет Институт ifo.

А ведь всё выглядело так хорошо... В июне ныне уже ушедший в отставку президент Бундесбанка Йенс Вайдман еще радовался тому, что «экономическое производство может вернуться на докризисный уровень» уже этим летом. Федеральный министр экономики Петер Альтмайер был столь же оптимистичен, заявив, что «благодаря обширной государственной помощи в размере почти 300 млрд €» германская экономика уже оставила худшее позади, и он ожидает, что к концу года ее рост составит до 4%, что почти компенсирует снижение экономического производства на 4,8% в 2020 г., вызванное пандемией.

 

Закупки впрок вместо восстановления

Такой способ не сработает. Одной из важных причин является рассинхронизация цепочек поставок. Многиe вспомогательныe продукты для промышленного производства, такиe как микросхемы, поставляются со значительными перебоями из-за связанного с пандемией закрытия производств и усложнившейся логистики, которые вот уже несколько месяцев вынуждают многие компании сокращать собственное производство. Среди германских компаний, нуждающихся в полупроводниках, более 80% в настоящее время испытывают трудности с поставками. Однако перебои в поставках не являются исключительно следствием пандемии. Они связаны с замедлением темпов роста мировой экономики, которое началось в 2018 г. и ввергло промышленность Германии – в том числе автомобильную – в рецессию задолго до начала пандемии.

Чтобы в подобной ситуации защитить себя от экономических потерь, компании реагируют сокращением своих запасов. Они сигнализируют поставщикам промежуточной продукции о падении спроса, которое – в зависимости от качества управления цепочкой поставок – может выходить далеко за рамки фактического его снижения. Это, в свою очередь, побуждает поставщиков сокращать или даже закрывать производственные мощности. В этой фазе пандемия вызвала внезапное и одновременно неопределенное усиление спада, так что вся структура была рассинхронизирована как раз в тот момент, когда начался перезапуск экономики.

Цепочки поставок, по-видимому, настолько нарушились, что, согласно исследованию компании кредитного страхования Euler Hermes, произошло глобальное накопление запасов, которое сейчас вызывает дефицит и рост цен. Складирование впрок означает, что солидная часть высокого роста заказов, который германские компании зафиксировали в последние месяцы, связана с пополнением складских запасов сверх фактического спроса из-за опасений дальнейшего дефицита. Таким образом, рассинхронизированные цепочки поставок лишь симулируют грядущий экономический подъем, который кажется гораздо более сильным, чем он будет на самом деле.

 

Обескровленная экономика

В условиях нынешнего экономического спада быстрое восстановление германской экономики и достижение докризисного уровня становятся отдаленной перспективой. Причем даже в том случае, если не возникнет новых серьезных ограничений для бизнеса, связанных с пандемией. Основной причиной вялого восстановления является ослабление инвестиций в бизнес. Как показывают текущие данные Федерального статистического ведомства, они едва растут с тех пор, как произошел их спад во втором квартале 2020 г. В частности, инвестиции в оборудование, которые важны для внедрения новых технологий, практически не развиваются. В первой половине 2021 г. они всё еще были значительно ниже уровня, достигнутого перед началом промышленного спада в 2018 г. Соответственно, низкий уровень инвестиций является важным фактором, который не только частично ответствен за стагнацию восстановления, но и может помешать германской экономике в обозримом будущем вернуться на докризисный уровень.

Увеличение корпоративных инвестиций после преодоления экономического кризиса имеет решающее значение. Это связано с тем, что компании, которым это удается, стремятся обогнать своих конкурентов, инвестируя в новые машины и оборудование. Тем самым они создают новые рабочие места в высокотехнологичных отраслях. Кроме того, они повышают производительность труда с помощью более совершенных технологий, что позволяет им при тех же затратах труда производить больше продукции и делать ее качественнее. Это повышает конкурентоспособность компаний, но в то же время приносит пользу всем работникам. Рост производительности труда в обществе в целом вызывает рост реальной заработной платы, поскольку для производства той же массы товаров требуется меньше труда.

 

Деиндустриализация достигла Германии

Отсутствие корпоративных инвестиций после преодоления экономических кризисов стало типичной картиной для развитых экономик, включая Германию. Эта проблема стала особенно очевидной в Европе после финансового кризиса 2008 г. В то время во всем ЕС не было возможности увеличить важные инвестиции в оборудование до докризисного уровня. Даже в Германии эти инвестиции в новое оборудование и производственные мощности достигли уровня 2008 г. только в 2015 г. Результатом стал экономический спад в большинстве стран ЕС с тяжелыми социальными последствиями и, в частности, постоянно высоким уровнем безработицы.

Отсутствие инвестиций привело к тому, что экономика в целом, а особенно промышленность, с трудом восстановилась после кризисного 2009 г. В Испании и Италии она сократилась примерно на 25%. После этого промышленность лишь на короткое время начала демонстрировать рост, но так и не достигла докризисного уровня. В начале «коронного» кризиса, примерно через десять лет, обе страны достигли лишь 80% докризисного уровня. Развитие событий во Франции столь же драматично. В 2009 г. добавленная стоимость в промышленности упала примерно до 80% докризисного уровня и с тех пор не превышала 90%.

В Германии после финансового кризиса экономика в целом, а также добавленная стоимость в промышленности развивалась по V-образной форме. Промышленное производство быстро вернулось к докризисному уровню, затем в течение нескольких лет стагнировало и даже немного росло до 2018 г. Но после этого все пошло под откос. В начале пандемии промышленное производство вернулось на тот же уровень, которого оно достигло до финансового кризиса 2008 г.

В то время как в большинстве стран ЕС на протяжении десятилетий происходил ускоряющийся процесс деиндустриализации, Германии он достиг лишь сейчас. Низкий уровень инвестиций привел к тому, что с 1995 по 2016 г. запас капитала в производственном секторе вырос всего на 2,4%, то есть сократился по отношению к объему экономического производства. В энергоемких отраслях основной капитал в настоящее время быстро сокращается. В период с 2000 по 2016 г. он сократился почти на 39% в промышленности строительных материалов, на 31% в бумажной промышленности, на 16,1% в производстве и обработке металлов и на 12,4% в химической промышленности.

 

«Климатический кризис» как алиби

Во всех развитых странах, включая Германию, с 1970-х гг. в результате постоянного снижения инвестиций в бизнес произошел экономический спад, который можно охарактеризовать как сдерживаемую депрессию. Это экономическая депрессия, потому что – подобно Великой депрессии 1930-х гг., которая последовала за крахом фондового рынка в 1929 г., – компании инвестируют слишком мало, чтобы вызвать длительные периоды экономического роста.

Эта депрессия сдерживаемая, потому что удается принимать все новые меры экономической политики для того, чтобы компенсировать экономическую стагнацию и даже спад, от которого большинство стран ЕС страдает после финансового кризиса, и сделать ее терпимой для трудящихся масс. К подобным мерам относятся, в частности, агрессивная политика низких процентных ставок, миллиардные государственные стабилизационные программы для компаний и социальных систем, которые примерно удвоили государственный долг в ЕС после финансового кризиса 2008 г., резкое увеличение корпоративных субсидий, а в последнее время и в Германии протекционизм, оправдываемый промышленной политикой.

Однако огромные импульсы экономической политики государств всё еще слишком слабы в условиях текущего кризиса, для того чтобы компенсировать недостаток инвестиционной активности компаний и поднять экономику хотя бы до докризисного уровня за счет роста государственного и частного потребления. Экономическая политика, как я показываю вместе с Майклом фон Проллиусом и Филом Мулланом в своей книге «Экономика зомби» («Die Zombiewirtschaft – Warum die Politik Innovation behindert und die Unternehmen in Deutschland zu Wohlstandsbremsen geworden sind»), совершенно непригодна для преодоления этой экономической депрессии. Напротив, она фактически закрепляет экономическое оцепенение, поскольку не устраняет причины низкого уровня инвестиций.

После краха в 1970-е гг. послевоенной экспансии ни кейнсианские концепции, ни неолиберальная экономическая политика не помогли преодолеть эту депрессию, но до сих пор ее удается сдерживать и весьма успешно управлять ею. Поэтому ни политики, ни экономисты не чувствуют себя обязанными искать решения для «ремонта» этой дефектной экономики. Вместо этого они сосредоточились на поиске всё новых оправданий экономической стабилизации, которые позволяют скрывать экономическую депрессию.

Во время финансового кризиса 2008 г. причиной кризиса была названа дефектная финансовая система, а теперь пандемия дает соответствующую аргументацию для того, чтобы можно было продолжать проводить привычную монетарную и фискальную политику. Уже ясно, что следующим костылем для легитимации продолжения этого курса станет «климатический кризис». Меры климатической политики, то есть социально-экологическая трансформация экономики, пропагандируемая не только «зелеными», являются идеальным оправданием для сокрытия и без того имеющейся стагнации благосостояния трудящихся масс из-за экономической депрессии и, вдобавок к этому, для узаконивания дальнейшего снижения благосостояния. Предотвратить это можно только в том случае, если мы, наконец, начнем общественную дискуссию, в ходе чего будет установлена связь между ощутимой экономической депрессией, в которой погрязла в том числе экономика Германии, и негативными последствиями для процветания и свободы.

 

Александер ХОРН

 

Краткое обращение к избалованным благополучием детям роскоши

Поколение, которое больше не знает, что такое физический труд, борется с двигателями и полагается на мускульную силу.

Это поколение центрального отопления, считающее, что тепло поступает из стены. Поколение, которое никогда не таскало уголь из подвала на пятый этаж, чтобы согреться. Без лифта! Поколение, которое уже не знает, что на мусорных баках писали: «Не наполнять горячей золой».

Поколение, которое считает все мыслимые предметы роскоши – от стиральной машины, сушилки для белья до посудомоечной машины, от электрической зубной щетки до беспроводной бритвы и полностью автоматической кофеварки – само собой разумеющимся.

Именно это поколение теперь хочет превратить целые города в пешеходные зоны, чтобы стареющее население не имело возможности заказывать доставку ящиков с водой нa дом, а вынуждено было покупать по одной бутылке, как сегодня они порой вылавливают каждую бутылку из мусора, чтобы иметь небольшую прибавку к пенсии.

Избалованным достатком детям роскоши, чей пот до сих пор лился разве что в спортзале, всем этим пропагандистам «замедления», фетишистам экологии, балансировщикам «между работой и жизнью» и жонглерам латте макиато еще предстоит осознать, что электропилы и электродрели, подъемники и грузовики были изобретены не для того, чтобы нарушить биотоп трехпалой дикой амфибии или среду обитания флуоресцентной карликовой вши, а с тем чтобы уменьшить бесконечную боль, мучительные стоны и изнурительные вздохи при выполнении повседневных задач, чтобы сделать жизнь более пригодной для жизни, а мир – более дружелюбным.

Я осмелюсь предсказать: только когда вы на грузовом велосипеде втащите под моросью осеннего дождя на гору свою последнюю кровать, последнюю мебельную стенку, последний ящик с пивом и последний садовый гриль, вы поймете, почему дедушка был рад иметь машину. И когда на последующем промежуточном этапе вы снова будете скакать по улицам между горами конского навоза, наступит день, когда в какое-блаженное мгновение вы забросите свой грузовой велосипед в крупногабаритный мусор.

Как бы то ни было, каждое поколение имеет право учиться на собственной глупости. Боль – лучший учитель.

 

Карлос А. ГЕБАУЭР