Атака на трех фронтах

До судьбоносных выборов в ФРГ осталось уже менее двух месяцев. Накануне этого важного плебисцита мы стараемся знакомить читателей с реальными, а не политкорректными и выверенными по «линии партии» оценками положения дел в стране и ее перспективами.

Предрассудок о том, что сегодняшние «зеленые» – это, по сути, не более чем обеспеченная городская элита, склонная к всезнайству и поучению «темного» народа, рекрутируемая в основном из администрации и студенческих кампусов (то есть из числа госслужащих и академической элиты, которая никогда не была активна на обычном рынке труда), теперь уже трудно назвать просто предрассудком. Попытка лидера «зеленых» Анналены Бэрбок использовать сомнительные академические регалии, чтобы представить себя потенциальным избирателям как «одного из нас», говорит о многом. «Зеленые» в целом не «доят свиней, кур, коров», как она выразилась, а определяют себя сегодня «от международного права», поэтому почти все направления политики «зеленых» являются нe чем иным, как лобовой атакой на так называемую «сельскую местность», то есть на всё, что расположено за пределами «пузыря», в котором живет большинство «зеленых». Отсутствие реакции на это в СМИ можно объяснить тем, что речь шла о проекте программы, хотя было очевидно, что вероятность существенных изменений на состоявшейся 11–13 июня партконференции пренебрежимо мала.

Тем временем Бэрбок ковыляет по СМИ, не только оставляя за собой насмешки и неловкие цитаты, но и регулярно демонстрируя кнут, с помощью которого «зеленые» после победы на выборах намерены приструнить страну – производителя CO2. Разумеется, только для нашего блага и по нашей просьбе. В конце концов, первое предложение проекта программы, озаглавленного «Приглашение», гласит: «Путем выборов общество решает, кем оно хочет быть».

Было бы неплохо еще до выборов узнать «код безопасности» для этих садомазохистских игр. Но давайте сосредоточимся на планах «зеленых» в отношении «сельской местности», которые в моих глазах демонстрируют полное презрение ко всем реалиям и жизненным планам, существующим за пределами городов. Имеется огромный разрыв между тем, что говорится, и тем, что подразумевается, потому что если принять написанное за чистую монету, то все – от экологически настроенного вечного студента, изучающего гендерные исследования, до дизелиста, работающего на открытой шахте по добыче бурого угля и употребляющего в пищу мясо, произведенное на фермах массового содержания, – должны были бы быть в числе профитеров «зеленой» политики. Что, безусловно, не так. Любой, кто умеет читать партийные программы, конечно, знаком с тенденцией обещать всё всем: одним – блестящие сделки и субсидии, другим – реализацию их идейных устремлений.

Возможно, эта оргия «зеленых» обещаний работает в городе. В сельской местности, однако, взгляд несколько шире. И если, например, фермеру-свиноводу пообещают расширение его фермы, а жителям идиллической окраины деревни – улучшение качества воздуха, это явное противоречие, и в итоге обе группы избирателей окажутся в проигрыше.

Есть по крайней мере три вопроса, которые тесно переплетаются и играют важную роль в «зеленой» войне против реалий «сельских территорий»: сельское хозяйство, жилье и мобильность. Среднестатистический фермер воспринимается «зелеными» почти исключительно как производитель мелкой пыли, источник нитратов, отравитель и разрушитель биологического разнообразия. Используемые им монокультуры вызывают сожаление, в то время как проект программы обещает ему «разнообразные севообороты и использование устойчивых видов», как будто «зеленые» только что изобрели трехпольное земледелие.

При этом делается вид, что все это не было практикой на протяжении веков и что сельское хозяйство застряло в своем развитии на стадии изобретения плуга. Кстати, значительная часть монокультур на наших полях состоит из энергетической кукурузы, необходимой, помимо прочего, биогазовым установкам, с помощью которых будущий канцлер Бэрбок, как она пояснила в ток-шоу Maischberger, хочет покрыть «базовую нагрузку в электросети». Если бы речь шла об игре в покер, я бы удвоил ставку и сказал: «Хочу посмотреть».

Одну из своих монокультур «зеленые» даже хотят культивировать в еще больших масштабах, «выведя фотоэлектричество на более широкий простор». Не только на каждой крыше (а они действительно имеют в виду каждую крышу, читайте программу), но и «рядом с автомагистралями и железными дорогами, над автостоянками, на залежных землях, а также на территориях перепрофилирования или добычи полезных ископаемых… не на ценных сельскохозяйственных землях».

Давайте оставим в стороне парковки. Но рядом с автомагистралями и железными дорогами, на залежных землях и территориях бывших шахт в основном располагаются естественные или ренатурированные участки. Если вы лишите их дождевой воды, перекрыв крышей с солнечными коллекторами, вряд ли это окажется такой уж хорошей идеей для биоразнообразия и особенно для насекомых, которых «зеленые» постоянно призывают нас спасать. До сих пор сельскохозяйственные угодья не относились для «зеленых» к «ценным территориям». Скорее, таковыми были залежные земли, где природа может делать все, что ей заблагорассудится. С крышей, защищающей от света и осадков, это вряд ли будет возможным. Насколько «ценными» на самом деле являются для «зеленых» сельскохозяйственные угодья, показывают их планы по расширению ветроэнергетики.

«Когда речь идет о расширении ветропарка, необходимо минимизировать конфликт с охраной природы и защитой видов, защитить жителей и ускорить процедуры согласования... чрезмерные минимальные расстояния до населенных пунктов должны уйти в прошлое».

Однако конфликт с охраной природы и защитой видов может быть сведен к минимуму только путем сокращения количества ветряных турбин вместо их увеличения. Летучие мыши, птицы и насекомые не «привыкнут» к турбинам, а будут размолоты ими на куски. Больше турбин – больше кусков, меньше защиты видов. До тех пор, пока ничто уже не сможет быть размолото на куски. Я уже не говорю об уплотнении грунта фундаментами весом в тысячи тонн.

Защита местных жителей и ускорение процедуры согласования явно представляют собой непримиримыe противоположности, поскольку энергоустановки возводятся не в интересах местных жителей. Употребление прилагательного «чрезмерный» также является откровенной дерзостью. Тем более что ветротурбины строятся не в городах, а за их пределами. Все больше пахотных земель превращается в промышленные зоны, где будет производиться электроэнергия, необходимая для городов.

Когда речь идет о жилье и мобильности, необходимо рассматривать запланированные «зелеными» злодеяния в тандеме. Не секрет, что владение домом – не самый любимый «зелеными» проект. Потребление земли слишком велико, говорят те, кто использует большие площади для строительства ветряных электростанций. Тот факт, что односемейный дом по-прежнему пользуется большой популярностью, конечно же, не связан с не совсем надежными правами собственности, стоимостью строительства и строительными нормами в этой стране. Значит, это должно быть как-то связано с качеством жизни и желанием самому определять свою жизнь, жить более свободно и на некотором расстоянии от других людей (для своего и их блага). Тот факт, что государство имеет меньше права голоса в этом вопросе, чем в любой другой форме жилищного строительства, колет «зеленым» глаза.

Но они не глупы и стараются выстроить для избирателя логический «мостик», который, к сожалению, не очень прочен: «Автомобиль незаменим для многих в сельской местности, и особенно живущим там семьям трудно представить себе жизнь без него. Поэтому мы в первую очередь концентрируемся на возможностях, которые открываются благодаря смене привода. Электромобиль, особенно в комплекте с солнечными батареями на крыше, блоком хранения энергии в подвале и зарядным боксом в гараже, является решением, которое мы хотим расширить, особенно в сельских районах».

Звучит неплохо, не так ли? Автомобиль спасен! Не в городе, конечно, потому что там от него можно отказаться. Для тех, кто живет не в деревне, а в городе, у «зеленых» на уме другие вещи: «Автономное вождение, сетевые предложения мобильности, пользование вместо владения».

Но даже в сельской местности скоро будyт только электромобили, солнечные батареи на крыше, энергохранилища в подвале... Реализм проникает в политику «зеленых». Они прекрасно знают, что сеть – это не хранилище, и что задуманная ими «смена привода» в направлении электромобиля не работает в массе. Они намерены полагаться на полуавтономные решения для энергоснабжения электромобилей в сельской местности, потому что прекрасно понимают, что электросети – независимо от того, на какой стадии расширения они находятся, – не смогут справиться с миллионами электромобилей, владельцы которых заряжают батареи с 6 вечера до 6 утра. Эти изолированные решения не являются произвольно масштабируемыми, мощность зарядки колеблется в зависимости от погоды, затраты высоки, и есть еще один боевой термин для «зеленых» «спасителей мира»: секторальная связь. В плане связи электроснабжения и транспорта это означает, например, что заряженный аккумулятор в автомобиле должен также подавать энергию в сеть, когда это необходимо. Не повезло тем, кто в этот момент собирается уезжать. Автомобиль и бытовая электроника могут сказать: «Есть более важные дела, практикуйте энергетическую солидарность и оставайтесь в домашнем офисе!»

Поэтому было бы лучше, и это реальная цель «зеленых», если бы люди вообще отказались от индивидуального передвижения и пересели на общественный транспорт. Программа партии полна заявлений о новых благах в этом отношении, особенно для сельских районов. Мало что из этого заслуживает доверия, потому что это слишком дорого. Например, когда обещают восстановить заброшенные железнодорожные линии (некоторые из них были разрушены в течение десятилетий). Одно только проектирование займет десятилетия, и, конечно, будет слишком поздно, чтобы спасти мир к 2040 г.

«Мы хотим сделать переход к пользованию велосипедом, автобусом и поездом возможным для всех, а также способствовать этому финансово. Поэтому мы также хотим продвигать привлекательные и социальные тарифы с использованием „паспорта мобильности“. Домохозяйство, снимающее на длительное время с учета свой автомобиль, должно в течение одного года получать премию за использование экологически чистых средств передвижения».

Премия за мобильность – это не что иное, как поощрение оттока из сельской местности тех, кто не может позволить себе новую дорогую электромобильность и обязательное санирование недвижимости. В городе это предполагает принудительную отмену личных автомобилей. Потому что только в городе имеет смысл обходиться без автомобиля, а для тех, кто живет на пятом этаже субсидированной социальной квартиры, зарядная инфраструктура, настенные зарядные устройства и энерго­хранилище в подвале – нонсенс. «Зеленые» признают необходимость автомобиля в сельской местности, но в будущем намерены сделать его как можно более дорогим и эксклюзивным, чтобы люди возвращались в города, где есть общественный транспорт. Настоящий «зеленый», естественно, ездит там только на велосипеде. Любой желающий может это сделать. Но он должен захотеть сделать это добровольно.

Словосочетание «рыночная экономика» встречается на 137 страницах проекта программы «зеленых» целых шесть раз. Если пройтись по тексту с калькулятором, то, естественно, возникает вопрос, откуда должны взяться все те деньги, которые наша будущая «зеленый» канцлер уже потратила в своем воображении. Налоги, перераспределение, субвенционирование, снова перераспределение и еще раз налоги, чтобы иметь возможность субвенционировать еще больше. Лучшим примером этого является повышение цен на бензин на 16 центов за литр, с чем Бэрбок путешествует из одного СМИ в другое.

Почему 16? Может, кто-то неизвестный подсчитал? Может, цена в 1,80 € за литр звучит для нее как распродажа? Может быть, ей просто все равно, каким образом медсестра, разносчик посылок или водитель автобуса доберутся до работы. Но и для ввергнутых в энергетическую нищету у «зеленых» есть подходящий вариант перераспределения – «энергетические деньги»: в качестве благословения «зеленая» машина перераспределения обещает «пострадавшим семьям» 75 € на человека в год.

С учетом неизбежных дополнительных расходов – дурная шутка. Я также сомневаюсь в том, что прежде, чем Бэрбок повысит цены на бензин, общественный транспорт станет ходить в каждый уголок страны. Ценовое давление не оказывает регулирующего воздействия, если альтернативы автомобилю отсутствуют. Более того, можно предположить, что для контроля реализации программы будет задействована обширная административная машина, которая, в свою очередь, будет потреблять энергию и, прежде всего, много денег.

Так, с принятием решения об индивидуальной мобильности следующая сфера жизни передается под контроль государства – по крайней мере, для тех, кто пострадал от взрыва цен и усложнения своей жизни, поскольку не имеет высокооплачиваемого политического поста и не может, не задумываясь, оплатить все компенсационные выплаты, справки и индульгенции для успокоения совести. Как Анналена Бэрбок, которая признается, что любит готовить барбекю, но, конечно, использует только «сертифицированный уголь для гриля».

В итоге «зеленая» победа будет особенно разрушительной и радикальной для сельских районов, потому что там нельзя надеяться ни на блага городского общественного транспорта, ни на рай без автомобилей или с их электрическим вариантом. А также потому, что люди там живут в индивидуальных домах, потому что они так хотят, и в обмен на эту свободу готовы к более длительным поездкам на работу, которые на поверку часто оказываются не более долгими, чем автобусно-поездная одиссея через Ганновер или Берлин. В сельской местности «зеленые» никому не нужны хотя бы потому, что здешние поля веками обрабатывались с чередованием севооборотов еще задолго до того, как это было провозглашено в программе «зеленых».

 

Рогер ЛЕЧ