Утверждая, убеждай!

Тот, кто в эти дни ездит в поезде по Германии, может услышать: «Никакой засухи и жары, как они говорили! Только дождь!» Я не уверен, что это всегда цинизм. Некоторые люди настроены серьезно. Но любой, кто в эти дни разговаривает с людьми в зоне затопления или даже знает кого-то, кто знал кого-то, кто погиб во время наводнения, не испытывает желания жаловаться или шутить. Люди молчат, они беспомощны, хотя некоторые протягивают руку и помогают.

Элли (жена автора. – Ред.) в эти дни в поездке в окрестностях Кёльна. У нас есть друзья в Эрфтштадте. Пока я пишу эти слова, она встречается со знакомыми, которые позавчера и вчера буквально ведрами помогали вычерпывать воду из затопленных погребов. Сегодня они снова будут там. По крайней мере, эти дома еще стоят.

В районе Эрфтштадт-Блессем вода залила гравийный карьер. Семейные дома были подмыты и провалились в карьер. Люди погибли. Часть замка Блессем также сползла вниз. Но дома, которые были смыты, могли быть домами наших друзей или нашими домами…

Конечно, наводнение – это еще и политика (хотя ни один немецкий политик сегодня не имеет такого авторитета, как Герхард Шрёдер, которого наводнение буквально «смыло» обратно на пост канцлера). Константин фон Нотц, заместитель председателя фракции «зеленых» в Бундестаге, подвергся критике за то, что напал на климатическую политику Армина Лашета в контексте наводнения. Он сказал, что не следует цинично инструментализировать катастрофу, в которой погибло так много людей, для предвыборных кампаний. Я с этим не согласен. Это современный и «постдемократический» (т. е. недемократический) рефлекс – запрещать партиям в преддверии выборов настаивать на своих основных темах.

Когда очередной молодой человек с «хорошим» миграционным прошлым делает кухонным ножом незапланированную открытую операцию на брюшной полости, левые рефлекторно нападают на сторонников AfD за то, что те рассматривают это в контексте неконтролируемой иммиграции и импортируемого насилия. Если сейчас природа, похоже, сходит с ума, следует ли запрещать «зеленым» говорить на их главную тему? Это недемократический дух, который витает в пропагандистском государстве меркелевского образца. Задача народных представителей – представлять интересы народа. Говорить о том, что важно и актуально для людей, это не «популизм» или «инструментализация» – это демократия. Запрет на высказывания и обсуждение определенных тем – это неправильно. Пусть «зеленые» выдвинут свои предложения! Затем народ сможет изучить эти предложения и персонал, стоящий за ними.

Например, задать вопрос по существу: насколько продуманным кажется увлечение электромобилями, когда при затоплениях электричество отключается и машинам приходится проезжать через высоко стоящие заводи?

А может, наводнения – это «нормальная» часть истории человечества, начинающаяся еще со времен Великого потопа? Возможно, мы утратили важные знания о наводнениях и осознание их опасности? Были ли в данном случае проигнорированы известные знания? Ведь есть свидетельства того, что некоторые дома могли быть построены в зоне вероятного затопления в поймах рек. А вот часовня Богоматери, не пострадавшая от наводнения, была намеренно построена как защита от наводнений. Что означает подобное забвение для домов, расположенных в низинах? Страдания людей, которые теряют свои дома или даже жизни, не уменьшаются, если игнорировать вопросы о том, какое невежество привело к этим самым страданиям. И это будет не первый случай, когда «зеленые» наживаются на незнании.

Еще один кадровый вопрос, вполне конкретный: в такой кризисной ситуации, как эта, действительно ли вам хочется, чтобы у власти были «зеленые»? Для сравнения: трюфельная свинья может найти трюфель, но приготовить блюдо с ним должен настоящий повар. (Заметка на полях: германское государственное вещание в очередной раз основательно ошиблось в своем тоне, заявив: «У сильного дождя есть и положительные стороны». «В последние годы в Германии было слишком мало осадков», – успокаивало оно, потому что «каждый день дождя в какой-то степени компенсирует дефицит осадков и способствует восстановлению почвы».)

Да, я иду наперекор духу времени и признаю право участников предвыборной кампании представлять в ее ходе свои темы, если они актуальны. Конечно, «зеленые» должны говорить о климате и наводнениях, а остальные могут и должны проверить, чем полезны их диагнозы, имеют ли смысл их предложения по лечению недуга и хотим ли мы доверить этим врачам свое лечение.

Но сам я сегодня не в боевом настроении. Мои мысли с людьми, которые там. И это не пустая фраза, потому что у нас там есть друзья. Тем, кто не пострадал, остается только продолжать работать с чувством тяжести. Стоит еще раз повторить, задумавшись над этим более глубоко, чем раньше: защищайте то, что важно для вас! Все может оказаться смытым очень быстро – иногда буквально. Но самое главное: будьте осторожны и благодарны. Благодарны за то, что у нас есть. Благодарны за то, что нам было позволено создать. Благодарны за то, что нам дано.

 

Душан ВЕГНЕР

Поверить метеорологией политику

Сотрудники Германской метеорологической службы (DWD) опровергли заявления политиков о том, что наводнения в Рейнланд-Пфальце и Северном Рейне – Вестфалии являются последствиями изменения климата. «Такой региональный шторм – это единичное событие, это погода. Утверждение, что всему виной изменение климата, не выдерживает критики, – сказал в интервью газете Bild метеоролог DWD Андреас Фридрих. – Действительно, за последние 20 лет штормы с экстремальными осадками участились. Однако этих данных недостаточно для того, чтобы сделать выводы».

Руководитель отдела климатического мониторинга DWD Флориан Имбери сказал газете Die Welt: «То, что мы пережили за последние два дня в Северном Рейне – Вестфалии и Рейнланд-Пфальце, это события, частота повторения которых значительно выделялась на фоне 100-летнего периода. Но выявить связь между изменением климата и обильными осадками сложно. В данных наблюдений по Центральной Европе мы видим увеличение количества сильных осадков осенью, зимой и весной, но не в летние месяцы. Там изменчивость от года к году значительно сильнее, чем то, что можно назвать тенденцией. Поэтому нам трудно сказать, что уже сегодня мы наблюдаем четкую связь с изменением климата».

По данным Федерального агентства по охране окружающей среды, среднегодовое количество осадков в Германии с 1881 г. по настоящее время увеличилось в целом на 10%. Однако увеличение произошло в основном в зимние месяцы. Лето в среднем стало немного суше. Сильный дождь на юго-западе Германии имел такой катастрофический эффект главным образом потому, что, с одной стороны, над этим регионом уже прошли обильные ливни и поэтому земля смогла дополнительно впитать лишь немного воды. С другой стороны, это было связано с положением антициклона «Бернд», который был зажат между двумя циклонами и потому излил свой запас воды на относительно небольшую площадь. Если бы антициклон мог двигаться, а не «завис», тот же объем был бы распределен по гораздо большему региону.

Распространенным аргументом является то, что по мере потепления Арктики разница температур между экватором и Северным полюсом уменьшается, что, в свою очередь, ослабляет струйное течение – поток воздуха, движущийся вокруг Земли на расстоянии от 8 до 15 км от ее поверхности. А из-за ослабления струйного течения определенные погодные условия сохраняются дольше. Однако, во-первых, ослабление струйного течения практически не играет роли для летней погоды в Германии. Во-вторых, это, прежде всего, прогноз на будущее: тогда, по мнению ряда исследователей, возможны значительные погодные эффекты. Такое же единичное событие, как обильные осадки над реками Ар, Рур и Вуппер, не может быть объяснено столь короткой причинно-следственной цепочкой. В целом, наводнения такого рода – редкое явление. И пока что нет оснований утверждать, что подобные события имеют тенденцию к увеличению. Самые высокие отметки уровня воды на Эльбе в большинстве мест датируются 1845 г. Сейчас и тогда отметки летнего наводнения 2002 г. достигают той же высоты. На водяных воротах в Шердинге (Австрия) шкала наводнений показывает максимальный уровень воды, достигнутый в XVI в. Самые «высокие» наводнения лежат глубоко в прошлом.

Что же касается недавнего прошлого, настоящего и будущего, следует иметь в виду несколько факторов, о которых апокалиптики даже не упоминают. Во-первых, тот факт, что в последние десятилетия старые поймы рек часто превращались в земли под застройку, причем не только в Северном Рейне – Вестфалии и не только по воле Армина Лашета, но почти везде и с согласия почти всех партий. Во время наводнения на Эльбе в 2002 г. многие дома, построенные в пойме реки, где раньше по разумным причинам никто не строил, также оказались под водой.

Если посмотреть на карту, показывающую степень уплотнения почвы в ФРГ, можно заметить, что она особенно высока в районах, где реки смывают целые дома. Чем больше почва уплотнена, тем больше воды должна поглотить канализационная система. Однако во многих местах ее пропускная способность не менялась десятилетиями, в то время как все большая поверхность земли заливалась бетоном и асфальтом.

Кстати, уплотнение почвы успешно осуществляется в рамках строительной деятельности, которую пропагандируют «зеленые», а именно – возведения ветряных турбин в лесах. Для фундамента новых турбин необходима укладка железобетонной плиты диаметром около 20 м. Там, где раньше росли три- четыре дерева, или более, способные удерживать воду своими корнями, в будущем появится бетонная плита размером с фундамент дома на одну семью, который, по мнению главы парламентской фракции «зеленых» Антона Хофрайтера, «съедает» драгоценный ландшафт. При этом фундаменты ветряных турбин, скорее всего, останутся в земле даже после того, как ротор будет снесен. Официальная логика такова: разрушение бетона привело бы к потреблению CO2 и, таким образом, к снижению экологического баланса ротора. Реальная причина иная: на демонтаж бетонного фундамента приходится до 60% затрат на снос. Многие операторы даже не создают необходимых резервов. По подсчетам Федерального агентства по охране окружающей среды, с 2030 г. по всей Германии будет не хватать 300 млн € для сноса ветротурбин. Поэтому, по всей вероятности, бетон в основном останется в земле.

А ведь количество ветряков будет расти. Если планы «зеленых» по переводу Германии на ветровую и солнечную энергию и «зеленый» водород будут реализованы в полном объеме, то число роторов придется увеличить в десять раз – до 330 тыс. Они займут четверть площади страны, и каждый из них будет базироваться на 1000 кубометров бетона.

В то время как на реках Вуппер и Ар уходили под воду населенные пункты, а «зеленые» политики и их сторонники обвиняли Лашета в убийстве, Süddeutsche Zeitung напечатала статью «Ветряки, ветряки, ветряки», содержавшую интересное предложение: «Баварии или Баден-Вюртембергу, где правят „зеленые“, придется смириться с тем, что линии электропередач и ветряные турбины скоро визуально нарушат их ландшафты». При этом Süddeutsche ничего не написала о том, что ветряные турбины не только нарушают ландшафт, но и бетонируют землю точно так же, как если бы посреди лесов и лугов вдруг стали строить целые города.