Никто не забыт?

25 июня молодой мужчина, попросивший продавца в торговом центре показать ему кухонный нож, совершил с этим ножом нападение на покупателей и прохожих в пешеходной зоне Вюрцбурга. Погибли три женщины, несколько человек получили ранения. Свидетели указывали, что во время нападения злоумышленник выкрикивал: «Аллаху акбар!». Полицейские оперативно прибыли к месту преступления благодаря тому, что сотрудники торгового центра нажали на тревожную кнопку. К тому моменту прохожие уже оттеснили нападавшего в один из близлежащих переулков. Во время задержания полицейский прицельно ранил его в бедро.

Задержанному 24-летнему гражданину Сомали, который с 2015 г. находился в ФРГ как проситель убежища (решение по его заявлению еще не принято), предъявлено обвинение. В приюте для бездомных в Вюрцбурге, где он проживал, были найдены «содержащие ненависть послания» на иностранном языке, записанные на мобильный телефон. Обвиняемый не имеет других судимостей, однако в 2015 г. был фигурантом словесной перепалки с сотрудниками и жильцами приюта, во время которой схватился за нож, после чего находился в психиатрической клинике.

И хотя политики поспешили с дежурными заявлениями (так, премьер-министр Баварии Маркус Зёдер назвал случившееся «непостижимым и шокирующим», а президент ФРГ Франк-Вальтер Штайнмайер признался, что произошедшее его «потрясло», и заверил, что преступнику «за это бесчеловечное преступление придется ответить перед лицом правового государства»), никто из них по-прежнему не готов прекратить болтовню и взять на себя решение проблемы. Надежд на то, что это изменится после предстоящих вскоре парламентских выборов, тоже не много.

Когда «коронный» режим ослабнет и центры городов перестанут быть пустыми, в некоторых местах возникнут проблемы. Не потому, что вирус внезапно нанесет новый удар, а потому, что старые проблемы, на время отодвинутые пандемией, но так и не решенные, снова выйдут на поверхность. К их числу относятся, например, отрицательные последствия неконтролируемой иммиграции, подпитываемой всевозможными ошибочными стимулами. Одно из них – бум ножевых нападений после 2015 г. Другое – то и дело проявляющиеся акты исламистского насилия.

В последние месяцы и о том и о другом было мало слышно. Большинство нападений с ножом фиксируется только на местном, максимум региональном уровне. Они редко попадают в национальные новости. Исламистские акты насилия пользуются большим общественным интересом, поэтому лица, занимающие ответственные политические посты, и ряд работников СМИ крайне нерешительно и неохотно касаются исламистской подоплеки убийств, поскольку она не вписывается в привлекательный образ их иммиграционной политики.

До недавнего времени последним случаем, вызвавшим национальный ажиотаж, было нападение 21-летнего сирийского «беженца» на гей-пару в Дрездене 4 октября прошлого года. Только один из двух пострадавших выжил после ножевой атаки. В то время общественность также с опозданием узнала, что это нападение было совершено по исламистским мотивам, хотя преступник был известен полиции и представлял собой исламистскую угрозу. 21 мая он был приговорен к пожизненному заключению. Остается надеяться, что судебные власти смогут предотвратить его вклад в радикализацию других заключенных-мусульман во время длительного тюремного заключения.

Но долгие месяцы чрезвычайного положения, связанного с пандемией, и нынешняя радость по поводу послаблений ограничений заставили частично лишенных своих конституционных прав граждан забыть о многих проблемах, которые были очевидны еще до страха перед коронавирусом. Некоторые немцы вспомнили об обострившихся после 2015 г. иммиграционных дебатах только когда им запретили пересекать границу, хотя прежде им усиленно внушали, что государственные границы невозможно закрыть.

 

Пятая часть жизни

Однако за три месяца до федеральных выборов, когда многие политики и лидеры общественного мнения борются за благоприятный баланс эпохи Меркель, последствия ее, возможно, благонамеренной, но непродуманной иммиграционной политики неожиданно проявляются вновь.

Например, в Вюрцбурге, в центре которого 25 июня погибли три человека и многие получили серьезные ранения. Мужественные люди, которые противостояли нападавшему, помогли предотвратить дальнейшее кровопролитие. Быстро прибывшая полиция метким выстрелом обезвредила преступника. Им оказался 24-летний сомалиец, который проживает в Германии с 2015 г. То есть он провел здесь более пятой части своей жизни и за это время успел попасть в поле зрения полиции как лицо, совершившее насилие.

Почему преступник мог находиться в Вюрцбурге? Что он там делал? Эти неприятные вопросы, которые когда-то сделали сильной AfD, были, к радости многих политиков, на время отодвинуты «короной», но теперь напомнили о себе, как когда-то припрятанный и случайно обнаруженный вексель. Разумеется, те, кто стоит у руля, на эти вопросы не отвечают, потому что для этого им пришлось бы самокритично взглянуть на свои действия. Некоторые из тех, кто задает эти вопросы с явными политическими намерениями, «блещут» весьма скудными ответами. А молчаливое большинство не решается озвучивать такие вопросы, поскольку они считаются крайне неприличными. Однако они просто-напросто логичны.

Когда же очередное кровавое преступление, как сейчас в Вюрцбурге, порождает подобные вопросы, уклоняющиеся от ответов на них следуют отработанной схеме. Они медленно и нерешительно подходят к мотиву преступника, а также его идеологической и культурной подоплеке (и это несмотря на выкрики преступника «Аллаху акбар!» во время совершения преступления и после задержания, а также найденные у него исламистско-террористические материалы. – Ред.). Как хорошо известно, те же субъекты несравненно быстрее выступают с осуждением других групп преступников. По-видимому, ответственные лица надеются, что интерес общественности не будет чрезмерно расти или быстро угаснет. Но это не снимает открытых вопросов.

 

Легко устранимая причина, которую не хотят видеть

Конечно, в таких случаях люди любят спрашивать, не следовало ли давно депортировать человека, который уже привлек к себе внимание как преступник. Каким бы законным ни был этот вопрос во многих случаях, в случае с преступником из Вюрцбурга он вряд ли помог бы. Куда прикажете депортировать сомалийца? В Сомали? В страну, где нет даже минимально функционирующего государства, способного вернуть своего гражданина? В конечном счете, вопрос, который порождает каждое подобное преступление, заключается в том, чтó является причиной этой миграции. Хотя политические лидеры любят работать с текстовым модулем «Устранить причины бегства», они не хотят говорить об одном важном аспекте. А ведь они могут устранить его сравнительно быстро. Это стимулы.

Тот, кто обещает каждому нелегальному иммигранту питание, жилье, карманные деньги и бесплатное медицинское обслуживание, заверяет, что только в исключительных случаях ему придется снова покинуть этот источник снабжения, причем пользование им не требует культурной адаптации, по сути, приглашает любого, в чьей стране условия жизни заметно хуже, чем здесь. И никого нельзя винить за то, что он воспользовался этой возможностью. К сожалению, такие ошибочные стимулы также приводят к отрицательному отбору. Потому что «солдат удачи» с криминальными наклонностями особенно привлекает тот факт, что свою личность можно легко скрыть, по крайней мере временно, и что в худшем случае система правосудия гуманна.

Можно ли устранить все эти стимулы? Конечно, нет. Кто захочет отказаться от гуманного правосудия? Но один стимул можно быстро убрать: предоставление полного обеспечения сразу после подачи заявления о предоставлении убежища. Здесь очень быстро может быть принято решение о том, что социальные пособия будут выплачиваться только после положительного решения о предоставлении убежища, да и то только в случае необходимости. В этом не будет никакого неравноправия по отношению к немцам, поскольку они также получают пособия от государства только после одобрения их заявления и только в случае подтвержденной нуждаемости. Распространенное представление о том, что каждый проситель убежища беден и не располагает средствами, верно не во всех случаях. И, конечно, следует решительно избавляться от тех, кто не имеет права оставаться здесь, но имеет функционирующую страну происхождения.

Именно такие дебаты должны были бы вестись, но не ведутся. Громкие кровавые преступления – лишь верхушка айсберга проблем, которые люди, якобы заботящиеся о нашем благе или делающие подобный вид, предпочитают обходить стороной.

Недавние убийства в Вюрцбурге могли бы вернуть назревшую дискуссию. Я мог бы написать это предложение с большей надеждой, если бы оно уже не было написано так часто по подобным поводам. Но нельзя терять надежду. Приближающийся конец канцлерства Меркель, в конце концов, может стать подходящим временем для подведения итогов, в том числе и в отношении иммиграционной политики. Убийства в Вюрцбурге еще раз напомнили об этом.

В заключение замечание во избежание недоразумений на случай, если у некоторых читателей сработает павловский рефлекс подозревать за каждым критиком нынешней иммиграционной политики апологета «правых ревнителей этнической чистоты». Я знаю, что эта страна, как и почти все страны Запада, нуждается в иммиграции. В обществах, где рождаемость составляет один-два ребенка на семью, это логично. Я также считаю, что преследуемые люди должны получать защиту. Однако мы должны избегать того, чтобы их гонители следовали за ними сюда. Кроме того, иммиграция должна прежде всего следовать интересам принимающего общества, поскольку только так можно обеспечить иммигрантам наилучшие шансы быть принятыми в обществе. Но прежде, чем этот текст полностью превратится в размышление об иммиграционной политике, важно напомнить: жертвы резни в Вюрцбурге не должны быть забыты.

 

Петер ГРИММ