Мы, народ

Остатки былой роскоши

Музей диаспоры открылся в мае 1978 г. в кампусе Тель-Авивского университета по инициативе Нахума Гольдмана, основателя и президента Всемирного еврейского конгресса. Гольдман хотел создать памятник еврейской диаспоре прошлого и настоящего. И создал, но поначалу этот памятник оказался сухим, «мумифицированным» собранием артефактов и свидетельств ушедшего мира.

Я побывал в том музее в 1992 г. Самым запоминающимся был зал с макетами старинных синагог разных городов: Амстердамa, Севильи, Луцкa, Кюрасао, Варшавы… Их красота выглядела остатками былой роскоши: как будто разорившиеся родственники приехали из дальней провинции и жалобно жмутся на празднике жизни современного Израиля. Между макетами диаспорального прошлого в пустых безлюдных залах музея и бурлившим вокруг кампусом с цветущей зеленью и множеством молодых лиц наблюдался цивилизационный диссонанс. Унылое прошлое – диаспора – явно проигрывало энергичному настоящему и яркому будущему страны.

Однако сам факт создания Музея диаспоры в первом сионистском городе мира был событием экстраординарным: ведь многие десятилетия идеология сионизма базировалась на отрицании диаспоры и разрыве с ней. В Израиле господствовала концепция «создания нового еврея – израильтянина, который должен избавиться от диаспоральных комплексов и памяти об унижениях прошлого».

Понимание важности диаспоры и ценности богатого наследия еврейских общин разных стран пришло, когда в Государстве Израиль выросло несколько поколений «сабр». Они заинтересовались, как и где жили их прадедушки и прабабушки. Поскольку к тому времени ничто уже не угрожало израильской самоидентификации, можно было позволить себе расслабиться и предаться легкой ностальгии по ушедших в прошлое городах и странах предков.

 

«Мы» как концепция

Команда, которая около 10 лет назад взялась модернизировать музей, вышла за рамки ностальгии по утраченному. В результате после многолетней реконструкции и полной замены «начинки» в Тель-Авиве появился Музей еврейского народа, объединивший идеи Израиля и диаспоры в одно целое. Именно поэтому новый музей получил короткое, но емкое название «Ану» – «Мы» на иврите. Мы едины, хоть пока и разбросаны по глобусу. Мы разные, но у нас общий фундамент. Синтез вместо разрыва. Взаимное обогащение вместо войны на истощение. Партнерство Израиля и диаспоры – настоящий win-win. Само слово «Ану» имеет ивритский корень. Этим подчеркивается, что именно Израиль является сердцем и подлинным домом для евреев всего мира.

Центральной осью Музея диаспоры была неизраильская сторона еврейского бытия. В музее «Ану» доминирующая сионистская идея синтезирована с галутной гордостью. Экспозиция построена вокруг идеи общееврейского дома: путешествие евреев по планете начинается из дома и завершается возвращением домой – в Землю Израиля.

Концепция «Мы» подразумевает весь еврейский народ, единую в своем многообразии глобальную этнорелигиозную общность, которая включает «домашний офис» в Израиле и «филиалы» по всей планете – в прошлом, настоящем и будущем.

Новая команда «Ану» начала формироваться еще в 2004 г., когда фонд «Надав» по совету тогдашнего премьер-министра Ариэля Шарона решил помочь полуживому Музею диаспоры. Фонд вложил в полную модернизацию музея 30 млн долл. Общие расходы за 10 лет составили 100 млн из разных источников, включая частных доноров и госбюджет. Совет директоров музея «Ану» возглавляет Ирина Невзлина, супруга нынешнего министра здравоохранения Израиля Юлия Эдельштейна. Как она признается, в последние годы обновление музея было главным делом ее жизни. Она вложила в этот гигантский проект не только силы, энергию, но и душу (интервью с ней – на стр. 13).

 

Познавать, играя

Экспозиция нового музея начинается не снизу, а сверху. Посетитель не идет по традиционному пути от далекого прошлого к современности. Наоборот, первое, что открывается глазам, – третий этаж, посвященный настоящему времени еврейского народа. «Мы такие, какие есть; мы не похожи друг на друга и живем по-разному, но при всей мозаичности мы единый народ, который внес огромный вклад в мировую цивилизацию», – как бы говорят экспонаты, стенды и отделы.

Евреи в литературе, музыке, театре, кино, живописи, еврейский юмор – все эти темы представлены ярко, увлекательно и интерактивно. Каждый предмет и стенд ведет разговор с посетителем – можно узнать больше с помощью одного клика. Даже у взрослых эта возможность будит любопытство и вызывает желание потыкать в экраны – например, погадать на цитатнике мудрых евреев разных эпох. Выбираешь тему – перед тобой начинают мелькать страницы, останавливаешь в любой момент – и получаешь цитату, выпавшую именно тебе.

Мою жену очаровала электронная еврейская кухня: здесь можно замесить тесто по традиционному рецепту, добавляя разные компоненты движениями рук по экрану. Даже спустя две недели после похода в музей жена вспоминала цифровую кулинарию как самое яркое впечатление от визита. Среди уникальных экспонатов – картины Хаима Сутина, первое издание Франца Кафки, ручка Шолом-Алейхема, пишущая машинка Исаака Башевиса-Зингера, легендарный кружевной воротничок верховного судьи США Рут Бейдер Гинзбург, гитара Леонарда Коэна, парик Соломона Михоэлса в роли короля Лира и другие предметы.

Многие элементы экспозиции рассказывают о судьбе евреев СССР – например, книги Исаака Бабеля, стенды об Аркадии Райкине и о борцах за репатриацию в Израиль. Но основная часть экспонатов всё же связана с американоцентричной массовой культурой, как старые джинсы Levi’s на одной из витрин. Очевидно, что создатели музея рассчитывали в первую очередь на узнавание американскими туристами и будущими молодежными группами программы МАСА из США.

 

Идея пути

Второй этаж «Ану» рассказывает об историческом пути еврейского народа. Прошлое представлено как дорога через страны и эпохи, и посетителя действительно постоянно сопровождает ощущение движения. Еврейство динамично: с континента на континент, из местечка в мегаполисы, из одной империи в другую цивилизацию.

Создатели музея не углублялись детально в отдельные страны или периоды истории. Судьба евреев показана широкими мазками через основные трансформации и главные события. Тот, кто хочет узнать о чем-то глубже, может остановиться у интерактивного экрана и получить подробную информацию о каждой стране. Я полистал цифровые страницы об Украине и истории евреев на украинских землях. С одной стороны, информация подана объективно, но с другой – я заметил дюжину досадных ошибок в датах, цифрах и событиях. Эти ошибки могут быть легко исправлены – и надеюсь, что это будет сделано.

Кураторы музея стараются найти максимально объединяющие евреев мотивы, избегая при этом политизации. И это правильно. Но иногда современные межгосударственные конфликты все-таки проникают в экспозицию помимо воли создателей. Например, экран на втором этаже сообщает, что самое раннее материальное свидетельство о пребывании евреев на территории Украины – это знаменитое «киевское письмо» середины Х в. На самом деле гораздо более ранними являются еврейские надгробия в Крыму I–II вв. Вроде бы академическая проблема оказывается политической: если команда музея считает Крым российским, то самым ранним свидетельство о пребывании евреев на территории Украины действительно является «киевское письмо». Если же Крым украинский, надо заменить этот абзац.

 

Гевалт и аллилуйя

Общаясь с генеральным директором музея «Ану» Даном Тадмором, я задал вопрос, почему отдельные страны диаспоры слабо или вообще не представлены в экспозиции. Тадмор подчеркнул, что это сознательный выбор музея – не углубляться в отдельные страны, но показывать путь истории еврейского народа в глобальной перспективе.

Директор заметил, что команда постаралась максимально сбалансировать представление различных стран и эпох, чтобы избежать перекосов. При этом Тадмор считает правильным делать акцент на достижениях евреев западного мира: по его мнению, именно там евреи смогли добиться всемирной славы и глобального признания. Иными словами, с точки зрения «Ану», общемировое – это американское или англоязычное. Тезис спорный, но судить, конечно, посетителям.

В боковом зале последнего этажа музея обнаружилось старое доброе собрание макетов синагог разных стран мира – остаток от покойного Музея диаспоры. Единственное новшество в этом уголке – экраны с изображениями реформистской службы: вероятно, как часть того баланса, о котором сказал гендиректор.

В целом музей рассчитан скорее на светскую публику. Религиозные евреи не смогут увидеть здесь бокал для кидуша или старинную ханукию, а туфли эстрадной дивы-еврейки с высокими каблуками вряд ли их заинтересуют. Впрочем, главный куратор музея д-р Орит Шахам Говер так сформулировала сверхзадачу музея: «Мы хотим показать, что в еврейской истории и современности есть не только гевалт, но и аллилуйя».

Я покидал «Ану», получив заряд исторического оптимизма, хотя и с привкусом американизации. Последнее готов списать на свои завышенные ожидания профессионального историка. Вероятно, музей XXI в. и не должен быть излишне академичным и интеллектуальным. Важнее, что на всех этажах я видел взрослых и детей, светских и религиозных, все с интересом изучали артефакты и увлеченно взаимодействовали с электронными экранами. Посетители смеялись и радовались познанию нового о своем древнем и всегда молодом народе.

«Ану» оказался очень веселым и ироничным музеем, который не только показывает великие достижения евреев, но и предлагает посетителям улыбнуться, взглянув на себя со стороны. Эдакий музей-живчик – яркий, местами попсовый, вызывающий желание поиграть с экранами… и вернуться снова.

Наверное, это главное впечатление от нового культурного центра, который имеет все шансы стать must-see не только Тель-Авива, но и всего Израиля.

 

Шимон БРИМАН (jewishmagazine.ru)