«Свобода – это всегда свобода инакомыслящих»

Свобода научной деятельности находится под угрозой на институциональном, медийном и внутриуниверситетском уровняx – будь то из политических соображений, безразличия, незаинтересованности, оппортунизма или трусости.

В том, что за свободу науки в Германии снова приходится бороться, заключается плохая новость. Хорошая же – в том, что известные ученые объединились, с тем чтобы создать сеть «Свобода науки», отстаивающую «свободный климат научных исследований». Под этим участники сети подразумевают «культуру плюралистической дискуссии, характеризующуюся фактическими аргументами и взаимным уважением, а также институциональную среду, в которой никто не избегает постановки дискуссионных вопросов, опасаясь социальных и профессиональных реперессий». Целью сети является «защита и укрепление условий либеральных исследований и преподавания в высшей школе». Деятельность сети должна включать в себя общественные мероприятия, которые подчеркивают «важность свободы исследований и преподавания», анализируют «угрозы академической свободе на практике», выявляют случаи ее ограничения и предлагают «контрстратегии». Пресс-секретарь сети – историк Сандра Костнер.

В университетах всё чаще возникает атмосфера запугивания. Нередко ее создают «вечные студенты», многие из которых – приверженцы партий левой части политического спектра, не столько обучающиеся, сколько годами подвизающиеся в организациях студенческого самоуправления, поскольку лишь немногие студенты используют свое право выбирать своих представителей в эти органы. «ЕП» уже писала о том, что в Университете Франкфурта опрос почти тысячи студентов (в основном из левого политического спектра) показал, что многие из них не желают сталкиваться с другими мнениями, а треть опрошенных вообще отказывают тем, кто придерживается отличного от их мнения по вопросам ислама, иммиграции или гендерной политики, в праве выступать в университете. Более трети респондентов требуют запретить преподавателям, если те придерживаются иного академического мнения, читать лекции и настаивают на изъятии их книг из библиотеки. Тревожно также, что треть опрошенных говорят, что скрывают свое мнение или выражают его лишь нехотя. 25 января 2019 г. газета Frankfurter Allgemeine сообщила о том, что «маскированные члены радикальной левой организации „Антифа“ ворвались в лекционный зал и раздавали листовки с целью „разоблачить“ студентку, которая, по их мнению, вращается в ультраправых кругах». Подобные акции по запугиванию, как показывает опыт, имеют действие на студентов и преподавателей университетов.

Постыдные сцены, когда университетский преподаватель Бернд Луке был лишен возможности возобновить свои лекции по экономике, напоминают времена германской диктатуры. В Дрездене студенты искусствоведения блокировали библиотеку, добиваясь либо увольнения ее директора, либо ее отказа от участия в коммунальной политике (она выставила свою кандидатуру на местных выборах в качестве беспартийного кандидата в списке партии AfD). Представительница студентов в интервью Deutschlandfunk даже потребовала от директора библиотеки «письменного объяснения, как ее работа сочетается с ее политической активностью».

Другая группа студентов-искусствоведов забросала рулонами туалетной бумаги садовый домик Гёте, чтобы обратить внимание на то, что в поэме «Маленькая полевая роза» автор якобы «банализировал жестокое изнасилование, изобразив его как усладу». И что это «жестокое изнасилование» до наших дней без комментариев входит в школьную программу и дети должны учить его наизусть. «Мы требуем, чтобы это стихотворение было запрещено в школах. Или чтобы при его изучении оно называлось тем, чем является на самом деле: юмористической лирической поэзией об изнасиловании, вышедшей из-под пера старого поэта-развратника. Мы говорим: „Fuck you, Goethe!“». В Берлинской высшей школе им. Алисы Заломон был замазан краской безобидный стих Евгения Гоммрингера, потому что пара студентов от скуки и невежества сочли его сексистским, а администрация не решилась этому возразить.

В гуманитарных дисциплинах, которые все чаще становятся полигоном для идеологов, также предпринимаются попытки посредством активной кадровой политики воспрепятствовать проникновению в вузы ученых, приверженных своей науке, а не различным идеологиям. Например, Мюнстерский университет объявил конкурс на замещение должности «профессора в области гуманитарной географии с акцентом на изучение экономической географии и глобализации», к участию в котором допускаются лишь претенденты, представляющие «неомарксистские, постколониальные и феминистские подходы, а также нью-материализм». Возможно, пора уже переименовать богатый традициями Вестфальский университет им. Вильгельма в Университет им. Карла Маркса, имя которого оказалось нынче не столь востребованным в результате мирной революции в Восточной Германии.

Для Чана де Авилу, который в Свободном университете Берлина занят «исследованием» темы «разнообразия», центральным является вопрос о том, кто преподает в университетах. Он даже не скрывает, что речь идет не о науке, а о ее замене идеологией: «До сих пор, особенно в Германии, популярна идея, что наука объективна и нейтральна». Точнее не скажешь, потому что именно критерий объективности отличает науку от идеологии. Там, где наука должна отвечать идеологическим установкам, часто, как в 1950-е гг. в ГДР, в ход идет обвинение в «объективизме» как зазорном идеологическом проступке с соответствующими карьерными последствиями. Студентка Наледи Ммоледи «приводит подходы для того, чтобы деконструировать университеты в качестве „белых пространств“ и сделать их открытыми: привлечение чернокожих преподавателей, переосмысление учебных программ с целью включения в них теорий деколонизации, выделение дополнительных средств для найма чернокожих консультантов». В общем, речь идет о деньгах, должностях и позитивной дискриминации. Белым в новой науке Ммоледи места нет. Чан де Авила жалуется: «О чем даже не спрашивают, так это обо всём том, что связано с этнической принадлежностью или цветом кожи». Попытка изменить это именно в Германии вызывает не самые приятные исторические ассоциации.

В американских университетах уже сегодня можно наблюдать всё то, к чему движутся германские университеты. В Йельском университете курсы по истории искусств в настоящее время предлагаются только с акцентом на вопросы гендерной политики, социальной или расовой принадлежности, а также изменения климата. В Университете Кларемонта заведующая кафедрой религии посоветовала студентам «не тратить время на философию и богословие мертвых белых мужчин Европы». В объявлении о конкурсе на кафедру философии религии указывалось, что участвовать в нем может только «человек с небелым цветом кожи». Поскольку такого философа религии найти не удалось, на работу был принят цветной специалист по африканистике.

В своем эссе «Дортмундская программа по инклюзивно-ориентированному педагогическому образованию» Людвика Лейшите, Бьянка Шумахер и Барбара Вельцель выдвигают генеральный план по упразднению академической свободы в преподавании и исследованиях. Поскольку некоторые профессора продолжают защищать свои предметы от навязываемых им идеологических идей, авторы отмечают, что «оценки того, что является успешным преподаванием и обучением, различаются между учеными, с одной стороны, и администрацией – с другой». А потому решение о форме и содержании преподавания и исследований должны принимать не ученые, а администрация. То есть решение о форме и содержании преподавания и исследований в области литературоведения или математики будет принимать консультант по гендерным вопросам или вопросам равенства, сотрудник пресс-службы или руководитель подразделения по вопросам многообразия.

Авторы жалуются на «различные весовые категории во властных отношениях», потому что у профессоров всё еще имеется слишком много автономии для осуществления административной диктатуры, которую они используют, «потому что норма академической свободы предполагает, что ученые сами решают, что отличает хорошие и успешные исследования, а также преподавание». По мнению авторов, недопустимо, чтобы «ученые могли сами решать» и использовали академическую свободу. До тех же пор, пока это возможно, «ученые склонны сопротивляться управленческим механизмам и структурам».

Авторов этого неуклюжего авторитаристского эссе раздражает то, что «решения и инициативы, спускаемые сверху вниз, могут спровоцировать академическое отторжение и сопротивление, особенно в контексте германской системы высшего образования, для которой характерна большая степень академической свободы». Поскольку академическая свобода до сих пор гарантируется законом, становятся необходимыми и другие пути, которые успешно реализуются в Дортмунде. Эту тактику можно свести к следующему: в обход существующиx структур создаются параллельные, которые в один «прекрасный» день заменят проверенные структуры. В демократическом и научно-политическом смысле все сигналы тревоги должны звенеть, когда от руководства университета требуется, чтобы вместо защиты свободы в преподавании и исследованиях формировались сети активистов.

Разве в германских университетах и без того недостаточно активистов? Для подобных сетей всегда находятся желающие профессора, доценты и ассистенты, и следует опасаться, что впредь при приеме на работу отдавать предпочтение станут тем, кто готов пополнить их ряды. Кроме того, создаются новые позиции для тех, кто работаeт в духе идеологизации. Более того, эти новые должности, по-видимому, будут предоставлять полномочия, с помощью которых можно будет под самыми незначительными предлогами штурмовать старую структуру. Из этих сетевых агентов будут формироваться «руководящие группы» или «группы визионеров» под тем предлогом, что, с одной стороны, университеты должны учитывать социальные изменения, а с другой – старая структура непокорных ученых, «склонных к сопротивлению», слишком громоздка и неповоротлива для изменения и адаптации к новой доктрине.

Когда известный историк Йорг Баберовский решил создать междисциплинарный центр сравнительных исследований диктатуры, студентам с хорошими связями с газетой taz удалось из-за трусости руководства Университета им. Гумбольдта в Берлине торпедировать этот важный научный проект. Конфиденциальные сообщения просочились в taz из университетской администрации, и это безобразие не имело для виновных никаких последствий. Frankfurter Allgemeine написала о том, что заявка на создание междисциплинарного центра сравнительных исследований диктатуры была отозвана, и в тот же день об этом написал в Twitter Бенгт Рюстмайер. Он является членом организации молодых социал-демократов и принадлежит к тем студенческим активистам, которые находятся в авангарде в социальных сетей, когда речь заходит о нападении либо на администрацию университета, либо на Баберовского. Президент университета заявила, что заявка больше подаваться не будет, назвав это «успехом». Так начинаются диктатуры.

На интернет-сайте университета можно прочecть: «Культура памяти в Университете им. Гумбольдта видна во многих местах. Наиболее заметна она в галерее нобелевских лауреатов, портреты которых висят на видном месте перед залом Сената в главном здании». Однако, если будет учтено мнение Исторической комиссии университета, то вскоре это, похоже, останется в прошлом, потому что сейчас кое-кому, вероятно, стыдно за великую университетскую традицию, образовательные идеалы Гумбольдтов и эпохальные университетские достижения в области медицины, физики, математики, исторических исследований, потому что «уже несколько лет постоянно звучит критика в адрес галереи, потому что в ней представлена лишь небольшая, состоящая исключительно из белых мужчин, а потому воспринимаемая многими как недостаточно представительная, группа сотрудников университета, достойных увековечения их памяти».

Это предложение документирует прощание с наукой. Ибо речь идет уже не о споре, рациональности или оправдании, а о чувствах и чувствительности. Некоторые считают, что лауреаты Нобелевской премии являются недостаточно представительными, потому что они белые и мужчины. Но Историческая комиссия, вероятно, не заметила, что портреты этих ученых были вывешены не потому, что они были мужчинами или имели светлую кожу, а потому, что они имели соответствующие научные достижения. Никто не смотрел на лицо Макса Планка и не измерял его пигментацию, но всем были известны результаты его исследований. Чтобы, наконец, избавиться от галереи белых мужчин – нобелевских лауреатов (других, кстати, нет), задумана выставка под достойным сатирического приза названием «Humboldtianer*innen mit Zivilcourage».

Тем самым Университет им. Гумбольдта соответствует веяниям времени. В настоящее время обсуждается поправка к Берлинскому закону о высшем образовании. Согласно проекту, предполагается укреплять права студентов в плане их возможности влиять на решения относительно структур и содержания обучения, а также планируется поощрять все, что связано с разнообразием и позитивной дискриминацией. Следует ожидать, что свобода преподавания и исследований может оказаться задвинутой далеко на обочину.

Те, кто чувствует себя в своем элементе, борясь против свободы науки, уже не раз демонстрировали, что для них это – лишь «реакционная помеха». Они утверждают, что «культура исключения» – это лишь изобретение «правых», хотя сами активно ее внедряют. Мы хорошо знаем механизм диктатуры, когда те, кто согласен с правящей идеологией и пропагандой, утверждают, что свобода слова существует, потому что они всегда свободны выражать свое мнение. Однако свобода мнений не означает свободу выражать только собственное мнение. Даже Роза Люксембург заметила: «Свобода – это всегда свобода инакомыслящих». Так что новой сети предстоит немало работы.

 

Клаус-Рюдигер МАЙ