Неважно, как называется монополист – КНР или Google

В последнее время все чаще звучит вопрос: почему радикально левый дискурс сегодня продвигают многие крупные корпорации? Ведь они вроде бы должны играть на противоположной стороне. Обычно причину столь странного поведения видят в неомарксизме университетских кампусов и соответствующем «идеализме» нового поколения миллиардеров. Однако эта причина – отнюдь не единственная и даже не главная. Ибо сама природа корпораций-монополистов объективно сближает их с социалистическими тираниями. И именно неспособность увидеть это нанесла огромный ущерб современному «умеренному консерватизму», замешeнному на либертарианской закваске.

Негативное отношение к любому государственному вмешательству в рыночные отношения в принципе оправдано. Во-первых, потому, что ничего лучше рынка в экономической сфере придумать невозможно в силу свойств человеческой природы. Во-вторых, своеобразный рыночный «фанатизм» по-прежнему является необходимым противовесом коммунистическим тенденциям. И уж тем более это было актуально во времена классической холодной войны и консервативного ренессанса 1980-х. А потому неудивительно, что в итоге квази-религиозное поклонение свободному рынку в духе «Атланта…» Эйн Рэнд стало считаться эталоном правого дискурса.

Что, в свою очередь, предполагало позитивное отношение не только к крупному бизнесу, но и к монополиям – ведь они были победителями рыночной гонки, то есть лучшими (причем, в рамках либертарианского дискурса, не только в экономическом, но и в моральном отношении).

Коммунистическая ловушка за рыночным фасадом

И вот тут с горечью приходится признать, что в 1960–1980-х гг. левые идеологи оказались прозорливее своих оппонентов, сумев разглядеть социальные процессы, выпавшие из фокуса внимания американского правого мейнстрима. Так, Герберт Маркузе смог в современной ему реальности подметить то, о чем предупреждали консервативные мыслители за полтора столетия до того: что в новых культурных, технологических и социальных условиях старые институты могут полностью менять свою суть и функции, вплоть до превращения в свою противоположность. Что, в свою очередь, открывало путь революционной трансформации общества при сохранении его старых форм. Именно это мы и наблюдаем на протяжении последних десятилетий, а ситуация с глобальными монополистическими компаниями является тому ярчайшим примером.