Один в поле воин

Еврейский некрополь Острога – один из древнейших в Украине, старейшее захоронение датируется здесь 1440 г. В конце 1960-х власти обустроили здесь парк «Юбилейный» – в честь 50-летия Октябрьской революции. Надгробия использовали для строительства сарая в психиатрической лечебнице, свинарника, трансформаторной подстанции. Стараниями Аршинова парку, разбитому на еврейских костях, недавно вернули статус кладбища. Здесь же из фрагментов надгробий его усилиями появилась Стена памяти. В древнем Остроге, когда-то на две трети еврейском городе, практически не осталось евреев. Но был Аршинов, взваливший на себя груз ответственности за память о еврейском прошлом. «Если этого не сделать сейчас, всё окончательно придет в запустение, – говорил Григорий. – И если это не сделаю я, то не сделает никто».

Встречая препятствия, он лишь удваивал усилия и добивался своего. Шесть памятников, установленных на братских еврейских могилах жертв Холокоста в Ровенской области – тоже его заслуга (см. ниже). Один в поле воин – эта фраза как нельзя лучше подходит ко всему, что сделал Григорий Иосифович на протяжении 30 лет. Он мечтал не просто восстановить синагогу, но и сделать ее действующей и возродить иешиву, основанную здесь еще в XVI в. и принимавшую юношей со всех уголков Европы. Не успел…

Лучшим памятником ему станут многочисленные добрые дела, уникальная синагога, возрождению которой Аршинов отдавал всего себя, и завершение того, что он не успел закончить. Барух даян а эмет…

Ниже мы публикуем рассказ об одном из последних проектов Григория Аршинова.

Как уже упоминалось, благодаря усилиям депутата городского совета Острога Григория Аршинова в Ровенской области установлен не один памятник на братских еврейских могилах. Как правило, местные власти идут навстречу инициативе, тем более что на городских и поселковых бюджетах это не отражается – установку мемориалов финансирует организация «Охалей Цадиким».

Как правило – не значит всегда. Село Сосновое, где в 1942-м нацисты расстреляли более тысячи узников местного гетто, – тому пример. Естественное право почтить память невинно убиенных евреев (между прочим, земляков нынешних селян!) пришлось отстаивать несколько месяцев. Вряд ли стоит усматривать в действиях местной администрации антисемитизм, скорее, общее отношение к памяти и традиционный для чиновничества страх «как бы чего не вышло».

Это единственный случай (а Аршинов, как упоминалось, установил шесть мемориалов), когда текст на памятнике требовалось согласовать с подполковником СБУ! Какую угрозу национальной безопасности Украины можно усмотреть в словах о том, что на этом месте покоятся «сыны Израиля, жители Людвиполя (Соснового), погибшие мученической смертью от рук нацистов в 1942 году»?

Впрочем, удивляться не приходится. Ни в русской, ни в украинской «Википедии» (в отличие от польской и английской) нет ни слова о еврейском прошлом местечка. Поэтому совершенно непонятно, откуда в крохотном украинском селе в 1941-м оказались полторы тысячи евреев…

На самом деле, еще в 1897 г., согласно переписи, в Людвиполе Волынской губернии среди 1428 жителей насчитывалось 1210 иудеев. Население занималось в основном лесным промыслом и кустарным производством, в местечке работала бумажная фабрика, винокурня, пару десятков лавок, трижды в год проходили ярмарки. Из пяти синагог две были каменными, три шойхета обеспечивали городок кошерным мясом.

В 1918–1919-х гг. власть в местечке переходила от Красной армии к УНР, потом опять к Советам, пока эти земли не отошли к Польше по Рижскому договору. При помощи «Джойнта» была восстановлена жизнедеятельность еврейской общины, функционировали еврейская школа, библиотека и отделения многочисленных партий и молодежных движений.

В 1939-м из 2150 человек населения евреи составляли около 2000. Украинцы были второй по численности этнической группой. В соответствии с пактом Молотова–Риббентропа, местечко оказалось в составе УССР, после чего все общинные учреждения были закрыты, партии запрещены, а школа «Тарбут» перешла с иврита на идиш. Параллельно начали прибывать еврейские беженцы из оккупированных нацистами районов Польши.

Шестая немецкая армия оккупировала Людвиполь 6 июля 1941 г., что спровоцировало 24-часовой погром, сопровождавшийся грабежом еврейских домов. Громили украинцы, но они же (как и пять расстрелянных польских семей) были и среди укрывавших евреев, несмотря на объявление: «Громадяни Костопольскої округи! Хто буде переховувати жидів, або давати їм якусь поміч, будет покараний карою смерті. Знайденного жида треба видати в руки жандармерії, або шуцманів».

13 октября 1941 г. было создано гетто, куда согнали полторы тысячи человек, включая евреев из окрестных деревень. Все они ютились в 70 домах. Мужчин выгоняли на принудительные работы – лесоповал и прокладку дороги Людвиполь–Березно.

Весной следующего года у узников реквизировали все ценности, к этому времени рацион несчастных состоял из супа и 120 г хлеба в день. 26 августа 1942 г. отряд СД из Ровно с помощью немецких жандармов и украинской полиции расстрелял около 1000 евреев на берегу реки Случь. Примерно 300–400 узников гетто успели скрыться перед самой «акцией», но большинство из них вскоре поймали и убили. Немногочисленные выжившие укрылись в Березненском лесу.

Местечко было освобождено Красной армией 10 января 1944 г. На пепелище вернулись 72 еврея, но все они вскоре через Польшу выехали в Эрец-Исраэль или другие страны.

В 1946-м указом Президиума Верховного Cовета УССР Людвиполь был переименован в село Сосновое, что подвело черту под еврейской историей местечка. Тем не менее еще живы свидетели трагедии и дети свидетелей, которые могут указать точное место расстрелов. Один из них – бывший преподаватель физкультуры, а ныне пенсионер Адам Иванович Рудюк, которому в 1942-м было шесть лет. Он идентифицировал место казни на окраине села, у траншей, вырытых еще в годы Первой мировой.

Последовала длительная бюрократическая переписка «щодо надання дозволу на встановлення пам’ятного знаку жертвам Голодокосту», причем «Голодокост» в данном случае – не описка, поскольку этот термин повторяется и в других документах. Поселковый совет, Управление госгеокадастра, Управление культуры, согласования на уровне районной и обладминистрации – напомним, что речь шла о скромном мемориале практически в лесу, который не стоил поселку городского типа Сосновoе ни копейки.

Только упорство и выдержка Аршинова позволили довести дело до логического конца, и недавно на окраине села все-таки появилась небольшая стела. Разумеется, представители власти у памятника замечены не были.

 

Александр ФАЙНШТЕЙН