Время поверить сбившийся компас

3 октября исполнилось 30 лет со дня официального объединения послевоенной Германии. В этот день ГДР и Западный Берлин вошли в состав ФРГ в соответствии с Основным законом ФРГ. При этом не было создано нового государства, а на присоединенных территориях была введена в действие Конституция ФРГ 1949 г. Тридцать лет – достаточно продолжительное время для того, чтобы подвести некоторые итоги. С этой целью Федеральное агентство по политическому просвещению обратилось к бывшим членам первой свободно избранной Народной палаты ГДР с просьбой выступить с фиктивной речью в Бундестаге. Один из тех, кому была адресована эта просьба, – ныне 65-летний Гюнтер Вайсгербер. Один из основателей СДПГ в ГДР, он представлял ее в первой и единственной свободно избранной Народной палате в 1990 г., а затем до 2009 г. был членом Бундестага, добившись в 2005 г. в родной Саксонии наилучшего индивидуального результата среди кандидатов от СДПГ. В 2019 г. он вышел из партии, бывшей прежде его политическим отечеством. Каплей, переполнившей чашу терпения, по его словам, стали попытки функционеров и руководителей околопартийных СМИ заткнуть рты критикам, указывающим на чрезмерное влияние СДПГ, являющейся крупнейшим издательским магнатом Германии, на германские медиа. Ниже мы приводим непроизнесенную речь Гюнтера Вайсгербера, адресованную депутатам нынешнего Бундестага.

 

Уважаемые коллеги, в 1990 г. большинство восточных немцев перешло под зонтик немецкого единства, чтобы необратимо посредством членства в Европейском экономическом сообществе и НАТО закрепить завоеванные в 1989 г. свободы. Никогда больше рука московского медведя не должна тянуться к нам. Самое позднее 19 августа 1991 г. многим, кто ранее цеплялся за возможность «третьего пути» между социализмом и капитализмом, должно было стать ясно, что в случае победы путчистов в Москве мы оказались бы в ловушке 1953, 1956, 1961, 1968, 1981 гг. – со всеми теми жестокими последствиями, о которых можно прочитать в книгах по истории.

Я до сих пор благодарю судьбу, которая позволила мне в 1989–1990-х гг. принять участие в борьбе за свободу, демократию и германское единство. Но как сочетаются наши тогдашние чаяния с их нынешним воплощением?

Право на проведение демонстраций мы отвоевали у вооруженной государственной власти в 1989 г. Это оказалось успешным еще и потому, что Михаил Горбачев отказался защищать восточногерманских коммунистов от собственного населения, а руководство СЕПГ, включая офицерский корпус в армии и полиции, опасалось, что оружие солдат и полицейских будет направлено против них самих, а не против народа.

Право на демонстрацию по своей природе является аполитичным и не принадлежит какой-либо отдельной группе, партии или правительству. Сильное надпартийное государство защищает правовые основы Конституции и тем самым – открытое плюралистическое общество. Такова была цель большинства участников демонстраций 1989 г.

Мы хотели, чтобы в идеологически нейтральной республике в рамках свободных выборов, разделения властей на законодательную, исполнительную и судебную, а также при наличии независимых средств массовой информации, которые заботятся о том, чтобы враги Конституции не могли узурпировать власть, право демонстрировать было у всех. Кто является врагом Конституции, при этом определяют не политические конкуренты – этот вопрос относится исключительно к компетенции Федерального конституционного суда. Таковы были теории между 1848 и 1989 гг.

Как же выглядит практика в 2020 г.? Право на демонстрацию защищено государством. Правый и левый политические фланги общества вновь и вновь ощущают это на себе: их демонстрации проходят под защитой полиции.

Но в то же время право на демонстрации и свободу выражения мнений находится под огромным давлением. Под коварным лозунгом «борьбы с правыми» любое мнение, даже в деталях отклоняющееся от линии правительства, теперь приводит к навешиванию ярлыка «правый», «нацист», «теоретик заговора», а с недавних пор – «расист». Хотя федеральное правительство должно быть политически нейтральным, о чем министру внутренних дел Зеехоферу в июне напомнил Федеральный конституционный суд, оно непропорционально поддерживает левых активистов и организации. Вместо того чтобы противостоять экстремистам всех мастей – правым, левым, исламистским, это федеральное правительство потеряло компас балансирующего центра и поставило Федеративную Республику в самое трудное положение за всю историю ее существования.

В политическом плане свое мнение публично высказывают только те, кто придерживается линии власти или «антифашистской» линии. Задавать вопросы или высказывать критику теперь решается только тот, у кого достаточно мужества и/или независимости или кому нечего терять.

Большая часть населения уже давно предпочитает прятаться в приватный кокон и в политическом плане потеряна для республики. Вероятно, диктатуры могут себе это позволить, демократии же таким путем подвергают себя опасности.

Общественно-правовые СМИ совершили печальную метаморфозу, превратившись в правительственно-государственные. Былой авторитет ARD и ZDF утрачен. Навсегда? Даже многие частные средства массовой информации поддались приручению. То, что должно быть «четвертой властью», превратилось в ременную передачу, которой пользовались все четыре правительства Меркель. И при этом эти СМИ частично субсидируются государством. Некогда независимые средства массовой информации, приверженные объективному освещению событий, стали зависимыми, односторонними, подавляющими плюрализм. Давайте повернем назад!

В то время как большинство демонстрантов 1989 г. в духе Вольтера считали, что любое мнение, каким бы неудобным оно ни было, должно быть разрешено, в 2020 г. можно увидеть, что имеет место препятствование не запрещенным демонстрациям, а выражение собственного мнения, отклоняющегося от курса правительства, хотя и не приводит (пока?) к тюрьме или лагерю, но может стоить карьеры и средств к существованию. Открытое общество, которое не позволяет дышать, – это абсурд.

В 1989 г. наша свобода последовала за только что завоеванным правом на демонстрации. Мы первым делом закрепили эту свободу, проведя первые и последние свободные выборы в Народную палату. 18 марта 1990 г. у народа ГДР впервые появились настоящие парламент и правительство, что стало результатом свободных выборов. В 2020 г. у нас пока еще есть эта свобода. Сохранится ли она у нас после экологической трансформации?

Лозунг «Свободные выборы» был основным требованием в 1989 г., и с тех пор мы регулярно избираем парламенты различных уровней. К 2020 г. мы видим, что в стране предпринимаются усилия по деформации избирательного законодательства. Большое количество дополнительных мандатов (т. н. Überhangmandate возникают, если прямые кандидаты от той или иной партии в том или ином избирательном округе получают больше мест, чем ей полагается по пропорциональной системе, то есть по партийным спискам. – Ред.) приводит к непонятным предложениям о сокращении числа первых голосов (прямых мандатов) за счет вторых, т. е. к искажению соотношения между прямой демократией (прямой мандат) и партийной демократией (место в партийном списке) в пользу партийных линий. Если это произойдет, то Федеративная Республика Германия еще больше будет отдана на откуп партиям. На место творческого подхода, мужества и решимости у кандидатов и членов парламента придут заботы об обеспечении средств к существованию. Федеративная Республика стала бы другой, менее симпатичной.

Дамы и господа, уважаемые коллеги! В 1989 г. требование немедленных свободных выборов было центральным требованием «снизу». В 2020 г. «сверху» предъявляется все больше требований к корректировке результатов выборов. В феврале этого года свободный демократ и католик Томас Кеммерих был тайным голосованием избран премьер-министром Тюрингии. Он предложил войти в правительство ХДС, СДПГ и «зеленым». В 1989–1990 гг. результат подобных выборов был бы окончательным. После десятилетий диктатуры и «единого списка» восточные немцы хотели свободно проголосовать и были готовы принять результаты голосования.

Что настолько сильно изменилось за последние 30 лет, что власти предержащие де-факто могут использовать выборы и их результаты в своих целях и злоупотреблять ими в политических интересах? В течение трех десятилетий оставалось невозможным – что вполне оправдано – добиться отмены неудобных для правительства результатов выборов. Критики сотрудничества с бывшей СЕПГ в лице нынешней Левой партии хотя и боролись против альянсов с ее участием, но в конечном итоге вынуждены были их принимать в целях обеспечения верховенства закона и уважения федерализма в государстве и партиях.

Но в 2020 г. канцлер Федеративной Республики Германия, бывшая восточная немка, сочла себя вправе потребовать отмены результатов безупречных с правовой точки зрения выборов премьер-министра Тюрингии от СвДП Кеммериха. Центральное правительство победило федеральное правительство. Плотину прорвало.

В 2020 г. мы также стали свидетелями обсуждения вопроса о выборах руководителя отдела культуры в Радебойле и левого экстремистского политика в Мекленбурге – Передней Померании в качестве конституционного судьи. В случае с Йоргом Бернигом власти назначили новые выборы, на которые – безупречно с юридической точки зрения – кандидат не согласился. Согласиться – означало бы смириться с процедурой, которая противоречит всем требованиям 1989 г. Для него и для многих демонстрантов того времени это было бы шагом назад после победы мирной революции.

Иная ситуация с судьей Борхардт. Несмотря на протесты, она остается в должности, и, разумеется, ни один орган власти не требует ее отзыва. Однако эта женщина действительно является врагом демократии и свободы, каковым Йорг Берниг определенно не является. В отличие от левого конституционного судьи с антиконституционными взглядами, он является демократом, который позиционирует себя в рамках политической системы там, где ХДС находился до Ангелы Меркель. Следует ли теперь заново переписывать историю ХДС с 1949 по 2005 г.?

Я в шоке и мысленно возвращаюсь в 1989 г. Для меня это путь от требования немедленных свободных выборов до директивы «Голосуйте, пока нас это не устроит» – это движение в направлении оруэлловских «1984», «Фермы животных» или «451 градуса по Фаренгейту». Давайте сделаем паузу! Давайте поразмышляем. Давайте вернем свободу мнений, свободу научной деятельности и право на демонстрацию на те места, которые они занимали еще совсем недавно, и сделаем эту республику лучшей когда-либо существовавшей в пределах германских границ.

Кстати о свободе научной деятельности. Тезы и антитезы, ставящие под сомнение, казалось бы, устоявшиеся позиции и, казалось бы, неопровержимые открытия, были инструментарием серьезной науки со времен Просвещения. За последние два десятилетия этот инструментарий утратил свое значение не только в Германии, но и во всем мире. Наука, которая всегда развивалась в творческом дискурсе тез и антитез, стала научным предприятием, живущим за счет поддержки общественно-политически желательных мнений без какого-либо критического подхода. Мы душим науку и тем самым – наше дальнейшее развитие. Давайте вернем науке свободу!

Я благодарен судьбе за то, что мне довелось быть политически активным в то время, которое принадлежит к счастливым моментам немецкой и европейской истории. Без наших центральновосточных соседей и друзей – Польши, Венгрии и Чехословакии, – а также Михаила Горбачева с его политикой гласности и перестройки мы не смогли бы пережить это счастливое время с его чудесными последствиями для Европы.

Оглядываясь назад, я благодарю Вилли Брандта за его «Новую восточную политику», Гельмута Шмидта, Рональда Рейгана, Гельмута Коля за идею и реализацию «Двойного решения НАТО» (система принятых 12 декабря 1979 г. лидерами США, Великобритании, Франции и ФРГ военно-стратегических решений в рамках НАТО касательно проблемы т. н. «евроракет»: размещенных советских тактических ракетных комплексов средней дальности «Пионер» СС-20 и как контракции со стороны – постепенного развертывания в Западной Европе американских ракетных систем средней дальности, при одновременном продолжении переговоров с Москвой о ликвидации ракет средней дальности. – Ред.). Без политики доверия и поддержания равновесия и без ее результатов даже «Лейпцигские молитвы о мире» все равно пришлось бы организовывать в условиях коммунистической несвободы.

Я благодарю восточных немцев, которые, будучи немцами, под угрозой смертной казни бежали из Германии в Германию. Рискуя жизнью, они открыли всему миру глаза на неправедный режим ГДР и так же, как это делали диссиденты 1950-х, 1960-х, 1970-х и 1980-х, разрушили его аморальные основы. У успеха 1989 г. было много «родителей». Беглецы из ГДР и политические узники диктатуры пролетариата несомненно входят в их число.

Не в последнюю очередь я хотел бы поблагодарить Рихарда Шрёдера. В качестве председателя парламентской фракции СДПГ он сыграл важную роль в том, что 23 августа 1990 г. социал-демократы Восточной Германии одобрили вступление ГДР в Федеративную Республику Германия в соответствии со ст. 23 Основного закона ФРГ. Без социал-демократической фракции не было бы необходимого для этого конституционного большинства в две трети голосов. Отчасти благодаря СДПГ мы смогли их собрать и выиграли почти 30 лет процветания, безопасности, хорошего европейского и трансатлантического соседства.

Я по-прежнему социал-демократ, хотя и без партбилета. Мой идеал – социал-демократия, благородная задача которой состоит в том, чтобы представлять интересы квалифицированных рабочих, техников, инженеров, ученых и прочих амбициозных людей, при этом не теряя из виду тех своих сограждан, которые оказались на теневой стороне жизни. Без Германии как сильной экономической, энергетической и научной державы это невозможно. Моя бывшая партия безвозвратно отказалась от этого курса. Федеративная Республика Германия этого не заслуживает!

Мне нравится быть немцем, европейцем и сторонником трансатлантического партнерства, живущим в открытом обществе. Давайте же все вместе сохранять эту республику открытой!

 

От редакции. Тем, кто полагает, что автор сгущает краски, жизнь подготовила красноречивое подтверждение в виде решения кучки политиканов, мошенников и замаскировавшихся коммунистов, засевших в столичном Сенате, запретить демонстрацию граждан, недовольных запретительными карантинными мерами правительства ФРГ. И хотя суд в двух инстанциях признал этот запрет незаконным, берлинские политики, манипулируя действиями полиции, спровоцировали обстоятельства, позволившие им разогнать демонстрацию.