Сброд – он и есть сброд

В ночь на 21 июня (повторив это в меньших масштабах 10 июля) в центре Штутгарта толпа из 400–500 разбушевавшихся молодчиков с криками «Аллах акбар!», «Fuck the Police!» и «Fuck the System!» устроила дебош, громя витрины магазинов, грабя их и нападая на полицейских. Ранены 23 полицейских, один из них тяжело. Были задержаны 25 участников беспорядков в возрасте от 14 до 33 лет, в том числе две женщины. Семеро из них – несовершеннолетние, еще семеро – младше 21 года, 12 являются гражданами ФРГ (трое – с «миграционным фоном»), девять имеют статус «беженца», 15 человек прежде имели конфликты с законом (число подобных конфликтов у каждого из них колеблется от одного до 24). Беспорядки начались после того, как незадолго до полуночи полицейские осуществили проверку 17-летнего «гражданина Германии иностранного происхождения» по подозрению в совершении преступления, связанного с наркотиками. Около 200–300 человек, находившихся поблизости, проявили солидарность с подростком, начали забрасывать полицейских камнями и бутылками. Затем число участников беспорядков увеличилось.

Хотя незадолго до происшествия пресс-секретарь полиции Штутгарта признался журналистам, что «часть левого лагеря пересекла „красную линию“», по мнению главы штутгартской полиции Франца Луца, погром 21 июня не был политически мотивированным. В то время как политики наперебой требуют разобраться в происшедшем и жестко наказать виновных, многие представители судейского сообщества уверены в том, что большинство зачинщиков беспорядков останутся безнаказанными, поскольку правоохранительная система страны парализована как политически, так и в плане персонального состава. Всё ограничится призывами к ужесточению законов, в то время как проблема – не в законах, а в их исполнении. Ну и, конечно, в возможностях и авторитете работников правоохранительных органов, над разрушением чего десятилетиями работают левые политики.

 

Долгое время в рядах «зеленых» шла борьба между так называемыми «фундаменталистами» и приверженцами «реальной политики». Винфрид Кречман, с 12 мая 2011 г. занимающий пост премьер-министра земли Баден-Вюртемберг, считается «реалос». Но что это значит?

 

Из маоистов – в премьеры

Кречман родился в 1948 г. в Шпайхингене в католическо-либеральной семье. «Марксист сердца Христова», как иронически называли соответствующих личностей из христианско-демократической среды? Не тут-то было! Практикующий католик Кречман быстро принял фундаментальное решение. Будучи студентом педагогического факультета Университета Хоэнхайма, он в 1973 г. присоединился к «Коммунистической лиге Западной Германии» (KBW) и представлял эту левую экстремистскую группировку в студенческом самоуправлении. Два года спустя, как рассказывают, он отвернулся от этих потенциальных революционеров и сегодня описывает свою студенческую вовлеченность как «случайные контакты с левыми экстремистскими группами».

Наступило просветление? Классификация KBW как радикальной, а не экстремистской организации не свидетельствует об этом. Потому как KBW была определенно воинственной организацией. К ее политическому окружению относилось, например, «Общество поддержки народной борьбы». KBW заявляло о своей поддержке «диктатуры пролетариата» – идеологии, которая опирается на ликвидацию сограждан как «классовых врагов» на основании их социального происхождения. Это экстремизм, а не радикализм. Члены KBW солидаризировались с массовыми убийцами, таким как Мао и Пол Пот. Активисты «культурной революции» и пещерные коммунисты – просто «радикалы»? Конечно, нет. Любой, кто солидаризировался с подобными личностями, может сделать свой отказ от подобных воззрений правдоподобным, лишь назвав их тем, кем они есть: террористическими экстремистами, а не радикальными политическими мыслителями.

Но, возможно, Кречман действительно чему-то научился. Может быть, он распознал ошибочность «случайных контактов». Или, может быть, человек с внешностью дружелюбного дедушки понял кое-что другое. То, от чего лидер левых Руди Дучке отказался, когда ему пришлось осознать, что германское общество времен «экономического чуда» 1960-х не готово поддержать революцию против «фашистской системы» буржуазной республики, на которую надеялись студенты-социалисты. Новая стратегия получила название «Марш по учреждениям». Ненавистную систему буржуазной демократии больше не планировалось захватывать и разрушать актом насилия извне. Вместо этого была поставлена задача проникновения в систему и разложения ее изнутри. В этом плане Кречман был чрезвычайно успешен: жители юго-запада Германии купились на его экосоциализм с христианским оттенком и в 2016 г. вновь избрали премьер-министром. На сей раз – с помощью голосов саморазрушающегося ХДС вместо голосов СДПГ, уже давно идущей по пути самоуничтожения.

 

Компромисс с капиталом

Кречман понимал, что преодоление капиталистической системы, постулируемое его бывшими товарищами, не сработало. Особенно в Баден-Вюртемберге, где обитают Daimler и Porsche – гиганты автомобильной промышленности, поддерживающей германскую экономику, массовая безработица и потеря налоговых поступлений выбили бы у премьер-министра, который открыто стремился к этому, почву из-под ног. Кречман пришел к соглашению с капиталом, заключив с ним исторический компромисс: признание приверженности «зеленой» политике в обмен на право на существование. И, возможно, он действительно чему-то научился, так что теперь и сам исповедует плюрализм – буржуазную идею, которую коммунисты с огромной неохотой терпят лишь тогда, когда в духе первопроходца Розы Люксембург ссылаются на подельников из марксистско-ленинского маоистского сообщества.

«Вот поэтому существует так много различных моделей жизни и потребностей. Граждане хотят иметь право голоса и участвовать в принятии решений. Я хочу помочь им в этом, проводя политику, ориентированную на людей. Потому что демократия находится под угрозой не там, где люди вмешиваются в политику, а там, где они отворачиваются от государственных дел». Это то, что Кречман пишет сегодня на своем интернет-сайте – без всяческих гендерных вывертов, которые его партия навязывает обществу. Звучит либерально, буржуазно. Но относится ли это также и к тем случаям, когда не менее 25% населения регулярно воздерживаются от голосования на выборах, тем самым подтверждая свое неприятие актуальной политики? Справедливо ли это в отношении еще более 10% приверженцев партии, которую «зеленые» на дух не переносят? Кречман не скрывает своего ответа на этот вопрос. Он обвиняет эти силы, которые вмешиваются в демократию и хотят, чтобы их тоже услышали, в «разложении демократии». Вполне в духе фарисейской проповеди с церковной кафедры.

 

«Исторический поворотный пункт»

Особо важным для Кречмана был опыт работы в качестве сотрудника «зеленого» министра экологии земли Гессен Йошки Фишера. Сегодня Кречман пишет: «Знания, которые я приобрел тогда, до сих пор полезны для меня. 27 марта 2011 г. было историческим поворотным моментом в нашей федеральной земле. С тех пор мы доказали, что под моим руководством можем надежно и успешно управлять нашей землей. Баден-Вюртемберг находится в отличной форме – никогда ранее эта земля не была такой экономически сильной, современной, живой и инновативной, как сегодня. В качестве премьер-министра я хотел бы продолжать работать над этим следующие пяти лет – настойчиво, прагматично и с ориентацией на моральные ценности».

Это тоже звучит буржуазно. Настойчивый, ценностно-ориентированный и прагматичный – это качества, которые Оскар Лафонтен мог бы использовать под заголовком «немецкие добродетели» в своей известной дискуссии с Гельмутом Шмидтом. Неужели Кречман – перекрасившийся в «зеленого» скрытый консерватор? Или «зеленый» либерал? Сомнительно, потому что тот, кто говорит об «историческом повороте», имеет в виду преодоление существующей системы. Точно так же, как Гельмут Коль однажды попытался отклониться от социалистической государственной бюрократии, призвав к «интеллектуально-моральному повороту», – и потерпел неудачу. В словах Кречмана до сих пор звучит остаток стремления к преодолению системы, к которому он как маоист стремился прежде.

 

Кречман и немецкая традиция

Было бы, однако, неправильно называть его сегодня экстремистом. Он отказался от вооруженной борьбы за преодоление «свинской системы», которая была частью его студенческих дней. Это легко сделать, когда можно получить власть, не прибегая к насилию. И когда по дороге наверх вы узнали, что именно эта якобы фашистская система поддерживает вас и дает возможность достичь «исторического поворота» даже без применения силы.

Если мы присмотримся внимательнее, то увидим, что Кречман является частью очень немецкой традиции.

Если бы он родился на 250 лет раньше, мы, вероятно, обнаружили бы его среди романтиков. Это движение рекрутировало своих сторонников из буржуазии, которая пришла к процветанию в результате промышленной революции и все же боролась с современностью, стремилась вернуться к воображаемой девственности жизни, к природе, к идеализированному обществу всеобщего блаженства.

Родись Кречман в 1870-х, мы бы, наверное, обнаружили его не среди социалистов, а среди приверженцев движения «Вандерфогель». Как и романтики, они искали счастья в мечте о совершенной природе и совершенном человечестве, нарисованном городскими жителями. Определяющим образом для адептов этого движения был «благородный дикарь» как воплощение того, что естественный человек «хорош» по божественной воле и не затронут развитием цивилизации с ее неизбежными темными сторонами, но против своей природы оказывается вырванным цивилизацией из этой своей естественности и невинного совершенства. Тот самый умозрительный образ, который сегодня вновь определяет общественный дискурс, когда движение «Черные жизни важны» и антирасистские иконоборцы сваливают все грехи мира исключительно на европейских героев индустриализованного настоящего. Образ, который внедряет в повседневность однопартийка Кречмана Катрин Гёринг-Эккардт, фантазируя о массах иммигрантов, в которых срочно нуждается Европа и которые являются «подарком» для Германии.

 

Идеал, разбившийся о реальность

В ночь на 21 июня некоторые также показали, что они дикие, но не благородные. Тот факт, что это произошло в Штутгарте, которым правит «зеленый» мэр и где находится резиденция Кречмана, некто склонный к метафизике мог бы рассматривать как божественное провидение. В действительности же эксцессы, в ходе которых ревущая «Аллах акбар!» толпа мародерствует на улицах, являются результатом «зелено»-социалистической политики, которая надеется на романтическое преображение благородного дикаря, на превращение в результате катарсиса злого, фашистского мира в иной, лучший.

События в Штутгарте, несомненно, были катарсисом. Очищением немецкой души от мечтаний о мировом братстве, когда 500 мародеров беспрепятственно переживают свои внутренние конфликты и до времени подавляемые эмоции. Когда же после этого начальник полиции разрушенного города, тем не менее, подчеркивает, что «подозреваемые не являются явными представителями беженцев», но представляют собой «пестую смесь выходцев со всего мира, сошедшихся в парти-тусовке», то это носит карикатурный характер.

 

Никакой политики, только кайф

Нет, говорит шеф полиции, ничего политического не было. Просто небольшая буза – но ни в коем случае не левая, даже если на лицах преступников были черные маски, являющиеся частью стандартного снаряжения лево-социалистического штурмового отряда «Антифа». Вероятно, это так защищается от коронавируса та самая парти-тусовка, которой на ее парти глубоко плевать на меры защиты, но которая на массовых мероприятиях закрывает свое лицо даже тогда, когда коронавирусом и не пахнет.

В общем, вина лежит не на тех, кто в ожидании жизни в стране, текущей молоком и медом, видит в немецком обществе лишь магазин самообслуживания. Тех, кто, в отличие от множества достойных немцев и иммигрантов, не вносят свой вклад в строительство и поддержание немецкого общества. Мародеры из Штутгарта проявили себя как несовместимые с цивилизованным обществом преступники. И совершенно неважно, родились ли они немцами, получили немецкий паспорт качестве иммигрантов или нелегально проникли в страну в качестве «беженцев».

«Зеленый» политик Джем Ёздемир пытается анализировать – и снова терпит неудачу со своим идеальным образом, путая преступника и жертву: «Мы имеем дело с жестокостью, жесткими манерами и применением насилия... Не только нам здесь, в Штутгарте, приходится беспокоиться о том, как могло случиться, что молодые люди, особенно с миграционным фоном, иногда ускользают от нашего внимания, теряют веру в то, что человек получает перспективу в обществе благодаря трудолюбию, работе, школе, образованию».

Откуда ему известно, что мародеры когда-либо имели такую веру? Что не большинство тех, кто видит в полиции «мусор», относится к полицейским соответствующим образом и разрушает среду существования порядочных граждан, когда-либо имели иное «убеждение», чем то, что в этой безумной мультикультурной республике можно просто срывать с деревьев все что угодно для собственного благополучия?

 

Штутгарт – результат «зеленой» политики

«Зеленые» пожинают в Штутгарте то, что посеяли за десятилетия своей провальной политики в области образования, иммиграции и интеграции. Это следствие того, что они всегда ставили на карту ценности этого общества и мечтали в своей вандерфогельской романтике о новом мире с лучшими людьми, которых нужно импортировать из далеких стран.

Тот факт, что иммигранты – всего лишь люди, а следовательно, не обязательно лучше или хуже других людей, не укладывается в их воображении. Остается лишь надеяться, что «марксист сердца Христова» Кречман примет к сведению слова городского декана католиков: «Бесчинства безудержной и полной ненависти толпы перед нашей дверью ошеломили меня. Надеюсь, что мускулистые орды, захватившие наш город, будут выявлены и жестко наказаны».

Сброд есть сброд. Независимо от того, где родился и какой паспорт имеет. И неважно, является ли он членом таких боевых отрядов, как «Антифа» или «Комбат 18». Сброд есть сброд. И ему не место в демократическом обществе свободных граждан.

 

Томас ШПАН