«Майн Готт, кажется, я попала в Матрицу!»

После выхода на экраны минисериала «Неортодоксальная» и небывалой вспышки коронавируса в израильском городе Бней-Брак, резко вырос интерес к жизни ультраортодоксальных еврейских общин. Предлагаем вниманию читателей «ЕП» впечатление человека со стороны, долгие годы работающего в этой среде.

 

Я некоторое время работала детским реабилитологом в Бней-Браке, восемь лет общалась с гурскими хасидами в Кирьят-Гате, пять лет трудилась в ультраортодоксальных яслях в Нетивоте и сейчас работаю в Офакиме, в том числе и с ультраортодоксами. Главный вывод из многолетнего общения: они все разные – и эти общины, и люди внутри общин.

 

Бней-Брак: взгляд изнутри

Первое впечатление от Бней-Брака: «Майн Готт, кажется, я попала в Матрицу!» Люди здесь одинаковые. Практически неотличимые ненаметанным глазом. Ладно, мужчины – все в одинаковой одежде, при бородах и пейсах, но ведь и женщины! Они носят одинаковые парики и одеты в настолько похожей манере, что в какой-то момент мне стало жутковато. Такое чувство, что это бесконечное множество одной и той же женщины в разных ее возрастах.

Такая однородность объясняется узкими рамками того, что считается принятым носить на каждый день. Девочки носят низкий хвостик, школьную форму и балетки. Женщины носят те же балетки и плотные чулки телесного цвета (и в 42° жары тоже). Женщины носят сумочки, девочки – рюкзаки, но только на одном плече (рюкзак на обоих плечах непозволительно выделяет грудь). Почти все – ашкеназы, львиная доля населения носит очки.

Пугающая однородность населения поначалу меня угнетала, но потом я научилась приглядываться и видеть то осветленную прядку в парике, то чулки иного оттенка, то кокетливую оправу очков.

Дома женщины носят нечто похожее на халатик со змейкой спереди и нечто похожее на закрученное полотенце на голове. Но чулки носят и дома.

На улицах бросается в глаза огромная скученность населения, особенно количество маленьких детей без присмотра. Вернее, под присмотром друг друга.

Поражает количество велосипедов. Они есть у всех мужчин (женщинам езда на велосипеде запрещена) – от карапузиков до седобородых старцев. Практически на всех взрослых велосипедах – спереди и сзади детские креслица и спереди – ящик для покупок.

Мужчины ходят, низко наклонив голову и глядя куда угодно, только не в лицо. Я думала, что это для того, чтобы ненароком не соблазниться чужой женщиной, но мне объяснили, что не совсем так. Смотреть в лицо женщине – это оскорбительно для нее, поэтому, желая оказать женщине уважение, религиозный мужчина будет смотреть в сторону или вниз. Заговорить с незнакомым мужчиной для порядочной женщины немыслимо.

Внутреннее убранство квартир спартански скромное. В салоне доминирует дорогая стенка с серебряной ритуальной утварью и огромным количеством книг. Это исключительно святые книги. Есть богобоязненные поучительные ис­тории для детей, есть пособия по рукоделию для женщин – всё. Никакой художественной литературы. При отсутствии телевидения и Интернета люди могут не знать важные новости, не говоря уже о вроде бы общеизвестных фактах. При этом они знают огромное количество раббаним и каких-то светочей мысли, чьи имена даже мне, интересующейся традициями, не говорят ни о чем. Скажем так: наши знания лежат в параллельных плоскостях. Не стоит считать ультраортодоксов неучами, просто их образование с нашим не пересекается.

Кроме стенки с серебром и книгами, в салоне доминирует массивный обеденный стол. Обед в семье – это не как у светских: каждый похватал, что хочет; обед – это когда все чинно сидят за столом. Это даже не обед, а действо: омывают руки, благословляют пищу, отец задает вопросы, дети отвечают.