Заряд под фундаментом демократии

Федеральная земля Тюрингия, не так часто упоминаемая даже в общегерманских новостях, не говоря уже про международные, 5 февраля превратилась в эпицентр политики Германии, о котором сообщают все мировые СМИ. Казалось бы, какое миру дело до того, кого изберут главой правительства восточногерманской федеральной земли с населением чуть более 2 млн человек? Но после того, как занимавшего ранее этот пост представителя Левой партии Бодо Рамелова дважды «прокатили» в ходе выборов, в третьем туре, где для победы было достаточно уже простого, а не абсолютного большинства, победу с перевесом в один голос неожиданно для многих одержал Томас Кеммерих из Свободной демократической партии (СвДП). Поскольку его партия имеет в ландтаге всего пять голосов, а христианские демократы – 21, то стало ясно, что за Кеммериха голосовали многие из 22 депутатов ландтага от партии «Альтернатива для Германии» (AfD).

Поначалу необычный результат выборов вызвал лишь удивление. Кеммериха поздравляли однопартийцы и многие представители ХДС, довольные тем, что неожиданно удалось решить поставленную партией задачу сместить «красно-красно-зеленое» правительство, не получившее на выборах достаточной поддержки. Однако левые силы моментально перешли в наступление, обвинив оппонентов в том, что те нарушили негласное политическое табу, а также собственные обещания не использовать поддержку крайне правых сил. И хотя Кеммерих объяснял, что он не намерен приглашать AfD для участия в правительстве, его участь была практически предрешена.

Руководители ХДС и СвДП, ранее посвященные в планы Кеммериха выдвинуть свою кандидатуру, пытались изобразить удивленных и обманутых, но у них это плохо получилось. Ангела Меркель, находившаяся в этот момент в ЮАР, вопреки традиции не комментировать во время зарубежных поездок внутреннюю политику, назвала происшедшее «плохим днем для демократии», осудила результаты выборов нового премьер-министра в Тюрингии как «идущие вразрез с ценностями и убеждениями ХДС» и потребовала «отыграть все назад». Абсурдность и полнейшую неконституционность требования отменить результаты проведенных в полном соответствии с законом демократических выборов отметили лишь иностранные СМИ, в самой Германии столь странное заявление канцлера не вызвало почти никакого резонанса.

Политическое землетрясение еще продолжается, политики активно посыпают головы пеплом, кое-кто уходит в отставку, кого-то к этому принуждают. Пока неясно, как события будут развиваться далее – то ли будут назначены новые выборы, то ли ландтаг после заявления избранного премьера об отставке изберет нового из «красно-красно-зеленого» лагеря. Но, как бы ни повернулась ситуация в Тюрингии, происшедшее служит крайне тревожным сигналом.

 

Спустя 30 лет после воссоединения Германия снова разделена. Хуже того, фарс вокруг избрания премьер-министра Тюрингии показал, что ныне угроза для демократии больше, чем когда-либо с момента основания государства 23 мая 1949 г. Эмоции, особенно чувство морального превосходства, с одной стороны, и страх перед гибелью, с другой, все чаще приводят нас к краю политической пропасти. В то время как многие западные немцы после 71 года процветания, мира, демократии и свободы рассматривают все эти достижения как закон природы и утратили ощущение их хрупкости, для многих восточных немцев, напротив, страх перед крахом все еще очень реален.

В условиях нынешних разногласий, сотрясающих основы нашего демократического государства и общественного строя, необходим трезвый взгляд на их причины. Как получилось, что спустя 30 лет после того, как выдающиеся мыслители заговорили о конце истории и окончательной победе демократии, она кажется более уязвимой, чем когда-либо со времен Второй мировой войны?

При Ангеле Меркель германские лидеры стремятся укрепить свою власть, используя образ врага, и при этом они находятся в удивительно тесном контакте с подавляющим большинством журналистов. Тот факт, что главный редактор телеканала ZDF Петер Фрай назвал избрание премьер-министра в Эрфурте «дорогой в Бухенвальд», а руководитель Государственной канцелярии Тюрингии обвинил AfD в миллионах убийств, совершенных нацистами, показывает, насколько сильно сместились все масштабы.

Совершенно очевидно, что это – инструментализация ужасных преступлений национал-социалистов, по сути, злоупотребление ими во внутриполитических целях ценой массированной тривиализации. Если это не заблуждение, то подобное деяние граничит с преступлением: в соответствии с § 130 Уголовного кодекса, «любому лицу, которое публично или на собрании одобряет, отрицает или банализирует деяние, совершенное при власти национал-социализма, таким образом, что это может нарушить общественный порядок» грозит наказание в виде тюремного заключения сроком до пяти лет.

Дегуманизация политического оппонента как «правого» (читай: правого экстремиста) или «фашиста» – это испытанный метод обеспечения власти из арсенала КГБ и Штази, который сегодня снова пугающе актуален. Канцлер прошла политическую социализацию в среде, где эти методы были распространены. Любой, кому знакомы методы осуществления власти при коммунистических диктатурах, столкнется в сегодняшней ФРГ с удивительным количеством того, что напоминает о них в нюансах. Но – и это важно подчеркнуть – только в нюансах. Сравнивать ФРГ с ГДР было бы абсурдно. Но отрицать пробуждение здесь некоторых элементов из реалий ГДР также было бы недопустимо.

Будь то из идеологических, эко-социалистических убеждений, как считают многие, или из чистого оппортунизма и отсутствия моральных ценностей, как утверждают другие, но Меркель, социализировавшаяся в тесно связанной с коммунистическим режимом пасторской семье, поддерживает разделение страны, чтобы обеспечить свою власть. Стигматизация AfD – это цемент, на котором держится система Меркель с ее «безальтернативностью». Без постоянных предупреждений о том, что AfD – это возвращение национал-социализма, деструктивная политика канцлера и лево-«зеленая» идеология, за которую она выступает, рухнули бы, как карточный домик. В мгновение ока канцлер предстала бы в полной политической наготе (что, кстати, относится и к AfD, если бы ХДС/ХСС отвернулся от своего «зеленого» курса и вернулся к консервативной политике).

Политическое выживание Меркель, лево-«зеленая» гегемония в политике и СМИ в значительной степени зависят от AfD (как и ее выживание зависит от Меркель и ее системы). Только с AfD в качестве пугала может быть делегитимировано и даже опорочено массовое недовольство в буржуазном лагере (и только с Меркель в качестве пугала AfD может набрать очки в буржуазном лагере). Классический пример: табуирование критики на том основании, что «так может говорить AfD». Только с помощью AfD Меркель и компания могут накинуть узду на такие партии, как ХСС и СвДП, заставив их подчиняться лево-«зеленой» гегемонии. Ярким примером этого является политическая самокастрация главы СвДП Кристиана Линднера после событий в Эрфурте.

Этот путь безальтернативности, если задуматься, исключает реальную демократию. Меркель, вероятно, тоже это понимает. Ее призыв из Африки о том, что результат свободных выборов в Тюрингии должен быть «исправлен», стал моментом разоблачения и должен был бы в функционирующей демократии привести к возмущению, особенно если через несколько часов после призыва он был реализован.

Но при Меркель наша демократия, а вместе с ней и медийный ландшафт настолько деформированы, что многие уже не замечают массового наступления на демократию и не осознают чудовищности того, что произошло в Тюрингии: воля электората, выраженная депутатами, была открыто проигнорирована; давление со стороны Берлина, партийных штабов и экстремистских сил на улицах превратило ее в противоположность. Тот факт, что не было никакого возмущения, когда полиции пришлось из-за угроз взять под защиту семью новоизбранного премьер-министра, что молчат все те, кто обычно всегда по поводу и без громко выступает против «актов ненависти», показывает, насколько сумасшедшими являются наши стандарты. Хуже того, не может не создаваться впечатление, что политики и СМИ если и не подстрекают к этому левоэкстремистскому насилию, направленному почти исключительно против оппозиции, то, по крайней мере, осознанно терпимо относятся к нему.

Эта деформация, в частности повсеместный провал СМИ как четвертой власти и контролирующей инстанции, также является причиной того, что едва ли привлекает внимание, не говоря уже о сопротивлении, когда Ангела Меркель объявила в Давосе о том, о чем мечтали все коммунистические правители: о полной трансформации общества и наказании тех, кто отказывается от того, что она называет «диалогом» (см. стр. 14). Как Меркель и лево-«зеленые» силы смогли осуществить этот беззвучный путч в собственной партии? Только с помощью массивной поляризации и убедительного образа врага.

Это подводит нас ко второй части проблемы: полному провалу консервативных и либеральных сил, которые толпятся в очереди к Меркель и лево-«зеленым» на политическую кастрацию. Это во многом связано с отсутствием (в отличие от левого лагеря) идей, ценностей и убеждений. С тем, что каждый склонен считать, что своя рубашка ближе к телу, а единомышленников воспринимать скорее как конкурентов, нежели как помощников. При всем отвращении к Меркель они с еще большим ожесточением борются против ее противников, что менее рискованно. Именно поэтому намечавшееся восстание против Меркель на партсъезде ХДС в 2017 г. провалилось.

Не менее важно и то, что бывшие и нынешние лидеры AfD не смогли эффективно дистанцироваться от крайне правых. При этом следует добавить, что Меркель и поддерживающие ее силы сыграли в этом огромную роль. Навесив с самого начала AfD ярлык правых экстремистов, они тем самым способствовали притоку в партию именно этих сил. Даже если сторонники AfD склонны затушевывать их присутствие (так же, как и левые стараются не ассоциироваться с леворадикалами), равно как и их оппоненты стараются замалчивать тот факт, что основу AfD составляют вовсе не правые радикалы, большинство ее сторонников – из буржуазного центра, причем их спектр простирается далеко в социал-демократическую среду. Но правые радикалы в AfD присутствуют и делают ее табу для многих центристов. И, как это ни парадоксально, они являются гарантом стратегии Меркель «разделяй и властвуй». Если бы в AfD не существовало правых радикалов, Меркель пришлось бы их изобретать или внедрять туда.

Только крайне правое крыло и такие люди, как лидер AfD в Тюрингии Бьёрн Хёкке, которые, по-видимому, сознательно флиртуют с национал-социалистической языковой эстетикой, позволяют лево-«зеленым» силам, доминирующим в СМИ и политике, заручиться даже в буржуазном лагере поддержкой идеологической политики, которая в значительной степени чужда народу и очень беспокоит его. Но из страха перед якобы неминуемым захватом власти правыми радикалами или фашистами многие либо закрывают глаза, либо скрепя сердце ставят крестик в избирательном бюллетене на привычном месте. С учетом наличия в AfD упомянутых праворадикальных сил можно понять их поведение, даже если при трезвом взгляде оно и является иррациональным (по крайней мере покуда AfD остается на скамье оппозиции).

До тех пор, пока неформальная «большая» коалиция традиционных партий табуизирует заботящие многих людей темы, такие как иммиграция, преступность, безопасность, внешняя и гендерная политика и т. д., и оставляет их на откуп AfD, до тех пор, пока нет буржуазной оппозиции «безальтернативной» Меркель (СвДП в Тюрингии с треском провалилась в этом качестве), до тех пор AfD будет продолжать расти непрерывно и неудержимо. Найдет ли партия путь в буржуазное общество, как «зеленые», которые изначально тоже были пугалом, или же верх одержит радикальное крыло, в настоящее время сказать сложно. В этом отношении, как и тогда с «зелеными», безусловно, есть повод для беспокойства, но нет никаких поводов для паники и истерии.

Проводимая Меркель, ее левым и левоцентристским окружением и большинством СМИ страусиная политика отрицания из идеологического упрямства очевидных проблем – это взрывоопасный заряд, который заложен под фундаментом нашей демократии и взрывная мощность которого постоянно увеличивается. Можно ли его вообще обезвредить без взрыва – это роковой для нашей страны вопрос, и на него трудно ответить.

Тот, кто способен обойтись при анализе без эмоций и ныне повсеместных почти павловских рефлексов, при трезвом взгляде на реальность очень быстро осознает трагическую абсурдность политической ситуации в Германии:

• прочие партии активно способствуют росту популярности AfD, наложив табу на эту партию и многие темы, вместо того чтобы участвовать в открытых политических дебатах;

• возбуждением ненависти больше всего заняты именно те, кто обвиняет в этом своих оппонентов;

• к демократически избранной партии, представляющей миллионы людей, относятся как к прокаженному, в то время как переименованной диктаторской партии СЕПГ всеми силами стараются помочь укрепиться во властном кресле;

• демократы в Тюрингии должны голосовать за экстремиста, чтобы экстремисты не могли проголосовать за демократа;

• тюрингские «левые», которые ныне громче всех выступают против AfD, раньше смогли остаться у власти только благодаря перебежчику из этой партии.

Список подобных абсурдов можно продолжать еще очень долго.

При трезвом рассмотрении становится очевидным, какими зловещими методами проводится политика удержания власти, как безответственно возбуждаются и эксплуатируются страхи и тревоги населения и, что еще хуже, как людей погружают в откровенно бредовые страхи – будь то страх перед новым фашизмом в лице AfD или климатическим апокалипсисом в обозримом будущем, чтобы отвлечь их от реальных политических проблем и вопросов. Они сильно преувеличены. Выдуманные проблемы умышленно раздуваются, в то время как реальные, типа неконтролируемой иммиграции, исламизации или краха евро, табуизируются.

У нашей демократии жар, а шарлатаны или полностью обезумевшие чудо-целители, которые притворяются врачами, вводят жароповышающие средства под предлогом того, что это лекарство.

Мне как человеку, который в 1990-е гг., будучи иностранным студентом в СССР, уже пережил крах политической системы и связанные с этим потрясения, не хватает присущей многим западным немцам, выросшим после войны, элементарной уверенности в незыблемости нашего общественного порядка. Вероятно, каждый, кто пережил коллапс, гиперчувствителен. Поэтому я искренне надеюсь, что мои страхи ошибочны, и я далек от того, чтобы, как это водится у многих левых и «зеленых», считать свое мнение высшей истиной. Но я думаю, что тем более важно, чтобы такие предупреждения не просто были высмеяны или зашиканы, как это нынче принято, а воспринимались всерьез. В функционирующей демократии так должно быть с каждым мнением, но сейчас в Германии это стало почти исключением.

•

На первый взгляд это сообщение Neue Zürcher Zeitung выглядело как заметка на полях: «Кристиан Хирте, парламентский статс-секретарь в Федеральном министерстве экономики, уполномоченный федерального правительства по делам Восточной Германии и малых и средних предприятий, а также заместитель председателя отделения ХДС в Тюрингии, уходит в отставку». Вскоре сам христианский демократ написал в Twitter «Канцлер Меркель сообщила мне в беседе, что я больше не могу быть уполномоченным федерального правительства по делам новых земель. Поэтому, следуя ее предложению, я попросил об отставке». Эти два предложения вполне могут быть из романа Генриха Манна «Верноподданный». Некоторые вещи никогда не меняются.

Вина Хирте заключается в том, что он поздравил либерального политика Кеммериха и написал в Twitter: «Твое избрание в качестве кандидата политического центра еще раз свидетельствует о том, что тюрингцы указали красно-красно-зеленым на дверь. Удачи в этом нелегком задании на благо Свободной земли Тюрингия!»

Я полагал, что времена, когда поздравление не того человека могло привести к завершению карьеры, закончились в Германии десятилетия назад. Причем важно отметить, что это было поздравление не какому-либо политическому отщепенцу, а демократически избранному главе правительства из среднего класса. А тут мне позвонил знакомый коллега-журналист: «Я не могу в это поверить, начинаются чистки!»

Ужасно, как Меркель и ее «зеленое» окружение выбивают один камень за другим из либерально-демократического фундамента, как они шаг за шагом дедемократизируют нашу страну и насаждают в ней уравниловку. И как большинство этому покорно следует – отчасти в намеренно насаждаемом заблуждении, что все это происходит только для того, чтобы предотвратить неминуемый захват власти неонацистами.

Пугает, насколько стары эти механизмы ограничения демократии и свободы со ссылкой на предполагаемую внешнюю или внутреннюю угрозу. И то, как мало люди учатся у истории, как они готовы снова и снова наступать на те же грабли, только выкрашенные в другой цвет.

Страшно, как много людей склонны приукрашивать происходящее. Конечно, у нас не новая ГДР и, конечно, сегодняшние условия нельзя сравнивать с классической диктатурой. Но так было и в Германии в 1932 г., и в России в первой половине 1917 г. Ни тот ни другой режим сегодня не повторится. Мы находимся в процессе перехода к новому типу недемократического общества: немного Клаудии Рот, немного Оруэлла, немного Хаксли, немного Маркса, немного Адама Смита.

Глядя на тоталитарные модели прошлого, мы упускаем из виду тот факт, что для живших тогда отступления от демократии обычно появлялись в новом обличье, замаскированные, безобидные. Лишь модель мышления всегда одна и та же: враги демократии считают себя обладающими монополией на истину, а критиков воспринимают как врагов (народа), которых необходимо заставить замолчать. Они считают себя единственными истинными демократами и делают свое зло во имя демократии и народа. Нужно очень постараться отключить соображение, чтобы не заметить эти закономерности сегодня.

Вчера я встречался с коллегами – журналистами и публицистами, среди которых есть и достаточно известные. Публично они об этом не говорят, но в узком кругу издеваются: «В Германии стало настолько практично, что не нужно ежедневно читать много газет или смотреть много телеканалов, достаточно одного, и ты знаешь, что пишут или показывают почти все остальные». Конечно, критических СМИ все еще достаточно, но они есть даже в путинской «демократуре». Решающим фактором является синхронизация важных, крупных средств массовой информации. Достаточно сравнить репортажи о Тюрингии в германских СМИ и, например, в Neue Zürcher Zeitung, чтобы увидеть, насколько однотипен здесь нарратив. Кто может назвать хотя бы несколько материалов в этаблированных СМИ, в которых анализируется роль Меркель в Тюрингии или выражается поддержка Кеммериху?

Коллега, работающий в одной из самых известных немецких редакций, рассказал, что главный редактор удалил из его комментария критический пассаж в отношении Меркель. Подчеркиваю, не из новостного сюжета, а из комментария, призванного отражать мнение. От сотрудников другой крупной редакции я знаю, что критический заголовок про Меркель был в последнюю минуту запрещен «сверху». Эти сигналы в редакциях понимают очень хорошо. Цензуры не требуется, достаточно, если журналисты знают, что может вызвать у них трудности.

Еще один коллега, прежде работавший в общественно-правовых СМИ, рассказал, как его и других журналистов инструктировали непосредственно из Ведомства федерального канцлера, в каком тоне им следует сообщать о так называемом иммиграционном кризисе. Нужно быть глухим, чтобы не слышать такие истории со всех сторон. И хотя я понимаю каждого из тех, кто не может открыто обнародовать эти факты под своим именем, я должен констатировать, что подобное замалчивание губительно для нашего общества.

В Тюрингии демократически избранное правительство было де-факто отстранено от власти канцлером, ее обслугой и левоэкстремистской уличной мафией, действия которой подозрительным образом согласуются с интересами федерального правительства. Один из читателей задал мне вопрос о том, не подпадает ли это деяние под § 105 Уголовного кодекса: «Тот, кто... незаконно... силой или угрозой совершения тяжкого преступления принуждает... члена... правительства не осуществлять свои полномочия или осуществлять их в определенном смысле, наказывается лишением свободы на срок до пяти лет».

Это поистине записки сумасшедшего: бывший комсомольский секретарь, ныне работающий с некогда консервативной партией, которую она переориентировала на «красно-зеленый» курс, заставляет уйти в отставку главу правительства из политического центра, чтобы гарантировать общественную легитимацию и пребывание у власти Левой партии, которая юридически эквивалентна СЕПГ, приказывавшей расстреливать беженцев из-за Стены; той Левой партии, часть которой находится под наблюдением Ведомства по защите Конституции и в которой по-прежнему работают старые партийные кадры и сексоты Штази.

Я видел в России после 2000 г., как демократически избранный президент постепенно, очень медленно, переворачивал конституционный порядок вверх дном и отменял демократию – формально полностью в рамках действующей Конституции, сохраняя при этом все внешние признаки демократии и верховенства права. Поэтому я очень чутко отношусь к таким событиям. И во многих из них я узнаю почерк бывшего комсомольского секретаря и ее верных сторонников, хорошо знакомый мне по Москве. Возможно, я просто сверхчувствителен и мои страхи преувеличены. Но любому обществу не мешает серьезно относиться к предупреждениям людей, которые осведомлены об авторитарных аберрациях, вместо того чтобы накладывать на эти предупреждения табу.

 

Борис РАЙТШУСТЕР

Перевод с нем.