Страна падающего кедра

В последние недели события так называемой «арабской весны» с многолетним опозданием достигли Ливана. Не то чтобы пресловутая «весна», а точнее, гражданская вой­на в Сирии обошла Страну кедров стороной. Были здесь и теракты, и проникновения крупных сил боевиков-исламистов с сопредельной стороны, и активное участие самих ливанцев – как суннитов, так и шиитов – в происходящем в Сирии. Именно «Хезболла», потерявшая там около 2000 человек, сыграла важнейшую роль в том, что Асад выстоял и сегодня находится на пути к победе. Более того, в Ливане при общем населении в 4,5 млн человек до сих пор проживают 1,5 млн беженцев из Сирии. Что, кстати, стало одним из катализаторов нынешних ливанских проблем.

Но классика «арабской весны» – массовые спонтанные демонстрации протеста – Ливану до сих пор были неведомы. В то же время, несмотря на определенный лоск в сравнении с другими государствами региона, Ливан раздирают глубочайшие проблемы – политические, конфессиональные и социально-экономические.

Сказать, что в контексте последних событий Ливан находится на краю пропасти, – ничего не сказать. Тем не менее повод для взрыва негодования, как это часто бывает, оказался на первый взгляд незначительным. Дело в том, что правительство, пытаясь наскрести хоть чуток денег, не нашло ничего лучшего, как обложить ежемесячным налогом в 6 долл. всех, кто пользуется мобильным приложением для коммуникаций типа WhatsApp. В массовые беспорядки с эпицентром в Бейруте были вовлечены сотни тысяч участников. Дело дошло до стрельбы со стороны силовиков, результат – не менее двух убитых и сотни раненых демонстрантов.

Важно отметить, что демонстрации не были организованы никакой политической силой и не носили конфессионального оттенка. Но не будем забывать, что демон религиозных противоречий всегда незримо присутствует в ливанских реалиях, являясь важнейшим взрывоопасным фактором.

Правительство быстро отказалось от дурацкого налога, но протестующие не успокоились. И этому есть достаточно объяснений.

Экономическая ситуация в Ливане ужасающая. Отчет Международного валютного фонда, опубликованный недавно, иллюстрирует это. Так, долги внешним кредиторам, отдать которые нет никакой возможности, достигли 100 млрд долл. Дефицит госбюджета превышает 10% ВВП – цифра совершенно неприемлемая. Уровень безработицы превысил 20%, а среди молодежи – 30%, отрицательное сальдо торгового баланса перевалило за 25%. Чтобы хоть временно оттянуть дефолт, специалисты МВФ рекомендуют правительству Ливана меры, реализация которых почти наверняка приведет к взрыву общественного негодования. Рекомендуется, например, отменить субсидии на электроэнергию, что приведет к ее подорожанию в полтора раза; повысить на 30–35% цены на бензин, поднять НДС с 11 до 20%, провести увольнения госслужащих и т. д.

Подобные шаги выглядят самоубийственными для любого правительства. Но по-другому денег взять просто неоткуда, а требуется их очень много. Вспомнив, что Ливан – одна из самых коррумпированных и глубоко раздираемых политическими проблемами стран, мы получаем удручающий прогноз: даже менее серьезные задачи решать там некому и нечем.

Конечно, отсрочить банкротство страны можно было бы постоянными крупными денежными вливаниями извне. И теоретически есть от кого их ожидать, но на практике… Даже самые отъявленные доноры-лохи должны понимать, что Ливан в его нынешнем виде с «Хезболлой», имеющей в местной политике не последнее слово, в качестве приданого – настоящая пропасть. Спасти Страну кедров от экономического коллапса может только чудо. Например, скорейшее обнаружение огромных залежей газа/нефти на шельфе.

Премьер-министр, суннит Саад эль-Харири, поторопился выдвинуть 72-часовый ультиматум партнерам по коалиции, дабы они пришли с ним к консенсусу по поводу необходимых мер, и намекнул на отставку в противном случае. О которой и заявил на 13-й день массовых протестов. Однако отставка эль-Харири с поста премьера спасением для Ливана не станет. Скорее, наоборот – лишь добавит нестабильности. Это прекрасно осознает и сильнейшая фигура местной политики – генсек «Хезболлы» Хасан Насралла. В своем выступлении по ТВ он напомнил об ответственности всех политических сил за происходящее и о том, что нынешнее правительство с трудом сформировали за год. По словам Насраллы, если кабинет уйдет в отставку, то период отсутствия в Ливане коалиции будет исчисляться уже двумя годами. Альтернативы в виде общественного взрыва из-за болезненных реформ или просто банкротства государства он назвал катастрофическими. И призвал во избежание упомянутого взрыва воздержаться от введения «новых налогов на бедных». Впрочем, в сложившихся обстоятельствах это пустая демагогия…

Ситуация с погрязшей в долгах, коррумпированной и террористической в свете огромного, хотя и снижающегося влияния «Хезболлы» страной под названием Ливан выглядит довольно безнадежной. Здесь бы поменять буквально все, начиная с кланово-феодальных политиков, которые рулят многострадальной страной по 30–40 лет. Вот только кто и как может осуществить хотя бы частичные перемены, совершенно непонятно…

В попытке противостоять значительной потере популярности лидер «Хезболлы» Насралла обвинил протестующих в том, что они работают на зарубежные силы – от ЦРУ до «Моссада». Народная реакция последовала незамедлительно: социальные сети наводнили видеоролики, в которых простые ливанцы открыто говорят: «Это я финансирую революцию». А журналисты и политологи напомнили Насралле о том, что он сам неоднократно признавался, что оружие и зарплата боевиков обеспечиваются Ираном. Люди открыто заговорили о том, что после того, как лояльный «Хезболле» президент Аун занял свое кресло, два его зятя и несколько племянников стали депутатами или министрами, деньги утекают из страны, а «Хезболла» использует правительство и парламент для открытой поддержки Сирии.

Ливан и Сирию исторически связывают непростые отношения. На протяжении многих лет Ливан был оккупирован сирийскими вой­сками. В 2005 г. в результате бескровной «кедровой революции» ливанцы заставили Сирию вывести свои войска. И только «Хезболла», шиитский союзник сирийской алавитской власти, противилась этому выводу. С первых дней гражданского протеста и последовавшей войны в Сирии официальный Ливан сохранял нейтралитет. Но не «Хезболла», боевики которой поддержали режим Асада.

Протестующие в Ливане, как и участники нынешних массовых митингов в Ираке, жгут на улицах иранские флаги, топчут портреты аятоллы Хаменеи и открыто протестуют против вмешательства Исламской Республики в дела их стран.

Ливанские демонстранты также требуют отказаться от сложной и неэффективной политической системы, базирующейся на конфессиональной пропорциональности, и перейти к назначению в правительство профессионалов. Ныне же, согласно ливанской Конституции, президентом может быть только христианин-маронит, которого депутаты парламента избирают из своего числа, при этом в парламенте обязательно должны быть представлены христиане, сунниты, шииты, друзы и другие общины, живущие в стране. Премьер (непременно суннит) назначается президентом по итогам консультаций с парламентскими блоками, чьи рекомендации носят обязательный характер. Он формирует правительство также с учетом рекомендаций парламентских блоков.

Но этот процесс невозможен при нынешних протестах. Парламент в сегодняшнем виде нелегитимен, он не сможет избрать премьера, который устроил бы народ. Насралла и нынешний президент стращают ливанцев политическим вакуумом, однако если вакуум – эта та цена, которую нужно заплатить за избавление от диктата «Хезболлы», то, похоже, народ Ливана готов ждать. И еще, похоже, в Ливане, как и повсюду на Ближнем Востоке, противостояние между жизненными реалиями и устремлениями политического ислама решаются не в пользу последнего (см. стр. 11).

К тому же очевидно, что электоральная поддержка «Хезболлы», начавшая сокращаться после поддержки ею сирийской войны, нынче и вовсе тает. То обстоятельство, что после возобновления международных санкций в отношении Ирана тот сократил денежную помощь «Хезболле», также повлияло на ее электоральную базу. В нынешних протестах шииты участвуют так же, как сунниты и христиане. Прежде «Хезболла» могла сдержать своих единоверцев деньгами или насилием. Нынче же, когда руководство «Хезболлы» спустило на протестующих своих боевиков, число шиитов, вышедших на митинг, только возросло.

Нынешние протесты в Ливане могут иметь большие геополитические последствия для всего региона. Потеря «Хезболлой» Ливана – это подрыв шиитского полумесяца, обес­печивающего постоянную угрозу Израилю со стороны Ирана. Таким образом, миллионы ливанцев и иракцев могут добиться успеха в том, чего президенту США Дональду Трампу до сих пор не удалось достичь его политикой максимального давления: снизить региональное влияние Ирана, руководство которого в течение многих лет прилагало огромные усилия и вкладывало огромные суммы денег в шиитскую власть от Тегерана через Багдад и Дамаск до Бейрута. И это еще один шаг к полной блокаде Ирана. Безусловно, иранское руководство может попытаться усилить свои позиции в странах региона, однако это непременно вызовет рост недовольства в самом Иране.

Что же касается Израиля, то он заинтересован в том, чтобы ливанцы самостоятельно избавились от «Хезболлы». Если эль-Харири закрывал глаза на ее самоуправство, то с новым технократическим правительством Ливана власти Израиля могли бы попробовать договориться и противостоять террористам совместными усилиями. В то же время, ради отвлечения внимания ливанского общества от протестов «Хезболла» и Иран могут устроить провокации в отношении Израиля, чтобы спровоцировать ответные удары ЦАХАЛ, обвинить евреев в агрессии и выставить «Хезболлу» как защитника Ливана, как это было во времена Второй Ливанской вой­ны 2006 г.

 

Давид ШАРП, Макс ГОРСКИЙ