Шанс на смену парадигмы

Данные проекта «Arab Barometer», осуществляемого в 15 арабских странах Северной Африки и Ближнего востока, свидетельствуют о том, что начиная с 2012 г. религиозность молодого населения региона резко упала, а доля причисляющих себя к атеистам резко увеличилась. Особенно заметно эта тенденция проявилась в раздираемой беспрерывной войной после падения режима Каддафи Ливии и соседнем в целом благополучном Тунисе, в котором, собственно, и был спущен курок «арабской весны»: доля «безбожников» здесь увеличилась в несколько раз – с 16,1 до 45,7% в Тунисе и с 11,5 до 35,8% в Ливии. Впрочем, еще более показательны перемены в крайне консервативном Марокко: за семь лет доля граждан, считающих себя нерелигиозными, выросла с 3 до 22,4%.

 

К числу наиболее драматичных событий последних лет относятся коллапс и смерть бывшего президента Египта Мухаммеда Мурси, первого в истории страны главы государства от «Братьев-мусульман», произошедшия 17 июня 2019 г. в стеклянной клетке во время, казалось, бесконечного судебного процесса в Каире. Никто за пределами египетского официоза не сомневался в суровых условиях заключения Мурси с того момента, как в июле 2013 г. спецназ окружил президентский дворец и арестовал Мурси, проложив своему министру обороны Абдель Фатаху ас-Сиси путь к посту президента.

Несмотря на всю человеческую драму смерти Мурси, она вызвала едва слышный шепот в египетском обществе, протесты изгнанных лидеров «Братьев-мусульман», предсказуемую тираду президента Турции Реджепа Тайипа Эрдогана и совсем неэффективную критику катарской «Аль-Джазиры», которая разделяет антипатию Эрдогана к ас-Сиси и симпатию к «Братьям-мусульманам».

Когда через три месяца после смерти Мурси египтяне вышли на улицы, их лозунг «Долой тиранический режим ас-Сиси!» не имел никакой связи с Мурси, «Братьями-мусульманами» или исламской идеологией. То же самое можно сказать и о многомесячных протестах, проходящих в Алжире и Судане, названных движущей силой новой «арабской весны». Их общим знаменателем является заметное отсутствие политического ислама в лозунгах протестующих.

В Алжире, втором по численности населения арабском государстве, обсуждаются переговоры о достижении полного перехода к демократическому правлению после 67 лет однопартийного правления военных с момента получения Алжиром независимости. В результате протестов в апреле 2019 г. произошло смещение дряхлого президента Абдельазиза Бутефлики.

Протестующие затрагивали ряд вопросов: социальная справедливость, тяжелое положение периферии, безработица среди молодежи, а также вопросы, по которым существуют значительные разногласия, в частности положение коренного населения страны – берберов – и статус их языков. В дискурсе заметно отсутствуют вопросы мечети и государства, а также проблемы существования политического ислама.

Для тех, кто знаком с новейшей историей Алжира, такое изменение выглядит очень резким. Всего лишь одно поколение назад, в 1990-х гг., страна была охвачена междоусобной войной между алжирской «тайной властью» – левой партией Фронт национального освобождения – и армией, которую она поддерживала, и исламскими партиями, группами и ополченцами. По оценкам, от 50 до 100 тыс. человек были убиты в результате массовых террористических актов и массовой резни, поскольку обе стороны обвиняли города и деревни в предательстве и в отместку уничтожали их. В конце концов государство одержало победу после того, как крупнейшая группировка, Фронт исламского спасения, прекратила борьбу в обмен на амнистию.

Еще более поразительным является исчезновение политического ислама в Судане. Как и в Алжире, протестующим удалось отстранить главу государства генерала Омара Башира после 30 лет правления. Однако, в отличие от Алжира, где режим никогда не был исламским, пришедший к власти Башир сделал общее дело с Национальным исламским фронтом и ввел в стране законы шариата. Этот шаг привел к многочисленным волнениям, охватившим огромную нацию и завершившимся отделением новейшего государства в Африке, Республики Южный Судан. Примечательно, что последняя волна массовых акций протеста в Судане была организована главным образом профессиональной организацией – Ассоциацией профессионалов Судана. Делегация от этой организации, а не лидеры исламских партий-ветеранов, ведут переговоры с армией, которую возглавляет командующий силами быстрого развертывания, ответственный за жестокое подавление протестующих. Опасение состоит в том, что как в Алжире, так и в Судане армия использует переговоры, чтобы выиграть время, пока массовое движение, стоящее за участниками переговоров, сойдет на нет, и тогда армия отправит участников переговоров в тюрьму или в изгнание.

Даже в Ираке, где религиозный конфликт между шиитами и суннитами доминировал в политике и вызывал огромные волны насилия после смещения Саддама Хусейна, можно наблюдать ослабление политической значимости религии. В течение последних двух лет на юге Ирака, в районе, где проживают исключительно шииты, проходят акции протеста против правительства, в котором доминируют шииты. И снова: проблемы занятости молодежи, недостаточные государственные услуги и массовая утечка государственных ресурсов, вызванная широкомасштабной коррупцией. Ни слова о религии и государстве или суннитско-шиитских отношениях. Если протестующие шииты и указуют на что-то перстом, то уже больше не на суннитов с севера, а на вмешательство Ирана в иракские дела и экономические издержки такого вмешательства. Такое положение вещей было немыслимо еще каких-то пять лет назад, когда «Исламское государство», в котором доминировали сунниты, угрожало Багдаду, преимущественно шиитскому.

Недавние выборы в Тунисе также отражают (хотя и не так резко) ослабление политического ислама. В первом туре президентских выборов после кончины 92-летнего президента кандидат, одобренный «Нахдой» – реформистской исламской партией, занял третье место, что лишило его права участвовать во втором туре.

Хотя сила политического ислама, возможно, ослабла, его вряд ли можно назвать умирающим. Два мощных государства в регионе – Иран и Турцию – возглавляют решительные фундаменталисты. Будущее политического ислама будет зависеть от того, в какой степени протестующие достигнут своих целей посредством эффективно действующей организации и смогут убедить упрямых военных отказаться от власти. Неспособность достичь этих результатов может возродить более закаленный политический ислам.

 

Гилель ФРИШ

Перевод с англ. (translarium.info).

Автор – профессор политологии и изучения Ближнего Востока в Университете им. Бар-Илана и старший научный сотрудник Центра стратегических исследований им. Бегина и Садата.