Продавщица против истеблишмента

Европейские избиратели – неблагодарные создания. Никогда еще уровень их жизни не был выше, а демократия – более распространена. Тем не менее все больший процент населения осмеливается выбирать так называемые популистские партии. Возможно, виной тому социальные сети, сбивающие людей фейковыми новостями. Определенную роль играет и то, что многие считают себя жертвами глобализации и не в состоянии приспособиться к изменениям в современном обществе. Они – легкая добыча для популистских «крысоловов». Согласны?

Примерно так звучат обоснования тех – назовем их истеблишментом, – кто несет потери из-за растущего влияния популистских партий. Но что делать, если сам истеблишмент повинен в том поведении избирателя, на которое он жалуется?

Возможно, эти популисты считают, что истеблишмент все чаще без обсуждения меняет общественный договор не в их пользу. Несмотря на обоснованную критику конструкции общественного договора, ранее можно было предположить, что в западных обществах существовало некое неписаное соглашение. Это «согласие управляемых» позволяло правительствам разрабатывать новые правила в рамках существующего конституционного строя. Похоже, нынче это происходит все реже. Чтобы выяснить, почему, полезно сменить перспективу обзора.

 

Чем провинилась продавщица?

Попытаемся поставить себя в положение рядового гражданина, то есть партнера государства по общественному договору. Этому гражданину, например продавщице в супермаркете, нынче говорят, что она виновата в том, что люди в Африке и Азии живут в нищете, а потому мы должны принимать их в большом количестве. Сколько именно – неизвестно. Границы – реалии вчерашнего дня, сегодня мир открыт и толерантен. Кроме того, иммиграция – это хорошо для экономики и пенсионного обеспечения.

Продавщица спрашивает себя, в чем повинна именно она и действительно ли новоприбывшие способствуют росту экономики и стабилизации пенсионной системы. По ее наблюдениям, многие из них не работают, а живут на пособия. Она же всю жизнь платит взносы в систему социального страхования и понимает, что с увеличением числа получателей пособий, которые ничего не платят в социальную кассы, она в итоге получит меньше.

Ее беспокоит то, что многие иммигранты являются мусульманами и их идеология не вполне соответствует ее культуре, например в том, что касается положения женщин, отношения к представителям других конфессий и терпимости к критике собственной религии. Она опасается, что это приведет к конфликтам, а значит, к значительному ухудшению ее жизни.

Наша продавщица видит, что в ее супермаркете появилась служба безопасности, чего раньше не было. Она отмечает, что многие иммигранты проявляют недостаточное уважение по отношению к женщинам. Ее также раздражает то, что она больше не может в одиночку бегать по городскому парку или носить летом слишком открытую одежду. В очереди у кассы она все реже слышит родной язык. Ей интересно, как люди должны подчиняться законам страны, если они не знают их и даже не могут их прочесть.

В то же время наша продавщица, как и многие ее сограждане, научилась не выражать свое недовольство открыто. Хорошим уроком ей было то, что бывшая подруга, услышав подобные жалобы, назвала ее «правой» и прекратила с ней общаться. Да и владелец сети супермаркетов ожидает от своих сотрудников подчеркнуто дружелюбного отношения к иностранцам и уважения к многообразию. Если она признается, что голосует за партию, не разделяющую подобного подхода, ее пребывание на рабочем месте может оказаться под угрозой.

 

Фактическая частичная экспроприация

До сих пор граждане могли полагать, что живут в (национальном) государстве. Согласно трехэлементной доктрине Георга Еллинека, это социальная структура, составными характеристиками которой являются окруженная границами национальная территория, проживающая на ней группа людей (национальное население) и правительство, обладающее монополией на применение силы (государственная власть). Пришлые лица могут стать членами национального населения только при выполнении определенных условий, которые установлены народом или его представителями.

Эта позиция гражданина государства порождает конкретные правовые позиции. Ведь писаные и неписаные правила общества, его институты, социальная система и инфраструктура обычно выстраиваются и финансируются на протяжении длительного периода времени. Те, кто в качестве граждан участвовали в этом (даже если это выражалось лишь в вынужденной уплате налогов и сборов), приобрели правовой статус, аналогичный статусу владельцев собственности. Помимо социального обеспечения он включает в себя право пользования инфраструктурой (школы, детские сады, больницы, дороги и общественные здания), помощью за рубежом (посольства, консульства) и, прежде всего, защиту безопасности (полиция, армия). Тот, кто требует, чтобы любой иммигрант имел право на подобный правовой статус, ничем не отличается от коммуниста, требующего, чтобы каждый разделил свое имущество со всеми, кто в этом нуждается. Фактически это частичная экспроприация.

Идеологи прав человека, которые рассуждают о врожденных правах (в том числе на участие в общественном богатстве) и создают впечатление, что человек может обладать ими как частной собственностью, транспортируя их вместе с собой в любую точку земного шара, отказываются признать то обстоятельство, что любые права – это отношения между тем, кто на них претендует, и тем, кто их признает. Если кто-то имеет безусловное право на материальное обеспечение, например иммигрант – право на участие в жизни государства всеобщего благоденствия, то должен быть и тот, кто обязан это право предоставить, причем не получая ничего взамен, поскольку для другой стороны это право является безусловным. Подобный постулат крайне сомнителен не только с юридической, но и с моральной точки зрения.

Существовавший до сих пор общественный договор, в соответствии с которым правительство пыталось повысить благосостояние управляемых им граждан в рамках определенных норм, был в одностороннем порядке денонсирован. Новые правила заключаются в том, что любое число пришлых лиц теперь имеют право участвовать в распределении благ, создаваемых управляемыми правительством гражданами, при этом собственные культурные и социальные нормы этих граждан больше не являются обязательной моделью для всех. Но разве свобода и право на самоопределение не включают в себя право решать, с кем вместе жить?

 

А еще сгубила экологию…

Но это еще далеко не все, что навязано нашей продавщице. Возможно, она никогда не слышала об эффекте Кантильона и теории денежной массы. Однако она замечает, что квартплата растет куда быстрее, чем ее доходы. Это и неудивительно, ведь распорядители денежной системы установили нулевые или даже отрицательные процентные ставки. Еще один исторически уникальный эксперимент, за болезненные последствия которого приходится расплачиваться нашей продавщице.

Поскольку облигации и сберегательные вклады больше не приносят процентного дохода, все, кто в состоянии это сделать, инвестируют в недвижимость. Это приводит к росту ее стоимости и, в конечном счете, увеличивает арендную плату. Для все более широких слоев населения мечта о собственных четырех стенах становится все менее осуществимой. Да и то, что ранее твердили нашей продавщице о необходимости самостоятельно заботиться о финансовом обеспечении в старости, сейчас кажется все более бессмысленным. Она уже даже не знает, будет ли ее валюта существовать через десять лет.

Зато нашей продавщице ежедневно внушают, что она повинна в изменении глобального климата, а потому в будущем ей следует отказаться от полетов в отпуск, на который она так долго экономила тяжело заработанные деньги, а также перестать есть мясо и водить автомобиль. Она должна полностью изменить свой образ жизни, потому что через сто лет средняя глобальная температура повысится на 1 или 5°C, на сколько точно – никто не знает.

Закроем глаза на то, что до сих пор ни одна модель, связанная с выбросами CO2 в атмосферу, не смогла предсказать развитие ее температуры. И на то, что «энергетическая революция» уже обошлась Германии в 200 млрд € без сколько-нибудь значительного влияния на глобальный климат. А что, если брат нашей продавщицы живет в Лужицкой области и работает в угледобывающей промышленности? Как она объяснит ему, почему имеет смысл уничтожить его рабочее место, если это не оказывает ощутимого влияния на изменение климата и ни одна из крупнейших угледобывающих стран не руководствуется этой «моделью»? Вряд ли эмоции кривляющихся детей и журналистов, ощущающих себя спасителями планеты, перевешивают реальное лишение множества семей средств к существованию.

Таким образом, существовавший ранее общественный договор был изменен не только в мелочах, но и в корне, причем в ущерб гражданам. Теперь им приходится мириться с реструктуризацией населения и коренным изменением образа жизни, беспрецедентным экспериментом с банковской процентной ставкой и ограничениями всего их образа жизни. И при этом у них даже не спросили согласия на это!

Так что же остается делать нашей продавщице, если она с этим не согласна? Если она хочет защитить свои законные интересы, возразить против столь серьезного изменения общественного договора? Что ей остается, если она даже не может открыто выразить свое мнение, не опасаясь негативных последствий? Может быть, поставить в избирательном бюллетене крестик возле названия популистской партии, обещающей исправить ситуацию?

Либо мы живем в лучшем из миров и находимся на правильном пути, либо ситуация настолько изменилась в ущерб многим людям, что они начинают всерьез сомневаться в своих институциях. И то и другое одновременно невозможно. Права лишь одна сторона. И не думаю, что это – истеблишмент.

 

Титус ГЕБЕЛЬ

Перевод с нем. Оригинал опубликован на сайтах www.nzz.ch и www.achgut.com