Казус Голдиных

Профессор Симха Голдин – отец погибшего и похищенного ХАМАСом офицера спецназа бригады «Гивати» Адара Голдина – выдвинул новую формулу поведения Израиля в отношении террористов. «Мы говорим с ними на их языке, и это ставит нас в заведомо слабое положение», – считает профессор Голдин. Что имеется в виду? По-русски это легче всего объяснить благодаря сленговому термину «понятия». По мнению Симхи Голдина, ХАМАС действует в отношении Израиля, руководствуясь понятиями, а Израиль принимает навязанную ему понятийную систему координат во взаимоотношениях с ХАМАСом. И, естественно, проигрывает. Произошедшее с его сыном – показательный пример.

 

Перемирие с боем

Адар погиб в ходе операции «Нерушимая скала». Это случилось 1 августа 2014 г. во время прекращения огня. Оно было инициировано в гуманитарных целях тогдашним генсеком ООН Пан Ги Муном и госсекретарем США Джоном Керри и под их гарантии.

ХАМАС не является субъектом международного права. Заключать с ним соглашения бессмысленно – он не может за них отвечать, вернее, может не отвечать. Потому понадобились внешние гарантии, и они были получены на самом высоком уровне. Уже здесь возникает неравенство сторон по части обязательств. Хотя прекращение огня предпринималось ради палестинцев, а фактически – боевиков ХАМАСа (похоронить убитых, эвакуировать раненых, обеспечить поставки продовольствия и медикаментов), Израиль был обязан соблюдать условия прекращения боевых действий на 72 часа, а террористы не считали себя связанными никакими обязательствами.

Соглашение вступило в силу в 7.00, а уже в 9.05 ХАМАС, воспользовавшись затишьем, неожиданно атаковал группу солдат ЦАХАЛа у выхода из диверсионного туннеля в Рафиахе. Командир спецназа бригады «Гивати» капитан Банайя Сарель и сержант Лиэль Гидеони погибли на месте, а тело лейтенанта Адара Голдина боевики, отступая в туннель, утащили с собой. Преследование не увенчалось успехом. Командование запретило солдатам «Гивати» далеко углубляться в туннель, опасаясь засады. Позже по следу пошли бойцы спецназа Генштаба «Саерет маткаль» и «Эйтана» – спецподразделения по поиску пропавших без вести солдат. Они обнаружили свидетельства того, что лейтенант Голдин «не может быть жив».

36 часов Адар считался пропавшим без вести. Затем был признан «погибшим солдатом, местонахождение которого неизвестно». Мало кто из нас придает значение разнице между формулировками одного и того же по сути: гибели 23-летнего парня, чьего-то сына и брата, сражавшегося за нас. Между тем за этой переменой статуса стоит большая человеческая драма и политическая коллизия. Для понимания этого следует углубиться в детали, которые предпочитают не афишировать вообще и в случае с капитаном Голдином (по правилам ЦАХАЛа, погибших военнослужащих повышают в звании посмертно. – В. Б.) в частности.

 

Тонкости статуса

Статус пропавшего военнослужащего определяют политическое и армейское руководство. Официальное заключение выносит главный раввин ЦАХАЛа. Но при этом учитывается позиция семьи солдата. Если она отказывается признать своего сына погибшим, он будет считаться пропавшим без вести, то есть живым. И предпринимать усилия для его освобождения и возвращения домой, воевать за него следует как за живого. Принцип израильской армии и консенсус общества – вызволять пленных во что бы то ни стало.

1 августа 2014 г. была пятница. На исходе субботы к Голдиным (семья у них религиозная) пришли представители армии, ознакомили с результатами поисков и предложили решить: устраивать ли похороны (и тем самым признать, что их сына больше нет) или продолжать считать его пропавшим без вести, то есть пленным. Они выбрали первое. Можно только представить себе, чего им это стоило. Можно и не представлять – есть статистика: Голдины – первая семья пропавшего солдата в Израиле, сделавшая такой выбор в такой ситуации.

Однако у этой семьи существовали дополнительные обстоятельства, осложняющие решение. Симха Голдин – двоюродный брат Боги Яалона, генерал-лейтенанта запаса, бывшего главы Генштаба, а в то время – министра обороны, непосредственно руководившего операцией в Газе.

– Если бы мы объявили, что Адар захвачен террористами, то есть что племянник министра обороны находится у них в плену, это был бы большой подарок ХАМАСу, – говорит мне Симха. – Мы не хотели давать им в руки такое достижение, они бы представили это как свою победу. Поэтому согласились признать нашего сына павшим в бою…

Из всех известных мне примеров патриотизма и гражданской ответственности израильтян этот – самый удивительный, убедительный, драматичный и жестокий. Лея и Симха Голдины принесли жертву, которой нельзя требовать от родителей и о которой неэтично даже просить. Напомню: решение им пришлось принимать всего через сутки после того, как на них обрушилось жуткое известие. И все же они его приняли – в интересах страны.

 

Война за освобождение… убитых

Подчеркиваю это не для того, чтобы вы прониклись сочувствием к супругам Голдиным или восхитились ими. Чувство, которое должны испытывать к ним мы все, политическое руководство и армейское командование в особенности, больше сопереживания. Это признательность и благодарность. Своим поступком Голдины избавили Израиль от огромных сложностей, неизбежных потерь – моральных и реальных, в том числе людских.

Приведу доказательство «от противного». Не случайно никто из родителей пропавших солдат до «казуса Голдиных» не соглашался признать своих сыновей погибшими, пока не получал физических доказательств обратного. Родительская любовь – самое сильное чувство, нельзя требовать от людей невозможного. Поэтому изложенное ниже – не упрек кому бы то ни было, а лишь перечисление фактов.

Вторая ливанская война была вызвана захватом «Хезболлой» на ливанской границе сержантов-резервистов Эхуда Гольвассера и Эльдада Регева. Первоначальной целью развернувшейся сразу после этого вой­сковой операции, выросшей затем в войну, было освобождение пленников. Хотя армейской разведке почти с самого начала было ясно, что солдат захватили мертвыми, а через две недели специальная комиссия вынесла заключение об этом, семьи не согласились его признать. Даже когда «Моссад» получил подтверждения смерти резервистов от агентуры в Ливане и глава «Моссада» сам поставил о нем в известность родителей, мать одного из них не только рассказала об этом в СМИ, но и отказалась принять.

За них воевали как за пленных, а потом вели переговоры об обмене как живых. Два года, пока шел торг, каждый выпуск новостей начинался с подсчета дней, проведенных в плену Гиладом Шалитом, а также Гольдвассером и Регевом, и выражения надежды на их возвращение «живыми и здоровыми». Общественное мнение было подготовлено к высокой цене обмена. Более 120 солдат полегло в той войне. За тела двух погибших еще до нее солдат ЦАХАЛа «Хезболла» получила 199 мертвых боевиков и пятерых живых с еврейской кровью на руках. Насралла преподнес это как победный итог войны с Израилем. Никто не знает, сколько новых боевиков влилось в ряды «Хезболлы» благодаря этому триумфальному обмену. Но понятно, что и непомерная цена сделки Шалита была обусловлена им. И это тоже стало огромным стимулом для террористов.

Если бы Голдины не признали своего сына погибшим, Израилю пришлось бы снова войти в такой же круг вынужденных ходов, и цена была бы не меньшей.

 

Кровь на страницах

Голдины поступили так ради Израиля – чтобы не подрывать его силу сдерживания своей личной бедой. А что сделал Израиль для них?

– Мы согласились признать нашего сына погибшим, – говорит профессор Голдин, – после полученного обещания всех тех, кто пришел к нам, что они освободят Адара и обеспечат его похороны в земле Израиля…

Похоронили то, что было… Я не решился задать этот вопрос отцу солдата, но люди, близкие семье, рассказывали, что останки капитана Голдина, погребенные на военном кладбище в центре Кфар-Сабы, представляли собой книгу Адара, обагренную его кровью...

Между тем возможности обеспечить достойные похороны были. После нападения террористов ЦАХАЛ задействовал инструкцию «Ганнибал». Она предусматривает в случае подозрения на похищение солдата нанесение массированного удара всеми имеющимися силами, чтобы не дать террористам уйти, даже если при этом возникнет опасность для жизни самого похищенного. В ходе атаки бойцы «Гивати» вышли к больнице в Рафиахе. Поступили разведданные, что Адар, возможно, находится там. Свидетельств о том, что он погиб, еще не было. Командир бригады Офер Винтер собирался ворваться в больницу и отбить своего офицера. Командование запретило.

Симха узнал об этом позже, но молчал – оперативные сведения секретны. Потом об эпизоде поведала ведущая одной из телепрограмм, и он тоже счел, что свободен от соблюдения секретности.

Еще один эпизод – не военная тайна, а семейная история. Ее тоже стоит знать, чтобы понять, с чем этой семье приходится жить.

Второй сын Симхи и Леи – Цур, брат-близнец Адара, – офицер-резервист подразделения «Маглан» (спецназ, предназначенный для действий в тылу врага. – В. Б.). Он тоже воевал в секторе Газа тогда. Утром 1 августа командовал ротой в спасательной операции в том же Рафиахе, недалеко от туннеля, где разразился бой. Цур и его солдаты, рискуя сами оказаться под развалинами или нарваться на террориста с поясом смертника, вытаскивали из-под завалов и эвакуировали раненых. Спасли, как рассказал Цур отцу, 30–40 палестинцев, в основном боевиков ХАМАСа.

Как раз в это время другие боевики в нескольких сотнях метров от него убивали и тащили через туннель его брата-близнеца. Что сделало командование, узнав об этом? Срочно отозвало Цура в другое место. Может, и правильно – беречь надо живых, в том числе и от их поступков. Но когда Симха рассказал об этом, мне пришлось некоторое время восстанавливать дыхание, чтобы продолжить интервью, и я корил себя за слабость, неуместную на работе. Однако потом, когда сам рассказывал эту историю другим, с ними происходило то же самое.

 

Не приз, а груз

Симха не называет имен представителей армии, бывших в его доме в тот исход субботы. Но тех, от чьего имени он получил обещание вернуть сына, перечисляет:

– Главой правительства и тогда был Биньямин Нетаньяху, министром обороны – Боги Яалон, начальником Генштаба – Бени Ганц, главным раввином ЦАХАЛа – Рафи Перец, членами кабинета безопасности – Нафтали Беннет и Яир Лапид. Все они и сегодня претендуют на руководство страной. Но за пять лет не сделали ничего для освобождения Адара, для восстановления нашей силы сдерживания.

Ради нее, этой силы, Голдины по­шли на беспрецедентный для родителей шаг. Они стали не только первой семьей похищенных солдат, согласившейся признать своего сына погибшим, чтобы не повышать цену за него перед террористами, но и первой (потом к ним присоединилась и семья Орона Шауля, тоже погибшего в операции «Нерушимая скала» и захваченного ХАМАСом), которая требует от правительства для освобождения тела своего сына не идти на уступки террористам, а наоборот – усиливать давление на них.

– Сейчас, особенно после сделки Шалита, – объясняет профессор Голдин, – они считают захваченных солдат своим преимуществом, а это должно быть для них тяжким бременем.

В этом – суть идеи Голдина: не приз, а груз. Речь идет о смене парадигмы. Сегодня у террористов нет более действенного и посильного способа нанести урон Израилю, чем захват его солдат. А раз это так, они будут постоянно стремиться захватывать израильских солдат живыми или мертвыми, а захватив – удерживать их в плену, взвинчивая цену. Ведь мы сами показали им, что готовы платить. Им остается только ждать и проявлять упорство, чтобы не продешевить.

Так это происходит, пока мы говорим с ХАМАСом на его языке и принимаем его понятия. Все наши требования к террористам, объясняет профессор Голдин, сводятся к тому, что они не должны делать: «Не обстреливайте!», «Не устраивайте терактов!» и т. д. И нет ни одного требования о том, что они делать должны. Ну, правда – что они могут дать? Однако это верно лишь до тех пор, пока у них в руках не оказывается еврей, израильтянин, тем более – израильский солдат.

Тогда положение меняется. Захват террористами заложника делает их самих заложниками ситуации. Она становится чрезвычайной. Это состояние войны. У нас возникают легитимные основания применения жестких санкций против террористического режима: все гуманитарные поставки прекращаются – ни продовольствия, ни горючего, ни электричества, ни материалов, ни медикаментов, ни денег, ни гарантий неприкосновенности лидеров, пока заложники не будут возвращены. Совсем другие правила игры. По ним, в случае захвата заложника, мы говорим террористам: «Ребята, вы попали!» – и превращаем их жизнь в кошмар. Возвращение захваченных солдат становится общим знаменателем, условием существования террористического анклава: пока заложники у них, их жизнь будет невыносимой.

 

С точностью до наоборот

По словам профессора Голдина, он изложил эту концепцию премьеру, и тот согласился с ней. Однако все последующие шаги Нетаньяху в отношении Газы были ровно в противоположном направлении. Бесперебойные поставки всего необходимого в сектор. Отказ от адекватного военного ответа на обстрелы. Регулярный перевод катарских денег. Гарантии неприкосновенности лидеров террора. Давняя идея армейских генералов и руководителей спецслужб – предоставлять работу в Израиле тысячам жителей Газы – еще не реализована, но уже одобрена. Все эти подарки ХАМАСу сделаны после того, как в руках террористов оказались тела двух солдат и двое душевнобольных гражданских лиц. Соглашение с ХАМАСом, о содержании которого нам ничего не известно кроме того, что оно есть, было заключено без требования вернуть захваченных, а оно должно было стать первым условием его заключения.

Нарушен главный принцип: никаких гуманитарных послаблений до освобождения заложников. Это вполне соответствует международному праву. Более того, 11 июня 2019 г. Совбез ООН принял резолюцию № 2474, согласно которой при завершении вооруженного конфликта перед подписанием соответствующего соглашения стороны обязаны вернуть погибших и пропавших без вести.

После утверждения этого документа генсек ООН Антониу Гутерриш пригласил к себе супругов Голдиных и заверил их, что сделает четыре вещи. Во-первых, опираясь на принятую резолюцию, потребует от ХАМАСа вернуть тела Адара и Орона. Во-вторых, проведет встречи со всеми главами государств, прибывшими на Генассамблею ООН, и разъяснит им суть резолюции. В-третьих, даст указание представителям ООН в регионе увязывать предоставление гуманитарной помощи с выполнением положений резолюции. В-четвертых, обяжет отражать во всех отчетах ООН по сектору Газа состояние дел с возвращением солдат.

По поводу последнего никаких иллюзий нет. «Единственное, что он там найдет, – грустно шутит Симха, – „Мы просили – они отказались“». Решение ООН для ХАМАСа не указ. Но государства – доноры палестинцев его игнорировать не могут. Это, по мнению Голдина, принципиальная перемена, и она внушает надежду.

– Но где во всей этой картине Израиль? – недоумевает он. – Он ничего не предпринимает для возвращения солдат, которых послал в бой. Я верю, что это возможно. Однако, когда заговариваю на эту тему, все начинают рассуждать о цене, которую придется заплатить: голод в Газе, гуманитарная катастрофа, людские потери… Тем самым мы говорим на языке террористов. Таковы их привычные аргументы, и если мы их принимаем – попадаем в расставленную ими ловушку. Голод, безработица, экономический и экологический коллапс в секторе – целиком «заслуга» ХАМАСа. Нам незачем заботиться о поддержании власти террористов в Газе, а это именно то, что мы сейчас делаем.

 

Правота и глухота

Казус Голдиных стал для страны зеркалом, отражающим весьма неприглядную и тревожную картину. Вот есть семья израильтян, которая понесла самую страшную утрату – гибель 23-летнего сына. И хотя такой жертвы более чем достаточно для одной семьи, она принесла еще одну – признала сына погибшим до того, как получила его тело, чтобы не дать врагам праздновать победу и избавить Израиль от необходимости платить непомерную цену. Благодаря этому не было гнусного торга на трупах, который так любят вести террористы, не было ажиотажа в израильском обществе по поводу неизвестной судьбы пропавшего солдата, давления на правительство с требованием уступок ХАМАСу. Более того, семья предложила идею, позволяющую государству использовать гибель и похищение их сына для юридически обоснованного давления на террористов. И все – зря. Террористы получили даром все то, от чего Голдины, жертвуя личными интересами, избавляли свою страну.

Соображения безопасности и гуманности, опасения международного прессинга, которыми обычно объясняют такую податливость, – лишь отговорки. Они практически отсутствуют в данном случае. Этот случай вообще не частный. Он – отражение общей тенденции робости и недальновидного практицизма, характерной для нынешнего политического и армейского руководства. Да и общества в целом. Оно с готовностью – под влиянием мобилизованных СМИ – поднималось на поддержку семей похищенных, когда те требовали капитулянтских уступок, и остается равнодушным по отношению к семье, настаивающей на обратном.

Важно отметить, что это отнюдь не простая семья. Она принадлежит к самому что ни на есть израильскому истеблишменту. Симха и Лея Голдины – уроженцы страны, дети переживших Катастрофу. Лея – доктор наук, доцент академического колледжа, в прошлом декан факультета. Симха – руководитель Центра исследований истории и культуры евреев диаспоры и профессор Тель-Авивского университета, один из крупнейших в мире специалистов по истории евреев Европы в Средние века, автор многих монографий. Он подполковник запаса. В ходе резервистской службы в ЦАХАЛе командовал медсанбатом, затем медицинской бригадой, координировал действия военных медиков во время боевых операций. Его командиром был Габи Ашкенази. Вместе с Бени Ганцем он разрабатывал комплексную программу «Щит страны». С грустью констатирует, что ничего из нее не было выполнено, и это сказалось во время Второй ливанской войны. С бывшим начальником Генштаба и министром обороны Моше (Боги) Яалоном они вместе росли – двоюродные братья.

Если произошедшее с этой семьей осталось их личной трагедией, если к их просьбам и требованиям остаются глухи – это точно не частный случай, а общая и опасная тенденция.

 

Владимир БЕЙДЕР (http://vbeider.co.il)