«Идите с миром и возвращайтесь с миром!»

Весенний призыв в ряды ЦАХАЛа в самом разгаре, и уже в восемь утра у призывного пункта «Тель а-Шомер» ежедневно толпятся сотни, а то и тысячи людей. В толпе мелькают длинноволосые тель-авивские ребята, парни в больших вязаных кипах с длинными пейсами, в которых безошибочно узнаются «ноар гваот» – та самая «молодежь холмов» из поселений Иудеи и Самарии. Звучит иврит, русская, английская, французская речь. Светские семьи перемежаются с религиозными, выходцы из Эфиопии – с мгновенно опознаваемыми жителями Южного и Северного Тель-Авива. Словом, если вы хотите понять, что такое Израиль, то вам хотя бы раз в жизни следует побывать у ворот военкомата в день призыва. И именно здесь понимаешь, что, когда ЦАХАЛ называют «общенародной армией», – это не просто слова.

Кстати, призывники в толпе находятся в явном меньшинстве. Большинство окружены родителями, сестрами, братьями, бабушками и дедушками, а также пришедшими, по незыблемой израильской традиции, проводить их одноклассниками – разумеется, теми, кому призыв только предстоит.

В тот день, когда автор посетил военкомат, в армию отправлялись призывники бронетанковых войск, о чем напоминал поставленный у ворот танк, для пущего эффекта время от времени вращавший башней. Трудно поверить, что эти пацаны, многие из которых успели подстричься под «бобрик», чтобы избежать стрижки наголо, всего через несколько месяцев будут управлять такими боевыми махинами. Но можно не сомневаться: именно так и будет.

По лицам родителей чувствовалось, что они взволнованы, обеспокоены тем, как сложится армейская судьба сыновей, но слез никто не проливал. Скорее в толпе царило приподнятое настроение, а тревога в глазах отцов и матерей перемежалась с гордостью за свое чадо, у которого вот-вот начнется новая, одна из самых интересных и ответственных страниц в жизни.

Если кто, не стесняясь, и плакал, так это девушки, пришедшие проводить своих парней. Они буквально не отходили от них ни на шаг, старались улучить каждую минуту, чтобы прижаться или просто прикоснуться, словно впереди их ждала долгая разлука. Хотя какая там разлука – уже через три недели новобранцы появятся дома на свой первый «хамшуш» – отпуск в конце недели. Если, конечно, не случится ничего чрезвычайного.

Девушки, разумеется, были далеко не у всех, и те, у кого они были, чуть свысока, горделиво поглядывали на будущих товарищей по службе.

Собравшиеся то и дело фотографировались: сначала у въезда на призывной пункт, затем у его ворот и потом уже внутри, где у окошка регистрации призывников выстроилась огромная очередь. Фото с родителями, фото с друзьями, фото на фоне здания военкомата…

Призывники разрывались между одноклассниками и родителями, которые спешили урвать последние минуты, чтобы поговорить с сыновьями о чем-то важном, но не находили слов. «Будь умницей… Не делай глупостей!.. Береги себя!.. Помни, что мы тебя любим…» – все это на разные лады повторялось вновь и вновь, но были ли это те самые слова, что так хотелось сказать мальчикам, которые завтра, возможно, окажутся на самой передовой, в секторе Газа или на ливанской границе, где им придется смотреть в глаза смерти?! Да и что можно сказать в такие минуты?

Огромные экраны с рекламными роликами, на которых мелькали колонны танков, а офицеры и солдаты уверяли, что наши бронетанковые войска – самые современные и надежные в мире; что нет на свете ближе друзей, чем члены танкового экипажа; что в этих войсках отлично кормят и созданы прекрасные условия для службы, были призваны убедить собравшихся, что их дети сделали правильный выбор, но невольно лишь усиливали тревогу и напряжение.

Тем временем на главном экране стали высвечиваться имена тех, кому пришла пора садиться в автобус, и вот тут начались слезы. Отцы, ра­зумеется, старались держаться, но матери судорожно прижимали к себе детей, что-то шептали им на ухо… А мегафон выкрикивал имена опаздывающих на посадку и требовал поторопиться. За каждым, кто шел к автобусу, следили десятки глаз, каждого приветствовали громкими криками, и многие, прежде чем войти внутрь, картинно замирали на ступеньке – чтобы их близкие сделали еще один снимок на память. И, наконец, им в спины прозвучали те самые слова, которые следовало сказать: «Идите с миром и возвращайтесь с миром!» Как же это на самом деле важно: чтобы они все вернулись с миром!

Один автобус уходил за другим, площадка на призывном пункте постепенно пустела, шум стихал, и на душе тоже становилось как-то пусто и еще более тревожно. Мы действительно не успели оглянуться, как сыновья уходят в бой. И хотя для большинства семей это были уже не первые проводы в армию, всякий раз такое переживаешь заново…

Уже на выходе с призывного пункта я заметил несколько десятков молодых ультраортодоксов, судя по одежде, учеников какой-то «литовской» иешивы. По тому, как они весело распевали «Ам Исраэль хай!» и «Давид – мелех Исраэль», стало ясно, что они тоже, чуть припозднившись после утренней молитвы, пришли проводить в армию группу своих соучеников. Буквально в паре десятков метров от них стояли в таких же шляпах и костюмах несколько пикетчиков из движения «Пелег Иерушалми», призывавших иешиботников бойкотировать призыв в ряды ЦАХАЛа. Это зрелище было ярким напоминанием о расколе, который переживает сегодня ультраортодоксальная община. Что ж, как и было сказано: если вы хотите понять, что такое Израиль, вам стоит хотя бы раз прийти к воротам военкомата в день призыва.

Петр ЛЮКИМСОН