«Я всегда писал о том, что меня волновало»

Леонид Зорин

Он был воистину властителем дум и чувств для театралов и кинолюбов послевоенной поры. С восторгом вспоминаю постановку его «Варшавской мелодии» в 1970-х гг. в Театре русской драмы им. Леси Украинки в Киеве. Польская девушка Гелена в исполнении обаятельной Ады Роговцевой вызывала у зрителей слезы сочувствия из-за ее безнадежной любви. А в начале 1980-х я с трудом попал на спектакль «Римская комедия» в Театр им. Вахтангова и наслаждался словесным поединком поэта-сатирика Диона (Михаил Ульянов) с императором Домицианом (Николай Плотников). Восхищался замечательными фильмами по сценариям Зорина: «Мир входящему», «Человек ниоткуда», «Царская охота» и особенно – «Покровские ворота». Леонид Генрихович Зорин вошел в историю советской и российской культуры как выдающийся писатель, драматург, сценарист, поэт и переводчик.

Вундеркинд Леня Зальцман

Родился он в интернациональном Баку 3 ноября 1924 г. в интеллигентной семье Зальцманов. Отец – плановик высокой квалификации, любивший литературу, мать – солистка Азербайджанской филармонии. «Папа Генрих был человеком невероятной доброты и порядочности. В 1937 г. на собрании, посвященном разоблачению врагов народа, когда все единогласно голосовали против своих товарищей, он сидел в первом ряду со скрещенными руками. Мать спросила: «Как же ты так рисковал? У тебя же дети!» На что отец ответил: «Именно потому, что у меня дети. Я не мог поступить иначе».

Склонность к стихосложению проявилась у ребенка в четыре года. Впоследствии Леонид вспоминал: «Еще не умея писать, я продиктовал свое стихотворение папе. А когда овладел грамотой, отец приносил бумагу, и я исписывал ее стихотворными строчками. Бедный папа не успевал своим каллиграфическим почерком переписывать мои каракули набело. К восьми годам я был поэтом со стажем. А в девять в бакинском издательстве „Азернешр“ вышла первая моя книга стихов... Я стал городской достопримечательностью. Но никакой звездной болезни у меня не возникло. Я был душевно здоров, вел нормальный образ жизни. С удовольствием играл в шахматы и футбол и не был отягощен сознанием собственного миссионерства. Но в какой-то момент понял, что невозможно сочетать литературу с футболом».