Из-за идеи

Почему в американских университетах ненавидят евреев? Некоторые израильтяне предлагают простой ответ: потому что Катар платит им за это. Но Катар не является основным источником финансирования университетов в США, и леворадикальные профессора не нуждаются в том, чтобы кто-то платил им за то, чтобы они ненавидели Израиль. Подобно Аману, они были бы готовы сами платить за это. Катарское финансирование, безусловно, наносит вред, но уже в 1990-е гг. – еще до того, как большие арабские деньги начали течь на финансирование радикальных кафедр, – леворадикальные профессора поддерживали афроамериканских лидеров вроде Льюиса Фаррахана и Джесси Джексона, заигрывавших с антисемитизмом. Фаррахан много раз называл евреев «сатанами», но мое внимание – как Хаима – привлек именно Джексон, заявивший, что Нью-Йорк – слишком еврейский город, или, по его словам, «Хаим-таун».

Уже 40 лет, как «прогрессивный» фланг американских университетов осуждает только антисемитизм богатых белых, но поощряет черный и коричневый антисемитизм. Тут дело не в деньгах, а в идеях. Новая прогрессистская идеология естественным образом, почти неизбежным, приводит к ненависти к евреям и к Израилю.

Нынешнее прогрессистское мышление – это новая версия старого марксизма. Маркс утверждал, что любой аспект общественной жизни формируется классовой борьбой между богатыми и бедными. Всё вопрос денег. Парадоксальным образом те, кто считает катарские деньги источником антисемитизма, находятся под влиянием старого Маркса. Новые «прогрессивные» гораздо более ухищренные. Они верят, что сильные угнетают слабых различными скрытыми от глаз путями: кличками, образами, учебниками, историческими нарративами, формулировками психометрических тестов и т. д.

Отсюда обсессия политкорректности в языке, которая в иврите выражается в попытке исказить структуру языка и стереть из него различие между мужчинами и женщинами, а в английском – другими различными путями. Например, в запрете термина «черный список», в запрете называть косметический препарат «отбеливатель» и даже в запрете использовать выражение master bedroom (главная спальня), потому что слово master может напомнить кому-то «рабовладельца».

Фоном и основой этой атаки на язык является предположение, что нет реального мира, нет объективной реальности, а язык и культура – это единственная реальность.

Если нет объективной реальности, то нет смысла искать реальные решения социальных проблем.

Если различные меньшинства получают в среднем более низкие оценки на вступительных экзаменах в университеты, то нет смысла пытаться поднять уровень обучения в их школах. Кто вообще определяет, что такое высокий уровень обучения? Кто устанавливает критерии экзаменов? Кто сказал, что важно изучать математику и классическую историю, а не персидский бокс и историю рэпа? Не нужно менять реальность, нo лишь отношение к ней, т. е. критерии для поступления в университеты, потому что они являются расистскими, угнетающими и дискриминирующими.

И отсюда мы приходим к антисемитизму, заключенному в таком подходе. Если мир обязательно делится на угнетателей и угнетенных, то именно феноменальный успех евреев на Западе определяет нас как сверхугнетателей.

В тот момент, когда в середине XX в. в США были отменены официальные ограничения для евреев, вроде процентной нормы в университетах, евреи в течение одного поколения поднялись до уровня экономическoй и общественнoй верхушки. Теперь это ставят нам в упрек. Все утверждения, которые мы приводим в нашу пользу, – успех, выдающиеся достижения – превратились в утверждения против нас. Учитывая процент в населении и процент среди нобелевских лауреатов, в последние 100 лет средний еврей в 5000 раз чаще становился нобелевским лауреатом, чем средний мусульманин.

В глазах «прогрессивных» это – острое утверждение против евреев. Они полагают, что это не значит, что среднестатистический еврей в 5000 раз талантливее среднестатистического мусульманина или что он гораздо больше времени и усердия посвящал науке. Если нет никаких объективных критериев ни для чего, то значительное количество еврейских лауреатов Нобелевской премии – это всего лишь еще одно проявление угнетающего расизма.

К ненависти к преуспевающим евреям нужно добавить еще одну составляющую – ненависть к национальному государству. Популярная в университетах политика идентификаций – это, в сущности, политика разрушения идентификаций. Она признает только идентификации угнетенных меньшинств, которые могут служить оружием против большинства. Для этих людей национальное государство, в котором есть сильная национальная идентификация, – это корень зла.

А Государство Израиль – это самое явное национальное государство в западном мире, что превращает его в их глазах в чудовище в четвертой степени: и западное, и еврейское, и национальное, и процветающее. Наша борьба против ХАМАСа – это редкий случай вой­ны света против тьмы без серых оттенков. Но это не помогает нам в «прогрессивных» университетах. Наоборот.

Французская феминистка Люси Иригарай сказала, что формула Эйнштейна E=mc² – сексистская и силовая, потому что предоставляет скорости света превосходство по отношению к другим скоростям.

В новом «прогрессивном» мире и свет под подозрением. Это не деньги радикального ислама, а идеи прогрессистского сумасшествия. Простые объяснения тут не помогут: базовые идеи прогрессистов ведут их прямо к антисемитизму. Убийственный ХАМАС мы победим на поле боя, а вот поддерживающую его западную идеологию надо разбить в мире идей.

 

Хаим НАВОН («Макор ришон»)

Перевод с иврита М. Боруховича (МАОФ)