«Мы – часть вой­ны»

Заключенных в наручниках, с повязками на глазах, одетых в коричневые комбинезоны, привели в боковую комнату. Их по очереди усаживали на круглый табурет перед камерой и под ярким светом фотографировали на фоне израильского флага. Это были террористы из спецподразделения ХАМАСа «Нухба», их доставили в тюрьму в начале ноября прошлого года.

«Когда они прибыли, один из них посмотрел на меня и начал причитать, – рассказывал изданию Israel Hayom майор Мовафак Асакла, командир группы безопасности Израильской тюремной службы (ИТС), контролирующей тюремный объект, местоположение которого засекречено. – Он плакал, говорил, что он простой строитель, который приехал в Израиль в поисках работы, и что у него нет денег на еду для своих детей. Он повторял: „Я рабочий, я рабочий. Я ничего не сделал“. Он пытался заставить меня его пожалеть. Я не отвечал и не смотрел в его сторону. Всё, что было у меня в голове, – это ужасные видео [зверств, совершенных 7 октября], которые ХАМАС выложил в Telegram. На следующий же день я узнал, кто он такой, когда увидел его личные вещи. Он был не рабочим, а убийцей, который хладнокровно убил молодую [израильтянку] и ее маленького сына, использовал нож, пока они были живы, а затем выстрелил им в голову. И это только верхушка айсберга. Мне стало плохо. Я не могу понять, откуда берется такое зло. Важно сохранять профессионализм, когда имеешь дело с террористами, но, признаюсь, мне тяжело смотреть на него. Он вызывает у меня отвращение. Внешне я сохраняю спокойствие, но внутри моя душа в смятении. Когда я узнал о его действиях, я не мог заснуть. В ту ночь я сел на мотоцикл и несколько часов колесил по округе».

Асакла, друз с севера Израиля, вместе со своими коллегами отвечает за заключение в тюрьму десятков террористов 7 октября. Он и его подчиненные-охранники находятся в тесном контакте с кровожадными злодеями. Несмотря на это, в ИТС поддерживаются минимальные условия, необходимые для заключенных. Камеры террористов маленькие, без освещения, без разделения туалетов и душевых. Общение с ними минимально, предметно и без светских бесед.

Подполковник Шахар Камиса, второй по старшинству в тюрьме, объяснил: «Этим заключенным нечего терять. Никто не знает, что творится у них в голове. Возможно, они планируют насилие против охранников, а может, даже попытаются сбежать. Они знают, что за совершенные ими ужасные злодеяния они получат не просто один или два года тюрьмы. Именно поэтому наша бдительность всегда на высоте. Сейчас у них нет оружия, но опасность постоянно присутствует. Это преступники, которые убивали, насиловали, жгли и грабили, и их идеология, которая коренится в уничтожении еврейского народа и Израиля, не прекратилась 7 октября. В тюрьме она может даже усилиться. Наша задача – пресечь любую попытку восстания. Мы не позволим им поднять голову. Теперь они понимают, что находятся в Израиле, а не в Газе».

В IPS (Системе предотвращения проникновений) есть семь тюрем, предназначенных только для заключенных службы безопасности: Мегиддо, Гильбоа и Дамон – на севере, где также содержатся женщины и подростки; Офер – в центре Израиля; Кци'от, Нафха и Рамон – на юге. Из 19 200 заключенных 7500 – это заключенные службы безопасности, которые были арестованы за различные террористические действия. Около 2300 из них – террористы, арестованные после 7 октября.

Сколько заключенных принадлежит к подразделению «Нухба», неизвестно, поскольку Агентство безопасности Израиля («Шин-Бет») воздерживается от публикации этой информации. Они считаются особо опасными, содержатся в отдельном крыле тюрьмы и не контактируют с другими заключенными, включая вооруженных людей и гражданских лиц, принимавших участие в нападении в стиле «Исламского государства» на северо-западе Негева 7 октября.

Террористы из «Нухбы» прибыли в тюрьму 9 ноября после расследования, проведенного «Шин-Бет», полицией Израиля и ЦАХАЛом. По прибытии они были зарегистрированы и осмотрены врачом. Хотя на руках и ногах террористов всегда были наручники, они находились под постоянным наблюдением и в сопровождении охранников.

В досье некоторых заключенных есть фотографии террористов, стоящих на коленях на полу, с повязками на глазах и плачущих. Ушли в прошлое убийцы, вооруженные наплечными ракетами и автоматами Калашникова.

При сопровождении в свое крыло заключенных заковывают в цепи и ведут по коридорам в согнутом положении, с головой, склоненной к земле.

В центре крыла, предназначенного для этих террористов, находится бетонная площадка. Пол выкрашен в светло-голубой цвет, но со временем он потускнел, а над ним – металлический потолок, через который не видно неба. Вокруг, в форме буквы H, расположены камеры для заключенных. Все они имеют железные двери, также выкрашенные в голубой цвет, а снаружи висят израильские флаги. Напротив – центр управления охранников, с защитными стеклами, компьютерами и экранами, на которых видны камеры и фиксируется каждое движение.

Камеры этой категории узников тоже меньше обычных, в каждой – от пяти до восьми заключенных. Внутри нет ни шкафчиков, ни фотографий, только железные двухъярусные кровати с напольным туалетом, раковиной и душем у входа. Туалет окружен низкой белой стеной, которая обеспечивает уединение, но только если наклониться.

В этих камерах никогда не горит свет, нет окон, террористы находятся почти в полной темноте и не могут отличить день от ночи. Слабый и минимальный свет проникает через отверстие с плотной сеткой, которая также позволяет пропускать воздух. Кислород поступает в комнаты через вентиляционные отверстия, установленные над дверями.

У террористов минимальный распорядок дня. Большую часть времени они находятся в наручниках и выходят из камеры только на медицинский осмотр. Три раза в день – утром, днем и вечером – их пересчитывают. Дверь может открыть только офицер в присутствии двух охранников и находящейся рядом группы безопасности. Асакла возглавляет одну из таких групп охраны.

Каждый охранник экипирован защитным жилетом, шейным щитком, шлемом с очками, рацией, перцовым баллончиком и дубинкой. У охранников также есть ручные щиты на случай беспорядков. Во время пересчета террористы остаются в камерах, а охранникам не разрешается переступать их порог.

Дверь камеры открывается лишь на несколько секунд в день – для раздачи пищи: охранники вставляют ее в отверстие в двери, которая тут же закрывается. Еда, которую получают террористы «Нухбы», очень проста. В течение всего дня в камерах нет матрасов. Их приносят вечером, а утром снова убирают.

Каждый день в этом крыле звучит израильская музыка. По данным IPS, она призвана поднять боевой дух охранников, но можно себе представить, что это также раздражает заключенных, особенно когда они слышат многократное исполнение израильского национального гимна.

С того момента, как стало известно о прибытии террористов из «Нухбы», комиссар IPS Кэти Перри распорядилась провести специальную подготовку для тех, кто охраняет этих опасных людей. Они научились подавлять эмоции и сохранять самообладание, а также прошли уроки крав-мага (израильская техника рукопашного боя. – Ред.). Кроме того, охранники прошли психологическую экспертизу, чтобы убедиться, что они психологически готовы к наблюдению за группой террористов, которые жестоко убивали женщин, детей и стариков.

Шафар Камиса уточняет: «Мы позаботились о том, чтобы охранники не паниковали. Психолог был впечатлен работой команды на объекте и отметил, что охранники преданы своему делу и очень мотивированы. Они, как и все здесь, чувствуют, что мы участвуем в боевых действиях. Мы не сражались сo вторгшимися террористами, но именно мы сейчас не даем им повторить свои отвратительные действия. Для всех нас здесь это не работа, а миссия».

Асакла на вопрос о том, делают ли заключенные попытки заговорить с ним или с охранниками, которые говорят по-арабски, отвечает: «Не совсем. Однажды я услышал, как один из них проклинал ХАМАС и [его лидера в Газе Яхью] Синвара, и я уверен, что это было шоу для нас. Чтобы вызвать у нас жалость, они говорят, что Синвар довел их до такого положения. Это им не поможет. Они не могут скрыть злобу в своих глазах. Если бы не наручники, они бы нас тоже попытались убить».

Другой охранник, наблюдавший за террористами 7 октября, не состоявшими членами подразделения «Нухба», сержант 1-го класса Зоар Элазари, недавно завершившая свою военную службу, полагает: «С самого начала мне сказали, что работа с заключенными 7 октября не может вестись на основе эмоций, хотя все эмоционально заряжены. Я ни словом не обмолвилась с террористами, даже во время раздачи еды. Мне плохо на работе, и неважно, из „Нухбы“ они или нет. Террористы из Газы проникли в страну, чтобы уничтожить нас, израильтян. Такое ощущение, что я постарела на десяток лет за последние два месяца после окончания службы в армии. Я перестала смотреть кадры 7 октября или новости, потому что есть предел тому, сколько зла ты можешь впитать. Только дома я снова становлюсь маминой и папиной дочкой и обязательно говорю с ними обо всём, но только не о террористах».

Нa вопрос о том, спрашивают ли ее друзья о работе, Элазари признается: «Все меня спрашивают, как я могу смотреть в лица этих убийц, но это моя работа. Мы – часть вой­ны. Мы всегда охраняли заключенных, но теперь это стало более значимым. Мы являемся буфером между ними и гражданами страны. Некоторые из нас убивают террористов в Газе, а некоторые – защищают граждан от террористов. Это мой вклад в вой­ну. Наша работа опасна, потому что каждый день вокруг нас сотни террористов-убийц, и только благодаря нашей твердости и профессионализму они остаются спокойными».

 

Таль Ариэль ЯКИР

Перевод с англ. М. Аргаман (translarium.info)