Гиюр – дело тонкое

Проблема гиюра прибывших с последними волнами алии неевреев была и остается одной из самых обсуждаемых в израильском обществе в целом и в среде выходцев из СССР–СНГ в частности. Бесконечные дебаты о том, в чьем ведении должна находиться система прохождения гиюра; обвинения в адрес раввината в слишком жесткой позиции по отношению к потенциальным герам; призывы провести «реформу гиюра» и т. п. постоянно муссируются в русскоязычных СМИ и социальных сетях. Мы решили обсудить эти вопросы с преподавателем курсов гиюра при движении «Маханаим» Мирьям Китросской.

 

– Мирьям, давайте начнем с небольшого экскурса в историю: как происходило становление системы гиюра в Израиле? когда возникли курсы по подготовке к его прохождению при движении «Маханаим» и в чем особенности их работы?

– Все началось в конце 1980-х – начале 1990-х гг., когда мы в «Маханаим» организовали в Иерусалиме курсы для знакомства широкой публики с иудаизмом. Появились люди, которые очень хотели изучать Тору, но к собственному удивлению обнаружили, что по Галахе они не считаются евреями. Для многих это открытие было очень болезненным, поскольку они всю жизнь чувствовали принадлежность к еврейскому народу. Попутно возникла проблема заключения браков, и для них ребром встал вопрос о том, как стать полноправным евреем. Тогда мы начали готовить к прохождению гиюра и затем установили контакт с официальными структурами, которые занимались этим вопросом.

Хочу заметить, что тогда, в начале 1990-х, система подготовки и прохождения гиюра была совсем иной, чем сегодня. Теоретически любой желающий мог прийти в раввинатский суд, заявить о желании пройти гиюр, и дальше все зависело от решения судей. Но до начала массовой алии таких желающих было не очень много, поэтому на государственном уровне данным вопросом никто не занимался. Ну, или почти не занимался. Однако по мере явного роста заинтересованных появились структуры, призванные оказать помощь желающим пройти гиюр: проводили предварительные экзамены, давали советы и составляли рекомендации в раввинатский суд. В это время на нас вышли представители «Сохнута», разрабатывавшие программы курсов по подготовке к гиюру, и мы какое-то время очень тесно с ними сотрудничали. Затем появилось государственное управление по гиюру во главе с равом Розеном. Это был выдающийся даян, знаток Галахи, который одним из первых понял, что речь идет о вопросе национальной важности и что следует сделать все для того, чтобы помочь людям, которые действительно хотят стать евреями, пройти этот путь, скажем так, без излишних сложностей. И мы начали работать с равом Розеном и его организацией.

На следующем этапе были созданы специальные суды для прохождения гиюра. Само их появление было очень важным шагом вперед. Ведь прежде человек приходил в обычный раввинатский суд, где часто возникало полное непонимание между сторонами. Хотя «кандидат в евреи» уже где-то учился и что-то знал об иудаизме, между ним и судьями все равно существовала пропасть: последние зачастую просто не знали – да и откуда им было знать? – что за жизнь была в СССР; почему смешанные браки получили там такое распространение; каким образом произошел полный отрыв от всего, что связано с иудаизмом, и т. д. Ментальность представших перед ними бывших советских людей была им совершенно чужда, они отказывались ее понять и принять. На все это вдобавок накладывался языковой барьер. Желающие пройти гиюр чувствовали, что к ним относятся почти враждебно, и вовсе не из-за мнительности: атмосферу в раввинатских судах действительно трудно было назвать приятной. Хотя, безусловно, и в тот период было немало тех, кто успешно проходил гиюр. А в 1998 г. Биньямин Нетаньяху создал комиссию по вопросам гиюра под председательством Яакова Неэмана, которая обозначила данную проблему в качестве одного из важнейших национальных приоритетов и призвала оказать максимальную помощь репатриантам, которые пожелают перейти в иудаизм. Тогда много говорили о том, что 300 тыс. неевреев, приехавших с алией 1990-х, – бомба замедленного действия и с этим надо что-то делать. И все же выводы, которые сделало государств, были не совсем правильными...

– В чем заключалась ошибка?

– В том, что создание комиссии привело поначалу к некой эйфории: всем показалось, что проблема гиюра сейчас раз и навсегда решится, главное – предоставить репатриантам хорошие условия для его прохождения. А суть одной из главных новаций, предложенных комиссией, заключалась в том, что подготовку к гиюру будут вести представители всех течений в иудаизме, а экзамен будет принимать особый суд, в составе которого исключительно ортодоксальные даяны (судьи религиозного суда).

Вне сомнения, членами комиссии Неэмана двигали самые благие побуждения. Многие из них, причем именно ортодоксы, были настоящими идеалистами, увлеченными идеей примирения различных течений в иудаизме. Реформисты вроде тоже стремились к примирению, но им было крайне важно заявить о себе, получить легитимацию в Израиле, поэтому они постоянно подчеркивали, что ни в коем случае не хотят сливаться с ортодоксами. Как следствие, заседания комиссии проходили по-разному: иногда очень мирно и дружественно, а иногда во взрывной атмосфере. В итоге было согласовано, что в ульпанах по подготовке к гиюру будут преподавать представители разных течений. Увы, это замечательное решение не выдержало испытания жизнью. К примеру, реформисты вовсе не признают Галаху и просто не могут подготовить человека к ортодоксальному гиюру. Тогда решили, что все связанные с Галахой вопросы будут преподавать ортодоксальные раввины, а историю и в некоторых случаях даже Тaнax – реформисты. При этом на комиссии постоянно обсуждалось, почему среди сотен тысяч приехавших столь немногие проходят гиюр. Таких на самом деле было и остается не много, из чего сделали вывод, что процесс прохождения гиюра следует как-то ускорить и облегчить. С этой целью предлагалось увеличить число ульпанов и количество учащихся в них, набрать побольше учителей, отобрать более «терпимых» раввинов.

Для реализации этой задачи и была создана структура, которая сейчас называется «Натив» – государственный Центр изучения иудаизма (не путать с одноименной организацией, которая занимается связями с евреями бывшего СССР и стран Восточной Европы). И эта структура вроде бы выполнила поставленную задачу, но результаты ее деятельности совершенно не оправдали ожиданий. Количество гиюров, если и увеличилось, то ненамного. Начались поиски причины такой пробуксовки. Снова стали говорить, что к учащимся ульпанов предъявляются слишком строгие требования, что судьи намеренно заваливают, задают слишком трудные вопросы и т. д.

– А разве это не так?

– Конечно, в ходе заседания суда по гиюру все бывает. В том числе и слишком трудные вопросы, на которые с ходу не сразу ответит даже религиозный еврей. Раввинатский суд – это ведь, помимо прочего, структура бюрократическая, а бюрократия остается бюрократией. Существуют определенные правила, которые раввинатские суды не готовы нарушать. Но, во-первых, в последнее время суды по гиюрам стали намного либеральнее, а во-вторых, в этих претензиях заключена лишь часть правды, причем очень небольшая. Главная же правда заключается вот в чем: чтобы сотни тысяч неевреев прошли гиюр, нужно, чтобы они заявили, что хотят этого. Потому что можно открыть множество новых ульпанов, можно привлечь в них лучших преподавателей, но пока люди сами не захотят стать евреями, пока не сделают первый шаг в этом направлении, никаких существенных сдвигов в данном вопросе не произойдет. И тут следует признать, что причин, по которым проходить гиюр не стоит, у людей из смешанных семей куда больше, чем тех, по которым его стоит пройти. Гиюр у нас только ортодоксальный, что, безусловно, правильно, и его прохождение предполагает переход к еврейскoму образy жизни. А это связано со многими ограничениями, придерживаться которых очень непросто. Человеку, выросшему в атеистической стране, не имевшему на протяжении жизни никакого понятия об иудаизме, трудно понять и принять, почему нельзя жарить мясо на сливочном масле или почему запрещено включать свет и ездить на машине в субботу. Субботние запреты обычно и воспринимаются как самые тяжелые, поэтому большинство новоприбывших отнюдь не спешат на курсы, где какие-то «мракобесы» рассказывают о «мракобесных» законах. Это большинство может вполне комфортно прожить – и живет – без гиюра, оставаясь бесконечно далеким от всего, что связано с понятием еврейства.

– Но, может быть, все дело еще и в том, что многие просто не знают о существовании ваших курсов? Если бы вы активнее рекламировали свою деятельность, желающих записаться на них было бы больше?

– В свое время мы размещали рекламу в самых разных СМИ, но жизнь доказала ее неэффективность. Как, кстати, и неэффективность огромных рекламных вложений, которые были сделаны «Нативом». Поэтому большинство тех, кто попадает на наши курсы, узнают о них от друзей и знакомых, которые их посещали и которым они понравились. При этом они уже более или менее знакомы с еврейским образом жизни, и те самые «мракобесные» законы, о которых мы только что говорили, не вызывают у них отторжения.

– И все же, какие мотивы движут сегодня теми, кто хочет пройти гиюр? Желание вступить в брак с евреем?

– Не только. Очень многие наши ученики пришли потому, что всю жизнь считали себя евреями, дружили с евреями, по собственному опыту знают, что такое антисемитизм, подвергались тем же гонениям, что и их соплеменники. И сама мысль о том, что в глазах многих евреев они таковыми не являются, вызывает у них душевный дискомфорт. Но, кстати, далеко не все евреи по отцу могут захотеть стать евреями по Галахе. Некоторые, напротив, начинают отторгать все, что связано с иудаизмом, заявляя, что они куда больше евреи, чем остальные, и не желая ничего слышать о гиюре. Но часть из них все же приходят, причем если в начале они зачастую настроены скептически, то нередко в процессе учебы их отношение к вопросу меняется, скепсиса становится меньше.

Еще одну группу наших учеников составляют женщины, чьи мужья решили «вернуться к ответу», начали соблюдать заповеди, и выяснилось, что они живут в запрещенном Торой браке. При этом ни один из супругов не хочет разрушать семью, и жена готова пройти гиюр, чтобы дальше идти этим путем вместе с мужем. Есть, безусловно, и девушки, которые приехали в Израиль без семьи, по собственной инициативе, и теперь хотят выйти замуж за еврея, причем «по всем правилам» – с хупой, ктубой и т. д. У некоторых уже есть жених, причем не обязательно из религиозной семьи, просто для самого парня и для его родителей немыслимо, чтобы он женился на нееврейке. В этом случае гиюр вроде бы служит конкретной, можно сказать, меркантильной цели, и девушка приходит на занятия опять-таки нередко крайне скептически настроенная. Но во время учебы с такими девушками порой происходят разительные метаморфозы. Вплоть до того, что некоторые становятся пылкими ортодоксальными еврейками, старающимися тщательно соблюдать все возможные в наши дни заповеди. Словом, случаи бывают самые разные...

– Одним из условий прохождения гиюра вроде является требование обязательного соблюдения заповедей после этой церемонии.

– Да, в идеале, и нам бы очень хотелось, чтобы именно так все и было. Но жизнь сложнее любых правил. Никто не может проследить за тем, что станет с человеком после гиюра. Как никто не может точно оценить искренность его желания стать евреем. Поэтому есть, безусловно, те, кто изначально ничего соблюдать не собирался и после гиюра продолжает вести привычный образ жизни. Для других приобщение к еврейству становится главным событием в жизни и определяет всю последующую судьбу. Но есть и такие, кто просто, что называется, сходит с дистанции: искренне собирались все соблюдать, но постепенно решили, что это не для них. Мне доводилось встречаться с такими нашими учениками, и хочу заметить, что пусть они и отошли от еврейского образа жизни, их отношение к иудаизму, безусловно, разительно изменилось. Нет категорического неприятия, нет всех этих стереотипов по отношению к религиозным евреям, как у многих выходцев из СССР–СНГ. И мне кажется, это очень важная перемена.

– Сколько длятся ваши курсы? Выдаете ли вы официальный документ по их окончании? Сколько вообще времени обычно занимает вся процедура – от начала учебы до прохождения гиюра в раввинатском суде?

– Курсы длятся десять месяцев, хотя теоретически на них можно учиться сколько угодно. Разумеется, мы даем свидетельство об их окончании, но дело ведь не в бумажке. Главное заключается в том, что мы сопровождаем наших учеников в суд по прохождению гиюра. Я не уверена, что человек с улицы, который нигде не учился, может быть принят раввинатским судом в принципе. Да и никакая бумажка тут не поможет. Вопрос заключается в том, готов ли человек предстать перед судом, достаточно ли у него знаний. И тут никто не скажет точно, сколько нужно каждому времени, чтобы пройти гиюр. Мы готовим каждого ученика к суду, устраиваем что-то вроде предварительного экзамена, и бывает, приходим к выводу, что ему еще надо подучиться.

– И все же мы постоянно слышим упреки в адрес раввинатских судов. Прежде всего, в излишней жесткости по отношению к потенциальным герам. Насколько, на ваш взгляд, они обоснованны?

– Большинство даянов очень доброжелательны и достаточно либеральны. Вместе с тем у них есть четкие правила, от которых они не готовы отказаться. Некоторые правила, на мой взгляд, слишком жестки, а требования чрезмерны. Например, требование к мужчине ежедневно трижды ходить в синагогу. Не секрет, что этому правилу не всегда следуют и многие религиозные евреи, в будни молятся дома. А в понятном, в принципе, требовании, чтобы дети ходили в религиозную школу, следовало бы, на мой взгляд, применять индивидуальный подход: очень трудно бросить школу, к которой ребенок уже привык, могут быть и другие обстоятельства. Но сказать, что судьи намеренно заваливают кого-то из кандидатов, я не могу. Практически все, кто хочет пройти гиюр, его проходят. Наши ученики обычно проходят с первого раза, но именно потому, что мы не рекомендуем им идти в суд, пока они не будут к нему готовы. Понятно, что, если первая попытка пройти гиюр закончилась неудачей, это может стать для человека большой травмой, которой лучше избежать.

– В последнее время идут оживленные дебаты по поводу реформы проведения гиюров, суть которой заключается в передаче этого вопроса в ведение городских раввинов. Насколько, на ваш взгляд, продуктивна эта идея?

– Разговоры об этом идут очень давно, и я могу высказать по данному поводу только свое сугубо личное мнение. Городские раввины очень и очень разные. Некоторые придерживаются по вопросу гиюра таких жестких позиций, что пробиться через них просто нереально. Есть городские раввины, известныe либеральной позицией, настолько либеральной, что другие раввины могут подвергнуть сомнению кошерность утвержденного ими гиюра. Словом, реформа может породить ненужные споры и разногласия, и от нее будет больше вреда, чем пользы. Сейчас ситуация в судах по прохождению гиюра, безусловно, намного лучше, чем в прошлом. Той ментальной пропасти между даянами и соискателями гиюра, о которой я говорила, уже нет, но в этом направлении еще, безусловно, есть над чем работать. Однако, повторюсь, ломать систему не стоит. Потому что, как известно, ломать – не строить...

– Последние события в России и Украине привели к резкому всплеску алии. Увеличило ли это число желающих пройти гиюр?

– Увеличило, но, во-первых, не столь заметно, как некоторые думают, а во-вторых, основной рост пришелся на тех, кто не имеет израильского гражданства и надеется его таким путем получить. Но израильский государственный раввинатский суд вообще не рассматривает дела людей, не являющихся гражданами Израиля. Их даже принимать на учебу нам, по идее, не разрешается. Есть, однако, процедура и для неграждан: подать заявление в особую комиссию, которая занимается их делами, принести рекомендации от знакомых, пройти собеседование с даяном. Добиться разрешения на учебу очень трудно. Мы стараемся им помочь, но это совсем другая история...

 

Беседовал Петр ЛЮКИМСОН

 

P. S. По данным газеты «Глобс», количество граждан Израиля, желающих пройти гиюр, за последние три года заметно сократилось, хотя не исключено, что это одно из последствий эпидемии коронавируса. Так, если в начале 2000-х гг. число новых геров достигало 4000 человек, а иногда и больше, то в 2019 г. их было 3090, из которых лишь 1563 – выходцы из бывшего СССР, а в 2020-м – 2355 (1135). В 2020 г. подавляющее большинство прошедших гиюр выходцев из СССР – 898 – составили военнослужащие ЦАХАЛа. В 2019-м их было меньше – 527 человек. По оценкам сотрудников «Натива», даже если значительно облегчить условия прохождения гиюра для выходцев из СССР–СНГ и развернуть массированную рекламную кампанию, что противоречит нормам иудаизма, число русскоязычных граждан, которые пожелают сделать такой шаг, вряд ли превысит 5000 человек в год.