«Роль, которую играли немцы в Петербурге до революции, затем стали играть евреи»

Беседа с Михаилом Бейзером

Профессор Бейзер. На литографии – XIX в., еврейские торговцы на Щукином дворе играют в футбол
© МЛЬЯ ИТКИН

Михаил Бейзер родился в 1950 г. в Ленинграде. Окончил физико-механический факультет Ленинградского политехнического института, с 1973 по 1987 г. работал программистом. В 1979 г. подал заявление на выезд в Израиль и получил отказ. С этого момента он включился в активную борьбу «отказников» за выезд. Руководил подпольным домашним семинаром по еврейской истории и культуре, редактировал самиздатовский альманах. Оказавшись «в отказе», заинтересовался историей евреев родного города. Полуподпольные экскурсии положили начало научной карьере будущего профессора Еврейского университета.

23 марта 1987 г. семеро «отказников» с плакатами «Мы хотим права на выезд», «Отпусти народ мой» встали напротив входа в Ленинградский обком КПСС, располагавшийся в Смольном. Через некоторое время Бейзеру позвонили из ОВИРа и сказали, что его запрос об отъезде решен положительно. В Израиле он окончил докторантуру в Еврейском университете в Иерусалиме. В 1996 г. получил докторскую степень за работу «Евреи Ленинграда в межвоенный период». С 1997 г. работал в «Джойнте».

Корреспондент «Еврейского журнала» побеседовал с Михаилом Бейзером о том, почему было престижно платить членские взносы в Хоральной синагоге, по каким дням там играли на органе и как площадь Урицкого и проспект Нахимсона способствовали росту антисемитизма.

 

В Шаббат на карете

– До середины 1850-х гг. евреев в Петербурге почти не было. Исключение составляли кантонисты, которым по окончании службы разрешали остаться в столице, и их семьи. Еврейская община была маленькой, без очевидных лидеров и элиты. Серьезно говорить об истории евреев Петербурга можно со второй половины XIX в.: именно тогда, при Александре II, стали появляться законы, позволившие евреям селиться вне «черты оседлости».

– Купцам первой гильдии, например?

– А также тем, у кого есть научная степень российского университета. Потом разрешили обладателям высшего образования как такового, затем сертифицированным ремесленникам. По состоянию на 1917 г. в Петербурге проживало 50 тыс. евреев, действовали разные организации, община была активной.

– Если бы вас попросили назвать 5–10 имен наиболее выдающихся петербургских евреев того времени, кто вошел бы в список? Начнем с религиозной сферы.

– В начале XX в. было два заметных петербургских раввина. Один казенный, назначенный властями, звали его Моисей Айзенштадт. В местечках казенные раввины авторитета обычно не имели. Айзенштадт был принципиально другим человеком, в Петербурге он имел вес. Многие столичные евреи учились в университетах, хорошо знали русский язык, обладали широким кругозором. Именно для таких была выпущена 16-томная Еврейская энциклопедия Брокгауза и Ефрона (см. стр. 55–56). Айзенштадт вполне удовлетворял их запросам.

Второй раввин – духовный, Давид-Тевель Каценеленбоген, талмудический авторитет, среди его предков был Махараль из Праги. Он пользовался авторитетом среди более традиционных прихожан. Следует отметить, что община евреев Петербурга была крайне разнокалиберной: от просветителей до ортодоксов. Секретарем ее одно время был поэт Йегуда-Лейб Гордон. Судя по воспоминаниям современников, он не особенно соблюдал кашрут, даже свинину ел. Но община его держала на этой должности.

– Если даже в плане соблюдения заповедей община была неоднородной, как уживались разные ее представители?

– Были петербургские евреи, которые не соблюдали кашрут и не ходили в синагогу. С другой стороны, были те, кто формально числился в Хоральной синагоге, платил взносы и покупал места исключительно из-за статуса: чтобы участвовать в выборах правления и принимать решения, надо было платить 25 руб. в год. Это зарплата квалифицированного рабочего. Некоторые богатые члены общины по субботам доезжали на карете до Театральной площади, а оттуда шли в синагогу пешком, чтобы соблюдать внешние приличия. В синагогу ходили даже выкресты – и по ностальгическим причинам, и как в театр. У Осипа Дымова есть воспоминания по этому поводу.

Хоральная синагога считалась более просвещенной. Там стоял орган, на котором играли в будние дни, пел хор мальчиков. Некоторые прихожане хотели, чтобы в хоре пели и женщины, но духовный раввин воспротивился: тогда община перестала бы быть ортодоксальной. Зато в 1917 г. на выборах в совет общины женщинам дали право голоса – по тем временам это был неслыханный либерализм.

– Помните анекдот про еврея на необитаемом острове? «В эту синагогу я хожу, а в эту – ни ногой». Куда ходили те, кто не посещал Хоральную синагогу?

– Во дворе Хоральной синагоги стояла другая, поменьше. Ее прихожане принадлежали к хасидским течениям. Кроме того, в Петербурге было еще несколько синагог и молельных домов. У богатых евреев были домашние синагоги. Так что община была разноплановой: одни не ходили в синагогу вообще, другие ходили по статусным причинам, третьи надеялись превратить религиозную общину в национальную, чтобы религия была одной из многочисленных сфер деятельности, включая культуру, здравоохранение, борьбу с антисемитизмом, покровительство эмиграции. В 1912 г. было создано Общество охранения здоровья еврейского населения. Инициаторы хотели, чтобы здравоохранение тоже было национальным – с еврейскими больницами, еврейскими врачами, кашрутом. Активно изобреталась медицинская лексика на иврите на основе первоисточников; просветитель и врач Лев Каценельсон выпустил научный труд о медицине в Талмуде. Часть этой лексики нашла применение в Израиле.

Петербург считался центром еврейской прессы, которая выходила по-русски и на других языках, включая иврит. В газетах и журналах постоянно шли споры о том, куда податься еврейскому народу.

– Споры между кем? Социалистами и сионистами?

– Секторов было много. Сионисты-социалисты с риторикой о классовой борьбе; классические сионисты, интеллигенция и буржуазия, которые собирали основные деньги в помощь первопроходцам в Стране Израиля; либералы типа кадетов, которые призывали бросить «все эти сказки про Палестину», предпочитая оставаться в России и бороться за еврейское равноправие.

 

Друг попа Гапона

– Династия баронов Гинцбургов играла огромнейшую роль в организации еврейской жизни. В частности, они основали Общество для распространения просвещения и стояли во главе петербургского отделения Еврейского колонизационного общества, основанного в Лондоне Морисом де Гиршем.

Гинцбурги разбогатели на винном откупе, потом создали первый в Петербурге современный банк. Под их контроль перешли «Ленские золотые прииски». Основатель династии получил баронский титул, его сын Гораций долго финансировал общину, был большим меценатом и уважаемым человеком. У него было несколько сыновей. Самый известный, востоковед, гебраист, арабист и общественный деятель Давид Гинцбург, создал что-то типа частного еврейского университета. В общинной жизни участвовали и братья Поляковы, крупнейшие строители железных дорог в России, в частности Самуил Поляков.

Если говорить о политической элите, в первую очередь я бы назвал Максима Винавера. Он был крупным адвокатом, стоял у основания Еврейского историко-этнографического общества. Винавер являлся одним из крупных лидеров партии кадетов, а после Октябрьской революции занимал должность в правительстве Врангеля в Крыму.

Среди известных питерских адвокатов были Оскар Грузенберг, один из защитников Бейлиса, и Генрих Слиозберг, который отстаивал права евреев. Слиозберг потом возглавил Еврейский комитет помощи жертвам войны (ЕКОПО). Эта структура помогала семьям раненых и погибших в Первой мировой, беженцам и т. д. Военное командование выселило из прифронтовой зоны сотни тысяч евреев, ЕКОПО по совокупности оказывал помощь около 240 тыс. человек.

– На чьи деньги?

– На пожертвования, а также помощь американского «Джойнта». В научной сфере самым известным историком был Семен Дубнов, который создал теорию еврейского автономизма. Он относился к евреям разных стран, будь то Россия, Германия или мусульманские страны, как к единому народу, который на протяжении своей истории перемещался из одного центра в другой. Дубнов настаивал на том, что петербургская община должна формироваться на национальной основе, а не на религиозной, потому что многие люди отходили от религии. Начиная с 1917 г. еврейская община была преобразована по такой схеме, но помешали большевики.

Были и другие важные историки. Например, Сергей Цинберг, историк еврейской литературы. Он был приговорен к восьми годам лагерей и отправлен отбывать срок на Колыму. Он умер по дороге туда в пересыльном лагере во Владивостоке, там же и в то же время, что и Осип Мандельштам.

– Мандельштам, а также Саша Черный – крупные фигуры русской поэзии. Кто из евреев Петербурга занимался еврейской литературой?

– Шломо Ленский, один из крупнейших поэтов на иврите. Ленский продолжил сочинять и в 1920-х гг., когда иврит в СССР был запрещен. Его стихи изданы в Израиле, недавно вышло исследование о его творчестве, его считают серьезным поэтом. Это феноменальное явление, учитывая, что он никогда не жил в ивритской среде.

– Вы упомянули петербургских сионистов. Кто из них оказал существенное влияние на Государство Израиль?

– Во-первых, Пинхас Рутенберг, который создал и возглавил в Израиле Электрическую компанию. Рутенберг работал инженером на крупнейшем в Петербурге Путиловском заводе. Был другом попа Гапона, 9 января 1905 г. спас его: вывел из зоны обстрела и постриг, чтобы его не узнали. Когда выяснилось, что Гапон провокатор, Рутенберг же организовал его казнь.

Был Бен-Цион Динур (Динабург), историк, впоследствии министр образования и культуры Израиля. До революции он работал учителем в еврейской гимназии Эйзенбета на Театральной площади и был одним из создателей программы Еврейского университета, открытого в Петрограде после революции.

После Февральской революции еврейскую общину Петербурга возглавил Александр Залкинд, народоволец, примкнувший к сионистам. Позже он эмигрировал и стал первым директором больницы «Хадасса» в Иерусалиме. Борис (Бер) Бруцкус был экономистом, специалистом по сельскому хозяйству и членом Еврейского колонизационного общества. Он репатриировался в подмандатную Палестину, возглавил кафедру в Еврейском университете в Иерусалиме.

Крупный архитектор Соломон Гепштейн тоже из Петербурга. Он был членом ЦК сионисткой организации, занимался журналистикой, впоследствии стал одним из лидеров тель-авивского архитектурного стиля баухаус. По его проекту в Тель-Авиве построено несколько сотен зданий, в том числе кинотеатр «Алленби».

 

Конкурент на кафедре

– Что происходило с общиной при советской власти?

– Октябрьская революция привела к эмиграции старой элиты за границу. Параллельно началась миграция евреев из «черты оседлости» в Москву и Ленинград. Евреи были первыми из нацменьшинств, кто бросился получать высшее образование. Традиционно в петербургской элите всегда было много инородцев: в науке и армии много немцев, были и французы, поляки играли большую роль. Евреев в элиту не пускали, если не считать выкрестов. При этом роль еврейской интеллигенции и финансистов в жизни города неуклонно росла.

Петр Столыпин (в белом мундире справа от императора) при представлении Николаю II еврейской 
делегации, 1911 г.

Вопреки большевистским клише, равноправие евреям дала Февральская революция, но реализовать эти права они смогли уже при советской власти. Большевикам нужны были грамотные и в то же время лояльные люди. Евреи были обижены на царский режим, а уровень грамотности у них был высоким. Можно было рассчитывать, что бывшим царским чиновникам они поблажек давать не будут.

По переписям 1939 г., среди евреев Ленинграда процент обладателей высшего образования в 10 раз превышал средний уровень. Ко Второй мировой войне число евреев в городе выросло с 50 до 200 тыс. Они заполнили все ниши, становясь инженерами, адвокатами, музыкантами, учеными. При том что всего 6,57% жителей Ленинграда были еврейской национальности, евреями было около 45% адвокатов, больше половины дантистов, 10–20% специалистов в других сферах. Евреи стали играть ту роль, которую до революции в Петербурге играли немцы.

– Повысив тем самым градус антисемитизма?

– Конечно. И в Петербурге, и в Москве народ не привык видеть местечковых евреев в таком количестве. Число маленьких синагог выросло в два раза. Даже у нас в Израиле недолюбливают ультраортодоксов, а теперь представьте, какие чувства обуревали коренных питерцев. Кроме того, евреев было много и среди большевиков. Ленинградом руководил Григорий Зиновьев, который почему-то любил увековечивать память революционеров еврейского происхождения. Владимирский проспект стал проспектом Нахимсона, военного комиссара Ярославского округа. А Владимирский проспект – не просто название: там стоит собор Владимирской Богоматери. Об этом с сарказмом писал Владимир Жаботинский: «Владимирский проспект – проспект Нахимсона. Владимирская площадь – площадь Нахимсона. И собор Владимирской Богоматери – собор Нахимсона, – так острят ленинградцы».

Дворцовая площадь была переименована в площадь Урицкого, чекиста, которого убил, правда, тоже еврей, но никого это не интересовало. Легко быть либеральным профессором при царе: «Евреев в студенты не берут, а я буду брать, потому что я прогрессивный». Хуже, когда при советской власти приходит на кафедру еврей и приходится подвинуться.

Градус антисемитизма стремительно повышался по всей стране. В газетах появлялись фельетоны о проворовавшихся торговцах с еврейскими фамилиями. Крестьяне протестовали против программы выделения евреям земель: вместо того, чтобы помещичьи наделы раздать нам, их отдадут евреям!

Надо отметить, что советская власть пыталась бороться с антисемитизмом. Были и пьесы, и фильмы, и судебные процессы. Но потом началось превращение страны в тоталитарное государство. Стало опасно выражать свое мнение, поэтому в 1930-е антисемитизм несколько угас. С одной стороны, юдофобы боялись наказания, с другой – контролируемая государством пресса стала меньше писать об антисемитизме. Чтобы не подумали: «Раз в СССР это явление победить не могут, следовательно, власть слабая».

 

Борьба с мельницами

– Семья, в которой я вырос. Бабушка по маме, Доба-Мэра Гуревич, была центром нашей еврейской жизни. Она происходила из раввинского рода и оставила мемуары, которые я впоследствии опубликовал. У бабушки висела мезуза, мы ходили к ней на пасхальный седер, именно от нее я узнал об исходе евреев из Египта. Перед тем как мне исполнилось 13 лет, папа отвел меня в синагогу. Там была израильская делегация, мне дали конфету и значок с магендавидом.

Последние два года учебы я провел в физико-математической школе № 239. Там было довольно много евреев. Сейчас это Президентский физико-математический лицей № 239, лучшая школа страны. Там был литературный клуб. У меня были литературные наклонности, но учился я математике и физике: считалось, что одно противоречит другому.

Когда подал заявление на выезд в Израиль, пришел отказ. Была бесконечная борьба с ветряными мельницами, хождение в ОВИР, это было довольно мучительно и бессмысленно. Тогда многие увлеклись еврейской культурной деятельностью.

– Вы выпускали «Ленинградский еврейский альманах».

– Участвовал в его редактировании. Кроме того, я руководил домашним семинаром для тех, кто хотел больше знать о еврейской культуре и истории, водил экскурсии по еврейским местам Ленинграда. Увлекся, стал читать, оформлять материал для экскурсий в статьи. Потом они стали книжкой, которая вышла в «самиздате».

Это была отдушина, психотерапия, если хотите. Я решил, что если делать что-то еврейское, то связанное с русской культурой и Питером. Оказалось, что евреями Петербурга вообще никто никогда не занимался. В советское время к истории национальных меньшинств относились подозрительно. Я был первопроходцем, это потом уже появились книги типа «Немцы Петербурга», «Поляки Петербурга».

Диссертацию я писал уже в Израиле: евреи Ленинграда, межвоенный период. Обычно, когда пишут диссертацию, сперва изучают более ранние работы в этой области. В моем случае оказалось, что брать за образец нечего. Даже открытых демографических данных по Ленинграду не было: я первым читал рассекреченные данные переписи 1939 г. К счастью, всe удалось. В 2000 г. я получил Анциферовскую премию в категории «Лучшая работа иностранца о Петербурге». Сейчас есть электронная энциклопедия «Еврейский Петербург». Проект делается в Петербурге, и я его научный руководитель. Вся тема очень развилась, проводятся и экскурсии.

Хочу отметить, что в Израиле я занимался не только Петербургом. Вышло 14 книг на трех языках, где я автор или редактор. Очень много писал про организацию «Джойнт» – я работал там консультантом в отделе СНГ, организовывал выставки. Но Петербург был замечательным стартом.

– Вы часто посещаете родной город. Как выглядит нынешняя еврейская община Петербурга по сравнению с дореволюционной?

– Трудно сравнивать, потому что тогда Петербург был столицей Российской империи. Там были центральные еврейские организации и издательства, жили крупные еврейские деятели. Сегодня в Петербурге, наверное, 30 тыс. евреев (интервью состоялось до вторжения России в Украину, так что ныне этот показатель, вероятно, значительно меньше. – Ред.). Много пенсионеров, дети которых эмигрировали. Еврейский язык исчез из употребления. Но это относится к любой диаспоре. Тогда петербургская еврейская жизнь била ключом. Сегодня она… просто есть.

 

Беседовала Сара ФЕЛЬДМАН (jewishmagazine.ru)

Уважаемые читатели!

Старый сайт нашей газеты с покупками и подписками, которые Вы сделали на нем, Вы можете найти здесь:

старый сайт газеты.


А здесь Вы можете:

подписаться на газету,
приобрести актуальный номер или предыдущие выпуски,
а также заказать ознакомительный экземпляр газеты

в печатном или электронном виде

Поддержите своим добровольным взносом единственную независимую русскоязычную еврейскую газету Европы!

Реклама


Союзники с ограниченной ответственностью

Союзники с ограниченной ответственностью

Исходя из своих интересов западные политики и СМИ призывают Израиль к «сдержанности», тем самым поддерживая ХАМАС

Платная «лапша на уши»

Платная «лапша на уши»

Исследование подтверждает левую предвзятость ARD и ZDF

«Правительство ФРГ делегитимирует само себя»

«Правительство ФРГ делегитимирует само себя»

Беседа с председателем новой партии WerteUnion Хансом-Георгом Маассеном

Все равны, но некоторые «равнее»

Все равны, но некоторые «равнее»

Смеяться над «зелеными» в Германии небезопасно

Лживый суррогат

Лживый суррогат

Что в действительности стоит за «борьбой с правыми»

Когнитивный диссонанс в «общей стране»

Когнитивный диссонанс в «общей стране»

Пропагандистская ложь как государственный резон

Постсоветское пространство. Коротко

Постсоветское пространство. Коротко

Пурим еврейский и советский

Пурим еврейский и советский

Чем жило в минувшем месяце еврейское сообщество России

«Моя душа в Киеве, а сердце в Иерусалиме»

«Моя душа в Киеве, а сердце в Иерусалиме»

Беседа с Яном Приворотским

Более века антисемитизма

Более века антисемитизма

Как сменявшиеся обитатели Кремля использовали юдофобию для распространения дезинформации и пропаганды

«В следующем году в Иерусалиме»

«В следующем году в Иерусалиме»

Навальный переписывался из тюрьмы с Натаном Щаранским

Дедушка старый, ему не дано…

Дедушка старый, ему не дано…

Все статьи
Наша веб-страница использует файлы cookie для работы определенных функций и персонализации сервиса. Оставаясь на нашей странице, Вы соглашаетесь на использование файлов cookie. Более подробную информацию Вы найдете на странице Datenschutz.
Понятно!