«Никто не собирается вводить плановое хозяйство»

В ГДР были сложены стихотворные строки, в дословном переводе звучащие так:

Когда я иду по улицам

И я вижу что-то новое и прекрасное,

Я знаю, я горжусь этим:

Это сделал мой друг!

Мой друг, план!

Урсула фон дер Ляйен не говорит в рифму, когда произносит речи в Брюсселе или Страсбурге. Тем не менее то, что она говорит уже некоторое время, рифмуется в терминах экономической политики с низкопробными четверостишиями в стиле Вальтера Ульбрихта – давно почившего в бозе главы восточногерманского государства, который в 1961 г. приказал построить Берлинскую стену, которую якобы никто не собирался возводить. Председатель Еврокомиссии (ЕК) фон дер Ляйен также «не намерена» строить плановую экономику. Однако в своей речи «О положении дел в ЕС» 14 сентября она заявила, что хочет регулировать рост цен и сверхприбыли производителей электроэнергии в интересах граждан: 140 млрд € должны быть изъяты из «сверхприбылей» корпораций и перераспределены.

Поскольку в соответствии с правилами рыночной экономики это не так просто, фон дер Ляйен должна объяснить нам, почему в ее эколого-социальном постмодернизме должен работать такой очевидно глупейший инструмент социалистической бесхозяйственности, как «план». Так как она также утаивает от нас, как именно процедура отъема «сверхприбылей» производителей электроэнергии должна осуществляться технически с помощью рыночных инструментов (капитализм), можно предположить, что она желает продемонстрировать экономический пример экспроприации (социализм).

 

Социальная значимость предприятий

Поскольку «плановая экономика» звучит подозрительно затхло, несколько месяцев назад был введен в обращение эвфемизм «социальная таксономия», благодаря которому подобная операция на открытом сердце свободной рыночной экономики выглядит как демонстрация устойчивого положения на боку на курсах первой помощи. Когда в начале года в Брюсселе развернулась дискуссия о «таксономии», речь неожиданно зашла уже не только о первоначальной теме «экологической устойчивости», но и о социальной значимости компаний и отраслей. То есть на уровне идей мы уже достигли чистейшего социализма.

Отныне это вопрос политики социального регулирования, управляемой справедливости, контролируемой уравниловки, навязанной ответственности – иными словами, политического управления в «правильном» направлении. Частью плана является создание видимости благожелательного вмешательства госаппарата на угрожающем фоне дефицита, кризиса и «неподобающего» корпоративного поведения. Утопия такова: это выгодно коллективу. Однако из исторических примеров ясно, что именно такие вмешательства являются причиной вопиющих экономических перекосов и ущерба. В Брюсселе, однако, в настоящее время ничего не ясно, кроме его утопических намерений.

Мечта председателя ЕК выглядит примерно так: «благонамеренные» политики и высокооплачиваемые госслужащие, которые по усмотрению брюссельской номенклатуры решают, можно ли ту или иную компанию – независимо от ее экономического успеха – отнести к «социальным» и «экологически устойчивым», добиваются реализации климатических и политических целей ЕС, будучи твердо уверенными в том, что вмешательство законно, если оно служит «высшим» целям, а также независимо от того, есть ли на это демократический мандат. А ведь всего несколько лет назад экономический успех был первой характеристикой смысла существования компаний в рыночной экономике.

Вскоре этого будет недостаточно. Социальная ценность для общества как самообязательство компаний становится необходимым условием для участия в экономической форме, которая больше не ориентирована на рынок, а идеологически конституирована. Это уже точно не экономика свободного рынка, а экономика правильных идейных воззрений.

 

Миссия, мораль, монеты

Рассмотрение вопроса о том, является ли компания, например, производящая энергию, социально и экологически полезной, скоро станет делом аппаратчиков, а не будет определяться экономической эффективностью, спросом и необходимостью. Свободная рыночная экономика тем самым доведена до абсурда, потому что председатель ЕК намерена определять, какая компания является антисоциальной.

Это стереотипная модель политических систем, в которых действует государственная плановая экономика. Куда идут деньги, что производить, в каком количестве и будет ли на это спрос, там определяют не предприниматели. Не потребитель, а госслужащий устанавливает, какая компания или продукт имеет смысл и сколько это может стоить. Подобное высокомерие привело к провалу все предыдущие эксперименты социалистической плановой экономики. Помешанный на стремлении регулировать госслужащий – это недостаток системы, а не идея создания благосостояния, способного себя поддерживать и организовывать.

Если компании энергоснабжения считаются антисоциальными, поскольку они либо потребляют много ресурсов, либо, как нынче, получают огромные прибыли из-за выросших во времена войны цен, или если индустрия роскоши удовлетворяет потребности, кажущиеся некоторым излишними, то это плохо сказывается на рейтинге и дальнейшем существовании компании. Подобное, однако, не является проблемой для «социально уважаемых» фармацевтических компаний, заработавших миллиарды на пандемии. Потому что в этом случае всe соответствует политическому запросу: миссия, мораль, монеты.

Капитализм, каким мы его знаем, мертв

Возникнет новое лоббирование, в котором компании и отрасли будут в первую очередь бороться за свой социальный статус в Брюсселе. Экологичность, «правильное» поведение, обязательства... Индустрия консалтинга и сертификации уже потирает руки.

Как мы знаем, левая экономическая критика по своей природе любит нападки на «эксцессы неолиберального рыночного капитализма». Однако уже некоторое время регулирующие рыночные режимы в пользу «зеленой» повестки дня все чаще рассматриваются как тенденции кризиса, который капитализм якобы не переживет (см. также стр. 16–17). Согласно этой доктрине, планово-экономическое регулирование рынка в рамках европейской энергетической и климатической политики является частью внутренней «трансформации», с помощью которой капитализм будет шаг за шагом упразднять себя сам.

На Всемирном экономическом форуме 2021 г. в Давосе его организаторы уже объявили в своем презентационном фильме «Что такое Великая перезагрузка?»: «Капитализм, каким мы его знаем, мертв». Таким образом, стратегии экологической ассимиляции всe более «зеленого» капитализма реализуются в некой аутоиммунной реакции, направленной против собственной системы. Если даже левые интеллектуалы уже открыто заявляют об этом, значит, всe действительно серьезно.

На данный момент их основная забота такова: всe должно выглядеть демократично, но быть в наших руках. Это также была одна из максим Вальтера Ульбрихта, которому, похоже, подражает Урсула фон дер Ляйен. Она преподносит свои запланированные экономические мероприятия как морально и политически необходимые, как она это сделала недавно перед Европарламентом. Эрнст Блох, до 1961 г. бывший неомарксистским придворным философом в ГДР, сказал бы по этому случаю: «Подделка отличается от оригинала тем, что выглядит более подлинной».

 

Фабиан НИКОЛАИ

Еврокомиссия добавляет еще один блок к своим усилиям по централизации: в пресс-релизе от 19 сентября прямо говорится о «чрезвычайном инструменте для единого рынка (SMEI)». Он будет включать следующие меры: «Создание архитектуры кризисного управления для единого рынка: новый механизм будет осуществлять мониторинг единого рынка для выявления различных уровней риска и координировать соответствующее реагирование, включающее несколько этапов – режим непредвиденных обстоятельств, режим наблюдения и режим чрезвычайной ситуации. Система планирования действий в чрезвычайных ситуациях позволяет ЕК и государствам-членам создать сеть координации и связи для повышения готовности. На следующем этапе ЕК может активировать режим наблюдения, если будет выявлена угроза внутреннему рынку. Наконец, в случае кризиса, имеющего далеко идущие последствия для единого рынка, Совет ЕС может активировать режим чрезвычайной ситуации. Будет создана консультативная группа из представителей ЕК и государств-членов для оценки ситуации и выработки рекомендаций...

Предложение мер против угроз единому рынку: в режиме наблюдения государства-члены в сотрудничестве с ЕК сосредоточатся на мониторинге цепочек поставок стратегически важных товаров и услуг и создании резервов в этих областях. При активации режима чрезвычайной ситуации свобода перемещения товаров и услуг на едином рынке сохраняется благодаря „черному списку“ запрещенных ограничений и, в более общем плане, благодаря быстрому рассмотрению односторонних ограничений. ЕК также может рекомендовать государствам-членам обеспечить наличие актуальных для кризиса товаров путем расширения или перераспределения производственных линий или ускоренных процедур лицензирования. Наконец, она может рекомендовать государствам-членам использовать стратегические резервы, созданные на этапе мониторинга. Новые правила также обеспечат ЕК возможность более легко закупать соответствующие товары и услуги от имени государств-членов как в режиме наблюдения, так и в режиме чрезвычайной ситуации.

Разрешение на использование мер в качестве последнего средства в чрезвычайной ситуации: в исключительных обстоятельствах и только в том случае, если активирован режим чрезвычайной ситуации, ЕК может также использовать инструменты, требующие отдельной активации. В этом случае ЕК может направить экономическим операторам обязательные для ответов запросы. Она также может просить их принимать приоритетные заказы на товары, связанные с кризисом. Компании должны либо принять их, либо мотивировать отказ. Кроме того, ускоренное тестирование и разрешение позволит быстрее выводить на рынок определенные продукты, обеспечивая их доступность в чрезвычайных ситуациях».