«Папа считал атомную бомбу единственным ответом антисемитизму»

Сын популярнейшего израильского сатирика Эфраима Кишона – профессиональный ветеринар. В беседе с корреспондентом «Еврейского журнала» он сравнивает политиков с животными, считает, что эскимосская собака может адаптироваться к ближневосточному климату, и собирает шутки про коронавирус. А также рассказывает о том, какую сцену Кишон-старший вырезал из фильма о посещении зоопарка, чем сефарды лучше невротичных ашкеназов и как короли становятся шутами.

 

Циник, не хохотун

– Про Кишона-сатирика мы знаем немало. Каким был Кишон-отец? Например, контролировал ли он вашу учебу в школе?

– До таких мелочей он не опускался. Папа знал, в каком я классе плюс-минус два года. Но у меня всегда было ощущение, что он заботится обо мне. Во втором классе в мой день рождения папа пришел в школу, принес экран, проектор и показал фильм «Рафи в зоопарке», который снял на восьмимиллиметровой пленке. Я с ужасом ожидал сцену, где я пародирую разных животных, включая павиана, и для пущей образности приспускаю штаны. К счастью, отец заранее перемонтировал фильм, и этого эпизода не было.

Мои родители развелись, и долгое время я посещал папу раз в неделю, по субботам. Но с годами наша связь всё больше укреплялась. Он завещал мне свой дом с архивом. Там я и живу по сей день, даже пользуюсь его пижамами.

– Как вы его называли: папа, Эфраим?

– Только «папа». При встрече мы обнимались и целовались, больше по моей инициативе. Я учил папу быть теплее.

– Журналист Ярон Лондон написал о вашем отце книгу, где просматривается явный парадокс. С одной стороны, Эфраим Кишон шутил и в текстах, и в жизни, мастерски играл словами и придумывал новые. С другой – он был профессиональным шахматистом, вдумчивым и трезвомыслящим человеком, тщательно занимался своей карьерой. Серьезный шутник – это вообще возможно?

– Отмечу, что книгу Лондон и мой отец писали сообща. Да, к сатире и юмору папа относился как к области, требующей математической точности. С корректорами он боролся за каждую запятую. Папа работал на верхнем этаже дома в звуконепроницаемой комнате. Он был трудоголиком, изобретал настольные игры и даже либретто для оперы сочинил. Отец вставал посреди ночи и работал. От него я унаследовал потребность в послеобеденном сне. По крайней мере, в этом аспекте можно с гордостью сказать, что я на уровне Эфраима Кишона.

На семейных посиделках всегда было много юмора. Но это был циничный юмор: папа не был жизнерадостным хохотуном. Он чудом выжил в Холокосте и успел ощутить прелести коммунистической диктатуры в послевоенной Венгрии. Папа повторял: «Коммунизм – чудесная теория, проблема в том, что ее можно воплотить в жизнь».

– В советском анекдоте лектора спрашивают, является ли коммунизм наукой. Он отвечает отрицательно: «Настоящие ученые сначала используют для опыта животных».

– Забавно. Папа часто водил меня в театры, где ставили его пьесы. В комедии «Канал Блаумильха» я был статистом, ребенком, который появляется в кадре. На бар-мицву мы с папой и его второй женой поехали в Швейцарию и Германию. Потом, когда папа жил в швейцарском Аппенцелле, а я изучал ветеринарию в Германии, мы с сестрой Ренаной и братом Амиром периодически собирались вместе. Помню зимние вечера и огромный телевизор, на котором папа демонстрировал израильские предвыборные ролики. Это всех забавляло.

– У Кишона сохранился венгерский акцент. На каком языке он разговаривал с вами?

– Только на иврите. Венгерский был тайным языком и в его доме, и в доме моей мамы. Благодаря бабушке с дедушкой я знаю немецкий. Постоянно повторялась одна и та же сцена: мы едем по Тель-Авиву в солнечный день, папа включает магнитолу, и оттуда звучит лающая немецкая речь. Он слушал выступления Гитлера и других нацистов.

– Зачем?

– Пытался понять феномен Холокоста, когда культурная нация взяла и уничтожила элиту своей страны, а Гитлер стал мегазвездой во всей Европе благодаря желанию истребить евреев. Папа считал, что Холокост дал евреям небольшой перерыв, после войны градус антисемитизма снизился, и это позволило создать Израиль. Катастрофа продемонстрировала, что на окружающий мир полагаться нельзя. Евреи обязаны иметь собственное государство с крепкой армией. Отец говорил: «Настоящий ответ мировому антисемитизму – израильская атомная бомба».

– При этом последние годы ваш отец, пламенный сионист, провел за границей.

– Он просто-напросто поехал работать. Никто же не спрашивает Барышникова, почему он странствует по миру. Папа был писателем международного уровня, драматургом, кинематографистом, его перевели на 38 языков. Вы знаете, что его «Семейная книга» – второе после Библии по мировой популярности произведение на иврите? Суммарный тираж – около 45 млн экземпляров. Кстати, первый рассказ посвящен моему появлению на свет и называется очень характерно: «Отец родился». Отец очень популярен в немецкоязычных странах: он лет 20 был вторым популярным евреем-израильтянином в Австрии, Германии и Швейцарии.

– А кто был первым?

– Думаю, вы его знаете. Достаточно молодой человек, трагически погиб. Его звали Иисус.

Рынок литературы на немецком языке – 100 млн человек, но их покупательная сила высока, там охотно и много читают. Книги отца нелегально провозили в ГДР. Потом восточногерманские власти издали избранные юморески Эфраима Кишона, сопроводив предисловием: мы-де абсолютно не согласны с его политическими взглядами, но проявляем уважение к творчеству.

Отец очень радовался, что его произведения пользуются спросом в СССР. Его спектакли, такие как «Эй, Джульетта» и «Ктуба», ставят по сей день. Кстати, в Турции он тоже имел большой успех. Команда, которая ставила «Ктубу» в 1970-е, на доходы от спектаклей купила собственный театр.

 

Звезда соцсетей

– Из биографии известного российского сатирика Виктора Шендеровича: «Перед тем как начать писать, некоторое время читал». Кого читал и чьи комедии смотрел ваш отец?

– Он вырос на классических венгерских юмористах, таких как Фридеш Каринти. Очень любил типичный еврейский юмор Вуди Аллена, уважал Мела Брукса, хотя у него есть и страшноватые вещи. Высоко ценил группу «Монти Пайтон». Папа говорил, что ему повезло: он начал создавать юмористические произведения в социалистической Венгрии и не мог работать в жанре политического юмора. Вместо этого отцу пришлось писать об обыденных ситуациях, в которые попадает маленький человек. Именно это сделало его юмор международным, как «Сайнфелд», где нет политики и есть каждодневные жизненные перипетии.

– Комедия «Салах Шабати» о выходце из Йемена в поселке для новых репатриантов была номинирована на «Оскар». В Израиле по сей день идут дискуссии о «старой» ашкеназской элите и «новой» восточной, которую все эти годы в той или иной степени дискриминировали. Что думал Кишон об этом многолетнем этническом конфликте?

– С восточными евреями и их бытом отец познакомился воочию, попав в аналогичный поселок сразу после репатриации. Его, ассимилированного венгерского еврея, носителя европейской культуры, преследовали во время войны, и это развило в нем особую чувствительность. Он отмечал, что у евреев из восточных стран другие обычаи, язык и культура, но это прежде всего замечательные граждане, которые от всей души любят Израиль и сражаются ради него. Папе был чужд комплекс неполноценности, характерный для выходцев из Европы. Он как-то показал мне письмо старшеклассников, отказывающихся служить в армии: «Смотри, ни одной восточной фамилии, сплошные ашкеназы со своими неврозами. Сефарды жили с арабами и прекрасно знают, чего от тех можно ожидать».

Салах Шабати – простой человек, немножко ленивый и не дурак выпить, но высокоморальный. Он боролся с правящей партией МАПАЙ и ее коррумпированными чиновниками. Недаром Голда Меир была против показа фильма за границей, боясь, что он опозорит Израиль. Когда комедия вернулась с номинацией на «Оскар», двумя «Золотыми глобусами» и другими наградами, Голда Меир признала свою ошибку.

– В наши дни основной платформой для израильской сатиры стало телевидение. Как вы думаете, хотел бы ваш отец сочинять скетчи для передачи «Эрец нехедерет» («Чудесная страна», аналог Saturday Night Live)?

– Его опыт на ТВ был неудачным. По его книге сняли сериал «Страдания Кишона», папа выполнял функции консультанта. Он был против использования закадрового смеха, привыкнув, что в театре и кино его произведения вызывают гомерический хохот и без спецэффектов. Но телевидение – другой коленкор, дома ты сидишь один, никто не смеется вместе с тобой, и закадровый смех необходим. Между нами говоря, юмор в «Эрец нехедерет» и подобных шоу довольно неглубокий. Гримируем актера под толстенького депутата Кнессета и все остроты выстраиваем вокруг прожорливости. Вот стендап-комики – другое дело. Уверен, что папа стал бы звездой в соцсетях: он был мастер коротких и емких шуток.

 

Намордник для хозяина

– Вы заведуете ветеринарной клиникой и параллельно выступаете с лекциями о юморе и о наследии вашего отца. В общении с кошками и собаками чувство юмора помогает?

– Не хочу хвастаться, но когда я стажировался у ветеринара, он заметил: «Ты будешь хорошим эскулапом, у тебя широкая улыбка». Я обиделся – я что, топ-модель? Потом понял, что ветеринару недостаточно справляться с медицинской составляющей, надо уметь общаться с людьми.

У меня есть заготовленные репризы. Например, приходит человек с килограммовой собачкой и жалуется, что ее невозможно усмирить. Предлагаю ему приобрести «Воспитательный набор доктора Кишона» и показываю бейсбольную биту. В ответ хохот, человек успокаивается. Думаю, если б я проделал такое в Германии, мне бы ответили: «Прекрасная идея. Куда именно надо стукнуть? По ребрам? Заверните два набора, для пса и детей».

Ветеринар, в отличие от специалистов узкого профиля, как ортопед или лор, занимается всеми проблемами животных, делает им анализы, УЗИ, рентген. Друзья часто советуются со мной по поводу собственных проблем: «Врач сказал то-то и то-то, а что ты думаешь? Пусть ты ветеринар, но у тебя есть общее видение». У меня есть врачебно-юмористическая лекция «Здоров как бык». Во время пандемии я стал собирать шутки про коронавирус. Например, во время локдаунов люди могли выйти из дома только с собакой. Но питомец говорит: «Ага, хотите погулять со мной? Сначала наденьте на себя намордник». То бишь маску.

– У вашего отца были домашние животные?

– Две собаки. На немецком вышла книга его рассказов о животных. Он не столько возился с питомцами, сколько изучал их через призму науки, старательно фиксируя на бумаге смешные привычки. Я зашел на отцовскую территорию, выпустив книгу «Люди на четырех ногах», где сравниваются израильские политики и животные. Когда Биньямин Нетаньяху был не самым главным министром у Ариэля Шарона, я сравнил его со скаковой лошадью. Цитирую по памяти: «Конь – животное благородное, если б оно умело говорить, оно давало бы интервью на иврите и английском. Специальность коня – выигрывать скачки».

– Кишон, как я понимаю, был правым. Израильские школы находятся скорее на левом политическом спектре. Разногласий между вами и отцом не было?

– Папа повторял: «Я не правый, я произраильский». Он был правоцентристом, а я голосовал за леворадикальную партию МЕРЕЦ, выступал за компромисс с палестинцами. Папа поначалу поддерживал мирный процесс, но когда мы поняли, что палестинцы – мастера в жанре «такия»… Знаете, что это?

– Нет.

– Очень показательно! Я сержусь не на вас, а на израильскую систему образования. Такия – это мусульманское искусство обмана. Чтобы защитить ислам, разрешено притворяться. Например, как Мухаммад с евреями Хайбара: он заключил с ними союз, а потом напал. Настоящий палестинский нарратив не терпит компромиссов. Вместо Израиля – Палестина, а евреи в лучшем случае отсылаются в страны исхода, в худшем их вырежут, как в цфатском погроме 1834 г.

Можно перефразировать на израильский лад известное изречение: если ты не был левым в молодости, у тебя нет сердца; но если продолжил быть левым, ты идиот. Папины инстинкты оказались правильнее моих. Ему помог опыт жизни в социалистической Венгрии. Коммунисты тоже умели красиво говорить о мире, дружбе и братстве, создав тоталитарный режим, преследовавший людей. Папиной специальностью стало разоблачать ложь во всех ее проявлениях. Я рассказываю об этом и о многом другом на иврите, английском и немецком.

– А русским не владеете?

– Пока нет. Но как ветеринар ответственно заявляю, что алия из СНГ внесла весомый вклад и в нашу профессиональную сферу.

– Каким образом?

– Выходцы из СНГ любят животных, вкладываются в них. Это дало толчок ветеринарии. Я знаю несколько слов по-русски: sobaka, blokhi, rvota и ponos. Почему-то, несмотря на этот шикарный словарный запас, у меня не получается знакомиться с русскими девушками.

– Есть породы собак, которые репатриантам не стоит везти сюда из-за израильской жары?

– Собака может регулировать длину шерсти в соответствии с температурой воздуха. У меня есть клиенты, которые привезли канадскую эскимосскую собаку, а потом удивлялись: «От нее осталась половина!» Конечно, не стоит везти породы, изначально рассчитанные на холод, если вы только не собираетесь жить на горе Хермон. Есть и опасные породы, которые вообще запрещено везти в Израиль: ротвейлер, амстафф и другие.

– Говорят, что юмор – оружие. Это действительно так?

– С помощью юмора можно расшатывать основы лучше, чем другими способами. Наша учительница истории говорила, что Гитлер не смог бы дойти до вершин власти в стране, где сильны юмористические традиции, например в Британии. Над ним смеялись бы и сочиняли анекдоты. А серьезные педантичные немцы сказали: «Да, фюрер, за тобой в огонь и в воду».

Юмор – настоящее оружие. Каждый политик это знает. Посмотрите ролики, которые Нетаньяху публикует в соцсетях. Помните, как он играл роль пляжного спасателя? «Ребята, вас относит влево, возвращайтесь вправо». Яир Лапид унаследовал чувство юмора от отца Томи. Вот у Гидеона Саара ничего подобного не наблюдается.

– В Израиле состоялись четвертые выборы в Кнессет за два года. Как бы ваш папа оценил нынешние политические реалии?

– Он сказал бы: «Это прекрасно, политики всё время обеспечивают меня работой». У папы была юмореска «Несчастные короли». Наши власть имущие руководят страной с высокого трона, но раз в четыре года – а теперь раз в несколько месяцев – наступает предвыборная пора. Королям приходится становиться шутами, декламировать лозунги в рифму, раздавать обещания и сладости. Я недавно видел фото Гидеона Саара, на котором партийный активист заливает ему в рот напиток из бутылки. Помните Моше Фейглина с либертарианской партией? На позапозапрошлых выборах он принял участие в безумной передаче, где они с ведущим били друг друга по голым ступням. Шуты, одно слово.

При этом папа не раз и не два повторял: «Израиль – великое чудо ХХ века». Он бичевал недостатки и радовался успехам. Сейчас он ругал бы Израиль за неплотно закрытые границы, которые привели к импорту мутаций коронавируса, и хвалил бы за массовую вакцинацию.

 

Беседовал Шауль РЕЗНИК

Это моя страна!

Это единственная страна, где матери учатся родному языку у своих детей.

Это единственная страна, в которой израильское меню состоит из арабского салата, румынского кебаба, иракской питы и крема «Бавария».

Это единственная страна, в которой за обязательное образование платит государство, а за бесплатное образование платят родители.

Это единственная страна, в которой у мамы ефрейтора записан номер мобильного телефона командира отделения, и чтоб ему повылазило.

Это единственная страна, в которой уже взрывались иракские СКАДы, «катюши» из Ливана, самоубийцы из Газы и снаряды из Сирии, но все равно трехкомнатная квартира там стоит дороже, чем в Париже.

Это единственная страна, которая запустила в космос спутник связи, но никто не дает другому договорить фразу.

Это единственная страна, в которой бастуют безработные.

Это единственная страна, в которой 60-летние мужчины все еще ненавидят своего сержанта из учебного батальона.

Это единственная страна, в которой порнозвезды спрашивают : «Ну, а что говорит по этому поводу твоя мама?», футболисты приходят на игру вместе с папой, чтобы тот накричал бы на тренера, а в пятницу вечером, когда все собираются у родителей, каждый сидит на своем собственном стуле, как и тогда, когда ему было пять лет.

Это единственная страна, в которой выражение «я же тебе не мешал» означает, что я хочу тебе помешать.

Это единственная страна, в которой мусульмане продают церковные сувениры христианам, а те расплачиваются с ними банкнотами с изображением Рамбама.

Это единственная страна, в которой дети покидают родительский дом в 18 лет, но в 24 по-прежнему живут там.

Это единственная страна, в которой гость, впервые приходя в твой дом, говорит: «Можно я сам возьму из холодильника?»

Это единственная страна, в которой ни у одной женщины нет нормальных отношений с собственной матерью, только это не мешает звонить ей три раза в день по телефону, и из трех раз – два раза обсуждать тебя.

Это единственная страна, в которой гостям показывают фотографии детей, когда сами дети находятся рядом, и при этом ужасно стесняются.

Это единственная страна, в которой без проблем можно раздобыть компьютерную программу управления космическим кораблем, но техника по вызову для ремонта стиральной машины надо ожидать неделю, и только тут, если мы уже про это заговорили, существует уникальная единица измерения времени: «Я приду между одиннадцатью и шестью».

Это единственная страна, в которой на первом свидании парень спрашивает у девушки, в каких войсках она служила, и единственная страна, где выясняется, что ее боевой опыт богаче, чем у него.

Это единственная страна, в которой только 60 секунд отделяют самый скорбный день в году от самого радостного дня. (День Независимости следует сразу за Днем памяти павших солдат.)

Это единственная страна, в которой большинство ее жителей не в состоянии объяснить, почему они живут именно здесь, но у них есть тысяча объяснений, почему невозможно жить ни в одном другом месте.

Это единственная страна, в которой я мог бы жить.

Это моя страна!

 

Эфраим КИШОН

 

Из сборника «Это мы – израильтяне»,

перевод с иврита М. Беленького