Франция против исламизма

Как мы сообщали в прошлом номере, Национальное собрание Франции 347 голосами против 151 одобрило законопроект «об усилении уважения к принципам Республики». Первоначально проект назывался «закон против сепаратизма». Но речь идет не об отделении тех или иных регионов, а о ценностях светской республики, которые необходимо защищать от исламского параллельного общества. После одобрения Национальным собранием законопроект 30 марта был также поддержан Сенатом.

«Наша страна больна сепаратизмом. Наихудшая его разновидность – исламизм – наносит ущерб нашему национальному единству», – заявил министр внутренних дел Жеральд Дарманeн, открывая парламентские дебаты. Необходимо знать, «как назвать болезнь» и уметь «найти лекарство», добавил он. Часть левой оппозиции, в частности Жан-Люк Меленшон из партии «Неукротимая Франция», тут же обвинила правительство в попытке «заклеймить» мусульман. И это несмотря на то, что ислам нигде в тексте закона не упоминается.

Этот факт, в свою очередь, подвергся критике со стороны некоторых консервативных и правых политиков. «Цель не достигнута, потому что она не названа, – пояснил в газетном интервью сенатор от республиканцев Филипп Бас. – Цель – исламизм, который хочет поставить свои тоталитарные правила выше законов Республики». Бас выступает за то, чтобы в Конституции был закреплен принцип, согласно которому «никто не может использовать свою религию для того, чтобы получить исключение из общего правила». Он также выступает за ужесточение наказаний в соответствии с законом 1905 г. о разделении церкви и государства.

Основные пункты нового законопроекта таковы.

• Ограничение домашнего обучения: оно должно быть разрешено только в том случае, если есть причины, связанные со здоровьем, инвалидностью ребенка или с его занятием художественной или спортивной деятельностью. Кроме того, лица, ответственные за ребенка, должны доказать, что они «способны обеспечить образование в соответствии с интересами ребенка». Закон усиливает надзор за школами вне обычной школьной системы, вводя административное распоряжение о закрытии школ в случае «недобросовестного управления».

• Признанные государством спортивные объединения должны уважать «принципы и ценности Республики».

• В качестве реакции на обезглавливание учителя Самюэля Пати в уголовном законодательстве вводится новое преступление, заключающееся в создании угрозы для жизни других людей путем «распространения информации об их личной жизни с целью подвергнуть их или членов их семьи непосредственному риску причинения вреда человеку или имуществу». Оно наказывается тюремным заключением сроком на три года и штрафом в размере 45 тыс. €.

• Принцип (религиозного) нейтралитета решено распространить на лиц, которые хотя и не являются государственными служащими, но работают по заказу государства – например, водители автобусов или сотрудники аэропортов. Префект, отвечающий за данный регион, может под надзором административного судьи отменить решения, принятые компаниями, работающими по государственному заказу, если они вступают в конфликт с принципом нейтралитета государства.

• В будущем уголовное преступление «терроризм» будет также включать в себя «подстрекательство к террористическим актам или способствование им».

• Предусмотрено наказание в виде пяти лет тюремного заключения и штрафа в размере 75 тыс. € для тех, кто «угрожает, наносит вред или запугивает государственное должностное лицо или работника государственных служб с целью обхода правил государственной службы».

• Объединения, получающие государственные дотации, должны «уважать принципы и ценности Республики».

• Объединение может быть распущено за совершенные одним из его членов действия, которые «напрямую связаны с деятельностью этого объединения».

• Хотя по историческим причинам мечети в основном регистрируются в соответствии с Законом об объединениях 1901 г., отныне они должны поощряться налоговыми льготами для регистрации в соответствии с Законом о разделении церкви и государства 1905 г., который требует большей финансовой прозрачности.

• Судьи могут запретить посещать религиозные объекты лицам, осужденным за подстрекательство к актам терроризма, дискриминации, ненависти или насилия.

• Закон запрещает всем медицинским работникам выдавать так называемые «сертификаты девственности».

• Закон запрещает выдачу вида на жительство иностранцам, проживающим или проживавшим во Франции в полигамных браках.

• Предусмотрено усиление контроля за финансированием объединений из-за рубежа и принятие закона «против путчей», позволяющего государству вмешиваться в случае захвата общественных объединений «экстремистами».

 

Повседневный салафитский контроль

В пригородах Франции доминируют салафитские сети, которые в настоящее время настолько влиятельны, что можно с полным основанием говорить о существовании государства внутри государства. Как они появились, что их отличает и как они привлекают новых последователей к радикальному политическому исламу?

Бернар Руже, профессор социологии и политологии в арабском мире и директор Центра арабских и восточных исследований при парижском университете Сорбонна-Нувель, исследовал эти вопросы вместе со своими студентами. В течение четырех лет они изучали французские пригороды, проводили интервью и, наконец, обобщили свои выводы в книге «Территории, завоеванные исламизмом».

В интервью газете Le Figaro Руже рассказал, что многие из его студентов – мусульмане и выходцы из парижских пригородов, где доминируют салафиты, таких как Обервилье, Шампиньи, Севран или Мант-ля-Жоли. По словам профессора, «все они хотели показать, как их вера трансформировалась в идеологию сетями, утверждающими, что они и есть ислам». Он рассказал, что его студенты обнаружили в различных общинах высказывания, схожие с заявлениями заключенных джихадистов. «Они показывают, как после салафитского прорыва в конце 1990-х – начале 2000-х гг. были созданы религиозные экосистемы, которые связаны с источниками влияния на юге Средиземноморья». Яркий пример, известный также в немецкоязычных странах: бельгийский город Мёленбек, где проживали джихадисты, устроившие резню в Париже в ноябре 2015 г.

Сердцем любой подобной «экосистемы», по словам Руже, является мечеть, особенно неофициальные религиозные занятия, проводимые там в течение недели. Именно на подобных встречах выступают странствующие проповедники из исламских стран, распространяя доктрины, богословское содержание которых «часто является полной конфронтацией по отношению к французскому обществу».

Вторым элементом этой «экосистемы» являются исламские книжные магазины: там продаются салафитские издания, но в то же время книжный магазин, как и мечеть, является местом встреч и обмена мнениями. Для юношей есть также спортивные залы или футбольные стадионы, где тело закаляется, где коллективный душ отменен, а в раздевалках произносятся молитвы. Немусульман, говорит Руже, неохотно допускают в эти спортивные объединения.

Другие важные локации – халяльныe закусочные, где встречаются после молитвы, а также магазины исламской одежды и парфюмерии. Здесь также распространяется салафитская пропаганда. Наконец, есть школы, колледжи или лицеи, они тоже являются частью «экосистемы». «В Мантес-ла-Джоли школа расположена рядом с мечетью на 5000 мест. Будьте уверены, что учащиеся находятся под влиянием распространения салафитских норм», – предупреждает Руже. Он также говорит о «цифровой мечети», имея в виду, что не стоит забывать и о социальных сетях в Интернете.

Во французских пригородах салафиты установили жесткую систему социального контроля. «В некоторых городах мы больше не курим на улицах», – цитируется в книге жительница Сен-Дени. Женщины не ходят в кафе (они здесь зарезервированы для мужчин) и не разговаривают громко у своих домов. Влюбленные больше не держатся за руки. Даже музыка больше не слышна. Жители являются своего рода заключенными уммы – мусульманской общины.

 

Школа – очаг исламизма и антисемитизма

К числу горячих точек исламизма и исламского антисемитизма относятся также государственные школы Франции. Еще в 2004 г. в официальном отчете Министерства образования (так называемом «докладe Обина», который был настолько взрывоопасным, что изначально хранился в тайне) было заявлено, что «серьезность этой проблемы может быть подтверждена». Отмечалось, что слово «еврей» стало распространенным ругательным словом, используемым в том числе и в отношении неевреев. Тот факт, что школьники интересуются религиозной принадлежностью как соучеников, так и преподавателей, является повседневным явлением.

В отношении еврейских учеников агрессия и угрозы во много раз сильнее, причем как в зданиях школ, так и за их пределами. Нападения исходят от учащихся – «выходцев из Магриба», которые оправдывают свою ненависть «событиями на Ближнем Востоке», а также цитатами из Корана. Масштабы агрессии достигают в том числе «пропаганды преследования и призывов к истреблению евреев». Восхищение национал-социализмом не является исключительным явлением и «массово проявляется в бесчисленных граффити, особенно свастиках, и даже в соответствующих заявлениях, сделанных учителям и другим педагогическим работникам».

Это подтверждает и вышедший на пенсию учитель Бернар Раве в своей выпущенной в 2017 г. книге «Директор колледжа или имам Республики?». В ней автор описывает сцены из своей повседневной жизни в качестве директора различных школ Марселя. Он рассказывает о том, как на рубеже тысячелетий оскорбительное проявление исламских верований становилось все более ярым: ученики выходили из класса, когда читали Руссо или Мольера; они отказывались присутствовать на уроках истории, когда там шла речь о христианах, иудеях или мусульманах; отказывались работать с геометрическими фигурами, похожими на кресты; отказывались есть в школьной столовой блюда, которые не были «халяль», и требовали, чтобы учителя североафриканского происхождения соблюдали Рамадан и воздерживались от курения, даже если они нерелигиозны. Кроме того, присутствует неудержимая ненависть к евреям. Когда обсуждается тема Холокоста, часто звучат такие высказывания, как: «Евреи это заслужили» или «Гитлер хорошо поработал».

Что принесет новый закон?

Сайт Mena-Watch попросил историка, социолога и исследователя антисемитизма Гюнтера Йикели из Университета Индианы в Блумингтоне дать оценку законопроекту. Йикели является видным европейским экспертом в области мусульманского экстремизма и антисемитизма и автором множества статей и книг на эту тему. Его мнение: «Исламистские организации, которые в основном финансируются из-за рубежа, на протяжении десятилетий работают в Европе практически без проблем. Они утвердились во многих странах, особенно на региональном уровне, и оказывают огромное влияние прежде всего на мусульман и во все большей степени – на их повседневную жизнь. Они усиливают давление, направленное на соблюдение предполагаемых религиозных и культурных норм. В настоящее время это затрагивает и немусульман в районах с высокой долей мусульман». Жертвами, по его словам, в основном являются женщины-мусульманки, но также все больше девочек и женщин из числа немусульман. Поэтому вполне справедливо, что в настоящее время обсуждается законодательство, направленное на защиту женщин от принуждения и насилия, и обеспечение большей прозрачности в отношении иностранного финансирования организаций.

«Являются ли законодательные тексты целесообразными в деталях, еще предстоит выяснить. Но они должны быть встроены в общественные дискуссии, которые вновь выдвигают на первый план свободу человека, независимо от его происхождения или религии». Приведет ли закон к улучшению защиты учителей? «Создание препятствий учителям путем оказания на них давления или оскорбления будет уголовно наказуемым деянием», – отмечает Йикели. Будет ли этот закон применяться и возможно ли злоупотребление им, «то есть выход за рамки крайних случаев запугивания и даже убийства, как в случае с учителем Самюэлем Пати», эксперт пока сказать не может. Но он понимает это «как четкий сигнал учителям, родителям и ученикам о том, что нападки на учителей недопустимы и что содержание обучения продиктовано учителями и учебным планом, а не политической или религиозной повесткой дня родителей, даже если последние все еще могут возражать». По мнению Йикели, это правильный сигнал.

При этом он разделяет критику социалистов, утверждающих, что новый закон носит в первую очередь репрессивный характер и не содержит стратегии и стимулов для улучшения ситуации в жилых кварталах и общинах. Однако подчеркивает: «Но я все еще думаю, что в целом все идет в правильном направлении». Он не разделяет высказанную Меленшоном и его партией критику в отношении того, что закон якобы ведет к стигматизации мусульман. Да, он «отчасти репрессивен по отношению к исламистам, но это необходимо». По словам Йикели, «мусульмане скорее выиграют от этого, если взять за мерило индивидуальные права и развитие личности».

 

Штефан ФРАНК

 

Проголосуют ли французские евреи за Марин Ле Пен?

На выборах 2017 г. Макрон разгромил лидера партии «Национальное объединение» Марин Ле Пен, пообещав внутренние реформы и тесную интеграцию с ЕС. Но его действия во время пандемии и серия террористических атак радикальных исламистов развернули избирателей к партии Ле Пен. Даже министр финансов Бруно Ле Мэр признал, что крайне правые «головорезы» могут победить на выборах следующей весной, пишет израильская газета Haaretz (перевод stmegi.com). По опросам, на президентских выборах 2022 г. Ле Пен выигрывает у Макрона три процентных пункта. Изменилась она или изменилась страна? И какую позицию займут евреи?

Критики обвиняют ее в исламофобии и расизме, а она обвиняет истеблишмент в потакании возникновению «параллельных обществ» радикализованных французских мусульман. Ле Пен считает, что попытки Макрона изобразить себя правым лидером, проталкивая законопроект о борьбе с сепаратизмом, только помогают ее партии: «Он говорит об исламском фундаментализме, потому что уже не может его игнорировать. Но долгое время только мы имели смелость бороться с этим явлением».

В законе, который провел через парламент Макрон, конкретно об исламе не упоминается. Ле Пен же пыталась продвинуть собственный закон, который четко говорит об исламистских идеологиях. Критики утверждают, что это определение расплывчато и может открыть путь к репрессиям против 5,7 млн французских мусульман. На что Ле Пен возражает: «Я не считаю наш закон расплывчатым. Исламистские идеологии я приравниваю к расизму, запрещенному во Франции. Появляется законный способ борьбы с идеологией, которая смертельно опасна».

На вопрос о том, не противоречит ли это свободе вероисповедования, она возразила: «Что противоречит, так это проект правительства. Он подрывает закон 1905 г. об отделении церкви от государства. А в нашем законопроекте нет ссылки на религию, всё относится только к идеологии. То, что исламистские идеологии имеют отношение к исламу, как и многие секты, не мое дело. Мы не пытаемся создать новый закон о секуляризме, а сражаемся с врагом, которого четко определяем как исламизм».

В течение многих лет большинство французских евреев даже не рассматривали возможность голосовать за партию под руководством отца Марин, Жан-Мари Ле Пена. Его заявление о нацистских газовых камерах как об «исторической детали, последовательное отрицание Холокоста, запятнали имя Ле Пена на долгие годы. Марин Ле Пен в 2011 г. унаследовала лидерство в партии, а четыре года спустя исключила из нее отца. Ее стратегия ребрендинга партии и дистанцирования от отца оказалась успешной – настолько, что евреи все охотнее готовы голосовать за нее.

Во Франции проживает крупнейшая в Европе еврейская община, насчитывающая около 500 тыс. членов. Согласно опросу Французского института общественного мнения, в 2012 г. за Ле Пен проголосовало около 14% из них, а в 2022-м это число, вероятно, вырастет. Количество антисемитских актов и угроз в 2019 г. увеличилось на 27% по сравнению с предыдущим годом и достигло 687. «Мы заметили, что французские евреи, подвергшиеся нападению на религиозной почве, склонны сдвигаться вправо», – говорит старший аналитик института Поль Себиль.

Еще слишком рано говорить, ответственны ли за явный рост популярности Ле Пен террористические атаки и то, как Макрон справился с пандемией. Но для многих французских евреев эти проблемы идут рука об руку с ростом антисемитизма: 45% опрошенных считают, что ислам является причиной антисемитизма, а 21% рассматривают возможность эмиграции (за последнее десятилетие в Израиль эмигрировали 38 тыс. человек).

После террористических атак в 2015 г. на сатирический журнал Charlie Hebdo и кошерный магазин в пригороде Парижа Биньямин Нетаньяху ясно дал понять французским евреям: «Государство Израиль – ваш дом». Однако теперь у Ле Пен есть собственное послание французским евреям: «Я не разделяю мнение Нетаньяху о том, что евреи должны эмигрировать в Израиль. Мне грустно, что так много наших еврейских со­отечественников покидают Францию. Когда граждане уезжают из страха за свою жизнь, это ослабляет страну. Я хочу сказать Нетаньяху и евреям в целом, что превращение фундаменталистского ислама в мейнстрим нашей политической сцены – не свершившийся факт. Мы будем бороться с исламистской идеологией».

Еще одной попыткой дистанцироваться от антисемитского прошлого отца стало обещание Ле Пен в случае избрания усилить защиту еврейской общины: «Нам нужна дополнительная защита для еврейских учреждений, но правительство не может решить проблему. Я с ужасом вижу синагоги и общественные центры, охраняемые полицейскими. Только борьба с исламистской идеологией может гарантировать, что мы и наши еврейские соотечественники будем в безопасности во Франции».

Тем не менее зонтичная организация еврейских учреждений во Франции CRIF не поддается очарованию Ле Пен. Бывший президент Роже Цукерман перед выборами 2017 г. предупредил, что евреи покинут Францию, если она победит. «Интересно, искренни ли намерения CRIF или они пытаются встать на сторону власть имущих? Я встречала множество французских евреев, которые полностью против позиции CRIF, – утверждает Ле Пен. – Я не думаю, что эта организация представляют всех. Интересно, пытаются ли они просить прощения за защиту от массовой иммиграции и за осуждение тех, кто осуждал радикальный исламизм, называя их исламофобами, расистами и ксенофобами. Я считаю, что именно CRIF способствовал появлению проблем, с которыми мы сталкиваемся сегодня».

Всё зависит от того, кого вы спросите. «Я не думаю, что французские евреи легко забудут антисемитские высказывания ее отца, так что да, имя все еще запятнано», – говорит Шимон Самуэльс, директор по международным отношениям Центра Симона Визенталя. Жюдит Коэн-Солаль и Йонатан Хайун, которые в своей недавней книге «Рука Дэви» исследуют феномен союза евреев с Ле Пен, согласны с тем, что политик «стигматизирована».

Однако сама Ле Пен настаивает на том, что не разделяет взглядов отца. И многие французские евреи видят в Марин Ле Пен защитницу общины. 73-летний Жан-Ришар Сульцер, еврей, давний член ее партии, уверен: «Жан-Мари действительно сказал бессмысленные вещи о Холокосте, но партия сегодня отличается от тогдашней. То, что осталось неизменным, – борьба Марин против радикального исламизма. Еврейскую общину во Франции раздирают политические противоречия, и поэтому, например, CRIF не представляет всю общину. Родители моего двоюродного брата погибли в Освенциме-Биркенау, и он не мог понять, почему я решил присоединиться к „Национальному объединению“. Но, видя, как радикальный исламизм усиливается, он теперь лучше это понимает».

Одна из вещей, которая беспокоит французских евреев, – обещание Ле Пен запретить двойное гражданство, что заставит многих выбирать между французским и израильским подданствами. Но она говорит: «Нам нужно отменить двойное гражданство, хотя бы временно. Но что еще более важно, нам нужно положить конец праву на автоматическое получение гражданства для всех, кто родился во Франции. Я понимаю, что история придала израильскому гражданству особое значение, поэтому я открыта для обсуждения идеи сохранения этой возможности для французских евреев. Я думаю, что между Израилем и Францией особые отношения, и они должны углубляться во всех сферах».

Для многих превращение Ле Пен из ультраправого лидера, обвиняемого в расизме, в политика, постепенно приближающегося к президентству, является признаком изменения взглядов и социальных тенденций во Франции, а не просто поворота на 180° в ее политике.