Сбриниться или не сбриниться?

Создатель Google Сергей Брин намерен изменить мир не только с помощью очков виртуальной реальности© Brandon Bell / GETTY IMAGES NORTH AMERICA / Getty Images via AFP

Если «оглаголить» фамилию Брин, то получится «сбриниться» – что в наши дни означает сломаться под давлением цензуры или угрозы интернет-уничтожения. Как говорил Гамлет, «достойно ли смиряться под ударами судьбы иль надо оказать сопротивленье и в смертной схватке с целым морем бед покончить с ними?». Должны ли мы бороться против дорсинизации или цукербергизации? (Основателя Twitter зовут Джек Дорси, ну а Цукерберг – сами знаете кто). Или мы должны подчиняться приказам руководящей партийной номенклатуры и просто сбриниться – подчиниться им?

Мы знаем, что нейтралитет Интернета не имеет ничего общего ни с Интернетом, ни с нейтралитетом. Речь идет лишь об одном: о контроле.

Для нынешней политической власти контроль наиболее важен. Как известно, марксистские догмы об упразднении частной собственности и неизбежном установлении общественной собственности не устаревают вот уже полтора столетия. Изначальная идея была реализована в СССР и его сателлитах только с помощью неслыханного уровня контроля – террора. Многие западные марксисты и другие левые аргументировали (вполне резонно), что насильственное перераспределение богатства приведет к кровавой гражданской войне, и опыт Советского Союза является наглядным примером этого.

Поэтому левые просто вынуждены были искать новые идеи для возрождения марксизма. Они попробовали это сделать, отказавшись от требования принудительного перераспределения собственности. Используя те же стратегические цели, что и классический марксизм, они решили применить несколько другую тактику, обеспечивающую более мягкий переход к утопическому раю рабочих и крестьян.

В начале ХХ в. логика левых была такова: владельцы бизнесов сами контролируют всю свою деятельность. Почему? Потому что они владеют собственностью законно и справедливо – как юридически, так и фактически.

Классический марксизм отрицает юридический и фактический аспекты владения, исключая тем самым и юридическую, и фактическую стороны собственности. Что же, однако, получится, если мы временно откажемся от одного из компонентов? Например, если пожертвовать фактическим владением собственности, но сохранить юридическое?

В таком случае возникает новая, немарксистская левая идеология – фашизм. Фашизм изначально предполагался как гораздо менее кровожадная альтернатива коммунизму. (Кстати, если поступить наоборот и отбросить юридический компонент и оставить только фактическое владение, то такое общество будет походить на мафию в масштабе государства, что более известно как плутократия.)